Немыслимые Мысли
Автор: Aidan Lynch Перевод: Candice Пейринг: Гарри/Драко Рейтинг: PG–13 Жанр: romance Disclaimer: продолжаю перевод не своего фанфика не про своих героев добровольно и бесплатно, дабы порадовать читательницу, пожелавшую увидеть окончание замерзшего/брошеного перевода |
|
14 глава. Танец семи Чар С утра пораньше, в начале восьмого, Дамблдор начал свое совещание. За несколько минут в его кабинете собралась, пожалуй, самая необычная компания обитателей Хогвартса. Завсегдатаи совещаний, Снейп, Сириус и Макгонагалл, более или менее успешно притворялись, что не устали, но ни одному из них не удалось скрыть легкое удивление при виде двух новоприбывших. – Всем доброе утро, – подмигнул Дамблдор со своим обычным дружелюбием. – Не хотите ли чаю? Ответа он дожидаться не стал. Его палочка привычно взметнулась, и в воздухе появился поднос, нагруженный заварочными чайниками и парой тарелок с отменными закусками на завтрак. Дамблдор огляделся в тщетных поисках свободной горизонтальной поверхности и наколдовал еще столик. Позер, ласково подумала Макгонагалл. Чаепитие никогда не являлось поводом для подобных встреч. Снейп вообще бы предпочел обойтись без этих посиделок и поскорее приступить к работе, но Дамблдор обычно – вот как сегодня – отказов не признавал. – Итак, – просиял он с видом матери-курицы, заботящейся о корме для птенцов, – Минерва. «Эрл Грей», да? Она кивнула, и улыбнулась, догадавшись, что в одном из чайников ее любимый напиток. Наливая ей чашку, Дамблдор устроил целое представление. Профессор Трансфигурации была не единственной, кто отметил один нюанс: хотя Дамблдор непревзойденный мастер по непринужденному колдовству, но если он разливает чай, то расплескает его, пожалуй, больше всех из присутствующих. – Сириус. Что будете пить? Сириус улыбнулся. Здесь какой-то розыгрыш? Он окинул взглядом поднос: там стояло четыре чайника, в одном из которых, очевидно, был «Эрл Грей». Неужели Дамблдор предвидит, какой сорт выберет каждый из нас? Но ведь нас больше четырех. Он присмотрелся к Дамблдору и ответил: – Альбус, «Инглиш Брэкфаст», пожалуйста. – О, хороший выбор, Сириус, один из моих любимых, – улыбнулся директор и налил в чашку из другого чайника. Два-ноль в пользу Дамблдора, лениво отметила Макгонагалл, прихлебывая «Эрл Грей», который заварился именно за четыре минуты, а не за тридцать секунд, минувших с тех пор, как Дамблдор сотворил поднос. И как это у него получилось, задумалась она. Должно быть, Магия! мысленно улыбнулась она. – Теперь, – продолжал Дамблдор, – не хватает одного человека. Интересно, где?.. В тот момент вошла мадам Помфри и, к своему изумлению, стала свидетельницей необычной чайной церемонии, где Дамблдор стоял на коленях рядом с причудливым столиком с тремя ножками в виде змей. О Мерлин, мысленно воззвала она. Он теряет рассудок. Мы все, конечно, считаем его чудаком, но… – Что будете пить, Поппи? – бодрый голос директора никак не соответствовал раннему часу. Все взгляды обратились к мадам Помфри, словно ей задали вопрос куда большей важности, чем выбор чайной смеси. – Э-э… – замялась она, нервозно оглядываясь, – «Эрл Грей», наверное. Настроение в кабинете неуловимо изменилось. Она сказала что-то не то? Макгонагалл и Сириус переглянулись. Как только мадам Помфри устроилась со своей чашкой, Дамблдор переключился на следующего гостя. – А вы, Хагрид? – любезно спросил он. Предложение чая от величайшего директора школы Хогвартс привело Хагрида в восторг, и он ответил: – Знаете, сэр, если че, сэр, сам-от я б не отказалси от чашечки-т «Дарджилинга». Снейп фыркнул. – Когда это вы успели пристраститься к «Дарджилингу»? – съязвил он, но его выпад остался без ответа, а Дамблдор невозмутимо налил для Хагрида чашку из третьего чайника. – М-м, я действительно люблю «Дарджилинг», – сказал Дамблдор, не обращаясь ни к кому конкретно, и налил себе тоже чашечку. Три-ноль в пользу Дамблдора, оценила Макгонагалл. Затем директор повернулся к второму новоприбывшему. – А что бы хотели вы? – просиял он. Добби не выдержал и бросился директору в ноги. Ему было неловко, что, во-первых, ему предложили присесть, но согласиться еще и на чай – это уж слишком. – Нет! Сэр! Великий Дамби не может подавать Добби чай! Подавать чай – работа Добби! Добби не может принять чай от великого Дамби, сэр, нет! Снейп раздраженно закатил глаза. Насколько же затянется это собрание? Разволновавшийся Добби скакал вокруг. – Добби совершенно счастлив выпить чай, который капает в блюдце Великого Дамби, сэр! – взвизгивал он. – Правда? – слегка удивился Дамблдор и мягко возразил, но Добби никак не соглашался на другой сорт чая, и тогда всеобщее внимание приковал Мастер Зелий. Снейп не сводил глаз с четвертого чайника. В комнате воцарилась атмосфера предвкушения. Сириус не сдерживал улыбки. Спустя целую вечность Снейп откашлялся. – Кхм… думаю, мне бы хотелось, директор, если возможно, чашку «Лапсанг Сушонг». Макгонагалл и Сириус ахнули, будто Снейп попал мячом в штангу. Тем не менее, хозяин кабинета с рассеянной улыбкой взял четвертый чайник. Четыре-ноль в пользу Дамблдора, мысленно веселилась Макгонагалл. – То есть, нет, простите, я передумал, я бы выпил кофе, – выпалил Снейп, понимая, что точно