Немыслимые Мысли

Автор: Aidan Lynch

Перевод: Candice

Пейринг: Гарри/Драко

Рейтинг: PG–13

Жанр: romance

Disclaimer: продолжаю перевод не своего фанфика не про своих героев добровольно и бесплатно, дабы порадовать читательницу, пожелавшую увидеть окончание замерзшего/брошеного перевода

15 глава. Бэтмен & Робин

– Они должны быть там, постучи еще, – нетерпеливо указывал Рон. Он изо всех сил удерживал в равновесии поднос с едой, пока Гермиона стучала в дверь.

– Рон, – спокойно ответила она, – никто не отвечает. Поверь.

Она открыла дверь и заглянула с краешку.

– Боже мой!

Рон отчаянно пытался что-нибудь разглядеть из-за спины Гермионы. Поднос накренился, и одна из четырех тарелок уехала на край.

– Ой, НЕТ! – завопил Рон, беспомощно взирая, как посудина замедленно соскальзывает с подноса. – Гермиона!

Гермиона крутанулась и ловко поймала тарелку. От ее гибкого движения запястьем и бедрами Рону резко ударило огнем под ложечку, но любопытство, что же такое подруга увидела в комнате, пересилило. Рон вошел следом за ней.

Над палатой нависла дымка красного цвета. Багрового.

– Святой Мерлин, – прошептал он. – Что же тут?..

– Думаю, лучше не спрашивать, – ответила Гермиона, окидывая комнату изучающим взглядом. Повсюду валялась одежда. – Рон, открой окно, а? Давай попробуем чуть-чуть проветрить.

Ее спутник поставил еду на стол и попытался разогнать туман.

– Куда это мы попали? – задумался он вслух.

– Рон, я думала, это ясно как день, – ответила Гермиона, бездумно прохаживаясь по комнате, поднимая и складывая одежду. – Мы только что вошли в Багровое облако.

– Да, но почему ни с того ни с сего оно стало видимым?

Гермиона взглянула на сокурсника с неподдельной нежностью.

– Я правда не знаю, – тактично ответила она. Твоя наивность, пожалуй, очаровательна, подумалось ей. Прямо как Гарри. В процессе уборки на скорую руку она подошла к кровати и торопливо набросила покрывала сверху, чтобы Рон не заметил, что стало с простынями.

– Интересно, где они? – пробормотал Рон. – Помфри не говорила, что они выходили из комнаты. Наверное, они улизну…

– Тс-с-с! – Гермиона приподняла руку.

– Что?

– Они в душе! – прошептала она. – Слышишь?

Теперь из соседнего помещения доносилась негромкая дробь воды и смех – смех Гарри.

– Мерлин! – простонал Рон. – Сначала они спят в одной постели, теперь моются вместе. Да чем же все это закончится, а?

Гермиона про себя улыбнулась, радуясь, что простыни укрыты.

– Кто знает? – задумчиво отозвалась она и сжала губы, восторгаясь невинностью друга. – Просто притворись, что мы ничего не заметили. Ужин! – громко возвестила она.

Вода перестала литься, а за дверью в ванной послышался торопливый шепоток.

Немного времени спустя явился Гарри, весь мокрый, с полотенчиком вокруг пояса, а за ним последовал Драко, в том же облачении.

– А, – просиял Гарри, и смущение, что Гермиона видит его раздетым, легко перевесил восторг, переполнявший его в конце предыдущего часа. – Гости к ужину! Привет!

– Даже лучше, – улыбнулся Драко. – Гости к ужину, которые приносят ужин!

– Здорово, Гарри! – начал Рон. – Макгонагалл сказала, что мы можем поужинать с вами, пока она не пришла. Но что такое здесь случилось? Почему в воздухе красный туман?

Гермиона стрельнула в него предупреждающим взглядом.

– Красный туман? – удивленно переспросил Гарри. – По мне, все нормально.

– И по мне, – добавил Драко.

– Интересно, почему вы его не видите? – задумалась вслух Гермиона. – Впрочем, сейчас он более или менее рассеялся. Наверное, э-э, момент запала миновал.

Дракон давился смехом.

– Возможно, Грейнджер, возможно. Но он наверняка вернется…

– Момент какого запала? – не понял Рон.

– Не беспокойся об этом, Уизли. Тебе достаточно знать, что сегодня вечером ты будешь уминать ужин в компании двух ужасно счастливых голодных кроликов. А теперь отвернитесь на пару сек, а?

На пару-тройку минут Рон и Гермиона уставились в окно на сумрак, опускающийся на окрестности замка, а за спиной слышались смешки. Гермиона тоже улыбалась.

– Что? – прошипел Рон.

– Похоже, это становится привычкой, – хихикнула Гермиона.

– И к тому же странной, – согласился он. – Поторапливайтесь, вы двое, а то еда остынет.

– Ладно! – отозвался Драко. – Теперь Гарри, садись здесь.

Рон и Гермиона повернулись и увидели, что Гарри сидит в кресле, а Драко стоит сзади и, не церемонясь, вытирает ему голову полотенцем. Оба оделись в пижамы.

– Ты смотри, Гарри! – улыбнулся Драко. – Это пирог с курицей и ветчиной. Твой любимый.

– Как я могу смотреть, когда ты мне не даешь? – простонал Гарри из-под полотенца.

– Ах, да, – вспомнил Рон. – Когда мы пошли за едой, домовые эльфы сказали, что Дамблдор изменил вечернее меню почти час назад. Из-за вас. Поэтому на ужин опять пирог с курицей и ветчиной. Итак, валяйте, что сегодня было?

Все четверо тем временем расселись вокруг столика и набросились на еду.

– Ну, как сказать, – ответил Гарри. – Сегодня было много чего. День был вообще удивительный. Но мне думается, что одно событие Дамблдор отмечать не будет. Так что выбирать, пожалуй, стоит одно из двух.

Они с Драко рассмеялись. Рон набивал рот едой.

– Может, идеальное Варево Восприимчивости, – предположил Драко.

– Варево Восприимчивости? – отозвалась Гермиона.

– Да. Идеальное, как сказал Снейп, – добавил Гарри.

– Варево Восприимчивости? – недоверчиво повторила Гермиона.

– А что это? – спросил Рон.

– Невероятно трудное зелье, – пояснила Гермиона. – Я просто не верю тебе. Ты же профан в Зельях, Гарри. Ты бы не смог его сварить. Там нужно Призвать…

– Призвать частицы ивового сока из активной смеси, да, знаем, – перебил Драко. – Видела бы ты, как Гарри это проделывал. Он справился блестяще.

– Ты тоже замечательно поработал, – улыбнулся Гарри, не отрывал глаз от Драко, едва ли не целуя его.

– Ой, неф, не на-афо, – простонал Рон с полным ртом пирога.

– Я просто не верю, – упрямилась Гермиона. – В Англии не найдется и полдюжины магов, которым удастся его сварить. Это просто слишком невероятно, чтобы…

– Вообще-то, Снейп говорит, что их всего пять, – поправил Драко. – И он говорит, что мы с Гарри – двое из них, а он – третий.

– Ого, – подавился воздухом Рон.

– Герми, поверь, – подтвердил Гарри. – И в доказательство проверь доску для объявлений в гриффиндорской гостиной вечером. Снейп начислил мне за зелье десять баллов.

– Снейп начислил тебе баллы? – вытаращилась Гермиона.

– Да, – подтвердил Драко, – хотя сейчас десять баллов и впрямь кажутся жалкой подачкой по сравнению с величиной успеха. Зато я вообще ничего не получил, да, Гарри?

– Правда. Может, потому, что ты ожидал их?

Они еще посмеялись меж собой.

– Ладно, – смирилась Гермиона через какое-то время. – Варево Восприимчивости. Кто бы мог подумать! Ты и впрямь делаешь успехи, Гарри!

– А что было вторым? – поинтересовался Рон.

– Каким вторым? – пробормотал Гарри, не прожевав курицу.

– Гарри! Не разговаривай с полным ртом. Это отвратительно, – укорил Драко с притворным осуждением.

