Немыслимые Мысли
Автор: Aidan Lynch Перевод: nix Бета: Helga Пайринг: Гарри/Драко Рейтинг: PG-13 Жанр: romance Disclaimer: все принадлежит законным владельцам |
|
7 глава. Всё хорошо, что хорошо кончается?» Гарри не знал, сколько ещё
он просидел у озера после того, как Малфой ушел. Наверное, несколько часов
– его изрядно припорошило снегом – когда до него внезапно дошло, как же
он замерз и проголодался. Поднявшись и отряхнувшись,
он устремился к замку, надеясь, что ещё успеет перехватить что-нибудь
у Добби и, может быть, даже поспит немного. Мерлин, как же он замерз.
Гарри ускорил шаг. Хотя сидеть с Малфоем и курить было здорово. Жалко, что он ушел. Рядом с Малфоем боль словно исчезала, ему даже удалось чуточку отогреться. «Может быть, может быть, – подумалось Гарри, – не будет чем-то таким уж совсем немыслимым снова увидеться с ним?» Они ни о чем не говорили – черт, как Гарри набраться смелости и рассказать ему всё, что он должен ему рассказать? – но обоюдное молчание и отсутствие взаимной неприязни удивляли и… обнадеживали? *** Драко наблюдал за Гарри с
того самого момента, как ушел, оставив его у озера одного. Уходить не
хотелось ужасно, но ещё больше не хотелось излишне торопить события и
пугать Гарри. И стоило Драко увидеть, что
Гарри направился к замку, как сердце его учащенно забилось, и он подумал
о том, когда же наступит удобный момент, чтобы снова увидеться с ним.
*** Уже стемнело, до ужина оставалось всего ничего, и гриффиндорцы как раз подумывали о том, чтобы слезть, наконец, с кровати Рона, размять ноги и топать на ужин, когда дверь в спальню распахнулась. В комнату вошел Гарри, припорошенный снегом, в руках, как моментально догадался Рон, был пакет с едой, заботливо собранной Добби. Воцарилась гробовая тишина. – Оох, там что, снег идет? – спросила Джинни, пытаясь хотя бы немного разрядить обстановку. – Ммм… – промычал Гарри, явно озадаченный тем, что все его друзья собрались здесь и что он, по всей видимости, прервал какой-то важный разговор: – Извините, я не знал, что у вас здесь собрание – с тяжелым сердцем он повернулся, чтобы уйти – а уходить совершенно не хотелось, потому что тут было так уютно, и ему так хотелось снова оказаться рядом с друзьями. Гермиона схватила за плечо
Рона, уже готового броситься к Гарри. Однако почти незаметная заминка Гарри в дверях подсказала ему, что тот хотел бы остаться, но боялся навязываться. И прежде чем Гарри успел выйти, Рон подскочил к нему. – Гарри, – произнес Рон, легко касаясь его плеча. Остальные замерли, наблюдая и желая знать, что произойдет дальше, одновременно чувствуя себя так, словно они подсматривают в замочную скважину. – Нас здесь быть не должно, – тихо сказала Гермиона, – по-моему, они собираются помириться. – Гарри, – повторил Рон, и тот обернулся к нему. Глаза Рона подозрительно блестели. – Рон, что случилось? – поинтересовался Гарри, заметив, как лицо Рона скривилось от безнадежности. – Гарри, – спросил Рон, уже обе руки положив ему на плечи, – где ты был? – Просто гулял у озера, не заметил, что пошел снег, вот и все… Но в глубине души Гарри понимал, что Рон совсем не то у него спрашивал. – Нет, Гарри, засранец, где ты был? – Пора уходить, – прошипела Гермиона, – быстрее, пока ещё не поздно! Заставив всех подняться с кровати, она решительно подталкивала их в сторону дверей, у которых стояли Гарри и Рон. – На ужин, – жизнерадостно произнесла она, украдкой смахивая слезу, – мы займем для вас пару стульев, присоединяйтесь. Хотя можете не торопиться. Ох, что я несу, заткнись, Герми. Разговаривайте столько, сколько потребуется, мы будем ждать вас обоих! Дверь закрылась, и Гарри с Роном остались наедине. *** За ужином Драко сидел, как
всегда окруженный своей свитой, и сел он так, чтобы видеть гриффиндорский
стол. Самой главной темой на повестке дня был вопрос: с кем сегодня встречался
Драко? Однако он хранил молчание, не вмешиваясь в разговор. Он не стал
переодеваться, только причесался, попытавшись минимальными усилиями достичь
максимального эффекта. То есть при случае одним видом сразить наповал.
