|
Все вечеринки завтрашнего дня Название: "Все
вечеринки завтрашнего дня" |
|
A blackened shroud, a hand-me-down gown - Можно просто уехать. Куда-нибудь, где никогда не было магии и никому нет дела до нас. Волосы Гарри растрепаны. Драко пристально разглядывает носки собственных туфель. - Такого места нет, Гарри Поттер. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Драко мерзнет в белой больничной робе. Позади него под деревом среди зарослей брусники темнеет надгробный камень. Но это наваждение, иллюзия. И брусника. И дерево. И надгробие. Драко сам выбрал место. Свою одежду. Одежду Гарри. Этот камень. Он мог сделать так, чтобы их рубашки были расстегнуты, а сами они сидели, прислонившись спинами к дереву. Мог передвинуть камень. Иллюзия. Наваждение. (говорила паучиха: "Заходи, дружок, ко мне!") - Иди сюда. Смотри. Призрачный шепот с таящейся в нем улыбкой отражается от ступенек винтовой лестницы, зовет спуститься вниз, в комнату с мерцающими стенами. На них - три картины, затянутые черной вуалью. Вуаль льнет к холсту, но пальцы Драко стягивают ее. На первой картине любовники. Драко спит, раскинувшись на широкой кровати. Кровать слишком велика для него одного; свободное место на ней ждет своего хозяина. Того, кто придет и, осторожно отодвинув руку Драко, ляжет рядом с ним. Гарри стоит у изголовья; его мантия насквозь промокла от дождя, но глаза светятся от удовольствия. Он пришел, чтобы занять свое место рядом с Драко, но остановился посмотреть, как спит его любимый. Все обещает счастливое воссоединение, когда Драко проснется. Но этого не произойдет. Это всего лишь картина. На второй картине фейерверк. Сотни вспышек озаряют вечернее небо. Огромное колесо обозрения лениво описывает круги позади двух мальчиков, наблюдающих за волшебным представлением. Вид у Драко изумленный: неизвестный маггловский шарлатан работает получше некоторых учеников Хогвартса. Тающее мороженое капает из рожка на его джинсы, но видит это только Гарри. Он слишком долго смотрел, как Драко облизывает мороженое, пора бы отвернуться. Но белые капли на бедре Драко как магнитом притягивают взгляд. Позади них пассажиры колеса обозрения восторженно кричат, но мальчики не слышат их. Это всего лишь картина. На третьей картине цветы. Букет в руках у Гарри чуть ли не с него ростом, и Гарри выглядит счастливым. Он не знает, откуда взялись цветы, - это картина, - но, судя по выражению лица Драко, оно того стоило. Ладонь Драко на груди Гарри. - Во что ты играешь, Поттер? - Они прекрасны, не так ли? - Гарри нежно улыбается. Слишком нежно, чтобы это походило на правду. Их полуобъятие сминает цветы. Гарри улыбается, и улыбается, и улыбается. Прекрасны, не так ли. Это всего лишь картина. Как и все остальные. Но под ослепительной яркостью красок скрывается неуловимая фальшь. В приглушенном мерцании комнаты картины кажутся идеальными, но местами краска на них трескается и осыпается. Так, будто сами картины не в силах вынести ту ложь, которой дали жизнь. Все должно было не так сложиться у Гарри и Драко. У них - нет. Драко возвращает вуаль на место. Прячет лица, цветы, фейерверки и всю их ложь. Он улыбается. С этих картин все начиналось. (эта лесенка витая прямо в комнаты ведет) - Не может быть, чтобы я ошиблась, - повторяет Гермиона в десятый раз за утро. На коленях у нее открытый учебник по древним рунам, и она уже пять минут перечитывает одну и ту же страницу. - Жа брошь ты, Ырмыона, - с набитым ртом отвечает ей Рон. Гарри слушает. Он уже позавтракал. То, что удерживает его в Большом зале, не имеет ничего общего с сидящими за столом Слизерина. Он просто ждет своих друзей, вот и все. Ничего общего с тем сном, который он видел прошлой ночью. Драко Малфой, весь в черном, его руки связывает красная лента. Его глаза опущены: он словно стыдится неверного цвета. Цвета греха.
