Немыслимые Мысли
Автор: Aidan Lynch Перевод: nix Бета: Helga Пайринг: Гарри/Драко Рейтинг: PG-13 Жанр: romance Disclaimer: все принадлежит законным владельцам |
|
8 глава. Хогвартская битва Он проснулся внезапно. Не было никакого перехода от сна к реальности, глаза просто открылись сами собой. – Темпус, – прошептал он. Часы-снитч деликатно поведали ему, что сейчас два часа ночи. «Ух ты», – подумал он. Да, это рано, это очень-очень рано, на самом деле – скорее поздняя ночь, чем раннее утро, и, тем не менее, это означает, что он спал по крайней мере шесть часов. Наверное, с самого начала семестра ему не удавалось проспать так долго. Он отрубился так быстро, что даже полог не успел задернуть. Поэтому теперь, в лунном свете, он мог видеть, что из остальных четырех кроватей заняты были только три. Кровать Рона пустовала. Он и испугаться толком не успел, как заметил, что Рон спит в кресле рядом с его кроватью, закутавшись в одеяло. Гарри растрогался. И как он мог даже подумать о том, чтобы отказаться от дружбы Рона? Он поднялся и потряс приятеля за плечо. – Рон, – прошептал он, – иди в кровать. Я больше никуда не денусь. Но ответа не последовало. Верный себе Рон даже не пошевелился. Гарри нащупал свои очки и палочку и, прошептав «Мобиликорпус», переместил друга в кровать и укрыл одеялом. И, несмотря на обещание, данное только что, он уже знал, что сейчас сделает. Словно что-то тянуло его на улицу. Гарри оделся потеплее и выскользнул из спальни. Он впервые за несколько недель
пробирался по замку, замирая от ужаса при одной мысли, что его могут поймать.
Гарри всеми силами пытался избежать столкновения с миссис Норрис и Филчем,
или Пивзом, или ещё с кем-нибудь, кто мог бы в этот поздний час бродить
по коридорам Хогвартса. Он почти дошел до выхода из
замка, когда какое-то движение привлекло его внимание. Гарри остановился, разглядывая животное: – Привет, – негромко сказал он, – ты была на улице? Интересно, холодно там... и, наверное, очень красиво – лунный свет на снегу... – К сожалению, не могу сказать, – произнесла профессор МакГонагалл, – сегодня я ещё на улицу не выходила. – Твою мать, – прошептал Гарри себе под нос. Как всегда. Только он озаботился тем, чтобы его не поймали – впервые за многие-многие ночи, между прочим, – как сразу же налетел на декана. Но, если у него и будут проблемы, то, похоже, не сейчас. Кажется, если она и злилась, то не сильно. – Гарри, – спросила она, в ее голосе явно слышалось сострадание, – как ты себя чувствуешь? – Эээ, хорошо, спасибо, профессор, – неуверенно ответил Гарри. Повисла неловкая тишина. Гарри лихорадочно пытался сообразить, не должен ли он сказать что-нибудь ещё, но тут она заговорила снова. – Уже поздно, Поттер. И, хоть я и не была на улице, я уверена, что там очень холодно. Так что у вас только час. И если Вас не будет на месте спустя этот час, я сниму с факультета столько баллов, что мало не покажется. И не надо думать, что если Вы меня не видите, я за Вами не наблюдаю. Я очень хорошо маскируюсь. Гарри показалось, что на ее лице мелькнула улыбка, но утверждать с полной уверенностью он не мог, потому что в следующий момент она, громко мяукнув, снова исчезла в тени. «Хм, – подумал он, – всё чудесатее и чудесатее». Выйдя на улицу, Гарри понял, что, имея лишь час в запасе, он не успеет дойти до своего любимого места у озера и вернуться назад. Поэтому он направился к саду роз, где они с Роном почти год назад подслушали разговор Хагрида с мадам Максим. В морозном воздухе все вокруг, казалось, было отмечено особенной, застывшей от холода красотой. Под ногами скрипел снег, разлетались в стороны растревоженные обледенелые листья. Вид зеленых льдинок на белом фоне завораживал, как и холодные воды озера, и Гарри засмотрелся на эти листья. А когда ему удалось, наконец, оторваться от этого зрелища, он увидел, что и дальше по тропинке их уже кто-то потревожил – кто-то, кто пришел в сад раньше него. Гарри понял, что он здесь не один. Он оглянулся вокруг и даже раньше, чем увидел, почувствовал его. Метрах в двадцати от него на камне сидел человек, закутанный в теплый зимний плащ, светлые волосы сияли в лунном свете. В темноте было непонятно, улыбается