Не факт, но вдруг Поттер появится сегодня на ужине? После их встречи у озера самочувствие Драко заметно улучшилось, кроме того, он чувствовал, что и Гарри тоже полегчало. Депрессия Поттера больше не висела у него на сердце тяжким грузом, он не знал, когда понял это впервые, однако теперь он мог чувствовать настроение Поттера, даже если они и не были рядом. И он знал, что где бы Гарри сейчас ни находился, ему тоже было намного лучше. Их обоих по-прежнему согревало необыкновенное тепло. Когда Драко вошел в Зал, его появление заметили, в его сторону было обращено множество взглядов. На парочку призывных улыбок он даже обольстительно улыбнулся в ответ. Панси пыталась вычислить, кому были адресованы эти улыбки, но ей не повезло. – Драки, ну скажи, пожалуйста, – пискнула она, – ну с кем же ты был? Кто эта счастливица? Ты уже сто лет так не одевался – просто конфетка! – это точно было свидание! – Надеюсь, ты ничего себе
не отморозил, совершая подвиги в такую холодину? – поддел его Крабб, и
они с Гойлом захихикали. Драко драматично закатил глаза. Панси расхохоталась: – Ну хотя бы намекни нам, с какого она факультета? – Или с какого курса? – встряла Миллисент. – Абы для кого так не наряжаются! Потихоньку все это начинало
его доставать, и он рявкнул: – Молчать! Когда настанет время, вы сами обо всем узнаете, а сейчас отстаньте от меня. Всё равно это не ваше дело. Пока. Послышалось несколько недовольных возгласов вперемежку с радостными подначками и звуками тычков. – Так все-таки кто-то есть? – у Панси от возбуждения перехватило дыхание. – Да. А теперь расскажите-ка мне, что там у нас новенького по поводу саботажа матча с Рейвенкло на следующей неделе? Разговор свернул в другую
сторону, и Гойл принялся рассказывать ему об отвлекающем проклятии для
метел, которое они раскопали. Пока Драко слушал, как остальные обсуждали
планы, мысли снова вернулись к занимавшей его проблеме. Да уж, пока его отец в чести
у нынешней власти, ни о каких официальных отношениях с Поттером и речи
быть не может. И его приятели – слизеринцы, да и все остальные, вряд ли
когда-то об этом узнают. И даже если ему удастся уверить Поттера в искренности
своих чувств, что пока ещё вилами на воде писано, вряд ли получится убедить
отца, что в спутники жизни ему годится: И тем не менее, всё, что его сейчас интересовало – он сделал, наконец, первый шаг. Неважно, что это был всего лишь десятиминутный разговор за сигаретой, надо же хоть когда-то хоть с чего-то начинать. Покончив наконец с обсуждением
похождений Драко на любовном фронте, никто и внимания не обратил, что
он не отрываясь смотрит на только что пожаловавших на ужин гриффиндорцев.
Джинни и Гермиона оживленно обсуждали что-то, да и у Невилла, Симуса и Дина явно было приподнятое настроение. Уизли с ними не было. Драко тотчас же понял, что произошло и – вероятнее всего – происходило в этот самый момент. Поттер и Уизли мирились. Он почувствовал это ещё двадцать минут назад, когда Гарри вернулся в замок. И он не знал, как к этому относиться – хорошо это или плохо, или на это можно вовсе не обращать внимания. Уизли легко и просто мог заново настроить Гарри против него. Или же, наслушавшись Грейнджер, которая наверняка уже все знала, мог в этот самый момент уговаривать его пойти и поговорить с Драко. Или, что самое вероятное, у них сейчас было столько тем для разговора, что про Драко там и не вспоминали. Но что бы там ни происходило, Драко чувствовал, что Гарри счастлив. И это для него было самым главным. Задумавшись, он не сразу ощутил
пристальный взгляд, направленный на него через весь Зал. С надеждой он
поднял глаза, но это оказалась всего лишь Гермиона, окруженная толпой
таких же ничего не замечающих гриффиндорцев. Она пристально посмотрела
на него и улыбнулась, задержав взгляд, так чтобы он понял, что это не
было случайностью. «Ччччерт, – подумал Драко.
– Она хочет со мной поговорить. Всё меняется. Причем быстро». Черт! Что он натворил на этот
раз? Что-то произошло в гриффиндорской башне, в этом он был уверен. И
что-то происходило там и сейчас. Внезапно он почувствовал приближение
Гарри. Он знал, что тот сейчас войдет в дверь. Мать твою, я знаю, что
он сейчас сюда войдет. И я могу это почувствовать?Мерлин, как же всё это
странно! Короче, для Драко не стало неожиданностью, когда несколько минут спустя Гарри и Уизли вместе появились в дверях Зала. Не стал неожиданностью сам факт, однако реакция собственного сердца порядком его удивила. Оно подскочило и едва не выпрыгнуло из груди при виде Гарри. Дыхание участилось и Драко пришлось отвернуться, чтобы никто из его приятелей не заметил. Он отпил из стакана немного сока, собрался с мыслями, пригладил волосы и ввязался в спор о том, какое именно заклятье лучше использовать для осуществления их плана. «Похоже, никто ничего не заметил», – подумал он, однако его так и подмывало посмотреть на другую половину Зала. И когда всего лишь на секунду он взглядом встретился с Поттером, от эмоционального шока его едва не сбросило со стула. Ему удалось взять себя в руки, притворившись, будто он поперхнулся соком. И чудесное ощущение согревающего душу ласкового тепла не покидало его на протяжении нескольких минут. Слизеринцы ничего этого не
заметили. В отличие от Гермионы. *** Гермиона тихонько прикрыла
за собой дверь спальни мальчиков, продолжая подталкивать всех по направлению
к Залу. И пусть она продолжала беспокоиться, понимая, насколько все серьезно
и запутано, оставалась надежда, что ситуация наконец-то изменится к лучшему.