Они ласково переглянулись.

– Бе-е-е, – скривился Рон. – Перестаньте, это и впрямь противно.

Но Гермиона одобрительно кивнула.

– Спасибо, Малфой! – злорадствовала она. – Мне вечно приходится напоминать им манерах за столом. Видел бы ты их за завтраком. Порой они ведут себя как в цирке.

– Где? – Драко был сбит с толку.

– Неважно, – отмахнулась Гермиона. – Что было вторым?

– Каким вторым? – повторил Гарри.

– Снова-здорово, – вздохнул Рон и активно занялся картофелем.

– Вторая возможная причина для изменения меню, – убито пояснила Гермиона.

– А-а! – просиял Гарри. – Да. Это может быть Танец Семи Чар.

– Чего? – у Рона глаза вылезли из орбит при мысли, что это весьма рискованно.

– Семи чар, – улыбнулся Драко. – Сегодня днем мы задействовали семь чар, чтобы заставить мебель вертеться волчком по комнате. Дамблдор вроде думает, что это выдающийся результат.

– Сколько? Семь? – недоверчиво переспросила Гермиона. – Вы изучили семь новых чар за один день? Это никак не похоже на правду, Гарри. У тебя ушло несколько недель на Призывающие чары.

– Герми, не семь новых чар, обрати внимание. Хотя некоторые из них были нам в новинку. Семь чар одновременно.

– Семь чар одновременно? – повторила Гермиона в полном изумлении.

– Что-то в комнате стало слышаться эхо, или нет? – поддразнил Драко.

– Семь? Это хорошо? – спросил Рон.

– Не глупи, Гарри, – скептически возразила Гермиона. – Даю голову на отсечение, что даже Дамблдор не может сотворить больше одного вида чар за раз. Семь одновременно – это поистине чудо из чудес.

– На самом деле, он может сотворить три заклинания или четыре вида чар, а Макгонагалл и Снейп – по двое, – заявил Драко. – А мы управляли семью, что, как ты говоришь, поистине чудо из чудес.

– Семью?

– Я так понимаю, это хорошо, – изрек Рон, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Как?.. – у Гермионы слова застревали в горле.

– Это связано с силой объединенной магии, – пояснил Гарри с нарочитой небрежностью. – Багровое облако, и т.д и т.п. Очевидно, мы можем налаживать связь, и когда налаживаем одновременно, то способны творить всякие чудеса. Вот и получилось семь чар.

Долго он не выдержал и, отбросив бесцеремонность, рассмеялся.

– О Боже! – захлебывалась смехом Гермиона. – Ты Супермен!

– Кто? – округлил глаза Рон.

– Супермен! – воскликнула Гермиона.

– Кто? – Драко тоже был озадачен.

– Супермен! – выкрикивал Гарри. – Бегает быстрее скоростного поезда! Прыгает выше небоскребов!

– Супермен! – вопила Гермиона. – Варит сложнейшие зелья! Накладывает семь чар одновременно!

– О чем это они? – спросил Драко у Рона.

– Наверное, маггловская штука, – ответил тот, разглядывая еду в тарелке Гермионы.

– Достань мне только синее атласное трико и красные трусы, с большой «Г» спереди! – восклицал Гарри.

– О, звучит заманчиво… – задумался Драко.

Рон посмотрел на него и, закатив глаза, щелкнул языком.

– Днем, Гарри Поттер, незаметный школьник с темными волосами и в очках, но в критических ситуациях… Супермен! – бодро объявляла Гермиона.

– Большая «Г» спереди на трико или на трусах? – невинно уточнил Драко.

Гарри и Гермиона зашлись истеричным хохотом.

– Хороший вопрос, – вмешался Рон, который по-прежнему не имел понятия, о чем ведется разговор.

– Супермен, спаси, спаси меня! – визжала Гермиона, притворяясь, будто нуждается в помощи, и от смеха свалилась со стула.

Гарри подскочил и, чмокнув Драко в макушку, встал в позу Летящего Супермена и кинулся туда, где Гермиона заливалась хохотом.

– Они окончательно спятили, – заявил Рон.

– Ну, здесь спорить не буду, – улыбнулся Драко. – Передай воды, а, Рон? Тьфу, прости… в смысле, Уизли.

Рон посмотрел на него, и несмело улыбнулся.

– "Рон" вполне устроит, – сказал он. – Так что, если?..

– Конечно, – просто согласился Драко.

– Ух ты! – воскликнула Гермиона, глядя в окно, пока они с Гарри поднимались с пола.

– Что? – забеспокоился Рон.

– Смотрите! – она показывала в окно. – К разговору о супергероях! Бэтмен и Робин, блин!

Все столпились у окна и стали свидетелями необычайного зрелища. Перед хижиной вместе с мотоциклом стоял Хагрид, одетый в кожаный костюм, и в мотоциклетных очках. Около него – Добби, в собственной курточке и миниатюрных очочках, в белом шарфе «а-ля авиатор». Хагрид, похоже, умолял его садиться на мотоцикл, а потом, потеряв терпение, сгреб Добби в охапку и запихнул его в багажник сзади. Через пару секунд странная парочка пронеслась над озером, а следом развевался шарф Добби.

– М-да, – пробормотал Гарри. – Все страньше и страньше.

– Куда, спрашивается, их понесло? – задумалась Гермиона.

– Кто знает? Хватит, давайте покончим с ужином.

– Здравая мысль, Рон, – одобрил Драко. – Гарри, пожалуйста, сядь и съешь что-нибудь еще.

– “Рон?” Ты только что назвал его “Роном?” – изумилась Гермиона.

– Когда это случилось? – спросил обрадованный Гарри.

– Когда вы двое игрались в человека-в-синем-трико, – небрежно ответил Драко.

– А меня забыли, – надулась Гермиона. – Теперь что, одна я буду называть тебя «Малфой»?

Драко хохотнул.

– Это зависит от тебя… Гермиона.

Никто не смог удержаться от застенчивой улыбки.

– Блин, мне ж надо собираться, – простонал Рон. – С утра я первым делом сдаю чертову карту звездного неба, а я ее еще даже не начал.

Гарри улыбнулся. По-другому Рон и не готовился.

– Ты ее еще даже не начал? – убито переспросила Гермиона.

– Эхо возвращается, – заметил Драко.

– Не забудь: если ты еще раз пропустишь крайние сроки в этом семестре, нарвешься на отработку, и сочувствия от меня не жди.

– Черт, – выругался Драко.

– Что? – обернулись к нему остальные.

– Ты сказала “этого семестра”. У меня это из головы вылетело. Сколько еще до конца семестра?

– Три-три с половиной недели, как-то так, – ответила Гермиона. – Почему ты спрашиваешь?

На лице Драко отразилось отчаяние, как будто он столкнулся с большим несчастьем.

– Три-три с половиной недели? Господи.

– Сегодня и впрямь то и дело слышится эхо, – улыбнулся, Рон, но получил пинок от Гарри.

– И сколько длятся Рождественские каникулы? – тихо спросил Драко, хотя втайне уже знал ответ. Он сильно побледнел.

– Как всегда, – тактично ответила Гермиона. – Около трех недель.

Гермионе показалось, что Драко на грани обморока.

– Эй, Драко, – успокаивал Гарри. – Иди сюда.

Драко с опаской покосился на Рона и Гермиону, но Гарри покачал головой, словно говоря: не нужно волноваться о них, притянул Драко в объятия и нежно коснулся губами его волос.

– Не волнуйся, все уладится, я обещаю. Мы что-нибудь придумаем, – шептал он, уткнувшись в шею Драко.

Рон и Гермиона впервые стали свидетелями настоящей близости между влюбленными, и ощутили себя не в своей тарелке. Или, скорее, Рон ощутил себя не в своей тарелке, а Гермиона расчувствовалась.

– Не волнуйся о чем? – мягко спросила она. – Мы чем-нибудь можем помочь?

– Вряд ли, – тихо ответил Гарри. – Это просто Багровое облако; оно очень крепко нас связывает, и Драко начинает волноваться, если нас разделяет больше нескольких футов. Честно говоря, мысль о трехнедельной вынужденной разлуки нельзя считать такой уж легкой.