- Тебе идет, - говорит Гарри.
Драко не поднимает глаз. По его губам скользит усмешка, и Гарри вдруг понимает, что не сможет продолжить: шелковая лента закрывает ему рот. Он заводит руку за голову и, подхватив кончик ленты, подносит его к глазам. Зеленый, разумеется. Цвет проклятий. - Гарри?
- Это ведь не Сам-Знаешь-Кто? - Не-а, - говорит Гарри, непринужденно улыбаясь. Уж лучше бы это был Волдеморт. По крайней мере, к мыслям о нем Гарри уже привык. Если Панси Паркинсон сядет еще ближе к Драко, она окажется у него на коленях. Сон преследует его.
Иногда ему кажется, что сон наблюдает за ним, когда он не спит. Становится
наваждением. Так проходят недели. Потом месяцы. Война заканчивается. Они побеждают. Сон продолжает возвращаться. Красное против зеленого. Седьмой курс. Райвенкло
против Хаффлпаффа. На щеке Драко синяя с бронзовым эмблема. Ему не идет, но Слизерин расформировали после войны, и Драко приспосабливается изо всех сил. У слизеринцев это всегда хорошо получалось. - Эй, Поттер! - Чего? Драко наклоняется ближе. Слишком близко. Его язык быстро скользит по губам Гарри. - У тебя глупый вид. Тебе не идет. Гарри убегает, потому что не знает, как жить в мире, где Драко Малфою позволено вот так прикасаться к нему. В мире, где Гарри это нравится. Следующий день. Гарри сражается с курткой, стараясь втиснуться в нее в новом свитере, подаренном миссис Уизли. Его хватают за рукав, и на мгновение к его губам прижимаются теплые губы. - Омела, - показывает Драко. Гарри опять убегает. Несколько часов спустя. Гарри стоит посреди спальни Драко, дрожа под мантией-невидимкой. Драко лежит на спине, его шея изогнута, волосы в беспорядке рассыпались по голубым простыням. Его рот приоткрыт от наслаждения, и Гарри невольно спрашивает себя, не его ли представляет Драко, когда выглядит вот так. Плечо Драко приподнято над кроватью, словно в ожидании того, кто придет и коснется его. Гарри хочет этого. Хочет дотронуться, провести ладонями по бледной коже. - Не знал, что ты любишь только смотреть, - шепчет Драко, не открывая глаз. Гарри снова бежит. Но на этот раз не в противоположном направлении. Проходит пять недель. Гарри все еще не может насытиться. Голова Драко запрокинута, и Гарри кончиком языка ласкает его шею. Глаза Гарри закрыты; все, что он видит, - красный шелк, обвивающий тело Драко, затягивающий их обоих в омут, откуда нет возврата. - Надень очки, - выдыхает Драко, - это не я, а моя подушка. Гарри усмехается. - А может быть твоя подушка нравится мне больше, чем ты? Много позже. Пора возвращаться в гриффиндорскую башню. Гарри поправляет воротник мантии и бросает быстрый взгляд на Драко, который наблюдал за тем, как он одевался. Голова Драко покоится на многострадальной подушке, его волосы взъерошены, полуулыбка на губах таит обещание, но смотрит он не на Гарри. В углу комнаты на заляпанной красками палитре лежит забытая кисточка.