Она была в восторге от минут и часов, проведенных с Роном. И еще в душе
ее крепла надежда, что это время станет отправной точкой для возникновения
новых, более глубоких отношений между ними. Но она знала и то, что время, которое она проведет вместе с Роном теперь, когда они опять помирились с Гарри, будет ещё лучше, чем раньше. И ей отчаянно, отчаянно хотелось самой помириться с Гарри. Обнять его крепко-крепко, сказать, что всё будет хорошо, всё будет в порядке, что бы ни произошло, и она всегда будет его любить. И у нее росла уверенность, что скоро она сможет это сделать. «Потише, – тут же осадила она себя мысленно, – не увлекайся. Мы по-прежнему страшно далеки от хэппи-энда». Но Джинни не смогла сдержать
возбуждения: – Герми? Всё ведь снова будет по-прежнему? Правда? – Тише, не исключено, что в данный момент они пытаются выбить друг из друга всю дурь. Джинни явно расстроилась от такой перспективы. – Но они ведь не станут этого делать. Правда, Симус? – Не знаю, – рассмеялся тот, – я бы на месте Рона попытался. – К счастью, ты не Рон, – улыбнулась Гермиона. Ребят, казалось, тоже переполнял оптимизм – последние несколько недель были совершенно невыносимы, а теперь вроде бы забрезжил свет надежды. – Ха! – воскликнул вдруг Дин. – Теперь ты всё-таки сможешь попросить у него книгу, Симус! Вот и узнаем, что там было такого интересного в заклинании Чарли! – Ну уж нет! – возразила Джинни. – Эта ваша жуткая книженция... Вот погоди, я еще выскажу Чарли всё, что о ней думаю. – Ты не станешь этого делать, – сказала Гермиона, когда они рассаживались по своим местам, – мы узнали об этой книге только благодаря чрезвычайным обстоятельствам. Если бы не они, мы бы так никогда ее и не увидели. А теперь представь, что было бы, если бы кто-нибудь из ребят, или тот же самый Чарли, узнали бы, о чем иногда разговариваем мы с тобой? Это было бы ужасно. Так что оставь книгу в покое. Пусть и у них будут свои маленькие радости. Джинни скорчила смущенную гримасу в ответ на этот шутливый выговор, и они рассмеялись. Во всем Зале царило оживление. Гул голосов, перепалка ребят, только что резавшихся в снежки. Дух товарищества, спокойствия и хорошего настроения витал над всеми четырьмя столами. Стоп-стоп-стоп, четырьмя столами? О да, от стола Слизерина периодически тоже доносились взрывы хохота. Гермиона постаралась незаметно посмотреть, участвует ли в общей беседе Малфой. Джинни заметила это и рассмеялась, подсев поближе к ней и прошептав на ухо: – Он такой хорошенький, да? А сегодня так вообще глаз не оторвать. – Ух ты, здорово. Запеченные сосиски! – воскликнул Симус. – Так, налетайте все, пока Рон не пришел! Гермиона немного повернула
голову и прошептала в ответ: В шутливом ужасе приоткрыв рот, Джинни шутливо пихнула Гермиону в плечо, при этом обе расхохотались до слез. – Эй, спокойнее, дамы, спокойнее. – Попытался утихомирить их Симус. – Не стоит драться из-за меня. – Я имела в виду дивного, а не чудного, разумеется. Хотя... теперь, когда ты об этом заговорила… – наконец удалось выговорить Джинни. Джинни и Гермиона снова разразились хохотом, абсолютно бессмысленным с точки зрения мальчишек, увлеченно изучавших расставленные на столе блюда. «Ох, пожалуйста, пускай они сегодня придут на ужин», – загадала Гермиона. Думая о друзьях, она положила себе немножко еды, но, услышав вокруг громкий смех, перевела взгляд на слизеринский стол, надеясь, что никто этого не заметит. Малфой поднял глаза от тарелки почти одновременно с ней. Она уставилась на него, пытаясь взглядом передать то, что ей так хотелось ему сказать. И, казалось, целую вечность спустя, Драко наконец чуть заметно кивнул. Гермиона отвернулась. «Хорошо, – мелькнула у нее мысль, – контакт с врагом установлен. Думаю, теперь не проблема договориться с ним о встрече. Будем надеяться, что это удастся сделать до прихода ребят. Если они придут», – тут же поправила она себя мысленно. *** Дверь закрылась, и Рон с Гарри остались наедине. – Где я был, Рон? Это очень сложный вопрос. Гарри чувствовал, как рассыпается его броня. Все те недели, что он жил один, без Рона, Гермионы и Хагрида, ему казалось, что так будет продолжаться до конца его жизни. Но сейчас, лицом к лицу с Роном, в безвыходной ситуации, когда отступить значило причинить лучшему другу ещё больший вред, Гарри понял, что больше так не может. Проведя в обществе Малфоя какие-то жалкие десять минут, Гарри теперь находился в прекрасном расположении духа. Ему хотелось встречаться с Малфоем чаще, гораздо чаще, может быть, провести с ним всю жизнь. И он понял, что не сможет все это время держать Рона на расстоянии. Хотя, если он расскажет Рону о своих чувствах к Малфою, это совершенно точно уничтожит жалкие остатки их дружбы, ну если там ещё есть что уничтожать. Поэтому он просто стоял, не зная, что сказать, чувствуя лишь, как Рон все ощутимее давит ему на плечи. Наконец слова пришли, робкие и нерешительные. – Мне очень жаль, Рон, действительно жаль. Я… много думал. Я всё это время не мог отделаться от этих ужасных, навязчивых мыслей. – Гарри, Гарри. Послушай. Ты не обязан извиняться. Не обязан ничего объяснять. Ты сейчас ничего никому не обязан. Только скажи мне, пожалуйста, что сейчас с тобой