У Гермионы был задумчивый вид. Пожалуй, Гарри даже преуменьшил значение этой проблемы ради Драко.

– А как же ты? – спросил Рон. – Разве ты чувствуешь себя по-другому?

– Вроде того. Багровое облако воздействует на нас обоих по-разному. Для Драко, ну, в смысле, для нас обоих, это необходимость быть рядом. Но для меня еще… ну, это трудно объяснить; у Драко возникают проблемы, в основном, когда мы разлучаемся, но для меня, ну, я чувствую их сильнее, когда мы вместе, потому что,.. вроде как чувствую, что иногда…

– Ох, Бога ради, Гарри, выкладывай как есть, – прервала Гермиона.

– Ладно. Я никогда не забываю, что, когда Багровое облако связало нас, Драко оказался в большой опасности. И пока он переживает о разлуке, мне иногда кажется, что тем лучше для него.

Повисло неловкое молчание.

– Вот это благородство присуще вам всем, гриффиндорцам, – сказал Драко через некоторое время. – Он не может вдолбить себе в голову, что мне плевать на опасность.

Гермиона оглядела их обоих с легкой улыбкой.

– Итак, позвольте перейти прямо к делу, – начала она. – Вместе вы безумно счастливы, если не считать, что Гарри беспокоится об опасности?

– Э-э, да, наверное… – согласился Гарри.

– Что ж, Гарри, здесь ситуация схожа с нашей, ведь мы с Роном твои друзья. Мы очень часто подвергаемся большой опасности. Но ты не отказываешь нам в праве дружить с тобой, и мы бы ни за что не отказались. То же самое с Драко. Ты всегда заботишься о других больше, чем о себе, но если Драко не возражает, ты не должен ему препятствовать.

– Браво, Гермиона, – поаплодировал Драко. – Я ухлопал кучу времени, чтобы втолковать ему это прошлой ночью.

– Ну, ты явно не такой умный, как Гермиона, – беззлобно ухмыльнулся Рон.

– Умный-умный, – возразила Гермиона. – Потому что он тоже понимает, что не может отмахиваться от опасности, сколько бы ни притворялся, что ему все равно. Именно поэтому он так дергается, когда вы не вместе, Гарри, потому что, если его нет рядом, он не может тебя защитить. Это даже мило. Вы оба волнуетесь больше друг за друга. Интересный, но, должна сказать, совершенно предсказуемый эффект Багрового облака.

Гарри посмотрел на Драко.

– Я же говорил, вот такая она, – улыбнулся он. – Она просто смотрит на проблему и видит все ее углы.

– Это несколько выбивает из колеи, – согласился Рон.

– Начинаю понимать, почему, – рассмеялся Драко. – Но одно понимание наших чувств не заставит их исчезнуть.

– Нет, – улыбнулась Гермиона. – На это могут уйти годы, как и у других.

– Герми, ты способна подарить такой лучик надежды, – заявил Гарри. – Годы сомнений, быть ли вместе или врозь. Какая прекрасная перспектива на будущее.

– Думаю, вы поймете, что это и называется жизнь, мальчики.

Все засмеялись.

– К слову о жизни, – добавила Гермиона, – Рон, карты звездного неба на деревьях не растут. Во всяком случае, по моим сведениям. Так что берись за дело.

Рон тяжко вздохнул.

– По крайней мере, вам не приходится терпеть такие придирки, – простонал он.

– Я бы не был настолько уверен, Рон, – улыбнулся Гарри. – Драко может изводить как ты и твоя мать вместе взятые. Прими душ, вымой голову, съешь еще кусочек, и тому подобное, – поддразнил он, косясь на Драко.

– Неужели? – спросила Гермиона с легким удивлением. – Рон и его мать вместе взятые? Вот это да. Я, пожалуй, впечатлена. Не ожидала такого.

– Ничего подобного! – воскликнул Драко. – Я только хочу, чтобы ты съел еще чуть-чуть! Чудо, что ты еще не протянул ноги.

– Отличный ход, Рон, – задумчиво изрек Гарри.

– Ты о чем?

– Тебе удалось перевести тему твоей звездной карты на мое питание. Дешевый трюк, но я особенно тебя не виню.

– Ой, неужели все настолько очевидно? – чуть улыбнулся Рон.

– Да, – хором заявили трое остальных.

И в эту самую секунду дверь открылась, вошла мадам Помфри и машинально окинула взглядом стол.

– Это все, что ты съел? – убитым голосом осведомилась она у Гарри.

В ответ последовал взрыв смеха, и мадам Помфри, неизменный профессионал в своем деле, отнеслась к нему со всей невозмутимостью.

– К разговору о ворчании! – смеялся Рон. – Ладно-ладно, ухожу. Астрономия, вперед…

Он вышел из палаты, и мадам Помфри засуетилась.

– Теперь освободите посуду, профессор Макгонагалл будет здесь с минуты на минуту. Вас вряд ли можно считать больными, а у домовых эльфов и без того дел по горло. Не комната, а стыдоба, и я хочу сменить постельное белье.

Троица заметила в руках колдомедика стопку чистого постельного белья.

– Не беспокойтесь, – поспешила сказать Гермиона. – Я помогу им перестелить постель.

– Спасибо, мисс Грейнджер. Ваша помощь была бы кстати. От этой парочки толку никакого.

– Ты и вправду имела в виду то, что сказала? – уточнил Гарри после того, как медсестра вышла. – Ты действительно перестелешь постель?

– Ни за что, – заявила Гермиона. – Просто я, зная, в каком виде сейчас простыни, не хотела, чтобы она меняла белье. И вообще, представляю себе, что это будет за комедия, когда вы будете с ним возиться.

– Ты правда считаешь, что от нас никакого толку? – спросил слегка ошеломленный Драко. – Ну не настолько же.

– Да-да, вы провалитесь с треском. Я ничуть не сомневаюсь.

– Гермиона, – сказал Гарри, вспомнив то время, когда он жил у Дурслей, и его заставляли работать по хозяйству, – чтоб ты знала, я перестелил больше кроватей, чем…

Драко заткнул его, швырнув в него подушкой, и Гермиона взвизгнула от смеха.

Когда профессор Макгонагалл несколько минут спустя ступила за порог комнаты, она с удовольствием отметила, какое веселье там царило. Гарри и Драко вроде бы пытались заправить постель, в которой спали, но им, похоже, лучше всего удавалось завернуться в простыни.

– Достаточно, – объявила она еще через несколько минут. – У нас полно работы.

Одним мановением палочки профессор убрала кровать и поставила перед собой.

– Начнем, джентльмены. Транфигурация – это сложная область магии. Не отвлекайтесь.

***

Они начали с малого, но очень скоро стало очевидно, что в навыках Трансфигурации, как и в Зельях и в Чарах, произошли значительные подвижки. Прошло около получаса, а в комнате скопилось множество выбранных наугад предметов, которые когда-то служили частью обстановки. Гермиона озиралась. Она как будто попала в лавку старьевщика.

У окна красовалась пара китайских ваз, бывших стульев, а между ними – чучело большого тигра, которое Драко трансфигурировал из кровати. Сами обучаемые щеголяли кожаными куртками, которые раньше были пижамой, а Гарри сидел на плотике, с мачтой и парусом, который он сотворил из другой кровати. От ламп тянулась гирлянда фонариков, которые когда-то были носками, и еще Гарри лучился довольством, что превратил стол в груду подушек.

– Хватит подушек, – твердо сказала профессор Макгонагалл. – Думаю, мы способны на большее. Возьмемся за что-нибудь посложнее. Гермиона, подними вон ту подушку, и Гарри, посмотрим, сумеешь ли ты трансфигурировать ее в сову.

Гарри встал и нацелил палочку, но Гермиона споткнулась о тигра, и подушка стала одноногим голубем, который тут же выпорхнул из окна. Незадачливая ассистентка растянулась на полу, а ее волосы покрылись перьями.