Драко стоит под мигающим фонарем. Холодный ветер треплет его волосы и заставляет прятать руки в карманы мантии. От очередного салюта осталось только воспоминание и едкий голубоватый дымок. От него слезятся глаза, щиплет в носу, а во рту появляется привкус горечи. На улице тихо, только где-то вдалеке подгулявший прохожий распевает "Доброе старое время", и ветер негромко вторит ему. Это Лютный переулок в конце войны. Ждать приходится недолго. Из дома напротив вываливается толпа, и царящая на улице тишина сменяется шумом шагов и пустой болтовней. Со многими из этих людей Драко знаком. На большинство из них ему наплевать. Гарри выходит последним; он запирает дверь и останавливается на пороге. Его глаза - стеклянные глаза куклы. Имя кукольника никому неизвестно. Ходят слухи, что от этого имени зависел исход войны. Но война закончилась, а Гарри все еще под Империусом. Драко берет Гарри за руку и ведет домой. Дома Гарри готовит чай. Гарри готовит чай каждый раз, переступая порог. Буфет, чайник, раковина, кран, плита. Гарри сидит на скамье у стола и ждет, когда закипит вода. Выражение его лица почти осмысленно. Драко сидит позади Гарри, обняв его и прижимаясь лбом к его затылку. Он все еще помнит время, когда можно было сидеть, прислонившись к груди Гарри, и, подняв лицо к солнцу, вслушиваться в тихий шепот. - Помнишь нашу дуэль на четвертом курсе, она еще закончилась в напоминаре Лонгботтома? Еще бы Драко не помнил. Напоминар Лонгботтома был полон цветов. Драко произнес заклинание, и в руках оторопевшего Гарри вместо палочки оказался бутон лилии. От неожиданности Гарри уронил его, вызвав ослепительный взрыв. Спиной к спине Гарри и Драко стояли посреди колеблющегося моря небывало высоких белых лилий. - Что дальше? - спросил Гарри. - Где мы? - Не знаю. Это ты виноват. Из зарослей вышел двойник Драко, полуобнаженный, с четырьмя лилиями в руках. Вслед за ним появился Гарри, копия настоящего, но с букетиком маргариток. Драко помнит все это. И то, что произошло позже, тоже помнит. Шрамы навсегда останутся на его груди. Теперь Гарри даже не знает, как они появились. Раздается свисток чайника. Гарри осторожно высвобождается из объятий и льет воду на вчерашнюю заварку. Чай больше похож на помои. Но Драко все равно выпивает его. Из кухни они перебираются в спальню. Драко лежит на спине и смотрит, как паук оплетает серебристыми нитями лампу на потолке. По бедрам скользят теплые ладони. Гарри склоняется над животом Драко, и член Драко твердеет от предвкушения. Гарри губами прижимается к нему. - Позволь мне... Утром Гарри стоит перед зеркалом в ванной. В его глазах немой вопрос. Драко не знает, что заставляет его броситься к Гарри и развернуть лицом к себе. - Ты здесь? - в отчаянии шепчет он, прижимаясь лбом ко лбу Гарри. - Ты слышишь меня? Гарри проводит рукой по спине Драко и притягивает его к себе. - Тише, - успокаивает он, - слышишь? Поезд. Больше он не говорит ничего. Позже. Гарри покрывает шею Драко мягкими поцелуями. Драко смотрит на полупустую бутылку огневиски на прикроватном столике. Вчера Гарри приготовил чай и сделал Драко минет. Сегодня они пили огневиски, и Гарри трахнул Драко. Завтра придет очередь паршивого кофе из лавки на углу, и Гарри сядет сверху, принимая Драко в себя. Это Лютный переулок в конце войны. У окна стоит мольберт. На нем на подставке - стакан с остро заточенными карандашами. (как ты, бедная, устала, залетев так высоко) Сегодня небо особенно ясное. В солнечных лучах Малфой-мэнор великолепен, как никогда, но сейчас Драко хочет, чтобы солнце скрыли тучи. Он размешивает сахар в чашке и бросает быстрые взгляды на Гарри, читающего "Ежедневный пророк"; на его лице тень усталости и тревоги. Драко не дает покоя неправильность происходящего. Гарри Поттер сидит у него в саду и читает газету так, будто имеет на это право, - этого Драко не хотел никогда. Или хотел? Он соблазнил Гарри не для того, чтобы после еженедельных свиданий пить с ним чай на веранде. Тогда почему он так легко смирился? Почему ему так хорошо? Он хочет этого, вот почему. Хочет навечно остаться между ненавистью и желанием, как застывшая в янтаре муха. Именно поэтому ему так не хватает туч каждый раз, когда они с Гарри вместе. Тучи скроют позор Драко от всевидящего неба, от