выбил у собеседника почву из-под ног. – Конечно, Северус, – улыбнулся Дамблдор, не отставляя чайника, и комнату мгновенно заполнил аромат прожаренных кофейных зерен, а из чайника плавно полилась струя густой темной жидкости. Гейм, сет и матч выиграл Дамблдор, мысленно подытожила Макгонагалл, или, по крайней мере, подытожила бы, если бы когда-нибудь слыхивала о теннисе. Все собравшиеся негромко рассмеялись, даже Снейп. – Весьма впечатляюще, – по-дружески заметил Сириус директору. – Право, пустяки, – отозвался Дамблдор, но его глаза по-прежнему поблескивали. – Кхм, мы когда-нибудь начнем? – лаконично напомнила мадам Помфри. – Да, Поппи, в самом деле. Сегодня на повестке два вопроса, и оба из них я считаю достаточно важными, чтобы собраться в неурочный час в воскресенье, – начал Дамблдор. Настроение тут же переменилось. – Во-первых, как поживают наши двое пациентов? – Должна сказать, идут на поправку, – отчиталась мадам Помфри. – Когда я зашла утром, они устроили вечеринку. – Вечеринку? – захлебнулся воздухом Снейп. – Ну, на завтрак пришли Грейнджер и Уизли. Но им там было определенно весело. В глазах Хагрида промелькнуло некое понимание, но заметил его лишь Дамблдор. – Я точно говорила, что им нельзя навещать больных до сегодняшнего вечера, – призадумалась Макгонагалл. – Значит, они должны понести наказание, – заявил Снейп. – Я предлагаю… – О Мерлин, нет – перебил Дамблдор. – Не нужно никого наказывать. Честно говоря, я удивлен, что Уизли не появлялся так долго. Я думаю, можно рассматривать веселье не как проступок, а как признак того, что у ребят действительно прибавилось сил. Это хороший сигнал. И его определенно достаточно для того, чтобы двигаться дальше. – Альбус, что вы хотите сказать? – спросила Макгонагалл. – Они оба явно осваиваются в своем новом статусе, и нам нельзя медлить. Даже если сон и аппетит у них нерегулярный, нужно надеяться, что со временем они придут в норму. Последняя сова от Фаджа очень тревожная. Все мы знаем, что Гарри может еще сыграть свою роль, и поэтому нам крайне важно отслеживать, как соединяется их магия и возрастают способности. Что бы мы ни обнаружили, почти наверняка придется перестроить процесс их обучения под новые потребности, и начать нужно сегодня. Северус… – Да, директор? – приосанился Снейп, не скрывая ликования, что сначала Дамблдор обратился к нему. – Сегодня днем вы проведете урок у Гарри и Драко и посмотрите, есть ли какие-нибудь изменения в их навыках зельеварения. У Гарри есть то, что позволит пройти им двоим по школе незамеченными. Дайте им сложное задание и затем сообщите мне. Минерва … – Да, Альбус? – Потом мы вместе займемся Чарами, а затем вечером вы проверите их навыки по Трансфигурации. Необычные, либо неадекватные эффекты – мы должны получить все подробности. Затем, Сириус, пожалуйста, обучите мальчиков завтра кое-каким заклятиям и сглазам, а также защите от них же. Непростительных проклятий избегайте… по крайней мере, на данном этапе. Создавалось впечатление, что в кабинете разрабатывается секретная миссия, и, несмотря на ранний час, занятие это, в общем-то, увлекало. – Сам я возьму на себя обучение их кое-какому… особому колдовству, – без обиняков заявил Дамблдор. Макгонагалл ни с того ни с сего представилось, как Гарри сбивает с толку Вольдеморта, извлекая из воздуха в разгар сражения поднос с чайными принадлежностями, и она одернула себя за легкомыслие. – И еще, Северус, позанимайтесь немного Арифмантикой. Я знаю, она покажется второстепенной, но я хочу видеть полную картину, не привлекая остальной штат без лишней необходимости, хотя… да, полагаю также… да, нам действительно надо… Минерва, завтра ночью проводите их, пожалуйста, к Сибилле Трелони, и посмотрите, сможете ли вы определить на текущий момент наличие у кого-нибудь из пары способностей к ясновидению. И Макгонагалл, и Снейп, и Сириус и Хагрид дружно закатили глаза. – Да-да, – упредил Дамблдор возможные возражения, – я знаю, о чем вы все думаете. Но мы не можем рисковать. Пожалуй, Сибилле не стоит знать, зачем именно мы устраиваем эту проверку, – с улыбкой добавил он. – Я думаю, лучше не давать ей повода драматизировать. Все присутствующие, даже те, кто был не совсем в курсе, улыбнулись. – И наконец, – заявил Дамблдор, – нужно обучить их аппарации. Я знаю, что мальчики еще несовершеннолетние, но я не думаю, что мы вправе отказать им в данном средстве защиты. Начнем немедленно. Минерва, Северус, Сириус, сегодня вечером вы придете в деревню к нам с Гарри и Драко для подготовительного занятия. Вопросы есть? Все вроде бы уяснили свои задачи, и затем Дамблдор слегка изменил позицию. – Хорошо. Теперь перейдем ко второму пункту обсуждения. Сириус, не могли бы вы?.. Сириус откашлялся. – Существует книга, – начал он. – Драко говорил мне о книге, которую в детстве ему показывал отец. Похоже, в ней содержатся воспоминания о так называемом ‘чудо-мальчике’. Сам Драко понятия не имеет, насколько эта книга потенциально важна, но мы с директором думаем, что это, вероятно, альбом для вырезок, подаренный на свадьбу Джеймсу и Лили Поттерам. Если так и есть, вполне возможно, что Люсиус Малфой задумал им воспользоваться. Иначе трудно объяснить, как эта вещь вообще оказалась