Кода к эпилогу: Двадцать лет спустя, или детишки в порядке

Автор: Maya

Перевод:Aldhissla

Персонажи: разнообразные Поттеры и Малфои, а также прочие детишки

Рейтинг: PG-13

Жанр: action, romance

Disclaimer: все принадлежит законным владельцам

– У меня есть следящие чары. А ты не мог даже схему канализаций захватить? – фыркнул Малфой.

– Но ведь это ты у нас спец по планированию, – резко ответил Гарри. – Не мог заодно спланировать, как нам отсюда выйти?

Они замолчали, увидев, как шестнадцать пар широко распахнутых детских глаз уставились на них, и вдруг поняли, что нужно вести себя как взрослые, взять на себя ответственность за ситуацию и перестать без толку препираться.

– Дети, небольшая задержка, – объявил Малфой. – Давайте дружно обвиним Поттера. Думаю, это справедливо.

Гарри мог бы возразить, но было ясно как божий день: дети очарованы Малфоем и чувствовали себя с ним в безопасности. Гарри мог защитить их, и дети это знали, но у него плохо получалось обнадеживать, обнимать, похлопывать по плечам, и он совершенно не собирался совершать подобных глупостей, чтобы произвести впечатление. И все они смеялись, когда Малфой пародировал профессора Лонгботтома, хотя верный Джеймс пытался это скрыть.

Дети уже измучились за эти несколько дней в голоде и стрессе. Они не слишком далеко прошли, когда Гарри с Малфоем, взглянув друг на друга, пришли к молчаливому решению, что нужно дать детям отдохнуть и поспать. И пусть думают, что взрослые все контролируют.

Малфой практически исчез под кучей детишек, пытающихся устроиться на ночлег поближе к его утешительному присутствию. Скору пришлось несколько раз жестко поработать локтями, чтобы заполучить правое плечо Малфоя, а Беттина свернулась у него на коленях. С Джеймсом остались только три девочки – лишь самые преданные, но он выглядел вполне довольным собой.

Гарри обошел периметр и установил несколько ловушек для аллигаторов, которые могли бы пожаловать в его дежурство. Он в очередной раз обходил периметр, проверяя слабые места, когда Эл рысцой увязался за ним. Он почти утонул в Малфоевском пальто, болтая длинными черными рукавами, похожий на мелкого бескрылого вороненка.

– Ты что делаешь? – спросил Гарри. – Разве ты не должен быть со Скором, или еще где?

– Нее, он со своим папой, – ответил Эл. Он посмотрел на него своими огромными глазищами, в темноте похожими на огни светофоров. – Я подумал, что лучше побуду с тобой.

– А, конечно, если хочешь, – ответил Гарри.

Эл снова взял его за руку, прикорнув к нему. Гарри хотел бы, чтобы Эл был помладше, тогда бы он смог взять его на руки и понести только потому, что малыш устал: это не было бы так эмоционально и не смутило бы ни Эла, ни самого Гарри.

– Почему ты пошел за Джеймсом, Эл? – спросил Гарри, его горло перехватило от нежности. Он нашел маленькую ладонь сына, почти потерявшуюся в рукаве пальто. – Раньше ты был осторожней. Ты уже несколько лет ничего такого не вытворял.

– Я знаю, – тихо, но отчетливо сказал Эл, будто подыскивая самые правильные слова. – Но папа, видишь ли… это очень важно, чтобы люди не думали, что я испугался.

– Какая разница, что они думают, Эл?

Сын задумался, наморщив маленький лобик.

– Папа, но это важно! – сказал он. – Одними разговорами ничего не добьешься. Нужно людям показывать, вовлекать их… И тогда они понимают.

– Если они до сих пор не поняли, какой ты замечательный, то пошли они к черту! – резко ответил Гарри.

– А в чем смысл посылать людей к черту? – мягко спросил Эл. Он был таким неиспорченным и таким неуверенным, что у Гарри дрогнуло сердце.

– А почему собственно кто-то должен подумать, что ты испугался? – спросил Гарри. – Эл, если эти дурмштранговские дети мерзко с тобой обращались, я…

– Нет, нет, – быстро перебил его Эл. – Я очень рад, что попал сюда. В следующем году я хочу попасть в Бобатон.

– Если ты застрянешь там в каком-нибудь французском болоте, я оставлю тебя на съедение гигантским саблезубым фламинго, – сказал Гарри. – Нет, на самом деле не оставлю, - быстро добавил он.

– Я знаю, – улыбнулся Эл. – Ты придешь и спасешь меня. Кстати, я учу русский язык. Скор меня учит, ему хорошо даются языки, потому что он двуязычный. Я уже немного знаю португальский, но больше армейский слэнг, и Скор говорит, что лучше не использовать его, когда рядом взрослые. Джеймс просто бесится, когда слышит наш португальский, это так весело.

– Я знаю португальский, – сообщил Гарри. – Научился кое-чему, пока был там. Я и тебя научу, если хочешь.

– Тогда я смогу писать тебе на португальском! – засиял Эл. – Мои письма тогда будут сверх-секретными. Ты же их никому не показываешь, да? – вдруг испугался он. – И даже маме не показываешь? У меня очень секретные планы.

Гарри не помнил никаких планов, только лишь нескончаемый поток идолопоклонства Скорпиусу Малфою, но Альбус распереживался, так что Гарри решительно кивнул.

– Они у меня в полной безопасности. Можешь мне доверять.

– Я знаю, папа, – Эл снова ему улыбнулся, так что снова сверкнул этот милый обломанный зуб, и Гарри вдруг вспомнил о том скелете в воде, и том, что бы он сделал, будь это… и тут он почувствовал себя совсем разбитым и беспомощным от того, как сильно он любит своего малыша.

– Ладно, Эл, – вздохнул он, – отдохни немного. Можешь прислониться ко мне. Если хочешь.

Эл свернулся рядом с ним в клубок из черных волос и огромного черного пальто и, обхватив его руками, начал засыпать.

Гарри ощутил смутную благодарность, когда Роуз сонно потянулась к ним и заняла его свободное плечо. Ее очки почти сползли с маленького носика. Когда Эл заснул, Гарри слегка погладил его по голове, но этим потревожил Роуз.

– Чего? – заморгала она, ее сон моментально сменился неодобрением.

– Ничего, – пробормотал Гарри, – Засыпай, Роуз. Ты в безопасности.

* * *

Гарри проснулся в тепле, приоткрыл глаза и ухмыльнулся, увидев, что Джеймс переполз к ним поближе среди ночи. Он почти заснул опять, убаюканный пением детей. 

Но потом уловил слова песни:

Темный лорд появился -

Слизерин испарился,

Остальные остались сражаться!

Все замолчали, и тут какой-то мальчик спросил:

– А ты на каком факультете, Поттер?

– Думаю, ты знаешь, Франц, – тихо, но твердо ответил Эл.

Гарри ощутил, как его мышцы сжимаются в пружину. Он уже собирался аккуратно сдвинуть с себя Роуз и разобраться с этим мальчишкой, как Джеймс схватил его за рубашку.

– Папа, – настойчиво зашептал он, – сорокалетним мужчинам не пристало бить детей.

– Мне тридцать семь и…

– Без разницы!

– И я не собираюсь бить этого мальчишку, – сквозь зубы процедил Гарри, хотя и не был на сто процентов уверен. – Я лишь преподам ему урок.

– И какая от этого будет польза? – прошипел Джеймс. – Ты заставишь его заткнуться только потому, что так велел Гарри Поттер?

– Я хочу, чтобы он заткнулся. И мне плевать, по какой причине.

– Элу не плевать, – Джеймс крепко вцепился в рубашку Гарри, не давая тому двинутся, и быстро заговорил: – Послушай. Эл полон этих дурацких идей, ну ты знаешь. Подумай, папа! Он знает, чей он сын. Он сам этим воспользуется, если захочет, я же пользу…

– Ты? Правда? – удивился Гарри.

– Сейчас речь не обо мне, – отмахнулся Джеймс. – Не отвлекайся, пап. Это выбор Эла.

Гарри взглянул через плечо, на время прекратив попытки высвободить свою рубашку, и понял, что в данный момент его совершенно не заботит выбор Эла. Два дурмштранговца возвышались над маленькой фигуркой Эла, и тут один из них грубо толкнул его в спину. Эл споткнулся и, возможно, упал бы, если бы другой парень не толкнул его в другой бок.

– Что, драться не будешь, Альбус Северус? – скривился мальчишка, и Гарри узнал голос Будущего-Покойника-Франца.

– Нет, – задохнувшись от очередного толчка, ответил Альбус.

Джеймс со всей тяжестью своего тела повис на Гарри.

– Конечно, Слизеринцы не дерутся, – ухмыльнулся Франц. – Факультет трусов. Все это знают. Все другие факультеты остались сражаться – и все дурмштранговцы остались бы – но все ваши сбежали. Держу пари, ты бы тоже сбежал, не так ли, Поттер?

Конечно, Гарри и раньше слышал эти глупые стишки. Он слышал, как Джеймс дразнит Эла насчет Слизерина, но не слишком-то об этом задумывался: ведь так все и было, в конце концов. Ни один Слизеринец не остался тогда в Большом Зале.

Ему стоило бы стыдиться, наверное, но все, что он чувствовал сейчас – это бушующий отцовский гнев, рычащий: "Нет. Только не мой ребенок".

– Так, хватит, – зло сказал Гарри. – Немедленно отцепись от меня, Джеймс!

– А уже все равно все практически закончилось, – сказал Джеймс и отпустил рубашку Гарри как раз в тот момент, когда тот увидел, как Скорпиус Малфой угрожающе близко навис над Францем, словно призрачно-белое видение смерти.

Он ухватил Эла за руку и держал его ровно, а потом сильно оттолкнул Франца.

– Скор, не надо! – вскричал Эл.

– Я не собираюсь его бить, – скривив губы и угрожающе сузив глаза, медленно и холодно протянул Скорпиус. – Я – Скорпиус Малфой. Возможно, вы слыхали о моих коварных планах?

– Я уверен, что спокойный диалог разрешит нашу проблему, – сказал Эл.

– Диалог? Не знаю, о чем ты, – задумчиво протянул Скор. – Мои планы всегда плохо кончаются, ужасно плохо.

– Это просто недоразумение, – не унимался Эл.

– Значит так. Если вы даже взглянете косо в сторону Поттера, я постараюсь отомстить вам точно также, – очень убедительно, с угрозой протянул Скорпиус, – по простой схеме – зуб за зуб, как это принято у школьников. Я не стану причинять серьезного вреда.

– Я знаю, мы все преданы делу внутришкольного сотрудничества, – Эл гнул свою линию.

– Никто не будет расстроен более, чем я, если все трагически выйдет из под контроля, – а Скор свою, и добавил персонально для Франца: – Кроме, разве что, тебя! Ибо…

– …и гармонии, – продолжал Эл. – Гармония очень важна.

– …я тебе все кишки на башку намотаю, – проговорил Скор с замогильным удовлетворением. – Ясно?

– Я уверен, мы все подружимся! – с энтузиазмом заключил Эл. – Как вы думаете?

Франц и его приятель выглядели смущенными и слегка опасающимися за свои жизни. В некотором отношении, уровень ослепительного сияния Скорпиуса подтверждал, что он унаследовал уникальную Малфоевскую супер-способность – обращать врагов в камень одной лишь презрительной насмешкой.

– Может, вам нужно время, чтобы все обдумать, – с готовностью предложил Эл. – Идем, Скор.

Эл отошел от них, и Скор последовал за ним, задержавшись лишь для наглядного жеста: ребром ладони поперек горла, и финальной усмешки. В общем, Гарри был абсолютно впечатлен.