он или нет, но Гарри почему-то знал, что он улыбается. – Привет, Малфой, – Гарри присел рядом с ним. – Привет, Поттер, так и знал, что ты придешь. Они ещё немного посидели молча. Гарри не знал, сколько – минуту или все пятнадцать. Затем Малфой снова заговорил: – Красиво здесь, да? Так же, как и у озера. – Да. Но по-другому. Озеро красиво – своей красотой, но и этот сад тоже, только как-то иначе. Забавно, я не хотел сначала идти сюда. А теперь рад, что пришел. – И что тебя заставило поменять решение? – Если честно, то профессор МакГонагалл. Она разрешила мне выйти на улицу – но только на час. Я не успел бы дойти до озера и хоть немного посидеть там. – Странно, что-то такое она сказала и мне. Наверное, у нее сегодня очень хорошее настроение. Они оба улыбнулись при этих словах. – Она не такая уж и плохая, – робко произнес Гарри, – по крайней мере, не настолько, как ты, вероятно, думаешь. – Да, похоже, что так, – Драко пошарил в складках плаща, – хочешь ещё раз покурить, а, Поттер? – Да, пожалуй. Хотя не думаю, что могу расслабиться ещё больше, чем сейчас. Мне так хорошо здесь, так спокойно, когда замок спит. Драко тихо рассмеялся. – Поттер, – он закашлялся, закуривая, – ты что, серьезно считаешь, что только мы сейчас не спим? Ха! Думаю, учитывая погоду, Астрономическая Башня порядком занята. – Скорее всего, ты прав. Но если это и так, я все равно рад, что здесь на улице никого нет. Они ещё немного посидели, докуривая. Гарри снова почувствовал легкое головокружение. – Ух ты, – внезапно простонал он, ощутив приступ тошноты и роняя сигарету на снег, – Малфой, мне... ох, черт! – Что такое? – даже в теперешнем своем состоянии Гарри почувствовал в его голосе заботу. – Кажется, мне уже хватит. Что-то мне как-то... – пробормотал Гарри, заваливаясь вперед. Молниеносным движением Драко отбросил сигарету и рванулся к Гарри, подхватывая и не давая тому упасть. И только минуту спустя, когда Гарри, наконец, пришел в себя, он понял, что Драко практически обнимает его за талию, а сам он положил голову ему на плечо. Но он даже не пошевелился, ему совершенно не хотелось менять положения. – Гнусные штучки, – задумчиво произнес Драко, – и, тем не менее, это были последние. А раз я все равно и понятия не имею, где их покупать, думаю, моя карьера курильщика на этом закончена. Гарри с тоской подумал, что надо бы все-таки передвинуться, Драко убрал руку. – Вряд ли мне захочется ещё в ближайшее время... тем более, – Гарри уже не мог остановиться, – нам ведь вовсе не обязательно курить, чтобы наслаждаться обществом друг друга. – Да, ты прав, – Драко сказал это так тихо, что Гарри скорее не услышал его, а почувствовал. Тишина вокруг дурманила. Ее нарушало разве что негромкое дыхание ребят, облачком пара вырывавшееся изо рта и оседающее на обледеневших цветах. – Малфой, – сердце Гарри, казалось, колотилось где-то в голове, – что происходит? – Мы сидим здесь, на снегу... – Нет, я имею в виду... – Я понял, что ты имел в виду, но не хотел отвечать, боялся. Но мне сейчас так хорошо и спокойно, как никогда… – Я тоже это чувствую. – Ответил Гарри. – С того самого момента, когда мы первый раз заговорили у озера. Я помирился с Роном, и мне даже поспать удалось. – Я знаю. – Да? Откуда? – Я… эээ… чувствовал это. Я знал, что ты спишь. Гарри почувствовал себя ещё лучше, и слова Малфоя никак не желали идти у него из головы. – Малфой, – прошептал он, – мне кажется, я пришел сюда, потому что знал, что ты здесь. Ответная реплика Драко, наплевав на все законы физики, образовалась прямо в голове Гарри: «Я не думаю, что этого стоит бояться. По крайней мере, надеюсь. Было бы глупостью, если бы мы отказались от этого просто потому, что не понимали сути происходящего». Гарри с облегчением закрыл глаза. Все его чувства, каждую сбивчивую мысль Малфой понимал и, казалось, разделял. И Гарри чувствовал, что может читать мысли Драко. Он открыл глаза и вздрогнул – они с Малфоем держались за руки. Когда и как это произошло, он не имел ни малейшего понятия. Драко почувствовал удивление Гарри. Но никто из них даже и не подумал разъединить руки. Они продолжали сидеть вместе, настолько тихо, что для случайного прохожего вполне моги сойти за пару статуй в заснеженном саду. Гарри шевельнулся первым:
– Да, – согласился с ним Драко. – Как и ты. Нам, наверное, уже пора. Если хочешь, приходи завтра. – Я с удовольствием, спасибо. Гарри почувствовал, как тот еле заметно сжал его руку. И перед тем как встать – Гарри понял, когда они оба собрались подняться – Драко наклонился к нему и на мгновение, краткое и в то же время длинное, словно целая жизнь, коснулся его губ, почти незаметно, словно легкое дуновение холодного ветерка. На вкус Драко был похож на холодный ночной воздух, снег, замерзшие розы в саду, и, тем не менее, Гарри весь пылал от его прикосновений. От кончиков пальцев до корней волос их обоих окутала сияющая волна тепла и нежности. Но потом она постепенно исчезла, вновь уступив место сияющему льдистому серебру зимнего сада. – Я… прости меня, – пробормотал Драко, – мне не стоило... – Молчи, – Гарри сжал руку Драко в своей. И снова тишина и необыкновенное умиротворение – и они, пожалуй, могли бы просидеть вот так до утра, не желая нарушать воцарившееся спокойствие, но едва уловимое движение в конце сада привлекло их внимание. На дорожке, ведущей к замку, появилась кошка. – Кажется, – произнес Гарри, – наше время вышло. Нам пора. Оба неохотно поднялись и направились за ней к главному входу. Кошка резвилась неподалеку, подбегая, иногда терлась об ноги. Затем снова убегала вперед. Перед самым входом они остановились. – Спокойной ночи, Малфой, – сказал Гарри, – надеюсь, нам удастся встретиться завтра. – Да, спокойной ночи, Поттер. – Драко улыбнулся, наблюдая за тем, как Гарри поднимается по лестнице. Когда он полностью исчез из видимости, Драко развернулся и направился в подземелья. Профессора МакГонагалл – как человека, разумеется – глубоко взволновало увиденное. Пребывая в задумчивости, она направилась к лестнице. «Хмм, раз уж я все равно тут, почему бы заодно не проверить и Астрономическую Башню?» – подумалось ей. *** В воскресенье около девяти утра замок сладко спал. Обычно по воскресеньям завтраки состояли из яичницы с беконом – для тех, кто и на выходных предпочитал вставать рано, и чая и тостов – для любителей поспать подольше. Профессор Дамблдор активно поощрял долгий сон в уикенд. И поэтому за всеми четырьмя столами набралась бы от силы дюжина студентов. Хотя, стоит сделать поправку, за тремя столами. Гриффиндорский стол пустовал. Да и вообще, все наши герои ещё крепко спали. Хотя по-настоящему спал, наверное, один лишь Рон, тем же самым беспробудным сном, в который он был погружен, когда Гарри улизнул из спальни. Гермиона и Джинни болтали в Гостиной, прямо в халатах, надетых поверх пижам. В спальне мальчиков Дин читал в кровати, Невилл работал над заданием по Гербологии, Симус ворочался, намереваясь поспать ещё хотя бы часок, а Гарри лежал в постели, уставившись в потолок. Он лежал так с того самого момента, когда вернулся ночью с прогулки. В голове было пусто, казалось, после случившегося все мысли разбежались сами собой. Малфой поцеловал его. Да, ему, пожалуй, потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Но он хотел к ней привыкнуть. Несмотря на то, что кроме поцелуя приходилось думать ещё о тысяче вещей, которые вполне могли оттолкнуть его от Малфоя, заставить почувствовать отвращение к этому поцелую. Это же Малфой. В конце концов, его отец – Упивающийся, и, скорее всего, сыграл не последнюю роль в смерти его родителей. Так почему же ему все равно хочется снова встретиться с Малфоем, снова держать его за руку, может быть, даже снова поцеловать? Гарри знал также, что где-то в замке – двенадцатью этажами ниже – Малфой тоже проснулся. После того, как он добрался до постели – на пару часов позже Гарри – он повалялся немного, размышляя о случившемся, а затем заснул и спал три или четыре часа. Но около получаса назад он проснулся. Он все еще толком не пришел в себя, и, как показалось Гарри, вряд ли был в настроении спускаться к завтраку. Поэтому Гарри не видел смысла в том, чтобы самому идти туда. *** Не пришел в себя! Это ещё было мягко сказано. Глубокий сон, которым он забылся после ночного разговора, оставил его с тяжелой головой и легким ощущением похмелья. Он запутался не меньше Гарри: когда у него было настроение думать «разумно», ему казалось, что все происходящее – всего лишь временное увлечение. «Но, – мысль, пришедшая в голову Драко, была на удивление ясной, несмотря на похмелье, – ему не удавалось мыслить «разумно» уже не меньше десяти дней, да и до этого удавалось... сколько – два, три раза?» Так что же было «разумным»? Нужно признаться хотя бы самому себе. Он был влюблен в Поттера. Он уже довольно давно был в него влюблен, и ему никогда, никогда не хотелось быть невлюбленным в него. Но как он мог ожидать от него