у него. – Это обыкновенная книга, – добавил Дамблдор. – Усиленная… гм, моими собственными особыми чарами. Смысл в том, что ее просто оставляют открытой на новой странице, и все мысли, слова и события переносятся на бумагу. – Это был ваш подарок? – заволновалась Макгонагалл. – Да. И Сириус вспомнил, что альбомом пользовались несколько раз. – Один раз на крестинах Гарри, – пояснил Сириус. – И, по-моему, на матче по квиддичу, и, может, на пикнике. – Как же так вышло, что им завладел Люциус Малфой? – огорчилась Макгонагалл. – Хороший вопрос, – ответил Сириус. – Мы думаем… в ночь гибели Джеймса и Лили Люциус мог быть в Годриковой лощине. Для него совершенно нормально забрать то, что может пригодиться в будущем, а не впадать в ярость от горя, как другие Упивающиеся. – Даже в этом случае, – начал Снейп. – Трудно понять, как магию книги можно использовать против Поттера. Если бы она работала как мыслив, даже уничтожение книги никак не затронуло бы Поттера. Но… – Да, – закончил Дамблдор. – Я думаю точно также. Чтобы использовать альбом в своих интересах, потребовалась бы мощная Темная магия. Но если кто и способен на такое, то это Люциус Малфой. И я не считаю его настолько сентиментальным, чтобы в такой момент забрать бесполезный трофей. Так что я решил, что нужно попытаться его вернуть. Наступила тишина. – Где он находится? – спросила, наконец, Макгонагалл. – В библиотеке в Поместье Малфой, – невозмутимо ответил Дамблдор. – Или, скорее… – добавил Сириус, – хранился там, когда Драко было восемь-девять лет, если это тот самый альбом. – Но… Поместье, как известно, защищено очень сложным магическим барьером… Никто ведь просто так не войдет в библиотеку и не заберет, что захочет? – высказалась Макгонагалл. Объем задачи возрастал на глазах. Как и причина присутствия Добби. У Добби был испуганный вид, но Дамблдор обратился к нему со всем спокойствием. – Добби… Добби беззвучно открывал и закрывал рот, заламывал руки и таращил глаза. – Добби, вы знаете Поместье лучше кого бы то ни было. Никто из нас ни разу там не бывал, не говоря уж о библиотеке. На лице Снейпа мелькнула тень смущения, но заметил ее лишь Дамблдор. – Н-нет! – начал заикаться эльф. – Добби не может! Пожалуйста, не просите Добби возвращаться в Поместье! – Разве вы не хотите помочь Гарри, Добби? Разве он не был всегда добр к вам? – О, да! Гарри Поттер всегда был очень-очень добр к Добби! Он дал ему носки, и даже свитер! – А если бы Гарри угрожала опасность, разве вы не захотели бы ему помочь? – О, да! Гарри Поттер помог Добби стать свободным! Но… но… – Добби, вы наверняка знаете Поместье лучше всех! Вы должны знать все секретные входы и выходы, и как обойти защиту! Вы бы прекрасно справились с таким важным поручением! Добби чуть приосанился, но продолжал сомневаться. – И подумайте, что бы вы сделали! Выручить Гарри из большой беды! Что вы думаете, Добби? За тридцать минут? Может, и за двадцать? Туда и обратно, и никто ничего не узнает. Я уверен, вам бы удалось это сделать… – Н-ну… – Вместе с Хагридом, для гарантии вашего скорейшего возвращения, в целости и сохранности? А теперь эта задача кажется такой уж опасной? – Н-ну… – Добби, вы знаете, как войти и выйти, по секретному ходу с секретным поручением? Подумайте, вы могли бы прокрасться незамеченным? – Н-ну… – И когда вы вернетесь, я мог бы увеличить вам жалованье! Надо посмотреть в Хогвартском уставе, но я уверен, что там есть пункты, касающиеся особой оплаты особых поручений… Макгонагалл приподняла бровь. Она и не слыхивала о Хогвартском уставе. – Правда?.. – Ах, да! И, по-моему, носков. И нового свитера. В уставе определенно что-то сказано про свитер. Не так ли, Минерва? – Полагаю, да, – мягко улыбнулась Макгонагалл. – Но Добби страшно! – корчился Добби. – Люциус Малфой очень плохой… – Так кто же справится с этим заданием лучше нашего отважного Добби? – Но… – Хорош вопить-та, эльф, – грубо оборвал Хагрид. – У Дамблдора для тя есть работа, шоб вызволить-та Гарри из беды. Неча спорить. – Добби пойдет! – воскликнул Добби. – Добби поможет храброму Гарри Поттеру, конечно, поможет! Добби всегда хочет служить великому Дамби! – Хорошо-хорошо, – одобрил директор. – Я сказал своим коллегам, что не сомневался, что вы достаточно смелы для этого секретного поручения. Отовсюду послышался утвердительный шепот, хотя никому ничего такого не говорили. Макгонагалл восхищалась тем, как директор общался с Добби. Сама бы она потеряла терпение еще раньше. Добби так сиял, что был готов лопнуть от гордости. – А теперь о времени, – продолжал Дамблдор, – Добби, что вы думаете о поздней ночи? Ночью было бы легче пробраться, верно? – О, да, – согласился Добби, приходя в восторг, что с ним советуются. – Так я и думал, – ответил Дамблдор. – Когда вы туда проберетесь, вам придется действовать быстро. Найдите синюю книгу. Она будет выглядеть так. Он взмахнул палочкой, и у него в руке появилась темно-синяя книжка, примерно две ладони в длину и полдюйма толщиной. – Теперь, посмотрим, – задумался директор. – Ах, да… Он снова воспользовался палочкой, и кожаную обложку украсили слова: «Джеймсу и Лили, в этот счастливейший из дней, от Альбуса Дамблдора». – Когда вы ее найдете, положите на ее место вот эту