И только тогда, когда Элу уже не грозила опасность, Гарри заметил, что Малфой тоже не спит. Он сидел с Беттиной Гойл на коленях, крепко вцепившейся в него, и был белее снега.

* * *

Франц и его безымянный приятель были основательно подвергнуты остракизму детским двором смехопредставлений, который Малфой основал днем ранее. Гарри знал, что это всего лишь дети, а они с Малфоем – взрослые мужчины, но все равно был рад. Он все еще кипел от эмоций, шагая последним и охраняя тылы от аллигаторов.

– А почему ты не кинулся на помощь брату, Джеймс? – при случае осведомился он.

– Потому что Скор Малфой – сумасшедший собственник, это его территория, – ответил Джеймс. – В любом случае, не в этом состоит план Эла. Он хочет нравиться людям, продемонстрировать, что Слизеринцы могут. Дурмштранг, в некотором роде, очередной этап плана. Папа, ты бы видел, что творилось в школе – это было просто унизительно: Эл постоянно садился за столы Рейвенкло и Хаффлпаффа, призывая всех общаться друг с другом. Он просто напрашивался на неприятности.

– И за Гриффиндорским столом у него были неприятности, Джеймс? – спросил Гарри.

– Папа! – возмутился тот. – Будто бы я кому-нибудь позволил! В конце концов, он же мой брат.

– Конечно, – облегченно вздохнул Гарри, – Извини, Джеймс.

Джеймс взлохматил волосы и подмигнул:

– Я единственный Гриффиндорец, который доставляет неприятности Элу. Честно!

– А до того, как Эл прошел Сортировку… Ну знаешь, ты говорил, что он может попасть в Слизерин, типа такого. Ты и раньше отпускал подобные шуточки в школе, на первом курсе? – спросил Гарри.

Джеймс облизал губы.

– Все так шутят, пап.

И вот в такую ситуацию попал его Эл, все по незнанию. Гарри ощутил очередной приступ слепой ярости. Только не мой ребенок.

– А потом появился Скор Малфой, – медленно выдохнул Гарри. – Почему ты не сказал мне, что они друзья?

– Хм, – Джеймс поверх очков снисходительно взглянул на отца, как на сумасшедшего. – Папа, я думал ты и сам это понял, когда Эл вернулся домой. Скор там был не в качестве моего друга, – как-то мрачно добавил Джеймс, пиная лужу и подымая брызги воды. – Кроме того Эл болтал о нем двадцать четыре часа в сутки: Скор сказал то, Скор сказал это, Скор считает, что на их свадьбе будут лилии и органди. Я думал – это очевидно.

– Понятно, – ответил Гарри. – Еще один вопрос, Джеймс.

– Но только один, пап, – сказал Джеймс. – Так классно с тобой болтать, но этот Франц положил глаз на одну из моих женщин. Неусыпная бдительность!

Лучше бы они не учили Джеймса этой популярной фразе.

– Если ты поехал в Дурмштранг не для того, чтобы защищать брата, тогда зачем ты вообще поехал?

И снова старший сын одарил его взглядом, ясно свидетельствующим, что он думает об умственных способностях отца.

– Три слова, папа: горячие заграничные цыпочки. Ну же!

* * *

Они шли еще некоторое время, и Малфой объявил, что они приближаются к школе. Гарри не был уверен, сказал ли он так только чтобы успокоить детей, поэтому решил догнать Малфоя и уточнить.

– Нет, – зло глянул на него Малфой. – Я это вычислил. Своими мозгами. Этот туннель уходит вверх, а раньше уходил вниз. Я прикинул расстояние. Спасибо, что побеспокоился! Теперь моя очередь нести дежурство, – добавил он. – Если появятся аллигаторы, скорми им парочку этих ядовитых щенков.

Он наградил Франца и его безымянного товарища злобным взглядом. Мальчишки теперь действительно испугались, а Гарри ощутил смесь угрызений совести и яростного желания отомстить за Альбуса.

– Успокойся, Малфой, – с усилием сказал он.

– Нет, и не подумаю, – гневно сказал Малфой. – Это не твой факультет, понял? Ты ничего о нем не знаешь! Так что заткни свой поганый рот.

Он говорил тихо, быстро бросая взгляды по сторонам, дабы убедиться, что дети не видят, как взрослые ругаются, и послал в адрес Гарри такой же злобный взгляд, как и тем мальчишкам.

– Эй, это моего сына они толкали все утро, – возмутился Гарри. – Забыл уже?

– Я помню, – резко сказал Малфой. – Но это его битва. Не твоя. Ты не особо интересовался положением дел в Слизерине за последние двадцать лет, так что не строй из себя обиженного теперь. Как ты думаешь, что здесь делает Беттина Гойл? Гойлы живут в Англии. Половина ребят с моего факультета, половина моих друзей, отослали своих детей в заграничную школу, чтобы им не пришлось проходить через все эти издевательства. Слышал эту очаровательную песенку? Их насочиняли сотни, и все об одном: Слизеринцы сбежали.

– Но ведь сбежали, – напомнил Гарри.

– А, пошел к черту, – выплюнул Малфой и развернулся прочь.

Гарри будто услышал тонкий голосок Эла у себя в голове: "А в чем смысл посылать людей к черту?", потянулся вслед и схватил Малфоя за запястье.

– Подожди, – сказал он, – Я вовсе не…

Малфой выдернул руку и с ненавистью уставился на Гарри, тяжело дыша.

– Пэнси Паркинсон преподает сейчас в Дурмштранге, – голос, как треснутый лед, холодный и острый, – она уехала за тридевять земель, когда ей было всего семнадцать, как можно дальше от семьи и друзей. Пока Беттина сюда не попала, и Гойл мне не сказал, я даже не знал, куда она пропала. Ей пришлось сбежать от всего этого, потому что ей было страшно. Она не понимала, почему твоя жизнь стоит больше, чем жизни ее или ее друзей, так она и сказала, а потом ты вышел и практически умер, и она не смогла смириться с собой. Ты понятия не имеешь каково это – совершать ошибки еще будучи школьником и всю жизнь потом не иметь возможности их исправить, Поттер. Ты никогда не поймешь.

– Я не держал на нее зла, – ответил Гарри. – Я и не думал…

– Привилегия благородных победителей, – ровным голосом сказал Малфой. – Как мило с твоей стороны. Что касается Гойла и… они плохо учились в школе, всю жизнь, а потом появились заклятия, для которых нужна была чистая сила, и у них все получилось и их за это хвалили… они привыкли во всем за мной следовать… а я был идиотом, а они были напуганы и попались в ловушку… они вовсе не были такими, ясно? Не все время, только тогда, только в тяжелых условиях. Но именно это сказал один аврор матери Крэбба, когда они пришли сообщить о его смерти. Трус. Мучитель и предатель. Только так его и помнят теперь. И Гойл не смог отдать свою дочь в Хогвартс.

Малфой яростно тер запястье, будто хотел стереть след от прикосновения Гарри.

– Я не заставлял их мучить людей, – сказал Гарри. – Никто не заставлял. И ты не заставлял. Это был их выбор.

– А был ли у них выбор? – яростно сверкая глазами, воскликнул Малфой. – Когда мы – нет, не так. Это я совершал поступки: я присоединился, я выбрал другую сторону, и если бы они обвинили меня, то были бы правы. Но им – моим друзьям и сокурсникам – кто им предлагал другой выбор? Кто-нибудь их пригласил в вашу прекрасную Армию Дамблдора? Кто-нибудь им предложил прийти в эту проклятую секретную комнату в последний год? Нас просто вычеркнули! Наш декан был слишком занят тем, что ползал перед Гриффиндорцами, чтобы еще и на нас внимание обращать, нас просто бросили на съедение волкам!

– МакГонагалл сказала, что у Слизеринцам пришло время выбрать свою сторону!

– Когда же она это сказала? – вопросил Малфой. – Никто из моих знакомых Слизеринцев такого не помнит. Мы помним только то, как она предложила нам убираться.

– Она сказала, что любой совершеннолетний студент может остаться…

– Родители некоторых были Упивающимися! Разве у них была хоть малейшая причина верить, что их примут с распростертыми объятиями на другой стороне: там у них даже друзей не было, а на другой стороне были их семьи! У нее бы язык отсох, если бы она сказала нашему, все равно что осиротевшему, факультету, что нам не нужно уходить, что еще не поздно выбрать другую сторону? Тео Нотт до сих пор жалеет, что не остался, уже двадцать лет. И не он один.

Гарри попытался вернуться на двадцать лет назад и вспомнить, но тщетно, они все тогда были в таком отчаянии. Он сделал все, что мог, и победил. И это главное, так он думал, и все еще так думает.

– МакГонагалл была готова броситься со своими студентами на Упивающихся Смертью, – огрызнулся Гарри. – Мне было семнадцать, и спустя пару часов я пошел как свинья на заклание в лагерь Упивающихся. Если мы и допустили ошибки, если мы и не особо позаботились о драгоценных чувствах Слизеринцев, то у нас ни времени на это не было, ни особой надежды! Я не виню себя, и не виню ее.

Он ожидал, что Малфой швырнет в него очередным обвинением, но тот молчал, несчастный и обозленный.

– Я знаю, – наконец сказал он. – Всем было о чем думать. Все пытались что-то сделать. Может и некого винить. Я не знаю. Но я знаю, что Слизеринцы облажались, и от этой мысли меня всего трясет так, что я готов обвинить в этом вас всех, – его губы дрожали. – И глупые песенки этих глупых детишек только усугубляют.

– Тут я с тобой солидарен, – сказал Гарри, и Малфой скривил губы, почти улыбаясь.

– Могу я спросить кое-что?

– Ну, спрашивай, – Гарри кивнул.

– Альбус Северус, – произнес Малфой. – Я думал… До меня доходили слухи, что профессор Снейп был… что он не был тем, кем казался, что это все был большой двойной блеф. И когда Эл сказал мне свое полное имя, я подумал, что может это и правда.

– Да, – кивнул Гарри, – это правда.

Он задумался на секунду, стоило ли рассказывать другим людям больше о Снейпе. Он не рассказывал обычно – Снейп был мертв, так что это было уже не важно, к тому же он не знал, как толком объяснить. Война была выиграна из-за любви к Лили Эванс? Он думал, пусть уж лучше никто не знает правды… до сегодняшнего утра, когда он проснулся из-за дурацкой песни.

– А, ладно, – сказал Малфой, болезненный излом его губ слегка походил на улыбку. – Опять некого винить. Значит, он должен был оставить наш факультет ради… ради блефа. Он был героем. Я надеюсь. Я думаю, если бы он мог, он бы помог некоторым из нас.

Гарри не мог вспомнить, чтобы Снейп испытывал привязанность к кому-либо помимо его матери и, возможно, Дамблдора. Но, наверное, все же испытывал, должен был, по крайней мере.

– Он был храбрым, – сказал Гарри. – А теперь, ради Бога, Малфой, позволь мне подежурить, а сам иди и развлекай детей. Все равно они тебя больше любят.

– У всех дурмштранговцев хороший вкус, – заметил Малфой, улыбнувшись наконец. Улыбка, правда, вышла кривая, будто с примесью каких-то других эмоций, но все же – улыбка.

Гарри оставил его и заступил на вахту.

* * *

На следующий день Малфой пришел к выводу, что канализация расходится на два туннеля, и он был не уверен, который именно им нужен.

Дети уже совсем ослабели.

– Я пойду вперед и проверю, – предложил Гарри. – Если туннель пойдет вверх, значит это правильный путь, я прав?