всё в порядке, что ты вернулся. В глазах друга стояли слезы. Гарри и представить себе не мог, что и он сам примет это так близко к сердцу. Вопреки здравому смыслу он надеялся, что когда-нибудь, когда вся эта неразбериха с Малфоем уляжется, он сможет помириться с Роном. Но ему казалось, что с Малфоем никогда не удастся все решить так, как ему бы хотелось. Тогда почему же он медлит сейчас, разговаривая с Роном? Для него было бы лучше, наверное, если бы он просто ушел. Рон никогда не сможет понять его чувств к Малфою. Если он прямо сейчас извинится перед ним, не будет ли это потом ещё более болезненным для него? Заметив в глазах Гарри страх, Рон почувствовал его внутреннюю нерешительность и остро ощутил, насколько тот нуждается сейчас в его дружбе. – Гарри, послушай, пожалуйста. Для меня не имеет значения, что ты натворил; если не хочешь – я не стану докапываться, какие у тебя проблемы. Если ты убил-таки Снейпа или переспал с МакГонагалл – да даже если и наоборот – я всё равно всегда буду тебя поддерживать, идиот ты этакий. И что бы ты мне ни рассказал, я не изменю своего мнения. И всё, что мне сейчас от тебя надо – знать, что с тобой всё в порядке и что нам больше не придется избегать друг друга. Он плакал, совершенно не стыдясь этого. – Твою мать, Гарри! Не заставляй меня одного отдуваться за все! Не заставляй меня выглядеть ещё большим идиотом, чем я есть на самом деле! Если ты хочешь уйти, значит уходи, ублюдок! Все решения Гарри, казавшиеся такими логичными, трещали по швам. Он чувствовал – ещё секунда, и он сдастся. Но – невероятно! – у Рона нашлось, что ещё сказать. – Гарри! – заорал он что было мочи, – мне что, обязательно говорить это вслух? Что ты самый лучший мой друг, вообще самый лучший друг на свете? Черт, я чуть с ума не сошел за эти недели, думая, что же я такого натворил?! Получше всякой шоковой терапии работает, так обращаться с теми, кто любит тебя, как собственных братьев! Он дошел до предела, вцепившись в Гарри так, что уже не мог его отпустить. Уже не в силах кричать, он снова заговорил, но голос звучал слишком тихо, выдавая слезы: – …больше чем братьев, на самом деле. Потому что до недавнего времени ты и вправду обращался со мной, как с человеком, а не как с каким-то шестым сыном в череде обладателей дурацких рыжих волос. – Рон... – выдохнул Гарри. – Заткнись, черт бы тебя побрал. Дай мне хоть слово сказать. О Мерлин, Рон, я сожалею. Прости меня. Пожалуйста, РОН! Гарри схватил Рона за плечи и обнял его. Они вцепились друг в друга. Гарри вдруг обнаружил, что и сам плачет, причем уже довольно давно. Но эти слезы – так долго сдерживаемые этой чертовой гордостью, столько лет не знавшие выхода – не заставили его сдаться. Скорее, они помогли ему прочувствовать всю важность момента. Понять, насколько Рон важен для него – настолько, что само осознание этого факта вызвало реакцию посильнее, чем было с Квиррелом, или Риддлом, или Петтигрю. Да уж если на то пошло, и с самим Волдемортом. Рон был частью его самого, и эти слезы, выжатые из измотанного до предела Гарри, казалось, лишь придали ему сил вместо того, чтобы обессилить окончательно. Когда Рон подрастерял весь свой пыл, голос Гарри, напротив, окреп. – Пожалуйста, пожалуйста, прости меня! Поверь мне, Рон – ты меня слушаешь?! – поверь мне, честно, я никогда не хотел причинить тебе боль, никогда! Как я мог это сделать? Это словно пытаться отрубить собственную руку! Да я всё это натворил только потому, что не хотел причинить тебе боль! Глупо, но мне казалось, что если мы не будем к тому моменту друзьями, тебе будет не так больно, когда ты всё узнаешь. Ох, как же это всё глупо. Не могу поверить, что я был таким идиотом. Пожалуйста, выслушай меня и прости, Рон, пожалуйста, я бы ничего без тебя не смог сделать, только рядом с тобой всё всегда обретало смысл, я не хотел обидеть тебя и… и… Голос его сорвался, они стояли, крепко обнявшись и вздрагивая время от времени. Но Гарри ещё не всё сказал, и, помолчав немного, он продолжил, уткнувшись Рону в плечо: – Рон. Мне очень жаль. Ты не сможешь меня простить, пока я всё не объясню, но я сейчас и пары слов связать не смогу. Я должен тебе всё объяснить, но... просто… ты же меня возненавидишь, когда я всё тебе расскажу. И как же мне извиниться перед тобой, Рон? Если я даже объяснить ничего толком не могу? Как же это всё сложно. Черт… После долгой паузы Рон слегка отстранился и посмотрел Гарри в глаза. – Слушай меня внимательно. Я все пойму. Я взаправду всё понимаю – и гораздо лучше, чем ты можешь себе представить. И у нас вся жизнь впереди, чтобы объясняться. Необязательно делать это прямо сейчас. И если ты сам этого хочешь, то просто скажи, что мы по-прежнему друзья, и позволь мне самому решать, прощать тебя или нет. Гарри взглянул на Рона. Как, во имя всего святого, он мог не хотеть быть его другом? – Да, конечно да, я этого хочу, – очень тихо сказал Гарри. – Если ты принимаешь мои извинения, в которые я вложил всё, что у меня осталось, для меня было бы честью быть твоим другом, Рон Уизли. Гарри почувствовал, как потихоньку Рон стал успокаиваться. – Что ж, похоже, мы договорились, – очень медленно произнес тот. Тень улыбки промелькнула на их лицах, они снова обнялись. Раны