книгу и уходите как можно быстрее. Хагрид, я так понимаю, у вас еще есть мотоцикл? Возьмите его и довезите Добби до Поместья, так, чтобы вас не обнаружили; также не помешает наложить на мотоцикл кое-какие заглушающие чары. Выберите место так, чтобы, когда Добби покинет дом, он смог быстро вас найти. Хагрид заерзал и глянул в сторону Сириуса. В кабинете повисла неловкая атмосфера, и Дамблдор догадался, почему. Макгонагалл размышляла, перемолвились ли Сириус и Хагрид хоть словом с той ночи, как погибли Лили и Джеймс. – Хагрид, – сказал Дамблдор. – Сириус рискнул очень многим, чтобы прийти сюда. Он здесь по моему приглашению и пользуется моим полным доверием, как и вы. Нет ничего постыдного в том, чтобы честно признаться, что его имущество все еще у вас. Я уверен, он будет рад узнать, что мотоцикл пригодится на этом задании. Хагрид немного успокоился. – Гм, прекрасный образец механики-т, мистер Блэк. Я время от времени выезжаю на нем-от, знаете, шоб все работало как надо… – Рад слышать, что он в таких хороших руках, – улыбнулся Сириус. – Приятно знать, что хотя бы одна вещь, оставшаяся с… тех времен, по-прежнему верно служит. Спасибо, что позаботились о нем. – Прекрасно, – отметил Дамблдор. – Итак, возьмите мотоцикл. Как только Добби выйдет, поезжайте прямиком в Лондон и положите книгу в школьное хранилище в Гринготтсе. По моему письму вам должны предоставить доступ в любое время суток. Если книга не найдется, возвращайтесь сюда, и мы снова все обсудим. – Если книга там, директор, она будет в сохранности. Считайте, все уже сделано, – заявил Хагрид с необычной серьезностью. – Хорошо. Я знал, что могу положиться на вас обоих. И последнее. Вряд ли стоит терять время. Я бы хотел, чтобы вы отправились сегодня вечером. ***
Гарри и Драко очень скоро просекли, что Круг посвященных предпринял Следующий Шаг. Потому что, когда после дневного сна они решили немного пообедать, в палату вошел Снейп. – Слушайте вы, – с оттенком презрения сказал он. – Вылезайте из кровати. Хватит бездельничать. Гарри полулежал, откинувшись на грудь Драко, а тот небрежно поедал сэндвич с ветчиной, обвив руками партнера со спины и роняя крошки в темные волосы. Оба юноши взглянули на посетителя со спокойным интересом. – Через пять минут, у меня в классе. Будем варить зелье, если вы не слишком заняты… В голосе Снейпа ощущалась некая злость, от которой Гарри становилось, как обычно, не по себе, когда дело касалось Мастера Зелий. – Ну, вообще-то мы очень даже заняты, – бесцеремонно возразил Драко. Гарри что-то проскрежетал, молясь, чтобы слизеринец не перегнул палку. Такое поведение было нехарактерно для Драко. Гарри задался вопросом, не выделывается ли друг перед ним. Снейп, видимо, не ожидал подобного неповиновения от своего любимчика. – И чем же? – резко спросил он. – Хм, сном, конечно. И вдобавок сэндвичем. И, конечно, немножко обниманиями-целованиями. Драко откусил от сэндвича. Гарри в абсолютном ужасе взглянул на Снейпа, чье лицо окрашивалось в пурпур. На какое-то время Снейп, впившийся глазами в Драко, от потрясения, казалось, лишился дара речи. – И пять минут – это чересчур сурово, – продолжал Драко. – Кровать маловата, и в ней бывает довольно душно. Вы хотите, чтобы мы появились у вас в классе, не приняв душ? О, Боже, Драко, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, заткнись! мысленно умолял его Гарри. Он же вот-вот рассвирепеет! Но Драко еще было что сказать. – Конечно, если вы очень настаиваете, мы можем вымыться вместе. Это сэкономило бы немного времени, ты так не думаешь, Гарри? Гарри зажмурился и понадеялся, что ему все это снится. – На такой шаг, как совместный душ, мы еще не отваживались, но, я полагаю, рано или поздно это должно было случиться. Или, может, вы предпочли бы… – Прекрасно, мистер Малфой, – выдавил Снейп. – Вы меня убедили. Даю вам полчаса, чтобы закончить обед и подготовиться к зельеварению. Кроме того, детали ваших, кхм, омовений, это ваше личное дело. Профессор Дамблдор заверил меня, что у вас есть способ добраться до класса так, чтобы вас никто из школы не заметил. До скорой встречи. Он повернулся, широко взмахнув полами мантии, и вышел из комнаты. – Быть не может! – воскликнул Гарри. – Ты… потрясающий! Если бы я так с ним разговаривал, он бы снял пятьдесят баллов с Гриффиндора! – Да, снял бы, – подтвердил Драко, спокойно жуя сэндвич. – Но только потому, что ты не знаешь, как с ним общаться. Дело в том, что Снейп, нелепо, мучительно стесняется нашего положения. Он не знает, куда глаза девать, когда видит наши обжимания, как сейчас. Щепетилен до ужаса. Обычно он так угрожающе язвит, чтобы у студентов душа уходила в пятки, как будто они в чем-то провинились. Но отними у него способность опускать других, и он ломается: типичное поведение твоего обычного среднестатистического сдержанного Мастера Зелий. – Ого, – Гарри повернул голову и улыбнулся Драко. – Мне нравится, что ты на моей стороне. – Отличненько, дружище Гарри. Потому что я собираюсь быть именно на твоей стороне. И у твоей стороны. И… в общем… – он изогнулся и зарылся лицом куда-то в левую подмышку Гарри, – …в общем, все части твоей стороны выглядят в высшей степени привлекательно, – он хихикнул и чмокнул партнера в бок. Далее последовала легкая возня с объятиями и поцелуями. – Ты правда хотел это сделать? – спросил Гарри через некоторое время. – Сделать что? – Принять душ со мной. – Ах, да, Гарри. Конечно. Если только, чтобы самому вымыть твою кошмарную голову, – рассмеялся Драко. – Но я думаю… как, по-твоему, нам не понадобится больше, чем полчаса, которые отвел нам Снейп? Они еще посмеялись, а обжимались намного дольше. На душ времени уже не нашлось. ***
