Немыслимые Мысли
Автор: Aidan Lynch Перевод: Candice Пейринг: Гарри/Драко Рейтинг: PG–13 Жанр: romance Disclaimer: продолжаю перевод не своего фанфика не про своих героев добровольно и бесплатно, дабы порадовать читательницу, пожелавшую увидеть окончание замерзшего/брошеного перевода |
|
12 глава. Завтрашние задачи На следующее утро, в субботу, Драко проснулся почему-то неотдохнувшим, не считая обычного неприятного ощущения после выпитого сонного зелья; Гарри приходилось не легче. К тому же, от неловкости взаимных объятий было чуть ли не вдвое хуже, чем Драко (вроде как) привык терпеть. Они переплелись в тесном-претесном объятии, обвив друг друга руками и ногами. Обоих чуть подташнивало. – Буэ-э-э, – простонал Гарри куда-то в шею партнеру. – Ужас, да? – пробормотал Драко и скривился: голова и желудок силились проделать вялую внутреннюю гимнастику. – Можешь сказать это еще раз, – прохрипел Гарри. В горле у него пересохло, и было непривычно тепло. – Ужас, да? – повторил Драко. Гарри легонько ткнул его кулаком в ребра, и шутливый жест потребовал больших усилий, чем ожидалось, потому что сосед придавил ему руку своим весом. У Драко вырвался короткий смешок. Мало-помалу они оба пришли в себя. – Темпус, – произнес Гарри минут через пять, как только прошла тошнота. Часы-снитч вежливо сообщили, что сейчас почти шесть утра. Гарри помолчал немного. – Что ж, Малфой, – изрек он, – завтра наступило. Думаю, нам есть о чем поговорить. – Всему свое время, Поттер, – ответил Драко. – Как насчет того, чтобы начать с душа и легкого завтрака? Помфри удалось раздобыть вчера немного бекона, как тебе такая еда? – Бекон? Э-э… не очень… мы же объелись вчера вечером… – Мы не объелись. Нам дали по паре вареных яиц, и ты сжевал ровно пол-яйца и ни одного тоста. Брось, Поттер, ты не можешь голодать вечно. Ты и так худющий, и я не… – Ты ворчишь на меня? – удивленно улыбнулся Гарри и округлил глаза. Драко с легкой застенчивостью глянул на него. – Если не я, то кто? – Ха! Раз плюнуть, Малфой, – рассмеялся Гарри. – Рон. Гермиона. Сириус. Миссис Уизли. Хочешь, чтобы я внес в список и твое имя? – Нет. Категорически нет. Не хочу состоять ни в одном списке, где больше двух Уизлей. Поттер, ешь, что хочешь. Я все-таки возьму себе бекон. Может, сделаю сэндвич. Вот увидишь, какой он аппетитный, тогда не ной. Они посмеялись и опять переплелись руками и ногами как можно теснее. Неожиданно Гарри стало решительно не по себе, и – о, Боже… нет! У него вставало. Невообразимо, неминуемо, сильно вставало. И все от близости восхитительного тела Малфоя. В панике он вырвался из объятий. Драко весело на него воззрился. – Что? – с досадой бросил Гарри. – Меня не обманешь, Поттер, – усмехнулся он. – Что ты имеешь в виду? – выпалил Гарри. – Уже забыл? Я чувствую твои желания у себя голове. Не говоря уже о том, что прижалось к моей ноге. Гарри покраснел до корней волос, и Драко засмеялся. От того, что партнера ничуть не смутило происходящее, у Гарри потеплело на душе. – И вряд ли ты разволновался из-за бекона, – с улыбкой добавил он. Они оба уставились друг на друга и расхохотались. Гарри вмиг забыл о неловкости. Затем смех умолк, и маятник настроения резко качнулся в другую сторону. Гарри ощущал желания Драко в собственной голове. Драко наклонился и поцеловал Гарри в лоб. Потом в нос, в обе щеки. Мягко, словно касался пушинкой. Гарри затрепетал, и затем их губы встретились, и весь мир будто замер. И на сей раз, не просто один целовал другого, но оба сами соединились в одно целое. Это было чудесно. – Тебе, – отстранившись, с трудом произнес Драко, – …позарез нужно принять душ. – Малфой, я… – начал Гарри. – Ш-ш-ш. Душ-ш-ш. Сию же минуту. Потом завтракать. Там и поговорим, обещаю. Гарри несмело улыбнулся. – Идет. Неплохой план, Малфой, – ответил он, затем поднялся и скрылся в душевой. Драко встал с постели и повернулся к окну, но в такую рань еще было слишком темно, чтобы понять, не выпал ли за ночь снег. Вглядываясь в смутное предрассветное небытие, он услышал, как зашумела вода в душе, а затем мысли его разбрелись кто куда. Сегодняшний день будет решающим. Сегодня необходимо вести себя очень, очень осмотрительно, и Драко, разумеется, нервничал, но и не мог дождаться этого разговора. Вот, с чего мы заложим фундамент, подумал он. Этот день не может не пройти… хорошо. В окне по-прежнему чернела непроглядная тьма, а вода продолжала шуметь. Мысли вернулись к тому, что вот уже который день не давало покоя. Сириус сказал, что не осталось ничего. Почему же Драко нутром чуял, что это неверно? Как может быть, что ему известно то, что не знает Сириус? И если ему и впрямь что-то известно, то что именно? Тьфу. Учитывая остальные дела, которыми, как ни крути, а надо было заняться, огорчаться сейчас совершенно неуместно. Он глубоко вздохнул и попытался избавиться от чувства досады, поразмышляв о чем-нибудь приземленном. Черт, размышлять, похоже, не о чем. Шум воды стал затихать, и мысли Драко вернулись к Гарри. Он вытер стол, чтобы, когда Гарри выйдет из душа, они могли позавтракать. Мадам