затягивались так же быстро, как они были нанесены. – Ух, ну и страшен же ты сейчас, друг, – улыбнулся Рон. – Да и ты не лучше, – улыбнулся в ответ Гарри, и облегчение теплом разлилось по венам. Наконец они выпустили друг друга из объятий. Рон взглянул на часы. – Неплохо. Двадцать минут. Зная, насколько ты бываешь упрям, думал, это займет по крайней мере пару часов. Так что мы ещё и на ужин успеваем. И Вы, Гарри Поттер, сейчас туда со мной спуститесь, сядете рядом с Вашими друзьями, которые от переживаний все это время места себе не находили, и съедите, наконец, нормальный ужин. Отговорки не принимаются. – О`кей, Рон. Никаких отговорок. Но ты уверен, что они по-прежнему хотят сидеть со мной? – Ты что, смеешься? Гермиона специально всех отсюда повыгоняла, чтобы это слезливое воссоединение имело место быть. Конечно, они не против. – Спасибо, Рон. – Гарри на секунду замер в дверях. – Я действительно очень по тебе скучал. – Знаю. И я тоже по тебе скучал, засранец. И еще – я, хоть это и прозвучит ужасно глупо, очень за тебя волновался. От тебя же остались только кожа да кости, ты совершенно обессилел. И ещё мне кажется, что ты болен. Но об этом мы поговорим позже, завтра или когда-нибудь потом. Просто сейчас надо привести тебя в какое-то подобие приличного вида, чтобы ты мог появиться на публике. Гарри не сдержался: – Ну, по крайней мере, мне о тебе не надо было беспокоиться. – Ну, спасибо, дружище, – рассмеялся Рон. – И почему это нет? – Потому что я заметил, что Гермиона проявляла просто-таки необыкновенную заботу о тебе. Так мило было наблюдать за этим со стороны. Рон ухмыльнулся в ответ: – Странно, правда? Я не думал, что так получится. – Нет? Тогда ты в явном меньшинстве. Они спускались по лестнице, ведущей в Зал. – Рон, – внезапно сказал Гарри. – В матче против Хаффлпаффа ты на своем «Чистомете» был просто бесподобен. Думаю, будь твоя метла хоть чуточку быстрее, мы бы обязательно победили. Он хлопнул Рона по плечу. Рон остановился и взглянул на Гарри: – Спасибо. Серьезно. Ты даже и не представляешь, сколько это для меня значит. Спасибо, Гарри. Улыбаясь, они отправились дальше. *** Когда Гарри с Роном вошли в Зал, это вызвало целую бурю эмоций. Завидев мальчишек, Гермиона с Джинни радостно вскрикнули. Симус, Дин и Невилл подскочили с радостными воплями. Дамблдор и МакГонагалл понимающе кивнули друг другу. Сердце Драко пропустило несколько ударов, когда он встретился глазами с Гарри – оба чувствовали, как зарождается что-то новое, замечательное, хотя, возможно, и потребуются ещё долгие-долгие часы, чтобы понять это чувство и принять его. Но у них обоих – и у каждого в отдельности – впереди лежала дорога, которую ещё предстояло пройти. Когда они подошли к столу, Гермиона не выдержала, и, вскочив с места, бросилась Гарри на шею. Она рыдала, и Гарри снова расплакался, очутившись в ее объятьях. Джинни переминалась рядом с ноги на ногу, ожидая, когда же Гермиона наконец выпустит Гарри. Так и не дождавшись, она отпихнула подругу и сама обняла его. Ребята приветствовали его ободряющими хлопками по спине, отведя место между двумя девчонками, которые немедленно с горкой наполнили его тарелку. Ни одна не сказала, что он жутко похудел, но обе подумали об этом. Снова очутившись среди друзей,
Гарри вообразил, что он попал в рай, впрочем, он отдавал себе отчет в
том, что их дружбе еще предстоят испытания – ведь ему столько всего надо
будет им рассказать. Он с грустью представил, какими
веселыми могли бы быть эти зимние вечера в будущем, и, окончательно согревшись
и расслабившись в кругу друзей, усилием воли заставил себя не думать пока
о том, что ему придется им рассказать. У него не было заготовлено ни публичных
извинений, ни заявлений по этому поводу, но, на удивление, похоже, никто
от него этого и не ожидал. Он решил для себя, что как только представится возможность, постарается поговорить с каждым по отдельности, как бы это ни было трудно. Углядев суматоху в той части
гриффиндорского стола, за которой сидели пятикурсники, к ним присоединились
близнецы: – Чт… ох, Гарри, снова с нами, как я погляжу? – тепло спросил Джордж. – И когда ты, хотелось бы знать, собираешься возвращаться в команду, а? – тут же поинтересовался Фред, но Рон шикнул на него. – Тише, Фред, об этом можно и потом договориться. А сейчас дай ему поесть спокойно, хорошо? Рон. Спаситель ты мой. Гарри подозревал, что всем им не терпится задать ему тысячу и один вопрос, но они сдерживаются, пытаясь не испортить ему праздник возвращения домой. Краем уха слушая разговоры вокруг, он взглянул на стол Слизерина, где совершенно бесподобный Драко оживленно беседовал о чем-то со своими друзьями. Гарри вспомнил о том, как выглядит сам, и хоть никто, кроме Рона, ему и слова больше не сказал по этому поводу, ему внезапно стало ужасно стыдно за себя. Словно почувствовав его неуверенность, Малфой поднял голову и улыбнулся ему такой улыбкой, какой он никогда не видел прежде. Волна тепла захлестнула Гарри, и он вполне мог бы сидеть здесь до скончания века, пока Гермиона не пихнула его в бок, уговаривая съесть ещё хоть чуть-чуть. Увидев, куда он смотрит, она тоже подняла голову и улыбнулась Малфою. Но все хорошее подходит к концу – закончился и ужин. И если Гарри думал, что все