внимательных глаз погибших родителей. - Произнося заклинание, ты каждый раз отдаешь часть себя. Ты знаешь это? - бормочет он. - Что? - Гарри поднимает глаза; их блеск поражает Драко. - Ты имеешь в виду Темную магию? Драко качает головой. - Нет. Темные заклинания забирают больше, чем обычный человек готов отдать, вот и все. - Любопытная теория, - говорит Гарри и возвращается к чтению спортивной колонки. -Скажи мне, Гарри Поттер, - много месяцев спустя шепчет Драко в темноту своей мастерской, - на что ты готов, чтобы жить вечно? Гарри не отвечает. За окном сгущаются тучи. Лунный свет льется сквозь них на прислоненную к стене пустую раму. (знаешь, сколько тут сюрпризов дорогого гостя ждет) - Ну почему я должен сидеть с ним, мам?! - ноет Гарри. Ему одиннадцать, и он отправляется в Хогвартс. Мать хочет усадить его рядом с Драко Малфоем - сыном ее лучшей подруги Нарциссы. Но Гарри всю жизнь ненавидел Малфоя и не хочет в первый раз ехать в Хогвартс с этим мелким придурком. Драко тоже не в восторге, но он слишком хорошо воспитан, чтобы закатывать истерику. Поэтому он презрительно улыбается. Их матери начинают сердиться, но прежде, чем успевают что-то сказать, учеников приглашают занять места в Хогвартс-экспрессе. В поезде Гарри и Драко пристально смотрят друг на друга и, не говоря ни слова, достигают соглашения. Обменявшись сдержанными кивками, они расходятся в разные стороны. Пять лет спустя. Гарри сидит на берегу озера под полной луной. Джинни рядом с ним, серьезная, как никогда. - Сними очки, - просит она. - В них отражается луна - такая жуть. Словно у тебя нет глаз. Одной рукой она обнимает его за шею; так крепко, будто хочет задушить. Будто она знает, куда он уходит, когда она спит. Знает, что на самом деле он не с ней, когда они вместе. Что сердце Гарри ей не принадлежит. У
кровати Гарри фотография: Драко в сером свитере поверх белой рубашки, в глазах
презрение и равнодушие. Гарри, одетый в черную мантию, стоит рядом,
отстраненный и безразличный. Заметно, что мальчики предпочли бы оказаться где
угодно, но только не в компании друг друга. Павлин-альбинос расхаживает вдоль
изгороди позади них. На обороте фотографии надпись, всего одно слово -
"твой". Начало седьмого курса. Гарри стоит на платформе рядом с Драко. Их матери больше не дружат, но они - да. Больше, чем дружат; намного. На этот раз Гарри хочет, чтобы у них было отдельное купе, где можно запереть дверь и смотреть, как Драко снимает маггловскую одежду. Ее должна сменить школьная мантия, но дорога от Лондона до Хогсмида занимает несколько часов. На этот раз Гарри хочет сесть с Драко. Но он не может. Он бросает на Драко осторожный взгляд. - Позже, - шепчет Драко и позволяет Панси Паркинсон увести себя. Гарри ненавидит Панси так же яростно, как Драко ненавидит Джинни. Они не виделись все лето, но первая ссора происходит на следующий же день. Они в Выручай-комнате. Драко пришел первым, поэтому обстановка поражает своей роскошью. Одну стену полностью занимает огромное окно. Окно в никуда. Гарри сидит на постели полураздетый. Драко стоит перед ним. - Я думал, ты не позволяешь ей прикасаться к тебе, - рычит он. - Я и не позволяю, -
растерянно отвечает Гарри. - Когда ты рядом... Предмет раздражения Драко - еле видный засос на ключице Гарри. - Только не говори, что у тебя все лето никого не было. - У меня... - начинает Драко, но останавливается на полуслове. Его глаза непроницаемы. У Гарри сжимается сердце. - Кто-то был, да? - Забудь, - обрывает Драко и поворачивается, чтобы уйти. Гарри быстро хватает Драко за локоть. - Не надо, - говорит Гарри, глядя в сторону, - не уходи. Драко остается. Гарри
стоит перед ним на коленях; ладони Драко прижаты к его голове. Неуловимое
движение - и мантия Драко падает на пол. Еще через месяц. Гарри сидит на верхней площадке Астрономической башни; он похудел, и мантия болтается на нем. Драко поднимается по лестнице и останавливается рядом. - Мы же решили, что ты не будешь дергаться из-за того, что я приму метку. - Я же сказал, все в порядке. Я знал, что ты это сделаешь. Всегда знал. - Тогда чего злишься? - Да не знаю я, я просто... Ладно, - Гарри поправляет очки. - Забудь. Ни один из них не может
забыть, но это абсолютно неважно. Они всегда противостояли друг другу.