Помфри будто заранее знает, когда истечет время действия сонного зелья, и, разумеется, явится как штык и будет донимать их требованием поесть. Драко, оставив чистую пижаму Гарри на месте, выбрал полдюжины предметов и переложил их на другую кровать: пергамент и перья, пакет с совиным угощением для Хедвиг, библиотечную книгу по трансфигурации и обе волшебные палочки. И замер. Конечно! Признание стало воспоминанием и влилось в череду других картин прошлого. Конечно! Та книга. Стоило задуматься том давнем дне, потоки воды будто забарабанили громче. И через секунду дверь открылась, и порог комнаты переступила мадам Помфри в сопровождении Сириуса. – Где Гарри? – спросил он, обеспокоенный тем, что не видит крестника. – В душе, – улыбнулся Драко. – Наконец-то. На лице Сириуса проступило облегчение, и Драко проникся к нему еще большей доброжелательностью. – Итак… чем обязаны чести вас лицезреть… – вопросил Драко с притворным недовольством, – …в столь ранний час? У мадам Помфри был такой вид, словно она уже пыталась узнать у Сириуса то же самое. – Ну, я здесь… в столь ранний час, – передразнила она, – проверить, как вы спали. Но что касается мистера Блэка – понятия не имею. – Я просто не мог стоять в стороне, – с усмешкой пояснил Сириус. – Я спал хорошо, спасибо, и Поттер – тоже. По крайней мере, насколько возможно выспаться, приняв зелье. И еще у меня разыгрался аппетит, и я думаю, что убедил Поттера в наличии оного. – Хорошо. Я посмотрю, что там, на кухне, – сказала колдомедик и ушла. – Сириус, – начал Драко, и в его голосе слышалась озадаченность. – Помнишь, я вчера говорил, что не помню одной детали? Это книга. – А… прости? – недопонял Сириус. – Книга. Из домашней библиотеки. С тех пор, как ты рассказал мне про то, как… понимаешь, про ночь, когда Поттер был маленьким, и про дом… ну, у меня в голове что-то щелкнуло, и я все время пытался кое-что вспомнить. – Драко, что ты несешь? Какая книга? – Я только что вспомнил. Когда я был маленьким, я часто приходил к отцу в библиотеку и усаживался рядом с ним. Он читал мне книги, по одной за раз. Наверное, тогда и началось мое обучение. Волшебные учебники, исторические книги, и, в общем, кое-какие еще. Сириус не улавливал смысла. Содержимое библиотеки Люциуса Малфоя не стоило труда размышлений. – И была еще книга, – продолжал Драко, слегка улыбаясь воспоминаниям. – Мне было лет восемь-девять. И отец сказал, что это в самом деле очень особенная книга, потому что бывают книги, в которых содержатся не только слова. В них могли храниться мысли, чувства, воспоминания. И в этой книге, сказал он, воспоминания о чудо-мальчике. Я думал, что он имел в виду меня. Но это был не я. На картинках изображались незнакомые мне люди. Они разговаривали голосами, которых я никогда не слышал. Это явно был… другой чудо-ребенок. – Ты хочешь сказать?.. – Я не знаю. Я никогда об этом не задумывался. Может… – Теперь лучше?! – заливисто воскликнул Гарри, выскочив из душевой нагишом, не считая полотенца, которое он силился (тщетно) завернуть вокруг пояса. – Я такой чистый, словно заново родился на свет, и, ой, твою мать, Сириус! Э-э, привет. Гарри оставил попытки спешно прикрыться полотенцем и схватил чистую пижаму. Он хотел натянуть их как можно быстрее, но второпях запутался ногой и неуклюже попрыгал к кровати, скорее раздетый, нежели одетый. И бесформенным кулем шлепнулся на постель. Драко веселился от души, но Гарри от ужаса был ни жив ни мертв. В мысли Драко ворвался огромный стыд, который испытывал Гарри оттого, что его застали голым. Не просто голым, а в таком виде, в каком он хотел предстать перед Драко, но в котором совершенно недопустимо появляться перед крестным. Драко тут же подошел к полыхающему от злости Гарри, который сражался со штанами, скрутившимися узлом на лодыжках, и лихо помог ему одеться как подобает. Гарри скромно сел на край постели. Драко положил ему руки на плечи. – Аккуратнее, приятель, – сказал он, тихо и заботливо. Оба обменялись усмешками. – Гм, не буду вам мешать, – сказал Сириус. – Так что я лучше пойду. Сказал и вышел из палаты. Ни Гарри, ни Драко его не услышали. ***
Все шло неплохо, но и не сказать, что хорошо. Тарелка с размазанным остывшим завтраком стояла на столе рядом с кроватью, потому что мадам Помфри не поскупилась и принесла еды на дюжину человек. Если б дело можно было уладить одним беконом, мальчики бы посмеялись и забыли. Но им было не до смеха. Пока. – Итак… – заключил Гарри, – наша магия перемешалась? – Э-э, в некотором роде, да. – И почему же? Вот эта деталь мне непонятна. И поясни еще раз насчет фавнов. – Поттер! Ты слушаешь или нет? Я тысячу раз тебе растолковывал. Но если ты отказываешься мириться с тем, что происходит, все очень-очень усложнится, не говоря уже о дополнительных мучениях. На лице Гарри появилась гримаса боли, и он отвел взгляд. Он едва-едва ступил на твердую почву, и она опять уходила у него из-под ног. Неужели своей зародившейся дружбой они обязаны исключительно бредовому побочному эффекту наличия врожденной магии? Неужели все это не по-настоящему? – Ладно, Поттер, прости, забудем. Я не хотел грубить. Начнем сначала; постепенно. Я знаю, во всем сразу не разберешься. Когда два человека с внутренней магией впервые встречаются, есть возможность, что… ***