его проблемы остались позади теперь, когда он помирился с Роном и остальными,
он был прав лишь отчасти. Разумеется, сегодня ему удалось съесть немного
больше, чем обычно, но у него по-прежнему не было особого аппетита. Он видел тревожный взгляд, которым из-за этого обменялись Рон с Гермионой, но все равно не мог ничего с собой поделать. После ужина, пока они вставали из-за стола, ему удалось поболтать с Дином и Симусом. Однако потом он снова стал свидетелем перешептываний Рона с Гермионой, и в итоге Рон чуть ли не силой утащил его наверх в спальню. – Гарри, приятель. Я знаю, что ещё слишком рано, и что, скорее всего, я реагирую излишне остро, но тебе необходим сон. Попытайся хоть немного поспать, а я присмотрю за тем, чтобы тебя здесь никто не беспокоил, и когда ребята будут укладываться, скажу, чтобы они не очень шумели. Уверен, теперь, когда мы поговорили и сдвинулись, наконец, с мертвой точки, несколько часов тишины и покоя в собственной постели – именно то, что нужно тебе больше всего. Ну что, попробуешь? Гарри снова испытал острый
прилив благодарности, хотя и не был уверен, насколько действенными окажутся
эти меры. Впрочем, Рон выглядел настолько обеспокоенным, что он попытался
его успокоить: – Хорошо, Рон. Я попробую. Спасибо. Я действительно ценю вашу заботу. Гарри не слышал как позже
Рон повторил его слова Невиллу, потому что – чудо из чудес – едва он переоделся
в пижаму и забрался в постель, как тут же отключился крепким, без сновидений,
сном. Рон, заглянувший в комнату
проверить, как там Гарри, был приятно удивлен. *** Драко, Рон и Гермиона сидели в пустом кабинете где-то на четвертом этаже. Место было выбрано так, чтобы никто их не потревожил. И, разумеется, хотя прямой враждебности вроде бы и не было, никто не знал, с чего начать разговор. Тишина затянулась на добрые десять минут, что, по мнению Гермионы, было абсолютным провалом. До сих пор всё шло в полном соответствии с их планом. Пока Рон отводил Гарри в спальню, ей удалось задержать за столом всех остальных до тех пор, пока не собрались уходить слизеринцы. Когда все более или менее смешались в коридоре в толпе, между Симусом и Гойлом разгорелась стычка (запланированная, разумеется), что позволило Гермионе подойти к Малфою. Им удалось перекинуться парой слов – так, чтобы никто ничего не заметил. Гермиона шепнула ему на ухо: «Сегодня в восемь, в классной комнате по Чарам, приходи, если хочешь поговорить о том, как выбраться из этой ситуации». Малфой кивнул, присоединяясь к Гойлу. Вскоре вернулся Рон, уверив всех, что Гарри уже спит, и Невилл остался присматривать за ним. Ребята устроились недалеко от выхода из Зала, чтобы обсудить предстоящую встречу с Малфоем. Без десяти восемь их план был готов. С ним Гермиона и Рон и отправились на встречу с Малфоем и обнаружили, что он уже пришел и ждет их на месте. И с тех самых пор никем не было произнесено ни слова. Наконец Гермиона не выдержала и заговорила. – Ладно, мы все знаем, зачем мы здесь. – Да, – поддакнул Рон. – Да? – удивился Драко. – Тогда кто-нибудь пусть просветит меня на этот счет. – Зачем же ты тогда пришел, если не знаешь – для чего? – поинтересовался Рон. – Из чистого любопытства, разумеется, – оскалился Драко. – Когда такая гусыня, как Грейнджер, ни с того ни с сего строит за ужином глазки, а потом в коридоре шепотом назначает свидание, как после этого я могу не прийти? – Захлопни пасть, Малфой! – разозлился Рон. – Тебе стоит поблагодарить ее за то, что она вообще сюда пришла. – Что ж, спасибо, Грейнджер, за эту чудную и очень содержательную беседу. – Замолчите вы оба. Такие разговоры нас ни к чему не приведут. – Гермиона задумалась на минуту. – По-моему, за сегодняшним ужином я не единственная строила глазки, а, Малфой? – Удивительно, что ты вообще ещё что-то заметила, Грейнджер. У вас ведь такая драма разыгралась – объятья, поцелуи, слезы. – Ладно, Малфой, ладно. Начнем с этого, раз уж ты вспомнил. – Решила она. – Разумеется, сегодня за ужином много чего произошло, и ты, я уверена, лучше многих осведомлен, в чем дело. После нескольких непростых для всех недель Гарри снова начал с нами разговаривать. Естественно, что мы обрадовались. Естественно, что ты, Малфой, стал этому свидетелем. – Так что произошло? – наконец спросил Драко ровным голосом. – Что случилось после того, как он вернулся с озера и перед тем, как он пришел на ужин? – Откуда ты знаешь, что он там был? – удивленно спросил Рон, но Драко проигнорировал его, и Гермиона продолжила: – Произошла довольно непростая сцена, – ответила она. – Хотя меня там не было, так что спрашивай у Рона. – Хорошо, Уизли, что там было? – Не твое дело, – отрезал Рон. – Это касается только меня и Гарри. – Вообще-то это неважно, – елейным голосом протянул Драко, – я знаю, что произошло, не в деталях, конечно, но основная идея мне ясна. – Откуда это? – снова не удержался Рон. – Поведай же мне, что произошло, о, Всезнающий? Драко замер на мгновение,
затем негромко ответил: – Как ты узнал? – негромко спросила Гермиона. – Потому что… потому что я это чувствую. Слова повисли в воздухе. Первый шаг был наконец сделан. Гермиона взглянула на Драко: – Видишь, хоть что-то мы выяснили. Как давно ты способен чувствовать настроение Гарри? – Не знаю. Поначалу я вообще