– Мерлин мой, – сказала Макгонагалл и взмахнула палочкой, чтобы исправить прическу ученице, – тебе понадобится другая подушка.

– Нет, не понадобится, – тотчас ответил Драко. – Мы просто воспользуемся одной кроватью.

Макгонагалл слегка фыркнула при упоминании их постельных договоренностей, однако полная сосредоточенность не позволила отвлечься. – Хорошо, забудем о совах. Попытайтесь сработать вместе, как работали с Чарами. Посмотрим, что выйдет.

Гарри и Драко встали напротив друг друга, и Гермиона бросила оставшуюся подушку между ними. Драко в ту же секунду превратил ее в голубя, и тот подлетел к плечу Гарри. Гарри превратил птицу в жабенка, опустил на пол и смотрел, как он медленно скачет к Драко, который преобразовал земноводное в большой растрепанный папоротник в фарфоровом горшке с замысловатой отделкой. Затем Гарри изменил цвет горшка. А Драко превратил папоротник в кошку. Кошка же стала воздушным шаром с надписью «Гарри» и «Драко», который плавно поднялся к потолку и, в свою очередь, сменился парой энергичных Бладжеров.

Процесс превращений ускорялся с каждой секундой. Гермиона и профессор Макгонагалл не поспевали за последовательностью меняющихся предметов. Все вокруг меняло свой облик настолько быстро, что было невозможно уследить за всеми превращениями, и казалось, что вся комната вертится каруселью. Гермиона бросила оглядываться и переключила свое внимание на Гарри и Драко, которые словно в рот воды набрали, видимо, общаясь без слов. Чутье подсказывало ей, что мальчики давно уже работают вместе, и теперь нельзя утверждать точно, кто что трансфигурировал. Это захватывало дух, почти как увлекательный фильм, который проматывают с двадцатикратно увеличенной скоростью.

Из заклинаний мелкими ручейками полилась магия и начала воздействовать на что попало, как будто они затрагивали не только конкретные предметы, но и оживляли комнату целиком. Температура значительно упала, и свет тоже стал приглушеннее. Гермиона встревожилась, заметив, что чучело тигра явно замурлыкало. Гриффиндорка невольно покосилась на декана.

– Стоп! – скомандовала профессор Макгонагалл.

Комната замерла. Вокруг царил колоссальный беспорядок. Гермиона осторожно пробралась мимо котла, забитого чуть ли не двумя сотнями теннисных мячей. Откуда они взялись – загадка.

– Ух ты! – прошептала она. – Я никогда не видела ничего подобного!

– Я тоже, – добавила профессор Макгонагалл.

Гарри и Драко не отзывались. Они продолжали общаться непостижимым для Гермионы образом. Профессор Макгонагалл все твердила, как замечательно они справились, но Гермиона заметила, что ее друзья ничего не слушают. Совершенно.

– Что они делают? – спросила Гермиона.

Мальчики с остекленевшими глазами стояли столбом.

– Не знаю, – протянула Макгонагалл. – Гарри, Драко, что с вами такое?

Они будто не слышали.

Если раньше превращения совершались с гиперреальной скоростью, то теперь события словно застыли во льду.

Гарри и Драко, позабыв о присутствии однокурсницы и преподавателя, подняли каждый свою палочку. Стоит ли это сделать? Почему бы и нет? В конце концов, им рекомендовали работать вместе. Между ними мелькнула тень улыбки. Они не сговаривались, вовсе нет, но…

Они одновременно активизировали заклинание. В палате повеяло прохладным серебристым ветерком. И ничего не изменилось. Гарри и Драко стояли посреди кавардака и не сводили друг с друга глаз.

Не считая того, что они поменялись местами.

– НЕТ! – воскликнула Макгонагалл с неподдельным ужасом. Она пошатнулась, и ее привычный самоконтроль полетел в тартарары.

– Что? – взвизгнула Гермиона. – Что они сделали?

– Боже милостивый! – простонала Макгонагалл, заламывая руки.

Гермиона кинулась к Гарри.

– Они трансфигурировались друг в друга?

– Да! – Макгонагалл побелела как полотно. – Хотя, Мерлин знает, как – заклинание не должно было сработать!

– Гарри! – закричала Гермиона.

– Я не Гарри, – невозмутимо возразил Драко в облике Гарри.

– Я Гарри, – сказал Гарри в облике Драко.

– Немедленно трансфигурируйтесь обратно, – приказала профессор тоном, не терпящим возражений.

Вновь подул серебристый ветерок, и мальчики вернулись в исходное положение.

– Слушайте меня, вы двое, – сдержанный голос преподавательницы мог легко сорваться. – За все то время, что я работала в Хогвартсе, никогда… Обещайте мне одно. Вы больше никогда, никогда не будете применять двойную транфигурацию. Я говорю это не только как учитель. Я говорю так, потому что это заклинание очень и очень опасно. Малейшая ошибка, и вы можете остаться изуродованными навсегда. Навсегда. Последствия могут быть самыми невообразимыми. Вы понимаете?

Хорошенько пристыженные Гарри и Драко и утвердительно буркнули себе под нос.

– Хорошо.

К профессору Макгонагалл мало-помалу вернулось ее хладнокровие, и она продолжила:

– Теперь я должна спросить. Как вы это сделали? Какое заклинание применили? Как вы добились синхронного действия магии?

Оба ученика безучастно воззрились на нее.

– Ох, – вздохнула она. – Вы не имеете никакого понятия, верно?

– Не имеем, – согласился Драко. – Мы просто взяли и сделали. Простите. Мы только пожелали поменяться и поменялись.

Профессор задумалась, испытующе посмотрела на них; затем одним мановением палочки привела комнату в прежний вид, за вычетом одной подушки.

– Ой, – грустно изрек Драко.

– Что? – спросила Макгонагалл.

– Я надеялся, что куртки останутся, – пояснил Драко.

Преподаватель Трансфигурации закатила глаза.

– Хорошо. Достаточно. Мисс Грейнджер, пожалуйста, пойдите спросите мадам Помфри, может ли она зайти к нам?

Как только Гермиона вышла, Макгонагалл зачастила:

– Что ж. Вы талантливы, необычайно талантливы. И это потрясающе. Но я хочу повторить то, что говорила о двойной трансфигурации. Больше никогда, как бы ни складывались обстоятельства. Как бы то ни было. Я не могу не отметить, что теперь обычный курс Трансфигурации для вас чересчур легкий, и вам потребуются задания потруднее. Поэтому я решила, что будет несправедливо не попытать ваши силы в Анимагическом превращении, как только позволит время. Но мы будем работать в моем темпе. И вы будете тренироваться только в моем присутствии. И никому ни слова. Ясно?

Мальчикам было ясно.

– Хорошо. Теперь, когда вам принесут зелье, вы поспите несколько часов, а затем вас отведут в деревню на ваш первый урок Аппарирования. Вы, конечно, знаете, что в замке и его окрестностях нельзя аппарировать, и поскольку вы оба несовершеннолетние, темнота сослужит нам хорошую службу. Увидимся примерно после часа ночи. Отдыхайте, джентльмены.

Профессор Макгонагалл собралась уходить, и тут вошла мадам Помфри с двумя кубками снотворного. Гермиона не вернулась. Пациенты выпили зелье, и постепенно у них стали слипаться глаза.

– Профессор Дамблдор распорядился, что сегодня вы последний раз засыпаете с помощью зелья, – сообщила им мадам Помфри. – Так что выпейте его до конца: после сегодняшней ночи сон будет нормальным.

Она пожелала им спокойной ночи и покинула палату.

– Мы правда это сделали? – тихо спросил Гарри, когда они переодевались в пижамы.

– Походу, да, – вздохнул Драко. – И она довольно внятно сказала никогда этого не повторять.

– Можешь сказать это еще раз, – согласился Гарри.

– И она доволь…

Гарри его стукнул, и они рухнули на постель, прижимаясь друг к другу в объятиях.

– Мне понравилось стать ненадолго тобой, – улыбнулся Гарри. – Очень приятно, когда шелк прикасается к коже.