взаимности? Столько всего было сказано, сделано, пережито. Столько боли,
унижений и предательства. Ему придется очень постараться, чтобы изменить
отношение Гарри к нему. Но ему хотелось попробовать. «Даже если потребуется сто лет, я все равно должен попытаться, – подумал Драко. Мы не можем вечно болтать ни о чем, для нормальных отношений нужна хоть какая-то основа». Прошлая ночь была чудесной, поцелуй – вообще без комментариев, и все равно им потребуется пройти не одну сотню километров, чтобы поцеловаться ещё раз. Чтобы это стало началом чего-то чудесного, настоящего, не мимолетного порыва в заснеженном саду. Черт. Хочу его видеть. Я знаю, что он проснулся. Интересно, наверное, если я пойду в сад, он снова последует за мной. Нет. Ещё рано. Мерлин, как же он устал. Почему он не может заснуть? Пары часов забытья, в которое удалось погрузиться после ночного разговора, для него было явно недостаточно. Он снова закутался в одеяло, готовый отдать за желанный сон все что угодно. *** В это самое время небольшая пятнистая кошечка прогуливалась возле Визжащей Хижины, размышляя, не слишком ли рано она явилась. Ее инстинкты вполне могли подвести ее, поэтому она на всякий случай решила прийти пораньше, чтобы уж точно не опоздать. Ведь, несмотря на то, что, находясь в теле кошки, она оставалась в полном рассудке, с чувством времени всё обстояло гораздо сложнее. Кошке привычнее было ориентироваться по тому, когда она, например, в последний раз ела или когда ей пора спать. Да и погода здесь никак не могла помочь. Серое утро было неотличимо от не менее серого дня. Казалось, что время тянется ещё медленнее, чем обычно. Вдобавок, крайне отвлекала кошачья половина ее натуры, страстно требовавшая охоты на всякую мелкую живность. Ее уже минут двадцать (ну, насколько она могла судить) отвлекало нечто, копошившееся в розовых кустах, но она изо всех сил сдерживала себя, продолжая, тем не менее, присматриваться, и даже сделав в его направлении пару шагов. Кошачьи инстинкты были гораздо сильнее человеческих, поэтому она сразу заметила у себя за спиной присутствие чего-то большого и совершенно не собиравшегося прятаться. Оглянувшись, она увидела большую лохматую собаку. И, несмотря на то, что именно ее она и дожидалась, все равно была раздосадована, что ее охоту прервали. Они медленно подошли друг к другу, осторожно принюхиваясь. Еще одна извечная кошачья проблема – она совершенно не понимала языка собак. Если с кошками можно было хоть как-то договориться, то собаки для нее были словно тайна за семью печатями. Через несколько минут, убедившись оба, что они именно те, за кого себя выдают, она развернулась и потрусила к замку, убедившись, что собака следует за ней. Ее попросили сделать все для того, чтобы та попала в замок незамеченной, поэтому она с истинно кошачьей грацией прокладывала путь так, чтобы избежать любых нежелательных встреч. Так что если кто в Хогсмиде и заметил странную парочку, то к нашей истории, к счастью, это не имело ни малейшего отношения. *** В кабинете Дамблдора в то утро царило мрачное настроение. Созванный им экстренный совет начался с перебранки Снейпа и Блека, которые в этом плане ничуть не уступали Гарри и Драко. Сначала они разругались из-за того, куда бы им сесть; выручила мадам Помфри, поменявшаяся со Снейпом местами; потом выяснилось, что напрямую они разговаривать отказываются, обращаясь друг к другу только через Дамблдора. Если старый маг и был раздражен этим, то виду не подал. – Чай? – радостно вопросил он, воспользовавшись удобным предлогом, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Взмахнув палочкой, он прямо в воздухе сотворил поднос с чаем и сладостями, а заодно и столик для подноса. МакГонагалл усмехнулась – никому не удавались подобные шоу так, как Дамблдору. Впрочем, на мадам Помфри это