думал, что это мои собственные чувства. Потом постепенно до меня стало
доходить, что эти чувства лишь частично можно назвать моими, и что именно
грусть Гарри питает мою собственную. – Значит, сейчас Гарри искренне счастлив? – спросил Рон. – Ты так считаешь? – Нет, – ответил тот. Рон и Гермиона тут же взглянули на него. – Нет, прямо сейчас он спит. Похоже, Драко ухмыльнулся, и они тоже рассмеялись, расслабившись. – Но, – продолжил он, – конечно, жаль ломать тебе кайф, Уизли, но хоть Поттер сейчас и счастливее, чем раньше, это не настоящее счастье. И потребуется немного больше, чем пара слезинок и дружеских объятий, чтобы все исправить. – Почему ты зовешь его Поттером? – зло спросил Рон. – У него, между прочим, есть имя. – Ух ты! Неужели ты и вправду предлагаешь мне называть всемогущего Гарри Поттера по имени? Уизли, я буду звать его так, как мне хочется. В конце концов, в этой неразберихе оказался я, а не ты. – Значит, ты всё-таки признаешь, что неразбериха есть? – уточнила Гермиона. – Ха! Да полшколы в курсе, что у Поттера сейчас просто отвратительное настроение, – хмыкнул тот в ответ. – Я не об этом спрашивала, – уточнила Гермиона, – ты признаешь тот факт, что его состояние как-то связано с тобой? – Не понял, ты предлагаешь открыть карты, что ли? – увильнул от ответа Драко. – Да, – ответила Гермиона. – Давай назовем это так. Что ты знаешь? – Ну уж нет, Грейнджер. Сначала ты. Мы оба знаем, что меня это касается намного больше. И пришел я сюда только потому, что хотел знать, что известно тебе. И снова долгое молчание. Рон подошел к Гермионе поближе. – В-общем, я – говоря «я», буду иметь в виду себя, Рона и ещё нескольких близких друзей Гарри, – начала она, – знаем три вещи. Во-первых, иногда, когда волшебники влюбляются, их внутренняя магия смешивается, придавая их любви особенную прочность. Однако если сами волшебники не желают признаваться себе в этом, внутренний конфликт между этой силой и магической сущностью человека может его уничтожить. Во-вторых, я знаю, что фавны способны чувствовать подобную связь. И когда они ее чувствуют, природа заставляет их определенным образом реагировать. Однако они не создают этой любви и не усиливают ее. Она уже есть. В-третьих, я знаю, что ваш фавн, Фаллиус, безошибочно учуял эту связь между вами – Багровое Облако – во всей его красе. Боевая тревога, можно сказать. Драко молчал, примолк и Рон, хотя он уже и слышал все это от Гермионы. – Кое-что я знаю, разумеется, кое-что я предположила сама или угадала. Во-первых, полагаю, ни ты, ни Гарри до того самого дня и не подозревали ничего подобного? До урока с фавнами вы все списывали на счет своей ненависти. Во-вторых, есть подозрение, что Гарри до сих пор ничего не понимает. Вообще-то, это похоже на правду – становится понятно, почему он попытался отгородиться от всех. Тогда он по-прежнему может ненавидеть тебя, спит он сейчас или нет. В-третьих, совершенно точно – ты знаешь больше, чем Гарри. Как рожденному в семье чистокровных магов, тебе должно быть доподлинно известно о Багровом Облаке. Ты читал книги о фавнах, ты общался с Фаллиусом. Может быть – и вполне возможно – что ты знаешь больше, чем мы, и если сейчас заявишь нам, что тебе наплевать, я лично прослежу, чтобы смерть твоя была долгой и мучительной. Мы с Роном пришли сюда только потому, что любим Гарри, а ты будешь необходим ему, чтобы помочь выбраться из глубин депрессии. Вновь повисшая тишина оглушала. Драко переступил с ноги на ногу, Гермиона с Роном не отрываясь смотрели на него, не зная, чего им теперь ожидать. – Ты очень умна, Грейнджер. Тебе присущи начитанность, информированность и логическое мышление. – Охренеть, – не удержался Рон, – что это было – комплимент? – Думаю, да, – вздохнул Драко. – Вообще-то всего я не знаю, Грейнджер. До того занятия с фавнами у меня не было шанса поближе изучить нашу с Поттером совместную историю. Я не был в курсе насчет Облака, и ещё я сомневаюсь, что Поттер до сих пор ничего не подозревает. Хотя тебе, конечно, лучше знать... и, чего уж греха таить, он довольно туповат. – Он не тупой! – взревел Рон. – Честно говоря, во всем, что касается чувств и эмоций, он глуп как пробка, – словно припечатала Гермиона. – На удивление приятно слышать это, – улыбнулся Драко. – Не знаю, Грейнджер, на самом деле я надеялся, что мне все померещилось, хотя теперь, зная, что Поттер абсолютно не в курсе, всё кажется больше похожим на правду. – И вряд ли он воспримет эти новости с радостью. – И, соответственно, эту встречу тоже, – добавил Рон. – Хммм, дайте-ка я тоже внесу свою лепту. – Произнес Драко. – Ты молодец, Грейнджер, но полной картины ты не видишь. Ты работала с фактами и предположениями, но слегка недопоняла чувства Гарри. Он снова переступил с ноги на ногу. – Ну, давай же, продолжай, – подбодрила его Гермиона. – Если мы продолжим этот разговор, то я хочу, что бы вы кое-что мне пообещали, – отрезал Драко. – Что? – спросил Рон. – Малфой, слушай, – сказала Гермиона. – Мы всё понимаем. И мы в курсе, что огласка повредит Гарри ничуть не меньше, чем тебе. Поэтому, прося нас не разглашать эту тайну, ты вроде как даже нас оскорбляешь. Хотя это, конечно, твое дело. – Вообще-то я не это собирался