– Ты прав, – кивнул Малфой.

Гарри неловко замешкался, задумавшись на мгновение, и решил попросить Эла пойти с ним. К тому же ему было необходимо поговорить с сыном насчет дурмштранговских мальчишек, и насчет этих его планов, какими бы они ни были.

– Лучше, если кто-то пойдет со мной, – наконец сказал он. – Где Эл?

Он огляделся и понял, что на Эла уже можно было не рассчитывать – черноволосая головка прикорнула на Малфоевском локте. Малфой взглянул на малыша с каким-то насмешливым удивлением.

Гарри почувствовал, как кто-то сжал его локоть, и, взглянув вниз, встретил взгляд холодных серых глаз.

– Не нужно будить Поттера, – сказал Скор Малфой, – я пойду с вами.

Гарри чуть было не ляпнул, что вообще-то он и один справится, но Малфой наблюдал за ним… и к тому же Скор защищал Эла и отдал ему отцовское пальто, так что…

– О, спасибо, – кивнул он.

Скор выпустил его локоть и быстрым шагом направился в туннель. Гарри толком не успел выбрать, в который он собирался идти, но кажется, за него уже все решили. Сделав несколько шагов, Скор обронил через плечо:

– Вы идете, мистер Поттер?

Гарри последовал за ним. Голоса Малфоя и детей затухали где-то позади, и Скор, очевидно, не собирался ни единым звуком нарушить тишину. Он лишь шел прямо, склонив голову, и Гарри вдруг понял, что манера Скорпиуса ходить четким шагом имеет те же корни, что и его командный голос. Гарри стало неловко оттого, что он недооценил мальчишку, но не мог же он объяснить, что искал в нем аристократа и не заметил сына полка.

И поскольку взрослым среди них был именно Гарри, он попытался найти тему для разговора, хотя Эла ему никогда не приходилось подбадривать. Он подумал о том, что бы он сказал, если бы говорил с Джеймсом.

– Так что, Скор, – Гарри прокашлялся. – Как твои успехи с женским полом?

Скор одарил его уничтожающим взглядом.

– Мистер Поттер, мне двенадцать лет!

– А, ну да, – смутился Гарри. – Ну это даже лучше, если начнешь позже.

Скор фыркнул, и Гарри против воли подумал, что у старшего Малфоя манеры куда лучше.

– Ты всегда такой грубый? – спросил он.

– Нет, – холодно взглянул на него Скор. – Я просто думаю, что вы тоже прибор.

Малфой прав, Скорпиусу срочно необходимо расширить словарный запас.

Гарри попытался вовлечь Скорпиуса в разговор, и к несчастью, ему это удалось. Скор говорил и говорил, его медленный тягучий голос становился злее с каждым словом, и казалось, нет никакой возможности его заткнуть.

– Вы сделали моего отца несчастным, а все про вас говорят, будто вы почти что бог... А я думаю, что вы даже не читали письма Поттера, – гневно вскричал Скорпиус, – Он их сотни для вас написал, а вам наплевать.

Гарри попытался сообразить, как бы получше преподнести ему тот факт, что сотни эссе на тему "Все Народы Мира Провозгласили Скорпиуса Малфоя Своим Богом и Королем" были слишком выматывающими, чтобы их полностью осилить, и вместо этого взвился:

– Почему это наплевать?

– Я вам больше скажу, – продолжал Скор, сверкая глазами. – Мы тут застряли внизу, и этот прибор бесконечно всех уверял, что вы скоро появитесь, и все ему верили, но я не хотел, чтобы вы нас спасли. В детстве мне не рассказывали никаких героических историй про вас, и сейчас я тоже не желаю их слышать. Мне не нужно, чтобы вы меня спасали. Все говорят, что Слизеринцы трусы, но я никогда в жизни ничего не боялся. Что бы ни случилось, я знал, что мой отец придет!

– И мой отец пришел, – после паузы добавил Скор. – Он всегда приходит. Потому что он мне это пообещал, в то время как остальные тратили время, рассказывая истории про ваши подвиги. Он пообещал, что всегда, всегда, будет рядом… и он всегда был, и есть. Пусть все остальные думают, что только вы можете их спасти, но мне вы не нужны. Вот так вот!

Наступила пауза.

– Странное дело, – четко произнес Гарри, – как вообще, с таким отношением ко мне, ты умудрился подружиться с Элом?

– Я этого не планировал, – бросил Скор. – Я был в курсе, что ваши дети тоже будут со мной в школе, и папа велел, чтобы я не позволял им доставать себя. Я знаю, он желал, чтобы я держался от них подальше. Я так и хотел. Я даже не собирался разговаривать с ними.

И теперь, когда Скор, казалось, наговорил больше, чем за все предыдущее время, Гарри расслышал, что его протяжная манера речи была скорее вызвана легким иностранным акцентом.

– У тебя был отличный план, – съехидничал Гарри. – Почему не сработало?

Он взглянул на этого удивительно рассудительного ребенка и в изумлении увидел, как тот улыбается. Если бы он ранее вдруг подумал об улыбке Скорпиуса, то скорее ожидал бы увидеть типично Малфоевскую усмешку, сложную, кривоватую, едва уловимую, но Скор улыбался легко и даже очаровательно.

– Поттер завоевал меня своим чудачеством. Вот что сработало!

– Не понимаю…

Скор помедлил, но потом пояснил:

– Он бегал из одного купе в другое. Он искал кого-нибудь, кто думал, что попадет в Слизерин. Мне стало… любопытно. Так что я сказал, что, наверное, я попаду, и тогда Поттер рассказал мне, как его тошнило в туалете, и о том, как он обдумывал то, что вы ему сказали на платформе. Ну, в смысле, что его назвали в честь храброго Слизеринца.

Видимо сегодня все дороги вели к Снейпу. Гарри попытался вспомнить черты его лица, но воспоминания кружилась в водовороте, будто в Омуте Памяти. Все, что он уловил – резкий взгляд черных глаз и закрывающуюся дверь.

– Поттер думал, что если был такой Слизеринец, которого вы посчитали храбрым, значит люди все врут, болтая о Слизерине. И он сказал, что он собирается это изменить.

Так вот значит как: это и был крестовый поход Эла. Видимо, он был слишком юн и впечатлителен, когда они познакомили его с теткой Гермионой, и вот результат.

– Я не знал, – беспомощно отозвался Гарри.

Скор взглянул на него так, будто хотел пнуть.

– Я знаю, что вы не читали его письма!

– По крайней мере, я всегда отвечал!

Гарри тут же устыдился, что зарычал на ребенка, еще до того, как Скор побледнел, чисто по-Малфоевски, так что кожа приобрела сероватый оттенок.

– Я пытался, – вздохнул Скорпиус, – но не особо получалось. Я послал ему свитер…

– Прости, – быстро сказал Гарри. – Он все время его носит.

– Это хорошо. Он так легко простужается…

– Послушай, – решительно начал Гарри. – Я люблю его, очень. Может я не всегда все делаю правильно, но я пытаюсь.

Никогда раньше он не говорил, что любит Эла, по крайней мере, вслух. Это оказалось легче, чем он ожидал. И он никогда не говорил об этом Элу: ведь тот и так знал.

– Ну ладно, – Скор смягчился. – Тогда все в порядке. Папа говорит, что всегда нужно пытаться, даже если боишься, что не справишься. Он говорит, что сначала нужно решить чего ты хочешь, а потом очень сильно постараться, – он замолчал, а потом добавил, размышляя: – Кроме того, вы росли без родителей, верно? Так что я думаю, вам было нелегко решить, как и что делать правильно. Ведь ваши родители умерли, – добавил он так, будто это все объясняло.

Гарри неопределенно промычал в ответ.

Скор кивнул с глубокомысленным видом.

– Мой дед умер до моего рождения, но я всегда знал, что он был бы хорошим дедом. Потому что был хорошим отцом. Мой папа – замечательный, самый лучший, и, конечно же, ему было у кого научиться.

– Я думаю, твой отец приобрел немало новых навыков, – сказал Гарри.

Скор глянул на него с осторожностью и снова кивнул.

А Гарри подумал, что теперь знает, как заставить Скорпиуса Малфоя говорить:

– Так значит, вы с Элом неплохо поладили?

Скор кивнул опять.

– Я всегда хотел братишку, но мама сказала, что она уже стара, чтобы рожать. Но теперь все отлично!

– Эээ… Но у Эла уже был брат, – заметил Гарри. Он, разумеется, не считал Скора сияющим утренним солнцем в человеческом обличье. Наоборот, Гарри был бы невероятно встревожен, если бы так думал.

– Да, но ведь он прибор, – терпеливо пояснил Скор.

– Ты даже не пытаешься быть тактичным, не так ли, Скорпиус?

– Нет, – честно ответил Скор. – Мама говорит, в этом я в нее пошел. Она считает, что лучше пристрелить, чем прибегнуть к дипломатии. Это папа любит поговорить. Он переживал насчет того, как я буду общаться с людьми, пытался подготовить меня к тому, что в Хогвартсе придется заводить друзей. Но Поттер все нормально воспринимает, так что не о чем волноваться.

– А твои другие друзья, кроме Эла?

– Другие? – равнодушно отозвался Скорпиус. – Ну, в общем. Неважно. Там полно народу, и никто меня не достает из-за того, что я Слизеринец, потому что я высокий и лучше всех играю в квиддич. К тому же все боятся, что я дам волю своим коварным планам.

– И у тебя получается, честно говоря, – заметил Гарри.

– Папа говорит, что мои планы становятся все лучше и лучше, – поведал Скор. – Я тоже так думаю, все от них просто в ужасе. И Уизли теперь очень боятся, что однажды им небо на голову упадет.

– Небо – что? – изумился Гарри.

– Ну, не совсем небо, – неохотно признал Скорпиус. – Оно просто всегда похоже на небо. В смысле, потолок в Большом Зале, – он задумался на секунду. – Наверное, это будет проблемой, если я заставлю небо упасть, когда Поттер будет Министром Магии.

– Когда Эл – ЧТО??

– Послушайте, вам действительно пора начать читать эти письма, – посоветовал Скорпиус и затем произнес по слогам, будто объяснял для недоразвитых: – Ми-ни-стром Ма-ги-и. Ну вы поняли. Так что он сможет, как он говорит, осуществить социальные изменения. Кто-то должен понести ответственность, он говорит.

– Ему всего двенадцать лет!

– Ну ясное дело, сначала он станет префектом, потом старостой школы, – снисходительно пояснил Скор. – К тому времени люди будут думать о Слизерине совсем иначе. Я думаю, планы Поттера очень хороши, – добавил он. – Папа всегда говорил, чтобы я нашел что-то, во что действительно буду верить. И планы Поттера именно такие. К тому же, очень удобно, что Поттер проводит свою кампанию, когда у нас перерыв в квиддиче. Так что я могу к нему присоединиться. Его часто тошнит, знаете ли. Ему лучше, когда я рядом. Все же очень обидно было, что мы пропустили Торнадос.

Тут Гарри полагалось бы сильно устыдиться, но его чересчур захватила идея о том, что Эл станет Министром Магии.

– И дело не в том, что придется выбирать какую-то сторону, как говорит Поттер. Смысл в том, чтобы люди смогли объединиться. И он посвятил меня в этот свой план по дороге в Хогвартс. Мы так захватились, что его ему снова поплохело, – Скор посмотрел на Гарри. – Это хороший план. Поттер соображает.

– Расскажи подробней, – попросил Гарри.