не подействовало. – Да, верное замечание, Помфри. Минерва, не могли бы Вы? – Кхм, – откашлялась МакГонагалл – так же, как она обычно делала для того, чтобы утихомирить расшалившийся класс. Не то чтобы они у нее когда-нибудь... Ещё чего. – Итак, к делу. Директор собрал всех нас здесь для того, чтобы разобраться с проблемой, касающейся двоих наших студентов, – она остановилась, задумавшись. Еще одна проблема состояла в том, что после вчерашней встречи в саду она сильно сомневалась в целесообразности этого их совещания. Ладно, продолжим. – Над Хогвартсом в данный момент нависло Багровое Облако. В любое другое время это стало бы поводом для радости. Но сейчас, боюсь, вовлеченные в это стороны не больно-то благосклонны друг к другу. По крайней мере, так было до вчерашнего дня. – Ради Мерлина, Минерва, о чем Вы говорите? Мы что, собрались здесь, чтобы обсуждать личную жизнь подростков? Поверьте, директор, у меня найдутся дела и поважнее... – Разумеется, найдутся, Поппи, – улыбнулся тот в ответ, – потому что эти двое из-за сложившейся ситуации уже болеют. И, тем не менее, они пытаются это скрывать, причем оба страдают от бессонницы, а один из них – ещё и от депрессии и недоедания. Так что в ближайшее время я на длительный период отправлю их к Вам. Если сможете, постарайтесь вернуть ребятам сон, аппетит, и – скорее всего, если это у кого и получится, так только у Вас – изгоните тьму из их сердец. Потому что, учитывая обстоятельства, сложившиеся за стенами школы, нам крайне необходимо, чтобы эта пара была здорова. Мадам Помфри моментально посерьезнела:
– Так. О ком мы говорим? – О Драко Малфое, – выплюнул Сириус, словно само это имя было ядом. – И Гарри Потере, – добавил Снейп с тем же выражением. – Ох, – тяжко вздохнула мадам Помфри. – Багровое облако, говорите. Как все неудачно. – Нет, все не неудачно. – Директор улыбнулся. – На самом деле это радость. И они оба начинают постепенно свыкаться с этой мыслью, что крайне важно. И мне нужно, чтобы Вы поселили их у себя в Больничном Крыле и, на какое-то время изолировав от школьной жизни, излечили их. Кроме того, им необходимо побыть вместе, чтобы их никто не отвлекал. Поэтому я не хочу, чтобы в первую неделю их кто-либо навещал. Потом – можно, но не более получаса в день. – Директор, вы что, хотите, чтобы я свой госпиталь превратила в какое-то… любовное гнездышко? – Святые небеса, да нет же. Пожалуйста, кроватей должно быть две. Я не ради забавы это говорю. Поттер серьёзно болен. Именно поэтому мы и собрались сегодня. – Что такое? – переспросил Сириус. – Альбус, что случилось? Дамблдор медленно произнес: – В последнем письме из Министерства говорилось, что вскоре Гарри может им понадобиться, и скорее раньше, чем позже, для… ну вы все знаете, для чего. Разумеется, я постараюсь сделать все, чтобы не допустить этого, но, тем не менее, возможно, ему придется сыграть решающую роль в нашей борьбе. В его теперешнем состоянии он крайне уязвим. Однако я думаю, что, излечившись, черпая внутреннюю энергию из их общего источника, он многократно преумножит свою силу. А кто знает, в каких немыслимых ситуациях она ему понадобится? Так что как можно быстрее привыкнуть ему к обществу Драко – в наших интересах; и прежде всего – в интересах самого Гарри. Требуются незамедлительные действия. Сириус на время инкогнито останется в замке. Помфри, пожалуйста, приготовьте для мальчиков все необходимое. Каждый вечер я хотел бы видеть отчет об их состоянии. Мадам Помфри поднялась: – Даю слово, Поппи. – На удивление серьёзно ответил Дамблдор. – И, пожалуйста, не могли бы Вы передать Старостам школы, чтобы они как можно скорее поднялись ко мне? – Разумеется. До вечера, – с этими словами она вышла из комнаты. – Хорошо, – Дамблдор обратился к оставшимся, – ещё по чашечке? Столько всего надо обсудить. В последнем Думоотводе, присланном Фаджем… *** Солнечным воскресным утром
в Гостиной Гриффиндора царило небывалое оживление. Не далее как полчаса
назад посредством совиной почты был получен вызов на поединок в снежки