Гриффиндор и Слизерин, свет и тьма. Для всех остальных они враги. Но когда они
вместе, все остальные могут исчезнуть - они даже не заметят. Никто не исчезает, разумеется. Все идет своим чередом. Драко лежит, запрокинув голову, на кровати в Визжащей хижине. - Тебе обязательно сражаться с ним? - У меня нет выбора, - отвечает Гарри, прижимаясь губами к шее Драко. - Я могу только сразиться или умереть. - Ты умрешь в любом случае, - шепчет Драко и закрывает глаза. - Давай убежим. Куда-нибудь, где нас не найдут. - Такого места нет, Драко Малфой. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Заупокойная служба проходит в невзрачной часовне в Годриковой лощине. Драко сам не знает, зачем пришел. Он сидит позади всех, не смотрит и не слушает, просто вспоминает. Наконец служба заканчивается, и он остается один. Он закуривает сигарету, аккуратно прикрывая ее рукой от несуществующего ветра. Утренний свет просачивается сквозь витражи, придавая сигаретному дыму причудливый оттенок. На одной из церковных
скамей кто-то забыл альбом для рисования. (ты других таких покоев не увидишь и во сне) Преподаватель зельеделия вещает об опасностях применения амортенции, но Гарри не слышит не слова: все его внимание направлено на Драко, который бросает томные взгляды на Блейза Забини. После урока записи Гарри невозможно разобрать без специального заклинания. Они живут в одной комнате в Бобатоне уже шесть лет. Три года из этих шести Гарри по уши влюблен в Драко. Поэтому, когда в сентябре Драко вошел в их комнату и заявил, что Блейз Забини просто обязан трахнуть его до конца семестра, Гарри едва смог поверить в свою удачу. Теперь он с трудом верит в свою неудачу. Он знает, что у Драко и Блейза дело не зашло дальше легкого флирта. Пока. Он знает об этом, потому что он лучший друг, сосед по комнате и поверенный всех секретов. Соответственно, он в курсе развития отношений. И чем ближе становятся эти отношения, тем сильнее сжимается его сердце. Совсем скоро оно сожмется настолько, что просто исчезнет, и тогда Гарри умрет. Надпись на его надгробии будет гласить: "Он умер, так и не набравшись храбрости". Драко, вероятно, придет к нему на могилу и нацарапает поверх куском угля "подлый трус". Это ж Драко. Гарри преследует навязчивая фантазия, в которой они с Драко оказываются в пустой комнате. На них расстегнутые джинсы, и каждый ждет, что первый шаг сделает другой. Большего вообразить он не может. - Мне, - провозглашает Драко, заставляя Гарри оторваться от созерцания своих неминуемо приближающихся похорон, - не нравятся твои губы, Гарри. Гарри садится на кровати; мысль о том, что Драко заметил его губы, очень вдохновляет. Нравятся они ему или нет - дело десятое. Драко устраивается на кровати рядом с Гарри и демонстрирует ему тюбик губной помады. - Сейчас мы это исправим. Гарри не может удержаться от смеха. - Где ты это взял? - У этой коровы Делакур. Она опять поймала меня возле кабинета старост и начала читать нотацию, вот я и стащил у нее из кармана. Иди сюда. - Да ну тебя, - ворчит Гарри, но его голова все равно оказывается у Драко на коленях. И Гарри думает, что готов лежать так всю оставшуюся жизнь. Хотя Драко явно болтался у кабинета старост не просто так, а в надежде столкнуться с Блейзом. - Какой хороший мальчик, - мурлычет Драко. Он наклоняется и прижимает кроваво-красную помаду к губам Гарри. - Всегда хотел попробовать, - признается он.