– Ну, – протянул Скор. Он выглядел немного утомленным разговором, но явно желал продолжать дальше, чтобы донести всю информацию в лучшем виде. – В общем, Поттер говорит…

И тут Гарри, с изумлением и даже с некоторым удовольствием, осознал, что они идут по правильной дороге, и все это время Скорпиус произносил речь, которую можно было бы озаглавить: "Как Народы Мира Соберутся Вместе Чтобы Провозгласить Эла Поттера Своим Богом и Королем".

Но вдруг они услышали крик.

– Эл, – выдохнул Гарри, этот крик пронзил его насквозь…

– Поттер! – в ту же секунду выкрикнул Скорпиус, и они оба схватились с места, спотыкаясь и вздымая брызги, каждую секунду ожидая услышать новый крик.

* * *

Никто не двигался. Все дети стояли, вжавшись в дальнюю стену, кроме Эла и Франца. Похоже было, что Эл сбил Франца с ног и повалил на спину прямо в грязную воду и теперь стоял прямо перед ним: рукав Малфоевского пальто оторван, по руке стекает кровь.

Напротив них возвышался Малфой с палочкой в руке. Кровавые ошметки плоти аллигатора, размазанные по стене, сползали в канализационные воды. Малфой повернулся на их шаги, взъерошенный, с трясущимися губами и окровавленным лицом. Но Гарри почему-то был уверен, что это не его кровь.

Разглядев их, Малфой заметно расслабился.

– Не представляю, как ты справляешься, Поттер, – его голос зазвучал неожиданно спокойно. – Очень тяжело следить за ними, если их больше одного.

– Все нормально, мистер Поттер, – переведя дух, спокойно сказал Скорпиус, но его спокойствие было сравнимо с отцовским, не более чем айсберг походил на тонкую корочку льда. – Папа использовал Сектумсемпру. В этом он мастер. Все время практикуется… Хотя ему совсем не нравится ее использовать, – запнувшись, добавил он.

Застывшее оцепенение Гарри внезапно прервал уткнувшийся в него Джеймс, бледный как мел.

– Я… Я не видел… Я бы тогда... Все случилось так быстро, – бормотал он. – Этот идиот Франц пошел тут рыскать, а Эл побежал за ним…

– Все нормально, Джеймс, – на автомате ответил Гарри, и тут голос Скорпиуса Малфоя прорезал воздух, как тесак.

– Приготовься погрузиться в море боли, – зловеще протянул он.

Джеймс, мгновенно прекратив неловкую возню, вскинулся, глаза за стеклами очков потемнели.

– Океан… – поправил он.

Гарри перехватил взгляд Малфоя, и они оба быстро схватили воинствующих сыновей за загривки и оттащили подальше от бедолаги Франца.

– Спасибо… папа, мистер Малфой, – сказал Эл, и в этот момент Скор, наконец, прекратил неистово вырываться из отцовских объятий.

Франц уже был на ногах, испуганный, будто в любую секунду ожидая либо смерти в пасти аллигатора, либо осуществления другого коварного плана. Но к его облегчению, только лишь Эл подошел к нему – воплощенная зеленоглазая решимость.

– Спасибо… – начал Франц, но Эл покачал головой.

– Не благодари меня, – сказал он, а потом вытянул окровавленную руку и толкнул его, почти нежно. Но Франц все равно отшатнулся: Эл оставил на его рубашке кровавый след. – Просто подумай, – тихо продолжил Эл, – Хорошенько подумай в следующий раз, когда захочешь назвать Слизеринцев трусами.

В полной тишине он отошел, и Скор бросился к нему. Гарри опустился на колени, чтобы осмотреть руку Эла, но Скор уже начал накладывать исцеляющие чары со спокойным профессионализмом бойца, привыкшего к боевым ранениям, так что кожа стала быстро срастаться под его палочкой.

– Как удачно, что пальто мистера Малфоя такое на меня большое, – радостно объявил Эл. – Аллигатору в основном достался болтающийся рукав. Не суетись, Скор.

– А ты не двигайся, идиот, – рявкнул тот.

– Этот кровавый отпечаток… Я не переборщил?.. – прошептал он.

– Хороший жест, полагаю, – сказал Малфой слабым голосом. Скор с Элом улыбнулись друг другу.

– Эл!! – громко возмутился Гарри.

Эл посмотрел на него своими огромными честными глазами и широко улыбнулся, сверкнув сколотым зубом.

– Пап, я Слизеринец, помнишь?

Скор стер кровь с кожи Эла нежными прикосновениями, так резко контрастирующими с его грубым тоном.

Гарри охватили мрачные подозрения по поводу своего ребенка и того, каким способом этот ребенок, если задуматься, так часто добивался своего, когда ему действительно это было важно. Но тут его размышления прервал Скорпиус, стремительно и обеспокоено обернувшийся к отцу.

– Папа, может тебе стоит поблевать? – спросил он. – Поттеру обычно помогает.

– Нет-нет, – спокойным тоном отозвался Малфой, овладев собой. – Все хорошо, Скорпиус, я прекрасно себя чувствую. Разве что, схожу немного умоюсь.

Он развернулся и пошел прочь. Гарри хотел было пойти за ним, надеясь поговорить, но увидел, как почти все дети, видимо подумав о том же, потянулись за ним, со Скорпиусом во главе.

Немало зрителей собралось вокруг Малфоя, пока он заклинанием очищал в воду в грязной луже и смывал кровь с лица. Его трясло. Ни на кого не глядя, он закатал рукава до локтей и попытался отмыть руки.

Шокированный возглас дюжины детишек эхом пронесся по туннелю.

Все знали, что означает Темная Метка.

Малфой был похож на загнанное животное, сжавшееся у воды, рычащее, взбешенное охотой на него. И тогда Скор вышел вперед и загородил собой отца, угрожающе глядя на остальных детей, а Эл встал рядом с ним.

Гарри обернулся и не особо удивился при виде быстренько ретирующихся под злобным взглядом Скорпиуса детишек. Зато Роуз, с поразившей Гарри тактичностью, молча поглядывала за ними издалека, держа за руку испуганную Беттину Гойл, и внимательно следила, чтобы они не отошли слишком далеко.

Лишь только Джеймс остался радом с Гарри. Скор нахмурился.

– Чего уставился? – резко спросил он. – Давай, вали отсюда!

– Я просто... – начал Джеймс.

Скор набросился на него как Гнев Господень, толкая его в грудь.

– Вот и нечего тут просто!

Джеймс оттолкнул его.

– Да я даже не начал...

– Именно, даже и не начинай!

– Да ну? Или что? – не унимался Джеймс. – Иди сюда и попробуй, если ты думаешь...

Раздался шлепок и возмущенный крик Джеймса. Гарри пожал плечами и перевел взгляд на Эла, который спокойно стоял возле Малфоя.

– Похоже, ты не удивлен, – заметил Малфой, дрожащими руками спуская рукава.

– Нет, – просто ответил Эл. – Мы со Скором все друг другу рассказываем, знаете ли.

– Ааа, – протянул Малфой, затем сглотнул и продолжил: – Я не отказываюсь платить за свои поступки... точнее, мне ненавистно это положение, но понимаю, что это честно. Я...

– Скору это не грозит, – уверенно сказал Эл, ясный как солнышко. – Я прослежу. И дело не только в том, что Слизеринцы потерпели неудачу. Всем остальным просто не было до них дела. Но Слизерин начнет все сначала. Вы увидите. Все увидят.

Малфой неожиданно улыбнулся своей кривоватой усмешкой. Он с едва заметным сомнением взглянул на Эла.

– Собираешься спасти мир?

– Неее, – широко улыбнулся в ответ Эл. – Мой папа уже сделал это. Мир не нужно спасать, – он запнулся, слегка смутившись, а затем выдал: – Я собираюсь изменить его.

Малфой рассмеялся, немного дергано, но определенно не над Элом.

– Желаю удачи!

Эл кивнул. Удостоверившись, что у взрослых все в порядке, он поспешил к Скорпиусу, который как раз успешно топил его брата.

– Все нормально, Поттер? – немного резковато осведомился Малфой. – Наслаждаемся пейзажем, верно?

– Знаешь, – медленно начал Гарри, – я понимаю, что ты сильно переживаешь из-за того, что произошло, когда нам было по семнадцать лет, но ведь это было так давно. Не пора бы прекратить? К тому же, ты начинаешь меня доставать.

– Прошу прощения?

– Слезь с креста, Малфой, нам нужны дрова, – жестко сказал Гарри. – Я спасал мир не для того, чтобы ты мог ныть по этому поводу.

– Я не ною!

– Мне только не хватало, чтобы ты тут валился с ног каждую минуту, – продолжал Гарри. – В данный момент меня другое заботит: либо мой младший сын – золотце, либо властитель дум.

– Может и то, и другое сразу. Он хороший парень, – сказал Малфой и, поднявшись на ноги, добавил: – Твой другой, тем не менее, полный прибор.

– Джеймс – не прибор! – строго сказал Гарри и отправился его спасать.

Джеймс насквозь промок, так что Гарри отдал ему свой пиджак.

– Да я даже слова не сказал про его папашу! – шипел Джеймс. – Он ненормальный! Полный псих!

Он надел пиджак и прижался к Гарри. Роуз также примостилась рядом.

Дети теперь немного опасались Малфоя, но Эл и Скор уселись по обе стороны от него, а Беттина прилипла к нему, как только он вернулся на место.

– Мне все равно, что они болтают, дядя Драко. Мой папа говорит, что вы герой, во время войны вы спасли ему жизнь.

– Спас, – подтвердил Гарри. – Я видел.

Малфой порозовел. Беттина пожирала его сияющими глазами.

– Разумеется, не прошло и тридцати секунд, как Поттеру пришлось спасать нас обоих, – протянул Малфой.

– Правда, папа? – удивился Джеймс, приподымая голову с Гарриного плеча. Его волосы торчали во все стороны, в глазах недоверие: – А я всегда думал, что ты считал мистера Малфоя полным прибором.

Гарри прочувствовал, теперь пора и Джеймса поучить жизни.

– Нехорошо бросать кого-то на погибель только потому, что считаешь его прибором, Джеймс.

– Я бы бросил тебя на погибель, – Скор уверил Джеймса, в своей обычной тягучей манере. – Но это расстроило бы Поттера.

– Аналогично, – отозвался Джеймс.

Даже в таком состоянии Малфой продолжал кого-то изображать, так что детишки снова потянулись к нему поближе, забыв про осторожность.

Эл переполз к Гарри, со Скором на буксире.

– Папа пародирует так, что это просто оскорбительно, – с легкой улыбкой сказал Скор. – Думаю, ему уже лучше.

– А ты-то как? – спросил Гарри.

Скор моргнул.

– Нормально. Папа нервный, мама орет, так что, полагаю, всегда рядом должен быть кто-то, ну знаете, кто сохраняет спокойствие.

– Ты прямо проповедуешь Дзэн, – нахмурился Гарри.

И в этот момент прехорошенькая девчушка, кудрявая и шоколадная, приподняла голову:

– Да? – спросила она.

Все на нее уставились.

– Ксенофилия Клио Томас, – представилась она. – Все зовут меня Дзэн. Ну, у них нет другого выбора, не так ли?

Гарри подумал, что Дин и Луна живут в Англии, и сказал об этом вслух.

– Ну, да, – согласилась Дзэн. – Но, видите ли, мама не была счастлива в Хогвартсе. Она подумала, что было бы неплохо, если бы я с кем-нибудь подружилась до четвертого курса. Конечно, мама также сказала, что эти аллигаторы скорее всего вегетарианцы и достаточно дружелюбные, но полагаю, что в этом она ошиблась.

– Не беспокойся, – покровительственно отозвался Джеймс, – Я тебя защищу.