Близилось время обеда. Настроение в их скромной обители все утро скакало туда-сюда, и Драко начинал задумываться, не слишком ли тяжело для Гарри все это уложить в голове. В конце концов, он еще очень раним. – Итак, позволь мне сразу перейти к делу, – начал Гарри. – Давным-давно, когда я впервые почувствовал себя волшебником, мы встретились с тобой в магазине. – Что значит, почувствовал себя волшебником? Разве ты когда-то им не был? Магические способности закладываются с рождения… – Да, но я этого не помню. Я впервые узнал, что я волшебник, накануне того дня, когда отправился в Лондон с Хагридом, когда поздно вечером получил свое письмо. Но это другая история. Мы ушли от темы, и я хотел… – Ты узнал только после того, как получил письмо? – Драко был удивлен. – А до этого – вообще ни о чем не знал? Ни о метлах, ни о палочках, ни о квиддиче – ни о чем? – Нет! – Гарри снова терял терпение. – Теперь не слушаешь ты! Я узнал только накануне! Мои тетя и дядя скрыли это от меня, в надежде, что я не получу письмо, и им не придется признаваться, кем я был и кто я есть. Они сказали мне, что мои родители погибли в автокатастрофе, и тогда же я получил шрам. – Сделали что?! – взорвался Драко. – Ты слышал. Дамблдор знал, что письма до меня не доходят – мой дядя их уничтожал – и послал Хагрида, чтобы разобраться. На следующий день Хагрид повел меня в Косой переулок, чтобы купить принадлежности для Хогвартса. Мне все было в новинку, все удивляло, впечатлений было выше крыши. И в магазине одежды я встретил тебя. До Хагрида я не видел никого из мира волшебников. Если не считать пары-тройки случайных приветствий, ты стал вторым. – Не могу поверить, что твои тетя с дядей так поступили! Ты… ты же Гарри Поттер! Знаменитость и все прочее. И ты ничего об этом не знал? Почему я этого не знаю? – Малфой, заткнись и не перебивай, договорились? Мне и так нелегко об этом рассказывать, еще и ты мешаешь заезженной историей, которая уже в печенках сидит. – Но Поттер, твое прошлое теперь прямо касается и меня. Я должен знать все эти детали. Иначе я никогда не узнаю тебя по-настоящему. – Малфой, – от боли Гарри перехватывало горло, – мое прошлое касается тебя? А как насчет твоего? Как насчет твоего отца? О твоих постыдных поступках я тоже должен узнать? Хочу ли я вообще знать? Продолжать разговор было выше их сил. Драко прошелся по комнате, а Гарри кипел гневом, сидя на кровати. Они зашли в очередной тупик. ***
Горячий суп и хлеб в качестве обеда временно ослабили напряжение. Но совсем чуть-чуть. – Так, – снова начал Гарри, пытаясь изложить выводы. – Давным-давно мы встретились с тобой в магазине. В детали той встречи, к примеру, что ты обозвал Хагрида каким-то слугой или кем-то еще, вдаваться сейчас не будем… – Если не будем, тогда и не упоминай их, – огрызнулся Драко. – И неужто в ту же секунду, – продолжал Гарри, пропуская его реплику мимо ушей, – мы влюбились? В одиннадцать лет? Вряд ли такое возможно. Я уверен… – Поттер, послушай. Не в ту же секунду, нет. И ни в какую другую. Но в тот день в магазине возникла связь. Возможно, нам не узнать, почему. Может, потому что в тот день ты был как никогда восприимчив к новому. Может, потому что у меня, в общем-то, никогда не было настоящих друзей. Или потому, что я просто оказался первым одногодкой, которого ты повстречал в новом мире. Как бы то ни было, но ниточка протянулась. И с того дня, мало-помалу любовь с каждым днем становилась сильнее, складывалась по кирпичику, пока не выстроился замок. Пока, в общем-то, мы не дошли до того, что ты не стесняешься передо мной заголяться, а я не могу спать один, без тебя, и мы можем целоваться, Поттер, словно от этого зависит наша жизнь. Гарри недоверчиво на него посмотрел. – А она, если честно, очень даже зависит, – мимоходом добавил Драко. – Но это же бессмыслица! До прошлой недели я тебя ненавидел. Я не складывал “любовь по кирпичику”. Это безумие, Малфой! – В тот день установилась связь, – настаивал Драко. – В тот день мы сделали наш первый шаг на пути, который привел туда, где мы теперь. Но… возникли кое-какие проблемы. – Что за проблемы? – Ну, всякие; масса проблем. Но все они возникли при первой, решающей преграде. – Какой? – Уизли. – Не впутывай сюда Рона. – Не могу. Ты хотел знать. Ты узнал. В следующий раз, когда мы встретились в поезде, я протянул тебе руку. Ты отказался ее пожать из-за Уизли. – Конечно, отказался. Ты жестоко его оскорбил. И с тех пор своими выпадами не давал ему покоя. Драко притих, чуть вздохнув. – Поттер, нам надо разделить этот разговор на две части. В первой будут факты и то, что мы на их основании вбили себе в головы. Во второй придется разбираться со всем дерьмом, которое вылезло из первой части, но на которое мы уже не можем смотреть просто так, или вообще никогда не доберемся до гребаного конца. Я сожалею, что так вышло с Уизли. Правда. И я принесу тебе еще извинения до конца дня. Но пока попробуй отложить неприязнь. Пожалуйста. – Ладно, – подумав, проворчал Гарри. – Хорошо. Итак. В тот день ты отказался пожать мне руку. И неким образом, из-за этого отказа – я точно не знаю, как, и Грейнджер, думается, не оставляет попытки это понять – эмоциональная напряженность между нами выросла в ненависть вместо, ну, вместо любви. Но все равно выросла… ***