Он уверен, что Драко вот-вот все заметит: его горящее лицо, нарастающее возбуждение, стучащее, как паровой молот, сердце.
И тут Гарри открывает свой дурацкий рот. - Я заслужил поцелуй? Драко удивленно хлопает ресницами. - А я и не знал, что вызываю у тебя такие чувства, Гарри. Он думает, что Гарри
шутит. В кои-то веки Гарри решился что-то сказать - не преодолев робость, конечно,
а просто одурев от желания, - и Драко думает, что он шутит. Очень типично. Драко спрыгивает с кровати и запихивает тюбик в тумбочку. - Ну что, идем на ярмарку? - Д-да, - отвечает Гарри, отворачиваясь. Его щеки пылают, и теперь Драко точно заметит. - Сейчас, только сотру помаду.
В голосе Драко звучит притворное возмущение, но Гарри уже в ванной - яростно трет губы бумажной салфеткой и плещет себе в лицо холодной водой. Размазавшаяся помада напоминает кровь. Он выходит слегка приободренный. - Я не крашусь на публике, - решительно говорит он. - Даже для меня? Гарри улыбается. - Особенно для тебя. Ненормальный. Всю дорогу Драко распространяется о своей последней победе над Блейзом. Но на этот раз Гарри не слушает. Он же мог просто прижать Драко к кровати и взять то, что хотел. И до сих пор хочет, еще как. Эти мысли пугают его: не может же он действовать силой? Или может? На ярмарку они смылись потому, что по слухам там будет фейерверк из самого Парижа, а в Париже лучшие в мире фейерверки, это все знают. Они не разочарованы. Еще не дойдя до ярмарочной площади, они видят сияющую в темном небе огромную пятиконечную звезду. Сердце Гарри замирает от ее красоты, и надежда вытесняет сомнения. И Гарри говорит. И Гарри говорит: - Ты правда вызываешь у меня такие чувства. - Что? - Драко выглядит так, словно не верит своим ушам. - Я правда хочу, чтобы ты меня поцеловал, - говорит Гарри и притягивает Драко к себе. - Поцелуй меня. Его губы слегка приоткрыты; какой-то частью сознания он все еще не верит, что делает это наяву. Но язык Драко скользит между его губами, и Гарри забывает о фейерверке, о помаде и вообще обо всем, кроме настойчивого жаркого рта Драко. Того, как пальцы Драко цепляются за его мантию. Гарри чувствует, как член Драко прижимается к его бедру. Он мог бы умереть прямо сейчас, действительно умереть. Все еще целуясь, они отступают с дороги в высокую, по пояс, траву, и как только находят небольшую полянку, Драко опускается на колени. - Позволь мне... - выдыхает он. Гарри смотрит на Драко сверху вниз, пораженный лихорадочным блеском в его глазах. Драко смеется. - Ты и не думал, да? Я годами слушал, как ты терзаешь свой несчастный член. И все это время хотел оказаться рядом. - Драко, я... - Заткнись, - рявкает Драко, задирая его мантию. - И держи свои тряпки. Гарри кончает, едва язык Драко касается его члена. Драко проглатывает все и заставляет Гарри опуститься на землю, прижимает его руку к своему паху. Гарри в растерянности. Должно быть, он просто заснул в своей комнате: это единственное объяснение всему происходящему. Поцелуям. Сорванной и отброшенной одежде. Переплетенным телам. Он спит. Только во сне он может снова почувствовать желание так быстро. А сны ничего не значат. Поэтому Гарри убирает руку и помогает Драко приподняться. "Сядь сверху," - шепчет он, вцепившись в красный шарф, который все еще обвивает шею Драко. - Дьявол, - Драко задыхается, насаживаясь на член Гарри. - Почему... ох... ты раньше... молчал, кретин? Гарри не удостаивает его ответом: в конце концов, все это просто порождение нездорового воображения. Но тут Драко кусает его за плечо, причиняя вполне реальную боль. Стоны наслаждения