– Прибор, – не глядя, автоматически отметил Скорпиус. Он смотрел на своего отца с тенью беспокойства. Малфой как раз предлагал детишкам что-нибудь спеть, и Скорпиус довольно улыбнулся.

Потом он заметил, что Гарри за ним наблюдает.

– Папа очень чувствительный, – пояснил он. – Мы думаем, именно поэтому он начал лысеть.

К сожалению, Малфой услышал.

– Я не лысею! У вас у всех массовые галлюцинации из-за этих канализационных испарений, – возмутился он. – Вам следовало бы побеспокоиться.

А позже Малфой спел им португальскую колыбельную. Скор задумал очередной коварный план, и они с Элом и Роуз обговорили детали и придумали, как его осуществить, но именно Гарри и Малфою, собственно, пришлось его воплотить, ведь дети не должны играть с огнем. И теперь небольшой походный костерок покачивался над водой.

Почти все дети уже заснули. Джеймс и Роуз спали, склонив головы друг к другу, их очки сползли на кучу тряпья между ними. Скор и Эл сидели у огня, тихо ведя один из тех увлекательных разговоров, которые побуждали Эла говорить в пятьдесят раз больше.

– Но мы не можем на этом закончить, Скор, разве не понимаешь? Нужно принять в расчет гоблинов. Мы должны положить конец притеснениям гоблинов.

– Ну раз ты так хочешь, – снисходительно согласился Скорпиус, явно расценивая прекращение гоблиновских притеснений как особое одолжение для Эла.

Эл сонно вздохнул и устроился поудобней рядом со Скорпиусом.

Малфой продолжал мягко напевать. Гарри был уверен, что Малфой даже не подозревает о Гаррином знании португальского… и что он поет только для своего сына. Он поймал полный любви взгляд Малфоя, устремленный на Скорпиуса, а потом с удивлением узрел точно такое же выражение на лице Скора, направленное на лохматую черноволосую голову Эла.

И дело не только в том, что Слизеринцы потерпели неудачу. Всем остальным просто не было до них дела.

Его Эл, все же, умный парень.

* * *

– Так, почти пришли… Дети, дружно высматриваем решетку, – распорядился Малфой.

– Как только окажемся на месте, мы вас отлевитируем наверх, – сказал Гарри детям, пока они дошлепывали по лужам последние метры.

– Ты отлевитируешь, – коротко сказал Малфой. – У меня проблемы с чарами Левитации.

– Однажды он левитировал осла со всей нашей провизией, а там был обрыв, – протянул Скор, видимо полагая, что удачно поддерживает вежливую беседу. – Ну он и шлепнулся. Мама страшно злилась.

– Хотя, если подумать, – мстительно отозвался Малфой, – раз я отвечаю за Скорпиуса, значит я его и отлевитирую.

– Ох, папа, – Скорпиус расхохотался, мотая головой, – Я просто…

И тут у них над головой послышался какой-то шум.

– Скорпиус, – быстро оборвал его Малфой, – ты знаешь, что делать!

Гарри уже стоял с палочкой наизготовку. Он заметно расслабился, ощутив, как Малфой встал вплотную рядом с ним, плечом к плечу. Ему так тоже спокойней и уверенней, осознал Гарри.

Позади них Скор раздавал команды, Роуз инструктировала, а Эл уговаривал прочих детей отойти подальше.

– Действуем, как и в прошлый раз, – тихо сказал Малфой.

– Понял! – Гарри кивнул.

И прямо перед ними откуда-то сверху свалилась решетка, только пыль столбом, да мелкие камушки посыпались.

Как только пыль немного осела, в прямоугольнике света показалась чья-то фигура. Сквозь туман они разглядели безупречно-классические черты лица и высокие скулы. Волосы глубокого цвета электрик лишь подчеркивали эффектную красоту молодого человека.

– Не волнуйтесь, детки. Я пришел вас спасти, – объявил вновь прибывший. – Я – аврор Люпин. Тедди Люпин.

* * *

– Привет, Тед, – поздоровался Гарри.

– Гарри? – изумился Тед, да так, что его нос стал орлиным, что обычно означало крайнюю степень его удивления.

– Привет, Тедди, – протянул Малфой.

– Драко? – воскликнул Тед. – Хм… Может, кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?

Детишки  резво возвращались, шумно хлюпая по лужам, и Гарри закатил глаза после того, как с десяток маленьких девочек своим дружным вздохом вызвали в туннеле легкий бриз.

Тедди улыбнулся очаровательной, слегка грустной улыбкой:

– Привет, детишки! Как делишки? Кто хочет шоколадку?

Тедди всегда таскал с собой шоколад.

Девочки практически погребли под собой Тедди, и Гарри пришлось подавить в себе вспыхнувшую было ревность, которую он частенько чувствовал по отношению к Тедди в последнее время. Тедди был его крестником, любимым крестником, и неважно было, что парень, в свободное от модельного бизнеса и ухаживания за очередной вейлой время, являлся новой восходящей звездой Аврората.

А еще Тедди отличался непостоянством, напомнил себе Гарри. Разумеется, только по той причине, что все вокруг сходили с ума от любви к нему.

Гарри взглянул на сыновей: они уставились на Тедди с восторженным обожанием.

– Привет, Тедди, – хором выдохнули они, и Скор Малфой вместе с ними.

– Эй, Джеймс, Скор, Эл, – кивнул Тедди. – Роузи, любовь моя, разве ты не должна сейчас быть в Хогвартсе?

– Я забыла, – как во сне отозвалась Роуз, обмахиваясь своим блокнотом, словно веером.

Джеймс с трудом, на несколько секунд, отвел взгляд от своего героя, но этого было достаточно, чтобы удостовериться: его акции заметно повысились среди женского пола. Еще бы! Тедди Люпин обратился к нему по имени.

– Он крестник моего отца, – сообщил он Ксенофилии Томас. – Он обедает у нас дома.

Дзэн удивленно взглянула него, будто напрочь забыла, кто он и что тут делает, но несколько других девочек скользнули к нему поближе, жадными взглядами требуя подробностей.

– Ерунда какая, – усмехнулся Скор, не сводя глаз с Тедди. – Он мой кузен. Моя двоюродная бабушка Энди вырастила его.

Одна девочка, по фамилии Вейн (имя Гарри не вспомнил), изучающее уставилась на Скорпиуса, будто ждала, когда же в нем проявятся гены Тедди. Видимо с намерением непременно дождаться этого, она придвинулась к нему ближе.

– Я слышала, тебя называют Мальчик-Который-Забил, – поведала она, неожиданно хриплым, как для девочки двенадцати-тринадцати лет, голосом.

Скор резко отшатнулся.

– Эхм… квиддич… – быстро сказал он. – Меня так называют, потому что я очень хорош в… – девочка продолжала надвигаться, и у Скора сдали нервы. Голос его тоже подвел. – …в квиддиче, – дрожащим голосом закончил он.

– А в чем еще ты хорош? – мурлыкнула мисс Вейн.

– Папааа, – отчаянно взвыл Скорпиус и, метнувшись прочь, спрятался за спину отца.

Похоже, Малфой был обескуражен поведением сына.

– Скор? Почему ты прячешься от женщин? – удивленно спросил он.

– Мистер Поттер сказал, что это даже лучше, если начнешь позже, – отозвался мрачный голос из-под его локтя.

Казалось, Малфой сейчас рассмеется.

– Не слушай этого ужасного человека, Скорпиус.

Беттина Гойл застыла на месте, полностью ошеломленная великолепием Тедди, и не в состоянии этому великолепию сопротивляться. Она взглянула своими огромными глазами на Эла, который среди всех присутствующих в этой канализации казался наименее подверженным всеобщему помешательству.

– Он правда с вами обедает? – робко спросила она.

– Ага, – широко улыбнулся Эл. – Тедди… он классный!! Я вас познакомлю. Ты ведь Беттина, да?

Беттина застенчиво улыбнулась в ответ.

– Можешь звать меня Бетти.

Эл с серьезным видом пожал ее руку:

– А ты можешь звать меня…*

– Поттер! – скомандовал Скор из-за отцовской спины. – Сюда иди!

– Кто-нибудь мне объяснит, что случилось? – с печальной улыбкой осведомился Тедди, награждая поцелуем и шоколадкой Дзэн Томас. Девчушка явно испугалась, обнаружив позади себя выстроившуюся очередь.

– Разве не ясно, это же наши дети, – сказал Малфой и направился с объяснениями к Тедди, жестоким образом оставив своего единственного ребенка без прикрытия.

Скор Малфой, подозрительно оглядываясь по сторонам, резко подпрыгнул, когда Роуз хлопнула его по плечу.

– А, это ты, Уизли, – облегченно вздохнул он. – Я подумал, что это какая-нибудь девочка.

– Прошу прощения!? – возмутилась Роуз.

Скор явно смутился. Он смутился еще больше, когда Роуз шлепнула его по голове своим блокнотом.

– Поверить не могу, что ты такой тупой. Но мне и не придется это больше терпеть, уж поверь. Я окружу себя исключительно одними подругами и никогда, никогда больше не стану общаться с мужчинами!

Роуз понеслась прочь. Скорпиус устало прислонился к каменной стене и протянул:

– Кажется, я сказал что-то не то…

Роуз направилась к Дзэн Томас и отклеила ее от Тедди. Дзэн сначала удивилась, а потом ужасно обрадовалась предложению Роуз стать лучшими подругами. Беттина Гойл, видимо нечаянно подслушав, смущенно придвинулась к ним, с выражением надежды на крохотном личике.

Скор бочком придвинулся поближе к Гарри, видимо намереваясь использовать его в качестве преграды между собой и женским полом. Гарри немного удивленно взглянул на него.

– Я все равно вам должен, мистер Поттер, – Скор слегка пожал плечами.

– Должен? За что? – удивился Гарри.

– За то, что вы сказали Поттеру, что можно выбирать, на какой факультет попасть.

– А, ясно, – Гарри кивнул. – Ну да. Элу хорошо в Слизерине, как я погляжу. Я уверен, он правильно поступил, попросившись туда.

– Нет, я не про Поттера, – нетерпеливо сказал Скор, и добавил с гордостью: – Шляпа едва коснулась его – и он уже был в Слизерине. Я про себя. Шляпа пыталась засунуть меня на факультет Приборов-Гриффиндоров! У папы случился бы припадок!

– Ох, – только и сказал Гарри.

– И у приборообразного тоже, – добавил Скорпиус. Он, очевидно, размышлял о своих прошлых ошибках. Но это, что было не менее очевидным, все равно не прибавило ему тактичности.

Он метнул в сторону Джеймса злобный взгляд, но тот лишь посмотрел на него с интересом, а потом опять отвернулся и страстно выдохнул:

– Я так рад, что ты пришел нас спасти, Тедди!

– Неблагодарный, – протянул Малфой почти таким же тоном, каким его сын произносил свое любимое словечко. – Тедди, – продолжал он, – я отвечу на все твои вопросы, если ты придешь к нам завтра. Только лишь вытащи меня отсюда. Тут слишком много крыс и Поттеров. У меня уже нет сил.

– Откуда вы друг друга знаете? – спросил Гарри.

– Двоюродная бабушка Энди и моя бабушка живут вместе, – ответил Скор, явно не впечатленный умственными способностями Гарри. – У меня есть фото, где Тедди качает меня на руках, когда я был маленький, – добавил он. – Мы проводим вместе Рождество. Не всегда, конечно. Потому что иногда ему приходится торчать у вас. И это нечестно, ведь нас и так меньше!

– А я думал, что тебя посылают на задания, – беспомощно отозвался Гарри.