Этот день был самым удивительным за всю их жизнь. – Варево Восприимчивости, – объявил Снейп. – Оно крайне сложное, и вы должны быть предельно внимательны. Крайне сложное – это мягко сказано. В состав зелья входило около двадцати составляющих, и, по меньшей мере, половина из них приобретали нестабильные свойства, если компоненты не законсервировать магически, до нужного времени. Измельченный корень мандрагоры нужно было добавить в течение двадцати секунд после выдергивания из земли. Три живых ингредиента нужно было объединить при окружающей температуре, близкой к замерзанию. Для того, чтобы охладить комнату, требовалось сложное заклинание, и его с легкостью наложил Драко. Но, безусловно, самой трудной частью Варева Восприимчивости был сок Гремучей Ивы. Сок Ивы нужно было собрать при свете солнца, высушить и истолочь в порошок. В порошкообразном состоянии он ни с чем не вступал в реакции, но его надо было добавлять в смесь только периодически, причем во время добавления порошок быстро испарялся. После определенного промежутка времени активные частицы ивового сока нужно было убрать из отвара при помощи сложной версии Призывающих чар и поместить во второй котел, в котором нужно было поддерживать точно такую же температуру, как у основной смеси. В те промежутки времени, когда ивовый сок в основной смеси отсутствовал, один за другим подмешивались следующие активные компоненты. И всего через несколько минут Гарри и Драко пришли в полнейший восторг. По сравнению с этим обычные уроки зельеварения показались просто занятиями по кулинарии. По мере продолжения процесса варки Снейп все больше оживлялся. Действительно, когда Гарри сначала успешно удалил ивовый сок из пузырящейся смеси – три пары глаз неотрывно следили, как частицы искрящимся зеленым облаком света плавно поднялись над паром – Снейп не сдержался: – Отлично, Поттер! – вскричал он. – Десять баллов Гриффиндору! Гарри невероятно обрадовался. Он никогда не был силен в Зельях, зато Драко всегда проявлял к ним определенный талант. Но Драко сам сиял от восторга, что способности партнера увеличиваются. – Гарри! – орал он, видя, как ивовый порошок подрагивает над основным котлом. – Ты… неподражаем! Снейп погрузился в свой собственный мир, где колдовство и алхимия идеально слились в неясное нечто из зелий, компонентов и температур кипения. Гарри и Драко были польщены, что их допустили в это священное царство. И спустя час непрерывного контроля и помешивания, Призывания и перекомпоновывания, убедившись, что дюжина вспомогательных чар и заклинаний легко и гармонично сработали друг с другом, Снейп объявил, что зелье готово. Разлил Варево в три кубка и сперва попробовал сам. Драко и Гарри следовали его примеру. В это мгновение Драко понял, что следующие десять минут навсегда врежутся ему в память. Он огляделся и вдруг увидел деревья, пожертвовавшие стволами, чтобы стать скамьями и стойками; смог ощутить – действительно ощутить – десятки зелий, которые варились в этом классе за прошедшие годы. Он стал легким как пушинка, невидимым, мимолетным. Книги на полках принялись громко пересказывать свое содержание, неиспользованные ингредиенты светились в банках, сам воздух пульсировал живым сочетанием Природы и Магии. Даже без дополнительных знаний по Зельям он сразу видел, что одни компоненты будут прекрасно сочетаться с другими, или бурно отреагируют, если с ними неправильно обращаться. Как будто весь предмет в целом и связанная с ним магия вдруг обрела для него полный смысл и выстроилась перед ним логической и красивой связкой. Он отважился взглянуть на Гарри, чуть опасаясь того, что может увидеть. Гарри предстал перед ним и ребенком, и мальчишкой, и юношей, которого он полюбил. Все эмоции Гарри сияли над его головой, как и магия, настоящая магия, кружащаяся вокруг него. И удивительно, хоть и вполне логично, но он видел, как магия Гарри сочетается с его собственной, и они кружатся в водовороте своей собственной магической смеси. Гарри улыбался. Драко знал: все, что подвластно его взгляду, видит и Гарри, и поскольку Варево Восприимчивости действовало все сильнее, им обоим открылось, что Багровое облако – не просто далекое философское понятие, но и ясная, живая действительность. В конце концов, эффекты начали ослабевать, и до Гарри с Драко донесся голос Снейпа. – Мальчики мои! – разливался он соловьем, по-прежнему находясь под чарами зелья. – Вы понимаете, что вы сделали? Гарри подозревал, что они с Драко гораздо лучше, чем профессор, понимают, что они сделали, но он преисполнился к Снейпу теплых чувств, которых раньше и близко не было. – Я и не мечтал, что у вас получится. Я ведь выбрал одно из сложнейших зелий, чтобы у вас не возникло мыслей об усилившихся способностях. Но вы четко доказали, что я ошибался. Немногим магам под силу Призвать частицы ивового сока из активной смеси. Это передовой способ создания самого сложного вида зелий. Он остановился и окинул их странным взглядом. Лицо зельевара непривычно скривилось, и Гарри осенило: это улыбка. И затем Снейп снова заговорил. – На текущий момент приготовить удачное Варево Восприимчивости могут только пятеро магов в стране, и трое из них – мы с вами, джентльмены. ***