между двумя факультетами, и теперь близнецы Уизли готовили к бою войско,
облаченное в теплые плащи, шарфы и варежки. Практически все собрались
здесь. Фред громко зачитывал младшим стратегию ведения боя, Джордж составлял
список желающих поучаствовать. Староста, Эмили де Сууза,
была этакой хаффлпафской конфеткой – потрясающая девушка с копной черных
волос и улыбкой, способной соблазнить даже каменного истукана. – Доброе утро, гриффиндорцы! – громко произнесла она. Почти сразу воцарилась тишина. Как правило, гриффиндорцы редко с восторгом относились к посторонним, вторгавшимся на их территорию, но нужно отметить, что нечасто этим посторонним оказывалась Эмили де Сууза. Поэтому все ждали, когда она продолжит. – Пожалуйста, простите мне мое вторжение в вашу чудную Гостиную, но у меня официальное сообщение насчет битвы в снежки между Гриффиндором и Рэйвенкло. Она состоится сегодня в полдень у ворот замка и будет продолжаться не дольше двадцати минут. За битвой будет наблюдать независимая комиссия, включающая в себя профессоров Дамблдора, МакГонагалл, Спраут, Флитвика и Снейпа, а также Старост школы – Энди Джонсона и меня. Очки будут назначаться за меткость и точность удара, а также за стратегию ведения боя всем факультетом. Судьей будет мадам Хуч, которая станет следить за сражением с воздуха, всем остальным использование метел во время поединка запрещено. Если она коснется вашего плеча, значит, вы нарушили правила и должны быстро покинуть поле. Кроме того, на всех должны быть шарфы цветов факультета в качестве опознавательного знака. В двенадцать тридцать на свежем снегу на территории загона для магических животных пройдет битва Слизерина с Хаффлпаффом. В час на поле для квиддича встретятся победители полуфиналов. И в час тридцать профессор Дамблдор объявит победителей. Тогда же в Большом Зале состоится праздничный обед. Победившие получают дополнительные сто баллов для своего факультета. Удачи, гриффиндорцы, и пусть победят сильнейшие! Ей устроили бурную овацию, всеобщее возбуждение достигло апогея. Ребят настолько увлекла эта идея, что лишь Рон с Гермионой заметили, как после окончания своей речи Эмили отыскала Гарри и что-то быстро ему сказала. Он кивнул и ушел наверх в спальню. Рон последовал за ним. – Что случилось, Гарри? – спросил его Рон. Гриффиндорцы стройным рядами направлялись к выходу, во всю глотку распевая боевой гимн факультета, наспех сочиненный близнецами. – Не знаю. Она сказала, что Дамблдор хочет меня видеть. Я поднялся, чтобы захватить плащ. Надеюсь, успею хотя бы к финалу, в котором, Рон, непременно окажемся мы и, очень надеюсь, слизеринцы. Так что иди и задай им жару. – Ты что, ещё во мне сомневался?
– ухмыльнулся Рон. – Ладно, скоро увидимся. *** В тот же самый момент Староста школы среди мальчиков закончил свое выступление перед слизеринцами, по боевому настрою ничем не уступавшими гриффиндорцам. И так же, как Эмили отозвала в сторонку Гарри, Энди передал Драко, что Дамблдор хочет поговорить с ним. Драко мысленно вздохнул от облегчения. Не то чтобы у него начисто отсутствовал дух соперничества, но возиться в снегу, подставляться под снежки во имя какой-то там чести факультета, да ещё и в поединке с Хаффлпаффом?! У него же прическа может испортиться! В общем, никто и не заметил, когда Драко украдкой выскользнул из Гостиной и направился к директорскому кабинету. Завернув за угол, он расплылся в улыбке, потому что рядом с горгульей у входа в кабинет Дамблдора стоял Поттер. – Привет, Поттер, – поздоровался он. – Привет, Малфой. – Как, по-твоему, что мы опять натворили? – улыбнулся Драко. – Понятия не имею. Хотя, может, это из-за того, что мы ночью были в саду роз? – Гарри покраснел при одном воспоминании. – Думаешь, МакГонагалл ему рассказала? – Да нет, вряд ли, – Гарри задумался, – на самом деле, я не понимаю, почему нас вызвали. В этот момент часть стены со скрипом отодвинулась и в открывшемся потайном проходе ребята увидели улыбающегося Дамблдора. – Ах, мистер Малфой, мистер Поттер, точно вовремя, чудно, чудно, – в его глазах плясали смешинки, – заходите, ребята, заходите. Ребята последовали за ним, поднимаясь по винтовой