Цвет волос Тедди постоянно менялся. Но не глаза – неизменно добрые, серые, полные тайн.

– Думал? – улыбнулся он. – Съешь шоколадку.

– Ты коварный тип, Тедди Люпин, – заметил Малфой. Чувствовалось, что их связывает давнишняя привязанность.

Тут Гарри начал подозревать, кто именно научил Тедди этим непристойным португальским песенкам, когда он был маленьким. А ведь все головы ломали над этой загадкой. А теперь он также засомневался в том, что Малфой сознательно не появлялся у него на пути. А ведь раньше он считал, что тот оказывает ему услугу.

– Поверить не могу, что вы оба тут оказались!

– И мы даже друг друга не поубивали, – сухо ответил Гарри, – хотя временами эта мысль казалась привлекательной.

– Я не об этом. Нельзя быть таким безрассудным, Гарри, – укорил его Тедди. – Ты уже не так молод, как раньше, знаешь ли. Что б мы все без тебя делали?

Он ласково улыбнулся, но Гарри был слишком зол, чтобы растаять.

Малфой скалился как черт.

– Как ты прав, Тедди, – он запнулся на секунду. – Знаешь, мне кажется, что вся эта канализационная сырость… – он попытался удержать на лице серьезное выражение, – …спровоцировала мой ревматизм.

– Боже, Малфой, заткнись.

– Полагаю, что Поттер потянул спину, – с серьезным видом продолжал Малфой, – Или это он из-за своего колена хромает? Просто разваливается на куски, как видишь. Печальное зрелище. Я прямо таки вижу, как он опирается на тебя в старости, Тедди.

– Я сделаю все, что в моих силах, – с сочувствием отозвался Тедди, пряча искорки озорства в глазах.

– У меня список арестованных все еще в два раза длинней, чем у тебя, – сказал Гарри, улыбнувшись Теду, чьи достижения стремительно увеличивались каждый месяц. Гарри ощущал гордость за него, и это чувство затмевало прочие.

– Ты забыл добавить "сопляк"! – любезно подсказал Малфой.

– Да, – согласился Гарри, – это все забывчивость. Такое бывает, с возрастом.

Все дети потребовали, чтобы именно Тедди отлевитировал их наверх в школу.

– Чувствую, как наша слава ускользает сквозь пальцы, – пожаловался Малфой. – Неблагодарные малявки. Надо было скормить одного из них аллигаторам. Это послужило бы уроком.

– Маленького Франца, например, – предложил Гарри.

Тедди высунул свою, уже темно-малиновую, голову из люка и взглянул на них.

– Помощь кому-нибудь нужна?

– Нет, – быстро ответил Гарри и стал уже приподниматься над землей, когда услышал притворно дрожащий, как у восьмидесятилетнего старика, голос Малфоя:

– Будьте так любезны, молодой человек.

Малфой, подумал Гарри, закатывая глаза. В своем репертуаре.

*Подробности в "музыкальном бонусе": http://aldhissla.diary.ru/?comments&postid=33471278

***

Пока вся процессия тянулась по коридорам Дурмштранга, чтобы сообщить директрисе о возвращении студентов, Тедди всю дорогу держал Скора и Эла за руки.

Джеймс, повисший на Гарриной руке, так что его ступни волочились по полу, был не особо счастливо по этому поводу.

– Все любят Эла больше, чем меня, – мрачно сообщил он.

– Уверяю тебя, Тедди любит вас одинаково, – возразил Гарри, а затем опустил взгляд на сына. Неожиданно в груди закололо от волнения: он подумал о том, что, наверное, был ужасным отцом. Джеймс видимо давно не взъерошивал свои волосы, и черные пряди свисали как поникшие цветы. – И я люблю вас одинаково, – быстро добавил он. – Ты ведь это знаешь, Джеймс? Я…

– Да, я знаю, – проворчал Джеймс. – Конечно, знаю.

– Хорошо, – Гарри перевел дух. – Тогда в чем...?

– Ни в чем, – отрезал Джеймс и украдкой взглянул на Тедди, Эла и Скора.

– Кстати, Джеймс, а как вы познакомились со Скором? – спросил Гарри.

– Я просто пытался проявить дружелюбие, – сердито заворчал Джеймс. – Я услышал, как дядя Рон говорил о нем в таком тоне, будто он был опасным, или что-то вроде, и я подумал, надо проверить, что он имел в виду, так что я пошел и нашел его возле туалета, он сидел там и читал "Полеты сквозь века", а ведь это лучшая книжка на свете, ну и я предложил ему прогуляться, познакомить с нужными людьми…

Гарри мысленно наказал себе серьезно поговорить с Роном за то, что тот выставил Скора Малфоя психом, плохим и опасным для знакомства парнем, и именно поэтому таким неотразимым.

– А он лишь обозвал меня прибором и ушел с Элом, – Джеймс негодующе сверкал глазами, – Это было грубо!

– Постой! А Эл откуда там взялся? – спросил Гарри.

– Не знаю, просто вышел. Его как раз тошнило перед этим, ну я и выдал пару подходящих шуточек. Смешно было, честно, – угрюмо продолжал Джеймс. – А он не смеялся! Это было очень грубо!

– Ох, Джеймс, – вздохнул Гарри. – Может ты еще и пнул своего брата мимоходом?

– Может… – неопределенно пробормотал Джеймс.

– Но нельзя же так! – Гарри покачал головой. – Эл только-только подружился со Скором. Если ты хочешь с кем-то подружиться, не следует тут же пинать их прочих друзей, разве ты не понимаешь?

– А кто хотел подружиться? – повысил голос Джеймс. – Только не я. Плевал я!

Он пристально уставился в спину Скорпиусу, и в его взгляде Гарри с ужасом разглядел гнетущую тоску.

– А еще я теряю зрение, – мрачно вынес себе приговор Джеймс. –  Я почти ничего не вижу, даже в очках. Купишь мне собаку-поводыря, когда я ослепну?

– Джеймс, ты не слепнешь, – терпеливо сказал Гарри. – Ты просто надел очки Роуз.

Он огляделся в поисках Малфоя, а значит и Роуз с Беттиной, которые висели на нем, и обнаружил их куда ближе, чем ожидал. Малфой хмурил брови, задумчиво глядя на Джеймса.

Пока Роуз с Джеймсом менялись очками, Тедди развернул мальчиков в их сторону.

– Если бы Слизеринцы во время войны были на нашей стороне… – громко вещал Эл, очевидно все еще пребывая под воздействием магнетизма Тедди, чтобы заботиться о сохранности своих планов, – …все было бы совсем по-другому. Даже один человек мог бы все изменить…

– Но мы же и так победили, – мягко заметил Тедди.

– Да, – согласился Эл, – но думаю, тогда погибло бы меньше людей.

На мгновение волосы Тедди окрасились в серый, будто тень прошла над ним.

– Это было бы так славно, – Тедди вдруг улыбнулся, так ослепительно, что… но мгновение быстро прошло. – Гарри, Драко, я должен вам кое-что сказать. Полагаю, у вас могут быть неприятности. Когда я появился, здесь было полно людей в униформе. Хотя, ты знаешь, Гарри, это не первый раз, когда ты впутываешься туда, куда тебя не назначали.

Он будто пытался извиниться.

– И какое ж дичайшее нарушение правопорядка мы имеем в данном случае? – требовательно осведомился Малфой. – Школа бросила наших детей в пасти аллигаторов – да там скелеты в этих канализациях, чтоб ты знал – потом они сгоняют сюда парней в униформе, чтобы они нам сделали взыскание? Их маленькая коллекция скелетов почти исчерпалась, так что ли?

– Я могу… – начал Гарри

– Ты можешь заткнуться и позволить мне вести разговор, Поттер, – резко сказал Малфой.

– Это будет круто! – сообщил Элу Скорпиус, наивно полагая, что другие не слышат. – Это будет похоже на тот разнос, что он устроил в Испании.

– Это были переговоры, Скорпиус!

Скор явно остался при своем мнении. Гарри не мог его за это винить.

– Ладно, давайте с этим покончим, – решительно сказал Гарри. Он шагнул вперед и широко распахнул двери в кабинет директрисы.

Там оказалось полно народу в униформе. Появление большой компании вызвало переполох, и тут Гарри ощутил острую тревогу, будто чего-то не хватало, а потом он понял – ничье плечо больше не прикрывает его спину. Наоборот, Малфой шагнул в комнату первым.

Женщина, стоявшая напротив стола Араминты фон Босо, резко обернулась, взмахнув длинной черной косой, метнулась навстречу Малфою и… ударила его по лицу.

– Ты! Недоразвитый англичашка! – яростно вскричала она на португальском. – Что, черт возьми, ты можешь сказать в свое оправдание?!

– Оууу, моя челюсть, – также по-португальски застонал Малфой.

– Я приехала домой, а там никого! – бушевала женщина. – Я отправила сову сыну, а в ответ получила послание от каких-то законченных имбецилов о том, что всю мою семью возможно уже съели аллигаторы. Ты хоть представляешь, как я волновалась? Да я просто должна…

– …пристрелить меня и выкинуть в траншею в тот день, когда я появлюсь в твоем лагере, – услужливо подсказал Малфой. – Беатрис. Ты вернулась.

Генерал Кошта одарила его яростным взглядом, будто не понимала, как ему удалось схватить ее за руки. Она выглядела точно так, как на фотографии Скорпиуса, но немного старше: суровое лицо с высокими скулами, белый шрам пересекал щеку почти рядом с глазом. Высокая, как и Малфой, как и сам Гарри. Он подумал, что она снова собирается его ударить, когда руки Беатрис дернулись в хватке Малфоя.

Но она лишь крепче сомкнула руки.

– Конечно, я вернулась, – ответила она. – Ты думал, что я не собиралась… Ох, Драко, какой же ты идиот. Да как, черт возьми, тебе такое в голову пришло? Это все ваше родственное спаривание, – ее глаза снова полыхнули гневом, – оно-то и заставило тебя кинуться на съедение аллигаторам, не сомневаюсь.

– Но, дорогая, – самым невинным тоном отозвался Малфой и разжал одну руку, чтобы взмахнуть куда-то в сторону Тедди Люпина, который замигал волосами в ответ. – Я был в полной безопасности. В конце концов, меня спас Люпин. Тедди Люпин.

Гарри фыркнул и тут же обнаружил на себе пылающий гневом взгляд Генерала. Только это и послужило предупреждением тому, что она оттолкнула Малфоя и оказалась угрожающе близко рядом с ним с вытянутой палочкой.

Но Гарри никогда не позволял себя опередить, не позволил и в этот раз. Он уже стоял с палочкой, нацеленной меж ее глаз.

– Драко, кто этот человек и почему он понимает португальский? – осведомилась Беатрис.

Они с Гарри сверлили друг друга взглядами, немигающими, решительными, ожидая малейшей слабости с другой стороны.

Малфой шагнул вперед и резко отвел их палочки в стороны.

– Беатрис, это Поттер. Поттер, это Беатрис. Не нужно убивать друг друга, вы испортите ковер директрисы.

Беатрис рассматривала Гарри уже с меньшей злостью.

– Потер? – переспросила она. – Ах, да. Помню-помню… шестнадцать лет назад, в Португальском посольстве? Ты был очень пьян.

– …очень пьян, – медленно повторил Скорпиус на английском, и в этот момент Гарри понял, что Скор услужливо переводил присутствующим весь разговор.

– Папа, да ты просто дьявол! – сказал Джеймс.

Все смотрели на них во все глаза. Гарри стало одновременно и жарко и холодно от унижения.