– Неужели? Не знаю, как ты управляешься со своими волосами, – протянул Драко. – Меня так и подмывало их расчесать.

Гарри прыснул.

– Ну, если б ты не тер их так яростно полотенцем, они, может, лежали бы и ровнее. В любом случае тебе эти ощущения больше не грозят, так что забудь.

– Как я могу забыть? Ты понимаешь, что именно я вынужден любоваться этим безобразием дни напролет. Однако, кажется, мы станем анимагами; это интересно, – Драко зевнул. – Надеюсь, я буду тигром.

– Тигром? Не глупи, от него толку чуть. Если ты превратишься в долбанного тигра, ты не сможешь ходить тайком по окрестностям.

– А кто говорит, что я хочу ходить незамеченным?

Гарри засмеялся, и его смех превратился в широкий зевок.

– Все равно у тебя вряд ли есть выбор. Я думаю, все определяют черты характер.

– О, Боже, правда? – сонно пробормотал Драко.

Но Гарри не ответил, и зелье в последний раз помогло им заснуть.

***

Аппарировать было легко. И весело.

Сначала их проинструктировал Дамблдор. В принципе, используемая магия была проста; а заклинание выучили за пару минут. Затем оставалось четко увидеть мысленным взором место назначения, вызвать заклинанием магию и представить себя уже там. Хотя применить знания на практике оказалось намного труднее. Существовала опасность расщепиться, что внушало отнюдь не приятные мысли: например, вариант очутиться в двух местах сразу. Гарри сперва приуныл, и его немного задело, что у партнера все получается само собой. После получаса занятий Драко мог перемещаться на сотню ярдов и дальше, тогда как Гарри еле-еле одолел расстояние в несколько футов. Но когда они стали тренироваться по отдельности, Гарри начал делать гораздо большие успехи.

Драко ушел с Дамблдором и Снейпом, а Гарри аппарировал между Сириусом и Макгонагалл, причем дистанция постоянно увеличивалась. Каждый из взрослых проверял, чтобы ничего не случилось, а потом уже отходил дальше и разрешал Гарри перемещаться к другому. После продолжительных занятий и Гарри, и Драко умели перемещаться на расстояние в несколько миль, и когда начал заниматься рассвет, все встретились в Визжащей Хижине. Дамблдор лучился довольством.

– Превосходно. Мы еще поупражняемся завтра ночью, но я думаю, вы оба хорошо справляетесь. Теперь мы все аппарируем к воротам замка и пойдем на ранний завтрак. Минерва, Северус, думаю, вам нужно немного поспать; ночь выдалась долгой. Я приму меры, чтобы до полудня ученики на ваших уроках не оставались без присмотра. Гарри, Драко, вы тоже поспите, и без помощи зелья. Идемте, мальчики, идемте.

Тем ранним утром к замку направлялась гурьбой необычная компания. Снейп и Дамблдор впереди вполголоса беседовали о Вареве Восприимчивости и следующем направлении обучения мальчиков. Сириус и Макгонагалл шли следом и обсуждали, как могла получиться двойная трансфигурация. Наконец, замыкали шествие Гарри и Драко, которые не переговаривались, а углубились в размышления о том, что преподнес им прошедший день.

Гарри чувствовал себя как рыба в воде. Он взял спутника за руку, и парочка пошла бок о бок, так, чтобы другие не заметили.

С первыми лучами рассвета путники столпились на ступенях замка, но только Дамблдор собрался завести речь, издалека послышался рев, и все взгляды устремились ввысь. Вскоре Гарри узнал мотоцикл, который показался над озером и затем сделал круг у них над головой. Добби отчаянно махал, безумно радуясь чему-то.

– Ой, смотрите! – воскликнул Драко. – Робин и батман.

– Бэтмен и Робин, дурачок, – ласково поправил Гарри.

Дамблдор немедленно поспешил к хижине Хагрида, бросив остальным через плечо, чтобы завтракали без него.

– Интересно, где же это они были? – задумался Драко.

***

– Если все дело в отношениях, Драко годится, – размышлял Рон, сидя в гостиной после завтрака.

– О, да неужели мы сменили пластинку? – поддразнила Гермиона.

– Я имею в виду, – продолжал Рон, пропустив ее колкость мимо ушей, – он любит Гарри. У него это на лице написано. У меня не возникает подозрений, что он собирается как-то напакостить. Разве ты не чувствуешь, что Гарри с ним в полной безопасности?

– Да, чувствую. В полнейшей безопасности, как никогда. Забавно.

– Что забавно?

– Чем все для нас закончилось. Всего месяц назад, до урока с фавнами, жизнь текла своим чередом. Теперь мы, хочешь-не хочешь, узнаем массу нового. Мы уже не сможем думать о Гарри, не вспомнив о Драко.

– Думаю, я к этому привыкну. Хотя интересно, что подумают родители.

– По крайней мере, твои родители поймут Багровое облако. А что подумают остальные?

Глаза Рона заблестели.

– А!..

– Что?

– Багровое облако! Вот почему вчера вечером в комнате была красная дымка. О, Боже, они что, трахались?

– Рон! Можно было бы выразиться без жаргона.

– Извини! Но ты ведь не станешь отрицать, правда? Черт подери! Гарри и Драко сношаются как собаки во время течки, и тут мы с пирогом. Бе-е. И к слову о несвоевременности…

– Собаки во время течки? Мы понятия не имеем, как далеко, э-э, они зашли. И я все равно думаю, что они бы, э-э… закончили, если тебя это как-нибудь утешит.

– Не утешит. Ничуть. О Мерлин, не могу поверить.

– Ой, перестань заморачиваться, Рон. Рано или поздно это должно было случиться.

– Я совсем о другом! Просто…

– Что просто?

– Не могу поверить, что Гарри лишился невинности раньше меня! Я правда, честно полагал, что уж в этом я его обставлю!

Лицо Гермионы само собой расплылось в улыбке.

– Ох, Рон! – рассмеялась она.

– Что?

– Ничего.

– Нет уж, продолжай, что, блин, тут веселого?

– Ну, пожалуй, просто обнадеживает.

– А?

– Замечательно, что единственная оставшаяся проблема между тобой и э-э, увлекшимися Гарри и Драко, то, что тебе не удалось сделать это первым!

– Герми! Я определенно не хочу заниматься тем же самым, что бы то ни было!

– Я хотела сказать другое, и ты это знаешь, – засмеялась Гермиона. – В любом случае, это не соревнование!

– Тебе легко говорить. Ты не единственный из братьев Уизли, который не вошел этот клуб.

– Что? – округлила глаза Гермиона. – Фред? Джордж? Когда это случилось? С кем?

– Извини, семейные тайны, – ухмыльнулся Рон.

– И… ПЕРСИ?

Рон хохотал, не переставая, и улыбался Гермионе.

– Эту историю тебе точно стоит рассказать!

– Когда? Когда я смогу ее услышать?

– Ой, я не знаю. Я не могу выдавать тайны Уизли.

– Опять этот чертов Мальчишеский кодекс поведения, да? Ладно, возьму и спрошу Джинни.

– Ха! Ты же не думаешь, что Джинни в курсе, а? Если бы она узнала, о чем мы говорим, она бы с ума сошла от ужаса.

– Ладно, тогда придется попросить, чтобы Гарри вытянул из тебя подробности.

– Гарри уже знает. Он почетный Уизли, забыла? И он ни за что тебе не скажет.

– Держу пари, скажет.

– Держу пари, нет. Где бы он ни ночевал, он все равно связан условиями Кодекса.

Гермиона улыбнулась.

– Ладно, сдаюсь. Мило. Храни свои тайны. Пока.

– Что значит пока?

– Я уверена, что как-нибудь смогу заставить тебя рассказать, – она склонилась и чмокнула его в лоб.

Рон вспыхнул румянцем, и тут прозвеневший звонок возвестил о начале уроков.

***

Добравшись до своей палаты в Больничном крыле, Гарри и Драко еле волочили ноги.

– Ну что ж, – безжизненно изрек Гарри.

– Да, знаю, – кивнул Драко.