сказать, – произнес Драко, – ну, точнее, не совсем это. Рон открыл было рот, но Гермиона тут же перебила его, сказав: – Мы понимаем. Для тебя непросто, наверное, было в этом признаться. – Что, непросто было сказать, что он нас недолюбливает? – прорычал Рон. – Не, ну это-то просто, чего уж там, – ухмыльнулся Драко. – Я вас и в самом деле недолюбливаю. Но хватит уже меня отвлекать. Я хотел сказать кое-что ещё, но вы меня опередили. Да, полной конфиденциальности уже не соблюсти, слишком много людей в курсе, даже если сам Поттер и не относится к их числу, но если после всего этого, когда вражда между Слизерином и Гриффиндором разгорится с новой силой, хоть что-то из сказанного здесь сегодня будет использовано против меня, я за последствия не отвечаю. – Ооо, как страшно, – протянул Рон. – Вот именно о подобном отношении я и говорил, Уизли. Грейнджер, может быть, мы сможем поговорить наедине? – Нет. – Гермиона была непреклонна. – Рон останется. Он практически член семьи Гарри. Привыкай к нему. Я привыкла. – Спасибо за доверие, Гермиона, – как-то странно произнес Рон, – если, конечно, это было оно. – Трудно оставаться серьёзным рядом с этим идиотом, – продолжал настаивать Драко, глядя на Гермиону и стараясь не обращать внимания на скорченную Роном рожу. – Если Рону и трудно воспринимать тебя серьезно, то это неудивительно. Ему пришлось забыть о годах неприязни, чтобы прийти сюда сегодня. Как и мне. – Как и мне, – не упустил случая напомнить Драко. – И прежде чем мы начнем, если нам, конечно, это удастся, хочу напомнить, что это вы пригласили меня сегодня. Я пришел, потому что правильно предположил, чему может быть посвящена эта встреча. Для меня здесь нет ничего смешного. С этим чертовски трудно жить, и я это отлично понимаю. Мерлин знает, чего это стоило Поттеру. Но у меня существует стратегия поведения, и я ей следую. Мне совсем не обязательно быть здесь. Я пришел сюда послушать, что вы мне скажете, но быть здесь мне вовсе не обязательно. И зарубите себе это на носу, это касается только меня и Поттера. Только нас двоих. На мой взгляд, вы – всего лишь сторонние наблюдатели. Так что ещё один комментарий от тебя, Уизли, и меня здесь не будет. А с депрессией Поттера я как-нибудь сам разберусь. По комнате разнеслось эхо от его голоса. В наступившей затем тишине заговорила Гермиона: – Хорошо. Мы все поняли. Думаю, мне стоит озвучить это, хотя против меня лично у тебя вроде бы нареканий не было. Я понимаю, что мы для тебя не важны. Но Гарри важен для нас. И может так случиться, что в будущем нам придется как-то ладить, хотя бы ради него, так что давайте постараемся примириться с этой мыслью уже сейчас. Мы можем продолжать? – Да, – ответил Рон. – Думаю, да. – Хорошо. Ты сказал, что мы немного недопонимаем чувства Гарри. Продолжай, пожалуйста. – Да, ммм, хорошо, – Драко смутился. Слишком уж непросто оказалось говорить о своих чувствах. – Хорошо, как я сказал, с фактами ты разобралась прекрасно, Грейнджер. Но вот с чувствами были кое-какие неточности. Впрочем, большинство ты уловила правильно. Но что я собирался сказать, так это то, что мы же говорим о… любви? Сама по себе она вовсе не является трагедией. Разумеется, когда все вокруг узнают о ней, возникает некоторая сумятица. И у нее есть определенный ошеломляющий эффект, но это не так уж и страшно. После того самого урока с фавнами, когда я заставил себя принять к сведению некоторые по-настоящему ужасные факты, я больше не в состоянии ненавидеть Поттера. Ненавидеть его сейчас – это словно ненавидеть самого себя. Он замолк. – Простите. Вышло немного не так, как я хотел. Я никогда никому раньше не пытался это объяснить, даже самому себе. – Да ладно. У тебя неплохо получается. Ты просто говори всё, что приходит на ум, – подбодрила его Гермиона. Рон промолчал. «Нет, – внезапно подумал Драко, – нет. Нет, нет, неправильно. Что они могут понять, эта парочка никчемных гриффиндорцев? Почему я, ради всего святого, должен рассказывать им свои самые сокровенные тайны?» – Извините, – отрывисто сказал он, – я не могу этого сделать. А точнее – не хочу. Только одному человеку я хотел бы это рассказать, но он сейчас спит. И нам с ним до этого разговора ещё очень и очень далеко. И мне кажется неправильным сейчас говорить об этом с вами. Я знаю, что вы за него беспокоитесь, но именно поэтому я ничего не могу рассказать вам, пока не расскажу ему. Гермиона попыталась было что-то вставить, но он уже подвел черту под разговором: – Спокойной ночи, – Драко повернулся и вышел. Гермиона и Рон посмотрели друг на друга. – Класс! Столько шума – и ничего! – прокомментировал Рон. Гермиона как всегда была более
рассудительна: – Не думаю, Рон. Мы для себя выяснили две вещи, во-первых, он такой же человек, как и мы, во-вторых, Гарри дорог ему. Сказать по правде, я и не смела надеяться на подобное. – Думаю, ты права. Просто меня все это раздражает. – Ну, в этом ты весь, Рон. Тебе хочется, чтобы все разрешилось немедленно. Здесь и сейчас. Ты уже забыл, что всего лишь пару часов назад вы с Гарри ещё не разговаривали? В-общем, хороший был день. Пойдем, найдем остальных.
The
End |