– Треклятый фавн! Ты хочешь сказать, что за эту заваруху нам следует благодарить Фаллиуса? – ПОТТЕР! Ты НИЧЕГО не понял! Фавны ее НЕ устраивали! Они всего лишь заострили на ней наше внимание. Ладно, мое внимание. Ты же был слеп как крот, и впал в тоску на полтора месяца, потому что не понимал, что происходит. Попытайся ТЕПЕРЬ понять, пожалуйста, очень тебя прошу! Мерлин, ты понятия не имеешь, что испытывал я! Видеть, как ты ночь за ночью приближаешься к грани отчаяния, мучиться вопросом, как тебе рассказать! И твои чертовы друзья! Они с ума сходили. Уизли не знал, что делать. Во всем пришлось разбираться Грейнджер. Она… – Гермиона знала? – Да, черт подери, знала. И в глубине души ты знаешь, что она знала. Они с Уизли пришли ко мне заключить перемирие ради тебя, чтобы тебе было хоть немножечко легче примириться с ситуацией. Ты понятия не имеешь, как тебе гребанно повезло с такими друзьями. Как ты вообще мог допустить, чтобы они прошли через всю эту боль? У тебя хоть шевельнулось в голове, что… – Гермиона все знает? И Рон? – второй раз в жизни Гарри не сумел сдержать слез. – Да. И остальные собратья по башне. И весь круг посвященных среди преподов, и Сириус. И я. Мы все до смерти за тебя волновались. А что сделал ты? Отстранился от всех и бравировал своей отвагой и самостоятельностью. Типичный гриффиндорец, чтоб тебя. – Гермиона и Рон приходили поговорить с тобой из-за меня? – выдавил Гарри севшим голосом с долей страха. – Они сделали это ради меня? – Они любят тебя, дурилка. При всем твоем отвратном поведении. У всех болит душа за тебя, кретин. А больше всех у меня. Он думал, что друзья его возненавидят, а оказалось, они стали больше чем семьей, о чем он и мечтать не смел. И когда до него дошло, как сильно он ошибался, Гарри накрыло огромной волной счастья и раздавило грузом вины. От слишком бурной смеси чувств из глаз беззвучно полились слезы. Драко замолчал и, не в силах противиться, привлек к себе Гарри. Они сидели долго. Гарри рыдал, уткнувшись Драко в грудь, а тот поглаживал его по спине и бормотал ему в шею ласковую чепуху. ***
Теперь Гарри дергался по малейшему поводу. Диапазон эмоций, которые он испытывал в течение дня, был чересчур широк для такого ранимого человека, как Гарри. Он постоянно мерил шагами палату, приостанавливаясь у окна и взирая, как на заснеженную улицу опускается сумрак. Сидящий на кровати Драко следил за партнером во все глаза, пытаясь определить, в каком Гарри сейчас настроении. Внезапно Гарри схватил перо и листок пергамента и наскоро что-то набросал. На секунду поластился к Хедвиг и отослал ее с запиской. – Что ты там написал? – спросил Драко. – Ничего, – безучастно ответил Гарри. – Поступай как знаешь, – фыркнул Драко. Гарри еще побродил туда-сюда, затем остановился и быстро спросил: – Итак, значит, эти чувства неискусственные? Они появились не из-за магии и не из-за фавнов; это не болезнь, не помрачение рассудка; это просто настоящие чувства? И то, что я чувствую к тебе, то, что чувствовал все сильнее с каждым днем, это по-настоящему? Эти чувства неподдельны и чисты, и я не обманываюсь, ничего такого? И мне было больно потому, что я не осмеливался принять факт, что ты можешь, – он сглотнул, – мне понравиться? Драко улыбнулся. – В яблочко. И для меня – то же самое. Разница лишь в том, Поттер, что я не боюсь произнести слово "любовь". Плечи Гарри поникли, и на долю секунды Драко решил, что Гарри вот-вот рухнет в обморок посреди комнаты. Он подскочил к нему и, крепко обняв, не позволил упасть. – Поттер, – прошептал он. – Ты выжат как лимон. И я тоже. Давай-ка примем зелье и немного поспим. Он уложил Гарри в постель и затем решился на вылазку, чтобы найти мадам Помфри. Из-за впечатления, которое произвело его внезапное появление на группу равенкловцев, пострадавших на квиддиче, с колдоведьмой едва не случился удар. Драко попросил два кубка снотворного на пять часов действия и, отказавшись от пищи, ретировался в палату. – Блин, – произнес он, обустраиваясь рядом с Гарри. – Сегодня же Слизерин играл против Равенкло. Интересно, кто победил? И кого поставили ловцом? – Без понятия. Знаешь, что еще странно? Кроме Сириуса, к нам сегодня никто не приходил. – По-моему, так и было задумано. Чтобы мы пообщались и все такое. Ты знаешь. Вошла мадам Помфри с дымящимся зельем и дала им нагоняй. Она вяло попыталась – впрочем, безуспешно – заставить мальчиков что-нибудь поесть, а затем ушла. – Давай, Поттер, один большой глоток, и отправляемся в гости к Морфею. – Кажется, ей было неловко, как будто она пришла без приглашения, да? – усмехнулся Гарри, и они с Драко вновь окунулись в ставшие привычными теплые объятия друг друга. ***