лестнице в уютный кабинет директора. – Сириус! – вдруг крикнул Гарри, и ни о чем не думая бросился в объятья своего крестного. – Как ты себя чувствуешь, Гарри? – спросил Сириус, когда они, наконец, выпустили друг друга. – Хорошо, Сириус, я и вправду чувствую себя лучше. Прошлой ночью мне даже поспать удалось. Сириус улыбнулся: – Если вы уже закончили... – прервал их Снейп с выражением искреннего отвращения на лице. – Да- да, не хотелось бы вам мешать, но эта снежная катавасия продлится недолго, – вклинился в разговор улыбающийся Дамблдор. – Гарри, садись, пожалуйста. Гарри сел рядом с Сириусом. Немного поколебавшись, Драко занял место рядом со своим деканом. Гарри терзали плохие предчувствия. – Вы сможете задать свои вопросы позже и в каком угодно количестве. Я с радостью побеседую с вами сегодня вечером, если вы все ещё будете в настроении, но сейчас мне нужно, чтобы вы сели и выслушали меня. Гарри и Драко взглянули друг на друга. Что, ради всего святого, здесь происходит? – Гарри, Драко, знаю, это может стать для вас шоком, хотя, вероятно, и в меньшей степени, чем это было бы пару недель назад. Природа вашей… ммм… проблемы не осталась для меня незамеченной, и меня печалит то, что вы испытываете трудности со сном. Можете сейчас храбриться сколько угодно, но я знаю, что если проблема возникает у одного из вас, рано или поздно она передается и другому. Поэтому я и решил принять кое-какие меры, причины которых я объясню позже, когда – пока ещё не знаю. Драко с Гарри не отрывали глаз друг от друга. События приобретали неожиданный поворот. – Вы оба вернетесь сейчас в свои спальни, и каждый соберет сумку с вещами, которые необходимы для того, чтоб какое-то время прожить в Больничном Крыле. Когда вы соберетесь, то пойдете к мадам Помфри, она проинструктирует вас, что делать дальше. Никто не хватится вас раньше вечера, а к тому времени вы уже будете изолированы от школьных проблем. Какое-то время вы не будете посещать занятия. И я навещу вас сегодня вечером. «Изолированы?» – подумалось Гарри. Драко преследовали те же мысли. – Гарри, Сириус ненадолго задержится, но я должен сразу предупредить, что не потерплю бесконечного потока посетителей. Драко, профессор Снейп и я решили, что не стоит извещать твоих родителей о происходящем. Если хочешь, можешь написать им, конечно; я с радостью сообщу им, почему я так поступил. Все произошло так быстро, что Гарри не знал, что и сказать на это. Драко пребывал в похожем состоянии. Заметив это, Дамблдор немного смягчился. – Северус, не могли бы Вы пойти и попросить мадам Хуч, чтобы она начинала состязания без меня? И, пожалуйста, передайте Минерве, что я буду через пару минут. Снейп казался разъяренным из-за того, что его так ловко устранили от обсуждения, но, тем не менее, коротко кивнув, он вышел. Дамблдор продолжал. – Сириус, полагаю, пока замок относительно пуст, тебе стоит отправиться в комнату, которую я для тебя приготовил. Вечером ты сможешь повидаться с Гарри, а я хотел бы побеседовать с тобой после обеда. Сириус кивнул, улыбаясь. Он знал, что Дамблдор захочет поговорить с ребятами наедине. – Разумеется, Альбус, – и, ободряюще сжав плечо Гарри, он вышел. Оставшиеся в комнате неуверенно поглядели друг на друга. – Про-, – открыл рот Драко. Но Дамблдор не дал ему договорить. – Гарри, Драко. Вы, вероятно, думаете, что я не имею ни малейшего права вмешиваться в ваши дела. И в каком-то смысле вы правы. Но я с самого начала был в курсе происходящего, а сейчас всё стало слишком серьёзно, чтобы и дальше откладывать в долгий ящик. Смягчившись, он продолжил
тише: – Но я делаю это не только ради каких-то, пока неведомых вам, причин; поймите, я делаю это и ради вас тоже. Вам необходим сон, необходимо, чтобы к вам снова вернулись бодрость духа и хорошее настроение. И больше всего вам необходимо поговорить друг с другом, и, возможно, на это потребуется не один день. – И, – глаза его хитро блеснули, – разговаривать гораздо удобнее в теплой комнате, чем в саду на морозе. Он снова задумался, вглядываясь
в небольшой и ничем не примечательный, как показалось ребятам, шарик,
а затем продолжил: – Поэтому не думайте об этом как о наказании. Хотя, не спорю, сперва это может показаться именно так. Ребята пытались понять, было