Драко все еще раздаются в ушах Гарри, когда он кончает. И это действительно лучше, чем дрочить. Его трясет, и проходит какое-то время, прежде чем он успокаивается. Драко обнимает его и шепчет слова, которые Гарри не может разобрать. Но это что-то хорошее, он уверен. Гарри смотрит на небо: фейерверк давно закончился и собирается дождь. Они возвращаются в школу, так и не сумев оторваться друг от друга, и останавливаются у окна. Рука Гарри лежит на плече Драко, а пальцы Драко тихонько скользят по щеке Гарри. - Драко, - настойчиво говорит Гарри, - пойдем наверх. Драко не поднимает глаз: он смотрит на карликовую пихту на газоне перед главным входом. Рядом с ней дождь заливает корзинку с обломками пастельных мелков. (ну уж нет, - сказала муха, - и напрасно ты зовешь) Драко стоит в проеме двери, вокруг его бедер обернуто полотенце, пальцы сжимают тонкую ножку бокала с вином. - Что тебе нужно, Поттер? От тебя можно скрыться хоть где-нибудь? - Хорошо устроился, - говорит Гарри, подчеркнуто не глядя на него. - Я Малфой, - отвечает Драко. - Приходится соответствовать. И все-таки, что тебе нужно? Наконец Гарри смотрит ему в лицо. - Упивающиеся снова зашевелились. Драко отворачивается и прижимается лбом к стене. Он подносит бокал к губам, но вино пахнет мочой. Его мутит. - Мне лучше об этом не знать, разве не так? Почему ты здесь? - Им нужен ты, - говорит Гарри. - Ты нужен мне. Это самое неподходящее время и место для такого признания, но Драко не знает, будет ли у него еще один шанс. Его предательство раскрыли. Он может погибнуть в любой момент. Он дрожит под одеялом, когда Гарри поворачивается к нему. В пещере темно, и они ищут тепла в объятиях друг друга, ожидая прихода своих. У Гарри холодные губы, но здесь и сейчас они прижимаются к губам Драко, и это все, что имеет значение. Драко прерывает поцелуй, закрывает глаза и кладет голову на плечо Гарри. Они ждут. - Что им нужно от меня? Если они хотят отомстить, то уже поздно. - Это не месть. Из всех выживших только у тебя сохранилась Темная метка. С ее помощью они хотят вызвать дух Волдеморта, а для этого тебя нужно убить. Драко сидит спиной к Гарри и старается не обращать внимания на исходящее от него тепло. Он все еще злится. Или думает, что злится. Губы Гарри на его шее убеждают в обратном. - Я женюсь на Джинни, - говорит Гарри. Драко поднимает брови, и злость исчезает, уступая место веселому изумлению. Вечно Гарри драматизирует. - Дурацкая ссора - и ты сразу хочешь бросить меня и жениться? - он берет Гарри за руку. - Это перебор, не находишь? - Нет, я... Я сделал предложение три дня назад. Драко смотрит ему в глаза. - Что? Гарри не отводит глаз. - Я же говорил, что мы не сможем остаться вместе. Мне нужно будущее. Нормальная семья. Убить? Пусть приходят. - Я позабочусь об этом. Возвращайся домой, Поттер. - Ты не сможешь ничего сделать, - жестко говорит Гарри. - Я остаюсь в городе, и мои люди будут охранять тебя и твою виллу. Я не позволю Упивающимся убить тебя. Драко стоит в дверях и смотрит ему вслед. Он вспоминает Гарри, проводящего языком по его метке, в глазах и отвращение, и желание одновременно. - А себе ты не позволишь любить меня, - шепчет Драко. На его столе мокнет в чернильнице