– Что у нас дальше по плану?

– Что дальше? Думаю, постель.

– Я имею в виду, мы гении в Зельях.

– Еще бы. Ивовый сок? Легко.

– И мы установили мировой рекорд по Чарам.

– Семь? Плевое дело. Я считаю, в следующий раз мы управимся с восемью. И не забудь, Гарри, абсолютные вундеркинды в Трансфигурации.

– Да, правда. Знаешь, а я уже привык быть вундеркиндом. Хотя тебе это должно греть душу, – усмехнулся Гарри.

– Блин. Откуда вдруг такое отношение?

– Э-э… может, из-за умения аппарировать, не достигнув совершеннолетия?

– Ах, да. Вот именно. И… – лукаво добавил Драко.

– И что?

– Ну, лучше, чем все вместе взятое…

– Что?

Драко тепло улыбнулся.

– Мы потеряли невинность.

Гарри хихикнул.

– С чего ты взял, что я потерял ее только сегодня? – спросил он, легонько целуя Драко в шею, пока они раздевались.

– Ой, вот не надо, – зевнул Драко. – Только не говори мне, что ты гриффиндорский казанова, потому что я напрочь отказываюсь в это верить. Ты был невинен как дитя. Даже не целовался, не говоря уж о…

– Ты тоже, мерзавец. Ты даже не мог снять с меня рубашку, не провозившись с ней.

– Ну, хорошо. Над кое-какими основными вопросами надо будет поработать, согласен. Рубашки бывают мудреными, особенно такое мешковатое старье, которое ты носишь.

– Шелковые рубашки, знаешь ли, ненамного легче. Они бывают скользкими. Не забудь, когда будешь надевать ее в следующий раз.

– Ты хочешь сказать, что я должен носить легкоснимаемую одежду только ради твоего удобства?

Гарри прыснул.

– А ты бы носил ради меня?

– Гм, да. И даже больше. Если они будут модными и дорогими, я буду носить любые рубашки, какие ты захочешь.

– Честно говоря, думаю, что мне больше нравится видеть тебя без рубашки, – покраснел Гарри.

– Что? В смысле, вот так? – засмеялся Драко, сбросил рубашку и кинул ее на другую кровать.

– Да. Именно так, – улыбнулся Гарри.

– Черт побери, Гарри. Начинаешь требовать, а?

– Знаешь, я могу потребовать намного больше, – шепнул Гарри.

– Например?

– Например, может, ты мне больше нравишься еще и без джинсов.

– Что, без этих джинсов? – Драко, не сводя глаз с Гарри, указал вниз обеими руками.

– Гм, да. Они определенно раздражают.

– Ты имеешь хоть малейшее понятие, сколько они стоят? И ты хочешь, чтобы я выкинул их, как какую-то фигню?

– В общем, да.

– Ладно, принимается, – Драко расстегнул пояс. – Но только если и ты избавишься от того кошмара, который именуешь джинсами.

– Верно. Они ужасные, я знаю. Но большая часть моей одежды – обноски моего жирного идиота-кузена, тут уж ничего не поделаешь.

– Выход наверняка есть. Помнишь, ты унаследовал хранилище, набитое золотом? Почему бы не прикупить себе что-нибудь подходящее?

– Ээ, ну…

– Что «ну»?

– Терпеть не могу ходить по магазинам.

Драко был слегка озадачен.

– Терпеть не можешь ходить по магазинам?

– В точку, Шерлок.

– Кто?

– Неважно. Кроме того, моя тетя спросит, откуда у меня обновки. Она считает, что у меня нет ни гроша.

– Ни гроша?

– Ни кната.

– Она не в курсе о деньгах твоих родителей?

– Слава Богу, нет. Она бы потребовала их в качестве компенсации за то, пришлось отвести мне чулан для жилья.

– Рыдаю и плакаю, представляя, как маленький Поттер растет у магглов в нищете, и все равно не могу постичь, почему ты ненавидишь ходить по магазинам.

– Правда. Я знаю, что меня ждет, потому что сталкивался с Невероятным Испытанием Ходить За Покупками С Тетей Петунией.

– А. Как насчет того, чтобы сходить за покупками с кем-нибудь другим?

– Кем же?

– Тем, у кого в тысячу раз больше вкуса, чем у тебя?

– Это интересно. Можешь кого-нибудь предложить?

– Возможно, хотя при виде этого тряпья я теряю способность ясно мыслить.

– Ой. Тогда лучше его снять.

– Звучит неплохо. Ты, может, и тощий, и слегка взъерошенный, но я не могу не думать, что без них ты будешь выглядеть гораздо лучше.

– Блин. Начинаешь требовать, а?

– Да, Гарри. Начинаю. И могу потребовать намного больше.

– А поточнее? – Гарри вышагнул из своих джинсов, так что теперь оба мальчика стояли друг напротив друга в одних боксерах.

– Новое нижнее белье. Для тебя то есть. В этих трусах ты смотришься нелепо. На чем они только держатся; в них же влезут двое.

– Двое?

– Определенно.

– Двое? Ты точно уверен?

– Абсолютно. Бьюсь об заклад.

– Сколько?

– Что?

– Сколько денег ты поставишь на то, что в этих боксерах уместятся два человека?

– Фи. Я бы не стал ставить на кон нечто заурядное как деньги.

– А что бы ты поставил?

– Кое-что поинтереснее. К примеру, если я ошибся, я покупаю тебе новое нижнее белье. Если я выиграл, ты за него заплатишь. Но, какой бы ни был результат, выбирать белье должен я.

– О-о. Значит, ты будешь моим компаньоном в походах по магазинам?

– Думаю, лучше меня не сыщешь.

– Хм-м. Может, ты и прав. Гермиона разбирается в книгах, а Рон – дока в метлах, но… нижнее белье? Кажется, ты только что нашел себе работу.

– Здорово.

– Хотя ставка отменяется.

– Почему?

– Ты прав на все сто. Мне не выиграть. Сюда определенно влезут двое, – сказал Гарри, оттягивая резинку невзрачных серых боксеров почти на фут от себя.

Драко присмотрелся.

– Ну, да. По крайней мере, двое. Хотя, места здесь чуточку поменьше, чем могло бы быть.

– Только чуточку?

Драко рассмеялся.

– Гарри, даже я на такое не поддамся.

– Чушь. Я же вижу, что сейчас ты и поддаешься.

– Ну, я не могу ничего поделать. Эти боксеры, они почему-то не дают мне покоя.

– А-а. Может, их стоит снять. Дай мою пижаму.

– Незачем.

– Почему?

– Потому что я вытащу тебя из нее менее чем через пять минут.

– Пять? Попробуй через две.

– Во блин. Начинаешь требовать, а?

***

Странный день у них был сегодня. После безумных событий конца прошлой недели повседневные хлопоты вновь слегка утомили их, даже беря в расчет, что физическая сторона их отношений набирала обороты. Мадам Помфри разбудила их в обед, бросила что-то насчет приличий, обнаружив их спящими без пижам, и затем потребовала, чтобы они начали вести себя, как полагается студентам.

– Обед, – с досадой возвещала она, – будут подавать в обеденное время. И он будет съедаться, а не размазываться по тарелке для отвода глаз.

Вид у Гарри был виноватый.

– Спать, – продолжила колдомедик, – будете ночью. В надлежащем одеянии для сна. Я не желаю видеть, как вы бездельничаете, как парочка прожигателей жизни.

Драко было открыл рот, но не успел он хоть что-нибудь возразить, Гарри толкнул его локтем.

– Ужин, – распалялась Помфри, – будет подаваться вечером, а не в полночь или тогда, когда вам взбредет в голову. И я собираюсь ограничить ваш непрерывный поток гостей во время еды. Весь смысл вашего пребывания здесь – чтобы вы отдохнули, и к вам вернулся сон и аппетит. От визитов Уизли и Грейнджер никакого проку.

Гарри немного расстроился. Ему нравилось ужинать в компании троих человек, которыми он дорожил больше всего на свете.