– Джеймс, не будь смешным, я был уже женат, – ответил он, а потом медленно добавил, на португальском: – Вы… вы были в красном платье?

Беатрис рассеянно кивнула и вновь переключила свое внимание на супруга.

– Наверное, это путешествие по канализации было увлекательным, – холодно заметила она, – не принимая во внимание аллигаторов.

Малфой тем временем подбрасывал их палочки в воздух и ловил, вовсю развлекаясь.

– Слушайте, – довольно улыбнулся он, – Теперь я снова владелец Старшей Палочки, что ли?

– О, конечно, – фыркнул Гарри. – Удачи в ее поисках. А теперь верни мне мою палочку, Малфой.

– Хммм… – протянул Малфой. – Дай-ка подумать. А кстати, что ты сделал с моей старой палочкой?

– Эээ, – задумался Гарри. – Кажется, я засунул ее в какой-то ящик.

– О, правда?

– Могу поискать, – предложил Гарри, – если хочешь.

Малфой кинул Гарри его палочку.

– Ну ее, мне уже все равно, – он перевел взгляд на жену и вложил палочку в ее ладонь, поглаживая запястья. – Почему ты вернулась в такой спешке, Беатрис?

– А почему мне нужна причина? – как-то неубедительно ответила она.

– Беатрис.

– Я знаю, я обещала Скору Хогвартс, – сказала Беатрис. – Но мне хочется забрать вас обоих с собой…

– Мама, нет, – быстро вмешался Скор. – Хогвартс. Я хочу остаться в Хогвартсе. Я хочу… – он взмахнул рукой,  как очень властный утопленник...

– Не волнуйся, Скор, – Эл тотчас схватил его за руку, – Можешь жить с нами.

Надо было видеть лицо Джеймса.

Но Скор не выказал восторга.

– Папа? – взмолился он.

– Все, что захочешь, Скор, ты же знаешь, – немедленно заверил его Малфой. – Беатрис?

– Мне нужно, чтобы ты вернулся, – призналась Беатрис. – Перемирие раскалывается на кусочки. Это дипломатия, Драко, и ты знаешь, что я не…

– Мы со всем разберемся. Как и всегда. Я составлю план, а ты их всех пристрелишь, – он протянул руку и погладил ее по обезображенной шрамом щеке, задержав кончики пальцев возле ее губ, в том месте, где заканчивался шрам. – Правильно?

– Я только однажды их всех пристрелила, – пробормотала Беатрис.

– Я вернусь с тобой. А летом приедет Скор. К следующему году уже все наладится. Разве я когда-нибудь тебе лгал?

– Самым бессовестным образом, – ответила Беатрис, и Малфой улыбнулся.

– А Поттер может поехать в Португалию? – спросил Скор. – Я за ним присмотрю. Я научу его стрелять из винтовки.

– Это важное и нужное умение, – согласилась Беатрис. – Поиграем в нашу игру, – она посмотрела на Малфоя с любовью и насмешкой, – ну знаешь, ту игру, в которой мы отстреливаем крыс. Хитрость в том, чтобы дождаться, когда крысы раздуются, обожравшись трупов, ну ты знаешь, Скор, и тогда…

– Ты омерзительна, – сказал ей Малфой, при этом выглядя ужасно счастливым. – Мне следовало бы найти милую английскую ведьму и жениться на ней.

– Добрый день, мистер Поттер, – Араминта фон Босо оторвалась, наконец, от бумаг, будто только его заметила. – Ах, я вижу, все дети вернулись. Как мило. Я же вам говорила, не о чем беспокоиться.

– А теперь послушайте, – Гарри с Малфоем начали одновременно.

– Уже слушаю, если вы заметили, – перебила Араминта. – Вчера я получила сову от вашей жены. Кажется, она хотела сообщить вам что-то о… ребенке? Агонии? Кажется, она была не в себе, – она принялась перебирать бумаги на столе. – Где-то оно тут было…

– О, Боже!

– Иди, – сказал Малфой, – я тут сам разберусь.

– Да, у нас тут все под контролем, – сказал Тедди. Казалось, толпа маленьких девочек скоро его живьем проглотит.

– Ладно. Эээ.. Ну, увидимся. Приятно было познакомиться, миссис Малфой, – сказал Гарри, а Беатрис при этом закатила глаза. – Дети, за мной!

Он ухватил Джеймса за плечо и с усилием высвободил Эла из объятий Скора.

– Идемте, быстрее, – поторопил их Гарри.

– Папа, пожалуйста, давай назовем ребеночка Скорпиусом, – Эл перешел на бег, чтобы не отставать.

– Папа, – возмущался Джеймс. – Папа, Тедди Люпин украл моих женщин. Заставь его вернуть их!

* * *

Когда они встретили Рона на платформе, Лили взглянула на его пылающую всеми цветами радуги гавайскую рубаху и вздохнула:

– Думаю, что, в конце концов, и меня стошнит от нервов, мама.

– Эл уже использовал пакет, так что даже не вздумай, - пригрозила Джинни.

– Да уж, эта рубашка, эти усы... Полагаю, это своего рода кризис среднего возраста, – философски отозвалась Гермиона. – Вы бы видели его новую машину.

– Папа починил Ягуар, так что он теперь летает, – Рон сообщил Гарри.

– Пока ты не бегаешь за молоденькими женщинами, я могу вытерпеть все остальное, полагаю, – сказала Гермиона.

– Я не совсем дурак, знаешь ли, – возразил Рон. – Кроме того, ты выглядишь так же молодо, как в тот день, когда мы познакомились.

– Что? Она выглядит на двенадцать? – воскликнул Джеймс. – Дядя Рон, это отвратительно.

Рон закашлялся, а Джеймс продолжал смотреть на него с таким видом, будто Рон вместе с автором "Двенадцати надежных способов очаровать ведьму" и в подметки не годились самому Джеймсу.

Эл и Роуз стояли на цыпочках, вытянув головы, пытаясь рассмотреть кого-то поверх толпы. Гарри вопросительно взглянул на Эла, но тот все еще не выследил Малфоя.

– Привет, Гарри! – прозвучало за его спиной. Гарри обернулся и застыл в изумлении.

Напротив него стояла Чжоу, ее черные волосы были перевязаны лентой, а улыбка была также ослепительна, как и в школьные годы. За руку она держала годовалого малыша.

– Привет, Чжоу, – поздоровался Гарри. – Не маловат для Хогвартса?

– Винс, – приободрила малыша Чжоу, – поздоровайся с маминым другом.

Винс пропищал что-то, по-видимому, означающее "привет".

– О, а вот и моя девочка! – улыбнулась Чжоу. – Мы ее перевели. Дорогой, мы тут!

Она ослепительно улыбнулась Гойлу, которого Беттина тащила за руку через всю толпу. Роуз издала триумфальный клич и кинулась им навстречу.

– Папа, это Роуз! – Беттина засияла от радости. – Она за мной присмотрит.

Девочки склонили головы друг к дружке и зашептались о чем-то. Гойл взглянул на собравшихся. Чжоу подошла к нему и обвила его рукой за пояс.

– Грег, ты же помнишь Гарри?

– Привет, – пробормотал Гойл.

– Грег, – Чжоу понизила голос, – ты уже не... Мы же были детьми. Никого уже не волнуют прошлые ошибки.

– Привет, – Гарри решил его поддержать. – Эээ.. Как поживаешь, Гойл?

Гойл поднял на него взгляд и неуверенно улыбнулся.

– Нормально поживаю, – он прокашлялся и добавил. – Спасибо. Я так и не поблагодарил тебя.

– Все нормально, – махнул рукой Гарри.

Чжоу перевела взгляд на Джинни.

– О, посмотри на дитя! Разве не восхитительно!

Джинни позволила ей подержать ребенка и улыбнулась куда более дружелюбной улыбкой, чем когда-либо раньше.

– Твой Винс просто лапочка.

Джинни и Чжоу завели разговор о детях и их совершенстве, а Гойл неловко мялся, прячась за Беттиной и Роуз. Рон придвинулся к Гарри.

– До сих пор поверить не могу, что они поженились.

– Но ты же с ней не встречался, это я должен... – начал Гарри. Но в этот момент Эл взвизгнул и бросился сквозь толпу.

Гарри проследил за ним взглядом, а Рон присвистнул.

– Знаешь, миссис Малфой очень даже ничего.

– Когда Гермиона тебя прибьет, некого будет винить, кроме тебя самого, – пригрозил Гарри, глядя как толпа расступается – Скор яростно работал локтями, прорубая себе дорогу к Элу.

– Конечно, с моей прекрасной женой никто не сравнится, – громко заявил Рон. Гермиона, в этот момент утешающая Лили, наградила его подозрительным взглядом.

Малфой чинно направлялся к Элу и Скору, чья живописная после разлуки встреча со стороны выглядела так, будто Скор тщательно допрашивал Эла, а тот лишь пожирал его восхищенным взглядом. Светлые волосы Малфоя отражались на солнце. Он вел за руку свою жену.

Эл и Скор двинулись обратно к ним, Малфой и Беатрис следовали за ними. Шлейки красного платья Беатрис едва ли скрывали обширную паутину шрамов на ее левом плече.

– Рон Уизли, – Рон склонил голову.

– Беатрис Оливейра да Кошта. Уизли? Драко упоминал вас, – она с улыбкой склонилась к мужу. – Кстати, мне нравятся ваши усы.

Рон довольно улыбнулся.

– Да, – продолжала Беатрис, – в Португалии мы восхищаемся мужчинами с буйной шевелюрой. Мы считаем это образцом мужественности. А большинство англичан, бледные, вырождающиеся, немощные, что просто...

– Прошу простить мою жену, – протянул Малфой. – Ее мозг поврежден, контужена на войне. Страдает галлюцинациями. Очень печально.

Он говорил несколько рассеяно, ибо в этот момент пристально смотрел на Скорпиуса. Скор поймал его взгляд, выпустил Эла и подошел к Джеймсу.

– Привет, другой Поттер, – сказал он.

Рука Джеймса взметнулась к волосам.

– Привет!

– Хорошо... провел лето? – Скор тянул слова, как никогда раньше.

– Да, – храбро ответил Джеймс. – В смысле, ну... Да. Так как насчет этих, эээ... Торнадос?

– Сейчас я пожму твою руку, – внезапно пригрозил Скор.

– Ладно, – ответил Джеймс.

Они пожали друг другу руки. Затем Скор передернул плечами и направился к отцу. А Джеймс бочком подобрался к Гарри.

– Я знал, что это лишь вопрос времени, – сказал он, снова взлохмачивая волосы, – я ведь такой классный.

Гарри собрался было ответить, но тут Джеймс заметил Беттину и продефилировал к ней, чтобы поздороваться.

– "Сейчас я пожму твою руку", – передразнил сына Малфой. – Ты, несомненно, мой любимый сын, но вежливый явно не в меня.

– Что? – вскинулся Скор. – Я сделал так, как ты велел, – страдальчески добавил он. – Не понимаю, отчего такая шумиха, – тут он улыбнулся легкой, чарующей улыбкой. – Ты такой странный, папа.

Малфой пригладил Скора по волосам.

– Я гений, Скорпиус. Когда-нибудь ты осознаешь это.

Временно лишившийся Скора, Эл подошел и прислонился к Гарри.

– Я напишу тебе завтра, – пообещал он. – Расскажу, как дела у Лили.

– И обо всех своих планах, надеюсь, – напомнил Гарри. – Я их опубликую, когда ты станешь Министром Магии.

Эл рассмеялся своим очаровательным, немного нервным смехом, теребя Гарри за рукав.

– Папа, могу я спросить кое-что?