Гарри и Драко, оказавшись вскоре после занятия у себя в палате в Больничном крыле, продолжали сиять от похвалы. – Мы правда это сделали? – спросил Драко. – Походу, да, – улыбнулся Гарри. – Ты видел его лицо? – смеялся Драко. – Когда ты в первый раз Призвал частицы ивового сока, его наповал сразило. Это было блестяще! – Поверить не могу! Это было удивительно! Все ингредиенты взяли и смешались! Это было так легко. А ведь я всегда лажал на Зельях! – Ну, теперь ты явно не будешь лажать. Теперь ты настоящий гений в Зельварении! – Ты тоже, Драко, не забывай, что ты тоже все это сделал. – Да. Но разница в том, что я ожидал, что у меня получится!.. – усмехнулся он. Гарри рассмеялся и пихнул его кулаком в плечо. – Иногда ты просто несносен, Драко. И тут начались чудеса. Гарри подошел к окну, повернулся и посмотрел на Драко, не переставая улыбаться из-за успеха с зельем. Порывисто схватил палочку и левитировал лежащий на полу носок. Носок подплыл к Драко и легонько постучал его по плечу, ткнулся в ухо. Драко засмеялся. – Что он говорит, Гарри? Гарри пристально посмотрел ему в глаза. – А ты не можешь сказать, Драко? – робко спросил он. – Он говорит, ты удивительный! Смех Драко стал тише. – Конечно, – он взял собственную палочку, и парный носок протанцевал у плеча Гарри. – Что он говорит, Драко? – веселился Гарри. – А ты не знаешь, Гарри? – тихо переспросил Драко. Они посмотрели друг на друга и перешли к общению без слов. – Да, – молча ответил Гарри. – Да, я знаю. Настроение изменилось. Гарри машинально взмахнул палочкой и оживил еще кое-что из одежды, и отправил водить хоровод вокруг Драко. Драко принялся левитировать мелкие предметы обстановки, и поскольку количество вещей, выписывающих завораживающие круги по комнате, увеличилось, Гарри сгрудил стулья и кровати в кучу до потолка. Комната стала их личной вселенной, а ее содержимое – игрушками в их руках. Когда над головой неспешно закружились все мантии, брюки, рубашки и постельные принадлежности, Гарри снова заглянул в мысли Драко, и юноши улыбнулись друг другу. Гарри настроил лампы так, чтобы они мигали сложным перекрестным ритмом, отчего комната стала мягко переливаться светом, а Драко напустил легкий прохладный ветерок, который трепал занавески и взъерошивал волосы. Время словно замедлило свой бег и пошло тем же самым пленяющим оживленным мерцательным темпом, в котором содержимое комнаты исполняло причудливый воздушный балет. Секунды растянулись в недели, минуты – вечностью. Драко заставил все четыре комплекта пижам плавно танцевать вокруг Гарри, словно бесплотных вокалистов на подпевках. Гарри расхохотался, отчего пижамы заколыхались, отзываясь хихиканьем. Затем они оба переглянулись, и, зная о мыслях друг друга, каждый из них секунда в секунду навел на другого Чары Левитации. Медленно поднявшись дюймов на шесть над полом, оба почувствовали, что по жилам побежал тот же магический ток. – Мальчики мои! – раздался голос со стороны двери. Атмосфера в комнате вмиг рассыпалась вдребезги. Мебель с грохотом попадала вниз, пижамы и одежда свалились кучами. Свет резко перестал переливаться, воздух застыл, а под ногами ощутился пол. Гарри и Драко повернулись лицом к Дамблдору, который стоял в дверях. За спиной маячила Макгонагалл. Гарри стало неловко. Конечно, они повели себя беспечно; тем не менее, он также чувствовал, что Дамблдор помешал чему-то личному. Он тревожно заерзал. Драко увиливать не стал. – Простите, профессор. Нас просто занесло. – Простить? С какой стати вам извиняться? – переспросил директор и одним мановением палочки вернул комнате прежний вид. – Э-э… за легкомысленное применение магии? – предположил Гарри. Дамблдор пропустил его фразу мимо ушей и задумчиво поинтересовался: – Драко, что за чары ты применил к пижаме? – Я точно не знаю, я вроде как захотел, чтобы так было, и все вышло по-моему. – И Гарри, как ты заставил лампы мигать? Гарри бросил тревожный взгляд в сторону Драко. – Э-м… чарами мерцания? – беспокойно ответил он. – Неужели? – уточнил Дамблдор. – Вы когда-нибудь слышали о чарах мерцания, Минерва? – Нет. Для меня это новость. Какова магическая формула у этих чар, Гарри? Гриффиндорец проблеял нечто невразумительное. – Он не знает, – ответил Драко. – Никто из нас не знает. Простите. Этого больше не повторится. Просто нас окрылила похвала за успехи на Зельях, и… – Что случилось на Зельях? – перебил Дамблдор. – У них получилось прекрасное Варево Восприимчивости, – сказал Снейп, входя в комнату. – Стабильнее и намного сильнее, чем то, что в начале года варил я. – Варево Восприимчивости? – повторил Дамблдор, не в силах скрыть удивления. – Кто из них Призвал частицы ивового сока из смеси? – Они оба, – ответил Снейп. – Особенно впечатление произвел Поттер. – Вы бы видели его, профессор! – не