ли это все, что Дамблдор хотел сказать, когда он внезапно добавил: Вот это точно было сигналом к окончанию разговора. Драко взглянул на улыбавшегося Гарри. – Профессор, – спросил тот, – вы специально придумали всю эту затею со снежками для того, чтобы дать нам возможность собраться без помех? – Гарри-Гарри, – рассмеялся директор, – ну зачем бы я стал это делать? *** Разумеется, Рон и Гермиона хватились Гарри гораздо раньше вечера. Рон ждал его ещё тогда, когда они в пух и прах разнесли Рэйвенкло. А на финале, который и вправду оказался гриффиндорско-слизеринским, он никак не мог сосредоточиться на игре. – Ну где Гарри? – ныл он, обращаясь к Гермионе. – Я же знаю, он бы ни за что на свете не пропустил этот матч. – Я не зна-, – начала было Гермиона, но внезапно заорала: – Рон, берегись! Передний фланг слизеринцев
подобрался к ним слишком близко. Гермиона, смеясь, с воплем бросилась
в бой, выкрикивая такое, что даже Рону стало страшновато. В центре битвы
Джордж и Фред пытались внести хоть какое-то подобие порядка в, чего греха
таить, полный кавардак, царивший вокруг них. Постепенно действо разбилось
на маленькие островки – Гермиона и Джинни, а также ещё пара мальчишек
с четвертого курса оказались в меньшинстве перед группой слизеринских
ребят. Но на помощь им вовремя подоспели близнецы и квидичная дружина
во главе с наводящей ужас Алисией Спинет. Рон с удивлением обнаружил,
что его и Симуса сейчас растерзают слизеринские девицы. Видимо, Симус
тоже это понял, потому что изданный им ирландский боевой клич, заставил
застыть кровь в жилах всех присутствующих. Чтобы предотвратить это новое наступление слизеринцев, Джордж провел наступление на вражеские тылы в компании Парвати, на удивление метко стрелявшей, и Лаванды, которая давным-давно поняла, что стрельба по движущимся целям – это не ее, но зато вопила не хуже настоящей баньши. И именно Гермиона – так же как, впрочем, и близнецы – стала настоящим лидером сегодняшнего сражения. Упертая и властная, она со своей бандой умудрилась за пятнадцать минут взять под контроль половину поля и согнать большинство представителей слизеринского факультета в кучу возле флагштоков. По всеобщему признанию, у нее была лучшая точность попадания. Рон был сражен наповал, он словно увидел ее в первый раз. И, честно говоря, давно уже они так не веселились. Мадам Хуч носилась над ними, но никого с поля выгнать не удалось, поскольку разобраться в снежном столпотворении внизу было практически невозможно. И тем не менее, Гриффиндору было добавлено десять очков, после того, как Гойл, отчаявшись хоть в кого-нибудь попасть снежком, просто ухватил Колина Криви за ворот плаща и насыпал снега ему за шиворот. Гриффиндорцы выразили свое отношение к случившемуся радостным ревом, и, возможно, битва стала бы ещё яростнее, но тут свисток мадам Хуч возвестил об ее окончании. Взгляды всех присутствующих обратились к профессору Дамблдору, беседовавшему с членами независимой комиссии. Его усиленный с помощью магии голос разнесся над полем: – Студенты Хогвартса! Ответом ему стал мощный рев собравшихся. – Сейчас члены комиссии, посовещавшись с судьей, подсчитают общее число очков. И совсем скоро мы узнаем, кто же стал победителем, и кто получит дополнительные сто баллов. Рев стал ещё громче. – После объявления победителей у вас будет пятнадцать минут, чтобы вернуться и переодеться в сухую одежду, а затем в Большом Зале будет подан чудесный праздничный обед в честь окончания сражения. Рев стал практически оглушительным. Дамблдор отвернулся на минуту к мадам Хуч, затем встал, держа в одной руке слизеринский флаг, а в другой гриффиндорский. Все затаили дыхание. И затем, медленно-медленно, Дамблдор поднял вверх гриффиндорский флаг. Вопли и свистки разорвали тишину, но даже в этой какофонии можно было разобрать торжествующий вопль Гермионы. В стороне от всего происходящего, в Больничном Крыле, Драко и Гарри наблюдали за тем, как директор поднимает алый с золотом флаг. Гарри ухмыльнулся, украдкой глянув на Драко. – Ничего не говори, – безуспешно
попытался надуться тот, – просто ничего не говори.
The
End |