забытое перо для рисования тушью. (эта лесенка такая - если вверх по ней взойдешь) - Ты больше никогда не появишься в этом на людях. Гарри тяжело дышит. Поудобнее устроившись у него на коленях, Драко берет Гарри за подбородок и снова целует. Гарри проводит рукой по бедру Драко, забирается к нему под юбку, находит край ажурного чулка. - Не слышу ответа, - рычит он. - Это была твоя идея, - говорит Драко, прижимаясь щекой к его щеке, - мистер Мы-Переоденемся-И-Никто-Ничего-Не-Заподозрит. Гарри сжимает пальцы в кулак и стаскивает чулок с ноги Драко. У него стоит так, что слезы чуть не брызжут из глаз. - Это не ответ. Драко смотрит Гарри в глаза и усмехается. - Не дергайся. Расхаживать в юбке - определенно не самое большое удовольствие. Это все еще не ответ, но Гарри знает, что на большее рассчитывать не стоит. На улице глубокая ночь, тишину нарушает только рев машин, доносящийся с автострады Сюнто. Они в Токио пять недель. Затягивать расследование уже нет никакой возможности, но они слишком влюблены в этот город, чтобы уехать. Драко стоит, сцепив ладони на затылке. Не в силах пошевелиться. Сакура цветет. Лепестки взлетают прямо к солнцу. Драко смотрит на них; Гарри смотрит на Драко. Если завтра ему предстоит умереть, он не испытает никаких сожалений. В поисках улик они направляются в сияющий неоном район Кабукито. Поцелуи заметно преобладают над поисками, и Драко думает, что идея сделать их напарниками была прекрасной, но недальновидной. Изобретенный ими способ устранения разногласий не оставляет времени на все остальное. Они стоят у входа в лав-отель и ломают голову над тем, совпадают ли кандзи на его вывеске с нацарапанными в записке, которую вчера получил Гарри. Выстрела они не слышат. Пуля проходит навылет, и Гарри медленно оседает на землю; на его лице застыла улыбка. Пронзительно визжат сирены. Капли крови на кирпичной стене похожи на лепестки сакуры. Драко баюкает голову Гарри на своих коленях. Только прошлой ночью Гарри также баюкал его. В глазах Драко ни слезинки. "Мне так жаль." Пустой баллончик из-под краски катится вдоль бордюра и ударяется о ногу Драко. (вниз уже не попадешь) Драко склоняется над испачканным красками столом; бледные пальцы сжимают чашку с кофе. Он ставит ее на первую полосу "Ежедневного пророка", закрывая фотографию. Над фотографией переливается заголовок: ПРЕКРАЩЕНЫ СЕМИЛЕТНИЕ ПОИСКИ ГАРРИ ПОТТЕРА. МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ ПРИЗНАН МЕРТВЫМ Мертвым? Нет. Это невозможно. (говорила паучиха)
Гарри здесь, в этих картинах. Его глаза темны от бешенства, потому что он понимает. Очень долго Гарри думал, что есть путь назад. Обратно в реальный мир. Но сейчас все кончено. Все, что он может, - переходить из одной картины в другую. Переходить и попадать в миры, созданные Драко. Для него. Для них.
Он наблюдает за Драко с картин; во взгляде, направленном на тонкую шею Драко, угроза. В руке у него нож - насмешка над его бессилием, подарок Драко. (заходи, дружок) Восемь лет назад Гарри пришел в Малфой-мэнор в поисках темных артефактов. Но самая темная магия кроется в сердце человека. Драко сделал Гарри своим любовником. Гарри использовал все свое влияние, чтобы скрыть их связь. Никто ничего не знал. Никто, кроме них двоих. И тогда Драко совершил то, что планировал долгие годы. Заклинание, которое заключает душу человека внутри картины и позволяет создать для нее призрачный мир. Для Гарри свобода была потеряна навсегда: его тело покоится под затянутыми вуалью полотнами, у подножия винтовой лестницы. Но в галерее Драко он будет жить вечно. Вместе с Драко. Потому что когда жизнь Драко подойдет к концу, он тоже станет пленником этих картин. Магия невозможна без самопожертвования. Иногда Драко думает, что, может быть, и вечность невозможна без прощения. Он проводит сухой кистью по новому холсту. - Я хочу увидеть закат с вершины Эвереста, а ты? (ко мне) И Драко рисует. (во сне) The
End |