без гордости добавил Драко. – То, как они поднялись из зеленого пара, это было удивительно! – Что ж, после того, чему мы только что стали свидетелями, полагаю, в успехе на Зельях нет ничего удивительного. Какая досада, что вы пропустили это зрелище, Северус. – Что же случилось? – Я чуть не сбился со счета, но до того, как прервать процесс, я насчитал семь чар, исполняемых одновременно. Включая трое сложных и двое таких, которых они еще не изучали. И одни – чары мерцания, как назвал их Гарри – о которых я никогда не слышал. Вам приходилось слышать о таких, Северус? Вы знаете, какая у них может быть магическая формула? – Семь? – повторил Снейп, вытаращив глаза. Вопрос он не расслышал. – Вы точно уверены? Я могу поддерживать только двое. – Я тоже могу поддерживать двое чар, – заметила Макгонагалл. – Хотя сил затрачиваю больше, чем на двадцать по очереди. – А я, – продолжил Дамблдор, – после долгих лет практики могу исполнить три заклинания или четыре вида чар одновременно. Но вы двое, мои мальчики, исполнили семь, даже не задумываясь. И кто знает, сколько еще вы могли бы исполнить, не побеспокой я вас. – Почему вы остановили их? – спросил Снейп. – Было бы весьма полезно увидеть, как у них это получается. – Мне пришлось их прервать, потому что уровень магии в комнате поднялся слишком высоко. Чары могли легко перепутаться, – директор лучезарно улыбнулся Гарри и Драко. – Если бы вы приняли еще Варева Восприимчивости, вы бы увидели, как они все еще играют повсюду на стенах. Вид у Дамблдора был определенно довольный. – И как вы все это расцениваете, Минерва? – восторженно поинтересовался он. – Я думаю, что курс по Чарам, который мы разработали, теперь явно не отвечает требованиям, – она также разволновалась. – Гарри, Драко, – обратился Дамблдор непосредственно к ученикам, – вам совершенно не нужно извиняться. Мы стали свидетелями чуда. Ваши способности, без сомнения, увеличились намного больше, чем мы подозревали. Семь чар! Это почти невероятно. Но мы это видели, и потому должны верить своим глазам. Скажите, как вы объединили усилия? Вы читали мысли на расстоянии? Как вы согласовали по времени Чары Левитации, которые навели друг на друга? От града вопросов Драко пришел в замешательство. – Профессор, мы ничего не собирались делать. Просто так получилось. Но ведь… семь – это нечетное число; я не совсем понимаю. Один из нас поддерживал трое чар, а другой четверо? – Нет. Я думаю, вы поддерживали семь чар вместе, между собой. Похоже, ваша слившаяся врожденная магия служит вам обоим. По отдельности вы можете не справиться с семью чарами, мы это еще проверим. Но вместе… вместе вы добиваетесь поразительных результатов. – Я никогда не видела ничего подобного, – подхватила Макгонагалл. – Вы как будто укротили океан нефильтрованной магии. – О нефильтрованной магии известно немного, – пояснил Снейп. – Теоретическими знаниями в этой области располагают лишь несколько высокоинтеллектуальных специалистов; большинство волшебников предпочитает работать с прикладной магией – заклинаниями, чарами, зельями и тому подобным – нежели с теорией. Мы просто принимаем наши способности как должное, не задаваясь вопросом, откуда она проистекает. Но… то, что я наблюдал в классе Зелий, когда принял Варево Восприимчивости, и то, что профессор Дамблдор видит в этой комнате, – говорит о наличии некой физической материи. Все это, в общем, занятно. – Да. Хорошо сказано, Северус, – согласился Дамблдор. Гарри и Драко переглянулись. Ни один не знал, что ответить. – Думаю, мы покинем вас. Сегодня день был насыщенный, передохните часок. Потом поужинайте, и вечером займетесь Трансфигурацией; профессору Макгонагалл будет помогать ваша подруга Гермиона Грейнджер. Затем поспите немного, а ближе к ночи у вас будет первый урок по аппарированию. Потрясающее время, мальчики мои, потрясающее. Для всех нас. На том пациентов оставили в покое. – Мы правда это сделали? – спросил Гарри. – Похоже, – ответил Драко. – Хотя, я точно не знаю, как. Гарри подошел и привлек блондина к себе. – Легко. Багровое облако. Магические узы и все такое. Похоже, вместе, Драко, мы не такие, как все, – они обнялись. Поцеловались. И свалились на постель, радуясь, что после дневных событий остались наедине. – Ты и раньше был не такой как все, помнишь? – задумался Драко через какое-то время. – Шрам, поединок с Темным Лордом, чемпион Тремудрого турнира и другие подвиги, как сообщал «Ежедневный Пророк». А я был ничтожеством, просто заносчивым ублюдком. – Я был обыкновенным, Драко, просто так вышло. И ты не был заносчивым ублюдком… иногда. Оба рассмеялись, с оттенком нервозности; атмосфера в комнате накалялась с каждой секундой. Драко провел рукой по шевелюре Гарри и снял его очки. – Ты был необыкновенным, Гарри, и сейчас тоже. И меня заставляешь чувствовать, что я не такой как все. Дальнейшая беседа оказалась невозможной, потому что оба пали под натиском пробудившегося желания. Когда Гарри понял, что, если рядом не будет Драко, из его жизни уйдет все – эмоции, магия, физические ощущения – у него к глазам подступили слезы. Мальчики ощущали, как впечатления, пережитые за день, воспламеняют страсть, которую они оба сдерживали столько времени, и на постели