– Все, что угодно.

– Помнишь, когда ты рассказал мне про... про профессора Снейпа, – начал Эл. – Именно тогда у меня созрел план. В смысле, ты ведь именно этого и добивался, да? А если бы я повел себя иначе – совсем иначе – ты бы стал мною гордиться?

Гарри взгляну на него: огромные зеленющие глаза, все еще загорелый после Португалии. Его малыш.

– Эл, – признался он, – даже не представляю, куда уж больше...

Эл притиснулся к нему еще сильнее, уткнувшись лицом в его рукав.

– Я просто сказал, что ты могла бы попасть в Слизерин, – сказал Джеймс.

– Конечно, она попадет в Слизерин, – воинственно отозвался Скор. Их перемирие продолжалось всего три минуты. – Она сестра Поттера. Она попадет в Слизерин, и там мы о ней позаботимся.

– Женщинам не нужен ты, чтобы он них заботились, Скорпиус Малфой, – высокомерно заявила Роуз. – Хотя я все же прощаю тебе твой идиотизм в прошлом.

– Точно, – согласился Скор. – Но я опять забыл, что я такого сделал?

Роуз фыркнула.

– Разумеется, ты попадешь в Гриффиндор, Лили. Ты сможешь присоединиться к моему новому, исключительно женскому, клубу.

– И что, моего мнения никто даже не спросит? – Лили угрожающе сузила ореховые глаза. – Чтоб вы знали, я не собираюсь ни в тот, ни в другой.

Гарри вопросительно взглянул на дочь.

– Меня братья и дома достали, – пояснила Лили, взглянув на него. – И вообще, все только и говорят о Гриффиндоре и Слизерине. Достало! Я собираюсь учиться в Хаффлпаффе, – с холодной решимостью объявила Лили.

Все застыли в оцепенении.

– Сестра в Хаффлпаффе, а брат в Слизерине, – слабо простонал Джеймс, – я брошусь под Хогвартс-Экспресс.

– Никто не говорит о Хаффлпаффе, – продолжала Лили. – Некоторые даже говорят, что у этого факультета нет никаких особых качеств. Так вот, это будет факультет великих и ужасных! А вам обоим, – она высокомерно взглянула на братьев, – придется хорошенько напрячься, чтобы остановить меня. Я у вас и так столько гонок выиграла.

– С такими мыслями тебе прямая дорога в Слизерин, – Скор был даже слегка впечатлен.

– Не-а! – победно заявила Лили. – Ведь можно выбирать, на какой факультет попадешь! Верно, папа?

– Верно, Лили, – улыбнулся ей Гарри.

– Ха!

– Думаю, что это будет неплохо, если за Хаффлпаффским столом будет кто-то свой, с кем можно будет посидеть, – заметил Эл. Они с Лили обменялись улыбками.

– Только если захватишь симпатичных друзей. Скор не считается.

– Скор всегда считается! – заявил Эл.

– Лили, послушай, – начал Джеймс, – но я на тебя так рассчитывал.

– А мне нужно больше членов в мой клуб, – подхватила Роуз.

– Слушай сюда, Лили, – протянул Скор. – Ты можешь оказаться сразу на двух факультетах. У меня есть коварный план.

– Обожаю писклявые голоса маленьких невинных детишек, – заметил Малфой сквозь оглушительный шум, который они подняли.

Встревоженный дракой за факультет Лили, Винсент Гойл громко разревелся. Чжоу и Гойл опустились на колени и стали его успокаивать, а Гарри с тревогой взглянул на Джинни.

– Жаклин в порядке, – успокоила его она.

Малфой слегка вздрогнул, а потом улыбнулся. Гарри знал, о чем он подумал. (кто забыл, Драко хотел назвать сына – Джек)

– Какое хорошее имя, – заметил Малфой. – Экзотическое.

– Я подумал также, – кивнул Гарри. К тому же, честно говоря, у него уже закончились люди, в честь которых можно было бы называть детей.

Беатрис, казалось, только сейчас заметила младенца и отступила на пару шагов.

– Меня немного пугает, когда они такие маленькие, – пояснила она. – Такие хрупкие. Про них так легко забыть, когда приходит время менять дислокацию.

Малфой, с довольным и собственническим видом, выдвинулся вперед.

– Можно взглянуть? – он склонился над младенцем в руках Джинни.

– Все таки, он их обожает, – сказала Беатрис таким тоном, будто это было нечто неестественное.

Малфой что-то там заагукал ребенку, низким, приятным голосом. Жаклин распахнула зеленые глаза и засмеялась в ответ. Он еще больше наклонился, и что-то блестящее выпало у него из-за ворота, раскачиваясь перед ней на цепочке. Жаклин радостно вскрикнула и потянулась руками.

– Драко Малфой, разве это не мое обручальное кольцо? – строго осведомилась Беатрис. – Ты же сказал, что заложил его, чтобы было чем кормить крестьян. Именно поэтому я согласилась выйти за тебя замуж.

– Но я действительно его заложил, любимая, – сказал Малфой, раскачивая кольцо, тем самым еще больше забавляя Жаклин. Бриллианты, выложенные вычурным узором, переливались на солнце. – А потом я его выкупил. Вложил больше денег в местную экономику. Очень выгодно для крестьян. К тому же, это чудесное кольцо, даже слишком чудесное для какого-нибудь деревенщины.

– Ты – лживый змий! – рассмеялась Беатрис, и это прозвучало очень нежно.

Рон и Гермиона уже утомились от неистового плача Хьюго, который не понимал, почему он не может поехать в Хогвартс прямо сейчас. Джинни пришлось утихомиривать Жаклин.

Малфой оставил Джинни, перебросился несколькими фразами с Гойлом, который хохотал также громко, как и прежде в школе. А Малфой казался довольным собой точно так же, как и тогда.

Потом он повернулся к Гарри.

– Сожалею насчет ребенка.

– Что? – не понял Гарри.

Малфой состроил сочувствующую мину.

– Похоже, что она будет рыжей. Прими этот факт как мужчина, Поттер.

– Не смеши меня, – Гарри закатил глаза. – Как там Португалия?

– Покоряется моей воле. Медленно, но уверенно.

– Это хорошо, – кивнул Гарри. – Возвращайся к Невыразимцам. Я уже устал от постоянных задержек по моим запросам.

– Не имею ни малейшего понятия, о чем ты, Поттер, – высокомерно отозвался Малфой и порозовел.

– К тому же, – продолжил Гарри и смутился на мгновение, – ... если ты вернешься. В этом году Рождественский ужин будет дома у Андромеды. Она решила избавить Джинни от готовки, из-за Жаклин и всего такого.

– Может и вернусь, – также смутился Малфой. – Может быть. – Он быстро взглянул на Скора, метущегося и говорливого, и потом улыбнулся: – И Скору не придется чахнуть в тоске.

– О, будто ты знаешь, как это, – ухмыльнулся Гарри. – Тоска не побуждает твоего ребенка судорожно блевать.

Малфой снова засмеялся. Беатрис подошла к нему, и он взял ее за руку.

– Поезд отходит, – сообщила она, и тут поднялась жуткая суматоха, поскольку всем срочно понадобилось оформить трогательное расставание, а двигатель паровоза начал набирать силу, будто хотел внести свою долю во всеобщий шум.

Какой-то Криви-образный мальчишка подошел и снял Гарри на фотокамеру, и ослепительная вспышка все еще стояла перед глазами Гарри, пока Эл обнимал его.

– Эти фотографы меня повсюду преследуют, – вздохнул Рон. – Должно быть, из-за моих усов.

– Точно! – согласился Гарри. Эл обхватил его за шею в последний раз и едва отпустил, как тут же был затащен Скором в вагон. Гарри все еще был на коленях, когда Лили стрелой метнулась к нему и тоже обняла. Гарри засмеялся, немного удивленный, а она обняла его покрепче.

– Хаффлпафф, это хорошо, да? – она зашептала ему на ухо.

– Все что ты выберешь – великолепно, – прошептал в ответ Гарри.

Лили грациозно поспешила к вагону. Джеймс и Скор уже вовсю спорили, кто их них понесет багаж Лили, но никто и не заметил, что Роуз уже тащила сундук, возмущаясь, что женщинам все приходится делать самим.

Поезд двинулся вдоль платформы, дети радостно размахивали руками, личико Лили светилось от возбуждения, Эл в улыбке сверкал своим обломанным зубом, спиной опираясь на Скора, высокого, уверенного в себе, которому не нужно было выглядывать в толпе отца, его глаза и так нашли его тот час же, словно точно зная, где искать.

Все кричали: "До свиданья!"

– Никаких больше аллигаторов, Джеймс, – закричала Джинни, и Джеймс поднял оба больших пальца в ответ.

– Что ж, Поттер, – сказал Малфой, когда купе с их детьми промчались мимо, – увидимся как-нибудь. Может на Рождество.

– Увидимся, – кивнул Гарри.

– Мы пригласили Малфоя на Рождество? – удивился Рон, когда Малфой с Беатрис прошли дальше по платформе вместе с Гойлом и Чжоу. – А его жена будет?

– Рон, – предупреждающе начала Гермиона, и Рон тут же схватил ее за руку.

– Да ладно. Идем, Хьюго. Уже нет Роузи, чтобы указывать нам, что этого нельзя делать, и фотографы наконец-то оставили меня в покое. Прокатимся на Ягуаре!

Хьюго оживился, а Гермиона рассмеялась. Гарри обнял Джинни за плечи.

– Я все еще не знаю, что там случилось в этих канализациях, – хмуро сказала Джинни. – Не считая того факта, что теперь у нас Малфой будет на Рождество, как выяснилось. Почему ты совершаешь все свои геройства без меня?

– Ты тоже совершаешь геройства. Родить четырех детей – это так героически.

– Это правда, – согласилась Джинни. – Ты бы так не смог. И никогда бы не восстановил фигуру.

Она улыбнулась ему, а он засмеялся, мечтая о разговоре и прогулке с ней и Жаклин в саду, точно так, как они, бывало, гуляли в окрестностях Хогвартса. Но теперь она была еще прекрасней, чем в те времена. И теперь они могли говорить.

– Эй, дай мне подержать ребенка.

– Ты уверен? – Джинни выглядела удивленной.

– Да, – ответил Гарри и аккуратно взял на руки Жаклин. Я все сделаю правильно в этот раз, подумал он. И пока что все получается.

Жаклин заморгала на него зелеными глазами, нетерпеливо размахивая кулачком, будто ожидала еще одного бриллиантового кольца, которое бы упало с неба, чтобы развлекать ее. Может быть, он купит ей игрушку на Рождество, что-нибудь сверкающее. Рождество, с Малфоем... Может у них еще будет шанс поговорить.

Длинная полупустая платформа была залита солнцем. Малфой обернулся через плечо и улыбнулся своей сложной, кривоватой улыбкой. Он покачивал руку Беатрис в своей ладони.

– Все в порядке, Гарри? – спросила Джинни, улыбаясь Жаклин, а потом подняла на него взгляд.

– Все хорошо, – сказал Гарри, голосом копируя звонаря, чтобы рассмешить ее, и добавил: – Все лучше и лучше.

Поезд вдалеке походил на блестящую змею, ползущую через зеленые холмы к желанному замку и всегда возвращающую детей назад домой. Ребенку было тепло в его руках, и Гарри почувствовал, как его заполняет чувство удовлетворения жизнью: солнце сияло, мир менялся, но все также был в безопасности. Не было упущенных возможностей, которые нельзя было бы отыскать в свое время, не было выбора, который был бы определен навсегда.

На самом деле, не было конца.

The End

fanfiction