– Это же Хедвиг! – воскликнул Рон за ужином тем же вечером. Хедвиг вспорхнула Рону на плечо и выставила лапку с доставленным пергаментом. Рон взял записку и принялся кормить белоснежную красавицу кусочками собственного ужина: холодной говядиной и картофелем. – Рон! – резко укорила его Гермиона. – Не корми животных за столом, это неприлично. В ответ на ее замечание Симус и Дин театрально вздохнули. Гермиона поджала губы. Рон не обратил внимания. – Это не животное, это Хедвиг, – ответил он, вчитываясь в послание. – Это от Гарри? – спросила Гермиона, смягчаясь. – Да. Ему нужна мантия. Сегодня ночью. Я отнесу ее ему после полуночи, когда в замке все стихнет. – Рон! Тебе нельзя! Тому, кто проберется туда до завтрашнего вечера, МакГонагалл грозила тяжкими последствиями! – Плевать. Гарри нужна мантия, и он попросил ее у меня. Я ее отнесу. – Рон, ты такой упрямый… иногда я думаю… – Мне все равно, что ты думаешь, Герм, не сейчас. Я отнесу мантию Гарри. Так что смирись. – Ладно. Хорошо. Тогда я иду с тобой. Без меня ты рисковать не будешь. И тут Симус, Дин, Невилл и Джинни – все громко ахнули. – Ой! Как… мило! – проворковала Джинни. – Замолкни, Джин, – Рон залился румянцем. – Или что? – с вызовом парировала Джинни. – Или я всем расскажу, что видел тебя вместе с Симусом прошлым вечером. – И что именно, по-твоему, ты видел, Рон? – Ты точно хочешь, чтобы я всем рассказал? – Э-э… нет, – возразила Джинни и покраснела так же, как Рон. И под аккомпанемент множества насмешливых охов-вздохов брат и сестра Уизли вновь занялись ужином. ***
Той же ночью Гарри проснулся чуть позже полуночи, с тем же чувством легкой тошноты, что и утром. Драко по-прежнему спал под действием зелья: сейчас в голове у него был вакуум, которого Гарри раньше не ощущал. Но не сказать, что присутствие Драко не ощущалось вовсе. Они переплелись ногами, обнимали друг друга за пояс. Голова Драко устроилась где-то под левой подмышкой Гарри, и хотя мысленной связи не было, ритм дыхания Драко до малейшего выдоха сливался воедино с мерным сердцебиением Гарри. Наверное, вот так и ощущал себя Малфой все эти пять дней, думал Гарри. Прижать Драко еще теснее не представлялось возможным, поэтому Гарри только чмокнул его в макушку. Кто бы мог подумать, что Малфой такой теплый, мысленно заметил он. Но это было не самое удивительное открытие за последние дни. Что любопытно (или не очень?) голова была занята не только и не столько Малфоем. А Роном и Гермионой. От одной мысли о том, как он с ними обошелся, Гарри волей-неволей съежился от гнета вины. В друзьях никогда не приходилось сомневаться. Их верность была непреклонна. Гарри вспомнил о том, как Рон просил его поделиться наболевшим, и тогда по щекам потекли слезы, и нахлынула еще одна волна стыда. Он не заслуживал таких друзей. Только дайте мне шанс, мысленно просил Гарри, и я заглажу вину перед ним… перед ними обоими. Как следует. В голове Драко по-прежнему была пустота. Гарри, терзаемый виной перед Роном и Гермионой, внезапно почувствовал, что и Драко он тоже недостоин. Он аккуратно выпутался из объятий соседа и встал с кровати. Чуточку везения, думал Гарри, и Рон доберется сюда до того, как проснется Малфой. Я, видимо, спал только четыре часа, что вполне может означать, что он проспит еще один час или дольше. Но помимо грандиозной разборки с Драко и тошнотворного стыда, нашлись и другие причины. Гарри хотелось взять перерыв. Хотелось выбраться наружу. На ночную прогулку: чтобы переварить все услышанное за день. Другого выхода не было. Он посидит у озера и поразмыслит. Ему столько всего надо обдумать… На месте уже не сиделось. Ну же, Рон, мысленно подгонял Гарри. Какое время он указал в записке? А указал ли вообще? Сейчас, должно быть, заполночь. Слишком поздно Рон не выйдет; ему обязательно захочется возместить свои обычные десять часов сна. Десять часов! Роскошь, какую Гарри не мог и вообразить. Расхаживая по комнате, Гарри решил быстро одеться. Как только он, сбросив пижаму, влез в джинсы и свитер, сразу почувствовал прилив сил. Он выглянул из окна: хорошо, подумал он, даже изумительно. Ясная лунная ночь, мягкий свет искрится на снежных просторах. Точно так же как тогда... Он пристально посмотрел на Драко, чьи волосы в тусклом мраке палаты подсвечивались, как снег на улице. Той ночью в розарии… как удивительно вспоминать о ней теперь. Их жизнь изменилась, безвозвратно, в тот самый миг. С тем самым поцелуем. Ничего уже не будет как прежде. Но к лучшему это или к худшему? Пусть будет к лучшему, молил Гарри. Хотя, есть ли у него право надеяться на что-то лучшее, чем любовь, которой многие годы безоговорочно одаривали его Рон и Гермиона? И не перестают одаривать даже теперь, после того, как он так ужасно с ними обращался. Гарри вернулся к кровати и сел рядом с Драко. Неужели все его будущее и впрямь неразрывно связано с этим спящим ангелом? Сын Упивающегося Смертью, его враг на протяжении четырех лет? Надеюсь, что да, подумал Гарри. Он ласково провел пальцами по щеке Драко. Может, так