– Завтрак, – восклицала она, – будут…

– Подавать утром? – невинно вставил Драко. – Замечательный план. Ты так не думаешь, Гарри?

Помфри взглянула на своих подопечных. Они оба изо всех сил сдерживали смех, и колдомедик, резко смягчившись, глубоко вздохнула.

– Жду не дождусь, когда вы выйдете отсюда, – добродушно призналась она. – Но до наступления этого благословенного дня я хочу, чтобы вы попытались привнести в свою жизнь маломальский порядок. В противном случае я позабочусь, чтобы за вас это сделали профессор Макгонагалл и профессор Снейп.

– Гм, думаю, мы сделаем, как вы скажете, – пробормотал Гарри.

– Хорошо. Для начала встаньте, оденьтесь, пообедайте и забудьте о кровати, по крайней мере, до десяти вечера. С вашими способностями вы бы подумали, как вам управиться хотя бы с этим.

Днем Макгонагалл заставила их конспектировать наискучнейшую тему, предположительно связанную с анимагическим превращением (хотя было затруднительно понять, каким образом). Снейп задал выписать десятки способов варки зелий, без какой-либо видимой цели, кроме как занять двоих студентов усердным трудом.

– Это хуже, чем ходить на уроки, – простонал Гарри, царапая на листке пергамента, как курица лапой.

– Почерк у тебя ужасный, – прозаично заметил Драко, любуясь собственными аккуратными записями. – Смотри, какой у меня ровный.

– Он не ровный, он старательный до отвращения, – сказал Гарри, усиленно избегая зависти к непринужденному изяществу быстрого прекрасного стиля Драко. – Черт дери!

– Что? – встревожился Драко.

– Ты левша! Как же я раньше не замечал?

Драко фыркнул.

– Может, потому, что ты не слишком проницателен. Впрочем, моя мать говорит, что леворукие – индивидуалисты по натуре, артистичны, у них огромный талант и творческий потенциал, и что я должен радоваться, что не такой как остальные.

– Вздор, – заявил Гарри. – Это просто миф, который распространяют родители левшей. Всем правшам известно: левши – неумехи и одиночки, которые тратят кучу времени на магазины и зациклены на своей прическе, и они очень часто в качестве суперкомпенсации своей леворукости тренируют почерк, который считают особенным, хотя всем правшам сразу ясно, что он всего лишь напыщенный, выведенный до тошноты и немножко девчоночий.

Драко удивленно округлил глаза и затем, увидев, что Гарри посмеивается над его возмущением, усмехнулся.

– Ну, у меня хотя бы есть свой стиль. А посмотри на свой.

Оба воззрились на свиток Гарри.

– Что, например, это за слово? – осведомился Драко.

– Э-э, страсть, – сказал Гарри. – Как в страстоцвете. Вот «С», вот «Т» и «Р», и еще одна «С»; все предельно ясно.

– А как насчет этого?

– Пар, конечно, – ответил Гарри. – Ты что, ослеп?

– А это?

– Э-э, горячий…

– А-а. Ты уверен, что пишешь именно про зелья? На вид, по-моему, слегка зернисто.

Как только они поймали взгляд друг друга, атмосфера переменилась. До Гарри дошло, что все это время партнеру не составляло труда прочесть его почерк.

– Пытаешься дать своеобразный совет?

– Да, – ответил Драко, и его глаза заблестели.

На какое-то время о зельях позабыли напрочь.

Стоило Сириусу тем же днем шагнуть в их уютный мирок, как Гарри уже знал наперед, какова цель его прихода. Во взгляде крестного читалось что-то очень знакомое.

– Ты что, уходишь? – обвинительным тоном осведомился гриффиндорец, прежде, чем гость успел раскрыть рот.

– Гарри, – тихо сказал Сириус. – Возьми мантию-невидимку. Мы идем прогуляться.

Драко тут же огорчился.

– Можно мне тоже пойти? – тонким голоском спросил он, кляня себя за жалкое хныканье.

– Уверяю тебя, Драко, здесь нет ничего особенного. Я только хочу поговорить со своим крестником до того, как мне придется уйти. Мы ненадолго, обещаю.

– Но… если он… я не могу…

– Сириус, он понимает все… если, видишь ли, если я…

– Неужели вы двое резко потеряли дар речи?

Гарри посмотрел на Драко, затем подошел к нему и крепко обнял. Теперь его очень многое заставило понять, как сильно он любит Драко, и, наверное, именно из-за этих чувств у него ныло в груди больше всего.

– Мы ненадолго, обещаю, – прошептал он Драко в шею. – Только держись. И когда я вернусь, мы пообнимаемся в постели минут десять, что бы там ни думала Помфри. И помни, что каждую секунду, что я за пределами этой комнаты, я буду думать о тебе и желать возвращения. Ладно? Ладно, Драко, любимый мой?

Гарри не привык говорить ‘любимый мой’, но он все равно произнес эту фразу, и этот жест очень тронул Драко не меньше, чем прежние знаки внимания. Гарри чувствовал, что его слова возымели крохотное действие, и чтобы убедить возлюбленного, что они – не пустой звук, подкрепил их другим, более значительным жестом.

Разумеется, их взаимные чувства были секретом Полишинеля, да и как иначе? Никто из Круга посвященных не заблуждался насчет истинной природы отношений Гарри и Драко. Черт, как-никак, дело дошло до Багрового облака. Но хотя их заставали спящими в одной кровати, ничего более откровенного при свидетелях мальчики никогда себе не позволяли. И теперь Гарри подумал, что пора перестать таиться. Он подошел к Драко и поцеловал его, глубоко, с жаром и любовью, на глазах Сириуса, который стоял от них не далее, чем в нескольких футах. В этот поцелуй Гарри вложил всего себя, только чтобы показать, доказать, что вернется, что жаждет вернуться так же страстно, как Драко не хочет, чтобы он уходил, и тогда тревога Драко поутихла.

Сириус не был обескуражен. Скорее, он непринужденно наблюдал. В Гарри было так много от Джеймса, что при виде знакомых жестов разрывалось сердце, но он неотрывно следил, догадываясь, что этот поцелуй имеет огромное значение, потому что свершается в его присутствии. Он мысленно перенесся на несколько лет назад, в события, которые предпочел бы оставить в стороне, но рядом с Гарри горечь утраты Джеймса и Лили ощущалась гораздо острее.

Как бы они им гордились. Как бы радовались его счастью. Сириус вспоминал, как Джеймс так же целовался с Лили бессчетное число раз, где бы или с кем бы они ни были, потому что их тоже связывала любовь, которая распространялась на все, что их окружало. От похожести двух пар – теперешних мальчиков и старых друзей, которых не вернуть, – в нем всколыхнулась нестерпимая боль. Теперь он будет гордиться Гарри; будет радоваться счастью Гарри и Драко, ведь родители Гарри не смогут поделиться этими чувствами со своим сыном. Сириус понимал, что ему придется их восполнить, и что сам он готов всей душой, и что ни при каких обстоятельствах не смог бы поступить иначе.

Наконец, влюбленные оторвались друг от друга, и Гарри качнулся назад на пятках.

Всего лишь мимолетное движение, но от него Сириуса еще раз прошило резкой болью. Перекатываться на пятках любил Джеймс. Сириус никогда бы не вспомнил его привычку, никогда. Наверное, он даже не замечал ее, когда Джеймс и Лили были живы. Но при виде этого жеста здесь и сейчас, при виде Гарри, который, преисполненный страсти от поцелуя, слегка отклонился назад, словно от порыва ветра, Сириусу пришлось отвернуться, чтобы сморгнуть слезы. Долгие годы стоили слез, от которых сейчас раздирало грудь; все потому, что сын его самых близких друзей, без сомнения, обрел ту же любовь, что познали его родители, ту же любовь, в результате которой Гарри, собственно, появился на свет.

Мужчина успокоился и лучезарно улыбнулся парочке, глазевшей на него с опаской, как сорванцы, пойманные на краже яблок.