становится все жарче и жарче. – Драко… – пробормотал Гарри. – Ш-ш-ш, – шепнул Драко и заткнул ему рот своим собственным. – Молчи. Пусть это случится. Пусть наша любовь нас соединит. Очертания комнаты расплылись. Для каждого из влюбленных существовал лишь другой. Отдельные детали происходящего не откладывались в памяти, но усиливающееся желание проникало целиком в самую душу и выжигало в ней нестираемый след. В Драко проснулись нежность и отчаяние. Прервав поцелуй, их жизненно важную связь, на доли секунды, он стянул рубашку с Гарри через голову и пробежался руками по худощавому телу. Изящное прикосновение заставило Гарри встрепенуться от восторга, но он не привык к такому накалу изумительной чувственности; и, не в силах вытерпеть удовольствие, оттолкнул Драко спиной на кровать. Тот окинул его удивленным взглядом, но Гарри взирал на него как на единственный смысл своего существования, и Драко растаял. Гарри несмело расстегнул рубашку Драко, и тот вывернулся из нее. На секунду они оба замерли, а затем вновь принялись целоваться еще неистовее. Они прижались обнаженной грудью друг к другу, и по телу у каждого промчались искры. Гарри застонал. Наслаждение очень-очень-очень сильное, разве так можно? Но на сей раз отстранился Драко, и когда он начал прокладывать обжигающим языком чувственную дорожку на груди партнера, у Гарри перехватило дыхание. Драко нежно целовал его всюду, где тело не скрывала одежда, и от каждого прикосновения у Гарри внутри разгорался огонь немыслимой силы. В порыве жажды он впился губами в Драко, блуждая руками по его телу, отчаянно желая его ощутить. Постепенно равновесие сил между ними изменилось, и когда Драко почувствовал разгоревшуюся страсть Гарри как свою собственную, он окунулся в ощущения партнера, который начинал задавать направление и темп любовных ласк. Гарри лежал на Драко, сминая его своим телом, желая ощутить его целиком и полностью, и внутренние запреты смело в один миг. О, Мерлин, думал Драко, он просто чудо. Он для меня все. Я так этого хочу… Самого Драко переполняли эмоции. Он осторожно опустил Гарри, и они улеглись рядом, голые по пояс, дыша с трудом. Слова были излишни. Они оба понимали, что сейчас произойдет. Драко повернулся набок и, не отводя взгляда от возлюбленного, легонько провел рукой по его груди, пока не уперся в пряжку брюк. Он ослабил пояс, совсем чуть-чуть. Гарри испустил глубокий прерывистый вздох и притянул голову Драко к себе. На сей раз губы соприкоснулись ласково, нежно. Драко в исступлении закрыл глаза на мгновение, на бесконечное мгновение, мгновение озарения, мгновение их нежнейшего поцелуя, который означал, что Гарри дал свое благословение на то, чего партнер столь отчаянно жаждал. Драко одним рывком вытащил пояс у Гарри из джинсов. Щелчок пряжки дал сигнал резкому незамедлительному увеличению скорости. За пару секунд влюбленные содрали друг с друга оставшуюся одежду, яростно выбираясь из джинсов, скидывая ботинки, стягивая носки, сбрасывая боксеры, словно ненужную шелуху. Оттого, что они впервые оказались обнаженными вместе, волна возбуждения разлилась до необъятного океана, и потому Драко почувствовал, что не сможет дышать, если они с Гарри не соединятся в самый теснейший союз плоти, и даже тогда может быть мало… Они набрасывались друг на друга, лихорадочно двигая и переплетаясь ногами, вжимаясь друг в друга пахом, распространяя изнутри жар приятными волнами; они обнимали друг друга так крепко, что поцелуй уже подпитывался не сбившимся дыханием, а чем-то изнутри. У Драко по щекам потекли слезы. Чьи они – его или Гарри – он не знал. – Гарри, – прорыдал он. – Я люблю тебя, очень-очень. Никогда не бросай меня. Никогда не переставай любить меня. Никогда. Гарри не вымолвил ни слова. Его ответ прозвенел в мыслях Драко соборными колоколами. – Я никогда не перестану любить тебя, Драко. Ты моя жизнь. Они достигли пика и утонули в головокружительном водовороте. Рванувшись, они отчаянно вцепились друг в друга, и ураган неведомой силы подхватил их и вынес куда-то за пределы Больничного крыла. Поразительная, прекрасная, природная мощь. Они повалились друг на друга, испив наслаждение до дна. Гарри наощупь потянулся и переплел пальцы с Драко. Но касание рук меркло в сравнении с тем, что происходило в голове: они как будто проникли в самые мысли друг друга. После нескольких лет отрицания и потоков ненависти, ощущение единения обрело значимость и согревало не меньше, чем острое телесное наслаждение. В комнате воцарились спокойствие, любовь, радость, счастье. Двое влюбленных лежали долго-долго, не шевелясь. – Я бы отсюда вообще никогда не вставал, – в конце концов, прошептал Гарри. – Заманчиво, – отозвался Драко. – Но мне на ум приходят, по крайней мере, две причины, почему встать все же надо. – Правда? Какие? – Ну, во-первых, скоро придут Макгонагалл и Грейнджер, чтобы заниматься Трансфигурацией. А во-вторых,.. ну, мы немножко, гм… липкие. Гарри прыснул. – Ладно. Но веская только первая. Со второй ты просто придираешься. – Придираюсь? Оба рассмеялись. – Ладно, чуть-чуть придираюсь. Но я сказал так только затем, чтобы попытаться затащить тебя в душ. Гарри улыбнулся. – Ладно, Драко. Ты все-таки хочешь вымыть мне голову…
The End |