совпало, может, распорядилась судьба, может, сказалось присутствие Гарри, но в эту секунду действие зелья ослабло, и сон Драко сменился тревожной естественной дремотой. Он беспокойно задергался, несколько раз перевернулся, неосознанно тянулся, ища партнера. – Я здесь, – шепнул Гарри и дотронулся до плеча Драко. Драко открыл глаза и улыбнулся. Гарри заглянул ему в мысли, и в ту же секунду Драко очнулся от сна. – Привет, Малфой, – поздоровался Гарри. – Привет, Поттер. Я волновался. Тебя не было рядом. – Ты же спал. Как ты мог волноваться? – улыбнулся Гарри. – Не знаю, – смутился Драко. – Наверное, дело в том, что я постоянно чувствую, где ты. Где бы ты ни был, даже если сплю. Ни с того ни с сего Драко расстроился. – Что случилось? – мягко спросил Гарри. – Я… э-э… – Что? – Ничего. – В чем дело? Ну же, Малфой, я не буду злиться. – Просто… все это меня слегка пугает. Как я буду жить, когда мы уйдем отсюда? Мне становится плохо, даже если до тебя рукой подать. Это… ненормально, да? – Ш-ш-ш, – Гарри обнял усевшегося Драко и ласково провел губами по его шее. – Ш-ш-ш. Все образуется. – Как? – Так. Иначе и быть не может. Багровое облако, помнишь? Мы найдем решение. – Ты правда так думаешь? – Да. – Несмотря на то, что… даже после всего, что я натворил? – Да. – И… – Что и? – Всего того, что сделал мой отец? – еле слышно закончил Драко. – Малфой, не все сразу. Об этом – завтра. Драко улыбнулся. – Эй. Это моя реплика, Поттер. – Похоже, больше не твоя. Они еще немного посидели в обнимку, затем расцепили объятия. Глаза Драко попривыкли к полутьме. – Почему ты одет? – озабоченно спросил он. Гарри замялся. – Ты что задумал? Ты собираешься уходить? – в голосе Драко прибавилось настойчивости. – Эй! Да успокойся! Не ухожу я. Я только хотел прогуляться, и все. – Ты не можешь! Ты… Тут Драко внезапно смолк – дверь в палату открылась. И снова закрылась. – Что, черт возьми, это было? – не понял Драко. Зато понял Гарри. В один прыжок он оказался у двери, размахивая руками и посмеиваясь. – Рон! – со смехом поприветствовал он и наощупь отыскал невидимого визитера знакомой комплекции, который стоял у двери. Ему не терпелось вновь увидеть своего друга. – Та-да-ам! – театральным голосом возвестил Рон и сбросил мантию. – Люмос! – нараспев произнесла Гермиона, взмахнув палочкой. – И Гермиона! – воскликнул Гарри. – Ух, ты! Так здорово увидеть вас обоих! – он обнял друзей по очереди, позабыв на время о Драко. – Как ты, Гарри? – заботливо поинтересовалась Гермиона. – Спасибо, отлично. Не выспался, конечно. А вы! Не могу поверить, что вы здесь! Вы пробрались сюда вместе под мантией? – Герми настояла на том, чтобы прийти, – рассмеялся Рон. – Одного она бы меня не отпустила! И хорошо, потому что я так торопился, что мы чуть не наткнулись на Филча. Гарри! Ты выглядишь намного лучше! Ты даже смеешься! – Да, я чувствую себя намного лучше, – ответил Гарри. – Сегодня был трудный день, но хороший. Рон, мне столько нужно тебе сказать. – Это может подождать, Гарри, – добродушно возразил Рон. – Незачем спешить. – Так как у тебя дела? – допытывалась Гермиона. – Ты хорошо питаешься? Ты давно не выглядел таким спокойным, это точно. – Ну, честно говоря, ем я немного, зато целыми днями сплю, да. – Это еще мягко сказано, – встрял Драко. Рон и Гермиона развернулись кругом, впервые заметив Драко. – Привет Грейнджер, Уизли, – поздоровался он искренним дружелюбным тоном. Гарри оценил усилия Драко быть вежливым, и ощутил еще один порыв привязанности к нему. – Ой, привет, Малфой, – ответил Рон. – Я надеялся, что ты будешь спать. Его реплику Драко воспринял спокойно. – Что ж, я не сплю, – беззлобно заметил он. – Извини, что разочаровал тебя, Уизли. – Обалдеть. Малфой приносит извинения. Ты хорошо на него влияешь, Гарри. – Рон, – убедительно попросил Гарри, – уймись. Все нормально. – Он хорошо влияет на весь мир, Уизли, – просто ответил Драко. – Я завидую тебе, ведь все эти годы ты имел счастье быть рядом с ним. Рон потерял дар речи. – Все-таки что это? – спросил Драко. – Вы этой штукой пользовались тогда в Визжащей Хижине? Мантия-невидимка? Класс! – Круто, правда? – сказал Гарри. – Это папина. Она… единственное, что мне досталось от него. – Тогда… она, должно быть, бесценна? – Да, – тихо откликнулся Гарри. Ночным посетителям вдруг стало не по себе. Гермиона попыталась чуть ослабить напряжение. – Так зачем тебе понадобилась мантия, Гарри? – спросила она. – Гм… мне нужен глоток свежего воздуха. Я хочу выйти ненадолго, понимаете, чтобы обо всем поразмыслить. И мне нужна мантия, потому что, ну, не могу же я подвести Дамблдора, попавшись кому-то на глаза, правда? – Ох, – произнесла Гермиона. – Что не так, Герм? Пожалуйста, не говори мне, что можно, а что нельзя. Я иду. И точка. – Не в этом дело. Филч. Мы не можем вернуться без мантии. Нам придется дождаться твоего возвращения. Драко встревожился не на шутку. – Поттер? Ты правда идешь? – Да, – сказал Гарри. Драко не знал, что делать. В конце концов, он решил, что плевать ему на мнение гриффиндорцев. – Пожалуйста, не уходи, – тихо