Гарри подумал, что улыбка Сириуса – не просто улыбка. Это разрешение. Одобрение. Это… благословение. И тут Гарри осенило, как можно еще успокоить Драко. Нужно сделать официальное заявление. И помочь в этом мог только один человек.

– Сириус, – хрипло проговорил Гарри. – Э-э… я должен кое-что сказать.

Сириус хранил молчание. Он догадывался, что сейчас будет. А вот Драко – нет.

– Я бы хотел познакомить тебя с Драко Малфоем. Я люблю его, и… собираюсь провести рядом с ним всю оставшуюся жизнь.

Не будь идиотом, уже вертелось на языке у Драко, разумеется, я знаю, кто он – мы встречались раньше – мы разговаривали, пока ты лежал в коме, и много чего другого, но Сириус вышел вперед, протянул ему руку, и тогда истинное значение слов Гарри обрело ясность.

Драко пожал Сириусу руку, твердо, по-мужски, четко понимая, что сейчас должен быть искренним, что не должен корчить из себя тщеславного, высокомерного, избалованного юнца, каким его знали остальные, а быть таким, каким должен быть: порядочным и достойным. И еще он знал, что из-за Гарри он на самом деле становится лучше, и что гордится этими изменениями.

– Рад с вами познакомиться, сэр, – ответил он звонким голосом, без полутонов; голосом, который Гарри доселе не слышал. – Ваш крестник – для меня все. Я надеюсь, вы будете так же счастливы за нас, как мы.

Сириус кивнул.

– Не сомневаюсь, что буду, – тепло улыбнулся он.

Затем с необычным официозом было покончено, Сириус привлек их обоих к себе и обнял. В голове у Драко завертелись сотни мыслей одновременно. Как чудесно со стороны Гарри ради него пойти на подобный шаг. Какой Сириус замечательный. Как ему хочется быть действительно достойным Гарри. Как сильно он любит Гарри, каким несчастным он будет без него. Насколько изменился он, изменилась жизнь за прошедшие недели.

И. Как боялся он обратного переезда в слизеринское общежитие, когда бы то ни случилось. Как немного у него теперь общего с "друзьями" по Слизерину, и как невыносимо сейчас было бы возвратиться к ним, даже если бы появилось такое желание. Как нелепо предполагать, что подобная сцена знакомства когда-нибудь повторится. Как отчаянно ничтожен шанс, что придет время, и он сам сможет с гордостью сказать: «Мама, это Гарри Поттер, я люблю его, и собираюсь провести рядом с ним всю оставшуюся жизнь».

Сможет ли он когда-нибудь пригласить Гарри к себе домой отобедать, разделить с ним свою собственную постель? Придется ли и ему обходиться без родительской поддержки? Неужели Сириус и Уизли будут самыми близкими, кто появится у него в разросшейся семье? Есть ли какая-то гарантия, что остальные Уизли вообще его примут?

Драко понимал, что вот-вот расплачется, но ему было все равно. Ему удавалось сдерживать слезы лишь до того момента, пока Гарри и Сириус не вышли из комнаты.

Не более.

***

Два собеседника расположились в кабинете. В камине тускло горел огонь, волшебным образом прогревая до костей тех, кому повезло отдыхать в удобнейших креслах. Разговор сменился уютной тишиной. Близилась полночь.

– Не могу выразить, как я ценю то, что все это время вы были здесь, – произнес, наконец, Дамблдор. – Я уверен, что ваше присутствие облегчило переходный период для Гарри.

– А я признателен за то, что вы, Альбус, пошли на большой риск, чтобы позволить мне быть здесь. Но, как мы знаем, дела за пределами сего чудесного места требуют моего скорейшего возвращения.

Сириус глотнул виски.

– Вообще-то, я считаю, что Гарри превосходно справился, – заметил он через некоторое время. – Меня больше беспокоит Драко. Его зависимость от Гарри доведена до абсолюта. Мы с Гарри сегодня днем вышли на прогулку, только чтобы попрощаться, и Драко очень сильно расстроился, что будет вынужден расстаться с ним, даже ненадолго.

– Сколько времени вы с Гарри отсутствовали?

– Немного, около часа, может, чуть дольше.

– И в каком настроении был Драко, когда вы вернулись?

– Не знаю. Гарри вернулся один; я решил, что лучше не мешать их воссоединению.

Дамблдор улыбнулся.

– Вы прекрасный крестный отец этому мальчику, Сириус. Я лишь надеюсь, что вам, в конечном счете, не придется стать крестным отцом им обоим.

– Тогда что насчет Люциуса? – спросил Сириус. – И Нарциссы? Скажите откровенно, как, по-вашему, они отреагируют?

– Полагаю, безрадостно, – размышлял директор. – Все будет зависеть от того, любят ли они своего сына больше, чем… что-то другие. Мне неоткуда узнать. Возможно, знает только сам Драко. Возможно, не знает даже он.

Неожиданно огонь затрещал, и Фоукс в ответ распушил перья. Свет на секунду поиграл тенями в комнате, и затем все опять успокоилось.

– Вы видели книгу? – в тихом голосе Сириуса ощущалась озабоченность.

– Нет. Она в школьном хранилище в Гринготтсе. Но ее видел Хагрид. Он просмотрел ее до того, как отдать в банк. Он говорит, в ней все более-менее точно, как вы помните, большинство страниц заполнено. Но он только пролистал ее; сказал, слишком тяжело разглядывать.

– Что, по-вашему, мы должны с ней сделать?

– Честно говоря, после того, как мы забрали ее из Поместья Малфоев, я ничего не планировал с ней делать, – Дамблдор помолчал. – Как вы думаете, что нам следует с ней сделать? – спросил он, в конечном счете.

– Альбом принадлежит Гарри, и только Гарри. Ему и решать, как поступить с книгой. Я думаю, нужно отдать книгу ему.

– Пожалуй, вы правы. Но у меня обязательно возникнет желание самому изучить альбом прежде, чем показывать мальчику. И я беспокоюсь, что Гарри по-прежнему чрезвычайно раним. Даже если книга не представляет для него опасности, яркое напоминание о родителях может оказаться слишком сильным впечатлением. Его может выбить из колеи на несколько недель.

– Этот вопрос меня тоже беспокоил. Но я думаю, что, позволив себе подобные мысли, мы бы недооценили Гарри. Я знаю, что все мы печемся о его благе, но если вспомнить, с какими испытаниями он уже сталкивался, и в какое изумление поверг нас своей стойкостью. Он имеет право на эту книгу, и я считаю, что он должен ею владеть.

– Однако, каким образом? – Дамблдор выглядел таким же старым, каким всегда казался Сириусу. Черты его лица заострились от мерцающего огня, облачка дыма из его трубки придавали ему размытые, туманные очертания. – Как? В какое время? С каким объяснением? – вопросы были риторическими; старик просто размышлял вслух.

Но Сириус ответил.

– Если возвращать книгу официально, есть только один человек, от которого должна исходить инициатива. Отдайте ее Драко, и он решит, как лучше передать ее Гарри. Теперь он знает Гарри лучше всех.

Не говоря ни слова, Дамблдор медленно кивнул. Этот кивок означал согласие, печальное сомнение, отчасти сожаление. Но он понимал, что Сириус прав.

– Здесь нужно действовать очень чутко, – добавил он. – Драко придется трудно, учитывая, откуда взялась книга.

Оба снова погрузились в молчание.

– Я как-нибудь поговорю с Драко перед окончанием семестра, – сказал Дамблдор. – И пошлю Хагрида за альбомом после того, как он проводит студентов на Хогвартс-Экспресс. А там посмотрим. Будем надеяться, что Драко не расстроится так, как может отреагировать Гарри. Но вы правы, правы. Другого выхода нет.

Когда Сириус понял, что собеседник стал клевать носом, он взял трубку из стариковской руки.

Напоследок обвел взглядом кабинет, размышляя о событиях, случившихся за прошедшие недели. Гарри под надежной защитой, как любой из них был вправе ожидать.

Теперь его внимания требовали другие дела. Он осушил свой стакан виски и, вопреки желаниям, покинул удобное кресло, камин и школу.

<<< >>>

The End

fanfiction