попросил он. – Пожалуйста, не бросай меня здесь. Рон фыркнул. – Малфой, мы не кусаемся. – Вы тут ни при чем! – огрызнулся Драко и немедленно пожалел о своей резкости. – Поттер, я не могу, я не смогу… если тебя не будет рядом… Гарри едва удержался, чтобы не поцеловать его на глазах у друзей. – Малфой, не волнуйся, – сказал он. – Ты тоже идешь, – он не собирался брать с собой Драко – честное слово, пережитое за день было весомой причиной для прогулки – но он просто не мог его бросить. Драко облегченно улыбнулся. Гарри растаял. – Давай, – мягко скомандовал он, – накинь на себя что-нибудь. И идем. – Вы двое, отвернитесь, – потребовал Драко, расстегивая пижамную рубашку. – А почему Гарри не должен отворачиваться? – прошептал Рон Гермионе. – Тс-с! – шикнула на него девушка и ткнула под ребра. – Вы точно не против подождать здесь? – спросил Гарри. – Простите, что ухожу так быстро; я знаю, нам есть, что обсудить, но, знаете, я уже собрался выйти. – Все в порядке, Гарри, – заверила Гермиона. – Не волнуйся за нас. Только не гуляй долго. – Обещаю, – ответил Гарри. – Просто чуть-чуть побуду на воле. Они с Драко оделись в черные зимние мантии. Рон скривился, увидев, как Гарри обхватил одной рукой Драко за пояс и привлек слизеринца ближе к себе. Затем, запахнув мантию-невидимку одним движением, они скрылись. – Ну, – сказал Рон. – Чем теперь займемся? ***
Через некоторое время Драко и Гарри пришли посидеть в розарий, и сегодняшняя обстановка почти полностью перекликалась с предыдущим визитом сюда. Той ночью, как сейчас, Гарри собирался пойти к озеру, но согласился на розарий. Да и погода почти не отличалась. И сидели они на той же самой скамье, так же близко. Однако сама беседа зашла заметно дальше. Или, по крайней мере, протекала оживленнее. – …но я не понимаю, как ты можешь так легко к этому относиться, – спорил Драко. – Я много чего натворил. – Малфой, это, кажется, договорились оставить на завтра. – Сейчас завтра. Уже далеко заполночь. Мы обсудим это сейчас, а то я с ума сойду от волнения. В первую неделю учебы я попытался добиться твоего исключения… – Но меня не исключили… – Я притворился тяжелораненым после удара гиппогрифа, и его приговорили к казни… – Но он сбежал… – Я подставил Хагрида, чтобы его уволили… – Но он по-прежнему работает… – Я выдал тебя Рите Скитер… – Но в конце концов, мы ее проучили… – Я переоделся в дементора, чтобы ты потерял сознание на своей метле! – Но я не терял! И я тебя прощаю! – Я превращал твою жизнь в ад всеми силами! Я обманул тебя и не явился на дуэль… – Я тебя прощаю! – Я портил твои зелья на уроках! – Я тебя прощаю! – И я придумал те ужасные значки «ПОТТЕР-ВОНЮЧКА»! – вопил Драко. – Я тебя прощаю, Малфой! – Как ты можешь с такой легкостью меня прощать? – Малфой, перестань, прошу тебя! Мы собирались побыть в тишине подальше от Больничного крыла и нашей палаты. А получается, что мы вынесли палату наружу! – Ты слишком хороший, Поттер. Этот процесс не должен проходить как по маслу! Как ты можешь простить меня за то, что я столько лет унижал и оскорблял Уизли и Грейнджер? Или как насчет… ***
– Альбус, вы помните день свадьбы Лили и Джеймса? – спросил Сириус, беседуя с директором тем же поздним вечером. – Конечно, – улыбнулся Дамблдор. – Счастливый день средь бесконечной тьмы. Вы, кажется, изрядно напились. И Ремус тоже. – Да и вы, – усмехнулся Сириус. – Ни в жизнь не забуду, как вы с Минервой танцевали фанданго. Дамблдор улыбнулся. – Да. Что ж, тогда и я был чуть моложе, Сириус. И Минерва была настоящей артисткой. Они помолчали, призадумавшись. – Почему вы заговорили об этом сейчас, Сириус? – Может, конечно, это и пустяк. Но утром Драко сказал мне то, что навело на размышления, и я хочу вас спросить, на случай, если я подзабыл: что вы подарили им на свадьбу? – Ах, да, – вспомнил Дамблдор и погрустнел. – Как горько о нем вспоминать теперь. Альбом для вырезок. Ну, он предназначался для вырезок; я не знаю, как они его использовали, если у них вообще до него дошли руки. Это обыкновенная синяя книжица с чистыми страницами, которые я… гм, в общем, немного усилил своими собственными чарами, чтобы можно было записывать все, что угодно, просто каждый раз оставив книгу открытой на новой странице. Пожалуй, нечто вроде мыслива. – Да, – сказал Сириус, – я его тоже помню. Хороший подарок, намного лучше ящика шампанского, который купил я. Из которого, подозреваю, они вынули только одну бутылку до того, как… – он приумолк. – Эту бутылку мы открыли на крестинах Гарри, – закончил он. Слишком уж больно говорить напрямую об этом воспоминании. У Сириуса был в запасе не один год, чтобы перебрать в памяти мгновения, проведенные с Джеймсом и Лили, но все равно они, как и раньше, оставляли на душе тягостный след. Он силком выдернул себя из грустных воспоминаний о дорогих людях. – Они пользовались вашим альбомом, – подтвердил он. – Как помню, на крестинах Гарри, и по другим случаям, когда мы вместе ужинали, выезжали на пикники, на квиддичные матчи, куда-нибудь еще. И я не вспоминал о нем до тех пор, пока Драко не рассказал кое о чем. Дамблдор помалкивал, чтобы собеседник смог сложить воедино то, что пытался сообщить. – Он вспомнил книгу из библиотеки в Поместье Малфоев, – продолжал Сириус, – где содержатся, как он сказал, воспоминания о чудо-мальчике. Но не о нем, о Драко, а о другом ребенке. – Что заставляет Драко думать, что книга в библиотеке его отца может быть тем самым альбомом Джеймса и Лили? – спросил Дамблдор. – Ничего. Я даже не уверен, действительно ли он считает, что книга и альбом – одна и та же вещь. Его воспоминание вызвано тем фактом, что книга имеет отношение к чудо-ребенку, а не предположением, что им мог быть Гарри. И во-первых, он ничего не знает об альбоме. Но я продолжаю спрашивать себя, почему он рассказал мне об этом. Видимо, эта мысль почему-то не давала ему покоя, и самое главное – он только попытался вспомнить об этом после того, как мы говорили о ночи… понимаете, той ночи… Дамблдор сидел, не шелохнувшись, и усиленно размышлял. Сириус рискнул высказать следующую мысль. – Если, как я и не сомневался, дом в Годриковой лощине разрушили Упивающиеся Смертью… Люциус Малфой вполне мог успеть побывать внутри. Он мог что-то забрать. Особенно то, что в будущем, по его мнению, могло пригодиться его господину, или даже ему самому. Дамблдор по-прежнему сидел неподвижно. Затем негромко произнес: – У нас нет никаких доказательств, что книга Люциуса Малфоя – наш искомый альбом. Она может принадлежать любому члену семьи Малфоев, с любого момента времени. Но показать такой трофей собственному сыну, не вдаваясь в подробности – это весьма похоже на Люциуса. Вопрос в том… если это - та самая книга, представляет ли она опасность для Гарри? Можно ли ее использовать против него? Не могу понять, как. Даже если бы книгу уничтожили, это не повредило бы Гарри никоим образом. Но тогда зачем Люциус забрал ее из дома? Теперь безмолвствовал Сириус. – Какими бы ни были факты, я не хочу, чтобы Драко из-за этого волновался, – сказал Дамблдор. – Если он снова заговорит об этой книге, посоветуйте ему не думать об этом. И Гарри абсолютно ничего не должен знать. – Именно так я и считаю, Альбус, – сказал Сириус. – Я так поразмыслил, слишком беспечно не считать ее угрозой, – сказал директор. – Существуют проклятия, с помощью которых магию альбома можно изменить. И нам известен по меньшей мере один способ, который применил Люциус Малфой, когда воспользовался зачарованной книгой, дневником, и его интриги привели к невероятным последствиям. Мы должны получить эту книгу обратно. – Как именно? – спросил Сириус. – Просто так никто не войдет в Поместье Малфоев, чтобы обыскать библиотеку. По слухам, магический барьер вокруг дома превращает его, можно сказать, в крепость. – Вы правы, – улыбнулся Дамблдор. – Мы не можем войти в Поместье. Но знаем того, кто может. ***
– Он приобнял его, Герми. Он смотрел, как он одевается. Это не Гарри. – Ох, Рон. Очнись. Багровое облако, помнишь? Смирись; они-то уж точно смирились. И смотри, насколько лучше выглядит Гарри. – Да, я знаю. Но. Это не так просто. – Вообще-то, не имеет значения, насколько для тебя это непросто… Гермиона вдруг замолчала. – Что… – Тс-с! – Что… – Тс-с-с! Я что-то слышу. О, боже, это голос мадам Помфри! – в отчаянии прошептала она. – Не глупи, Герми, она… – Сколько пациентов в основном крыле? – Герм, я не помню, ты ведь тоже была там… – Сколько? – Может, двое. Может, трое, или… – Всего трое? Нам не хватит времени! Вообще ни на что! А она вот-вот войдет сюда! Могу поклясться! – Герми, не паникуй. Давай зайдем в душевую. – Нет! Тогда она увидит, что их нет! И ей придется проверить в душевой! – Герм, успокойся. Просто будь готова, что нас могут застукать. Это смягчающие обстоя… – Живо в кровать! – скомандовала она. – Угу, – кивнул Рон, уловив ее замысел. Он откинул покрывала на ближайшей от двери кровати. – Нет! – прошипела Гермиона. – Сюда! – Но в ней же ты. – Рон, быстрее, сюда, кажется, она идет! Вид у Рона был совершенно потрясенный. – Рон, нет времени объяснять, просто поверь! Они спят в одной кровати! – Они… они, что? – Они спят в одной кровати! ЖИВЕЙ! – Гермиона была готова взорваться от тревоги. Не в силах переварить невероятную новость, Рон застыл истуканом. За дверью послышались шаги мадам Помфри. Гермиона действовала со скоростью молнии. Она схватила брошенные пижамы Гарри и Драко, вцепилась в Рона и оттащила его к постели Гарри. Толкнула его на постель, затем прыгнула сама, улеглась рядом с ним и накрылась одеялом с головой. Дверь открылась. – Успокойтесь, вы двое, – донесся голос мадам Помфри. – Прекращайте болтать и засыпайте. Хотите сонного зелья или постараетесь заснуть сами? Гермиона ткнула соседа под ребра. – Нет-нет… я… мы сами, спасибо, – отозвался Рон, поразительно похоже изобразив полузадушенный голос Гарри. – Прекрасно. Но если через час вы по-прежнему не будете спать, вы придете и примете еще зелья. – Угу, спасибо, – прокаркал Рон как можно бесстрастнее. После невыносимо долгой паузы гриффиндорцы услышали, как закрылась дверь. – Они спят в одной кровати? – вытаращился Рон.
The End |