|
Постоялец |
|
На улице шёл дождь. Он барабанил по окнам с двойными рамами, и капли
стекали вниз по стеклу, сперва неспешно, потом всё
стремительнее и быстрее. Гарри Поттер без особого интереса провожал взглядом дорожки капель на
стекле и спешащих под дождём людей. Лишь немногие укрывались под зонтами, но
всё равно создавалось впечатление, что волшебный мир ещё не придумал заклинание,
как не промокнуть в такую погоду. – Мистер Поттер? Он перевел взгляд и встретил живой пытливый взор агента по недвижимости.
Она выжидательно смотрела на него, протягивая гусиное перо. – Мистер Поттер, Вы не распишетесь вот тут?.. – Ах, да, конечно. Простите. Вежливый ответ сам сорвался с языка, он даже умудрился выудить откуда-то
милую улыбку, хотя настроение к этому вовсе не располагало. Всего лишь старая
привычка. Рон часто говорил, что он чересчур мягок с людьми себе во вред. Гарри подписал бумаги, и агент забрала их обратно. Это была ещё совсем
молоденькая ведьма, и казалось, она нервничает чуть больше обычного – ведь
перед ней сидел сам Великий Гарри Поттер, и чтобы скрыть свой трепет, она
задорно щебетала. Все попытки Гарри убедить её оказались напрасными. – Вот и отлично, мистер Поттер. Вы оставите эти бумаги у меня, и я Вас
уверяю, я очень быстро подыщу для Вас кого-нибудь подходящего. Гарри проглотил язвительный ответ: «На Вашем месте я бы не стал биться об
заклад». Вместо этого он снова дежурно улыбнулся и поднялся со стула, пожимая
ей руку. Как-никак, это ведь не её вина. Скоро она сама убедится, какую
проблему может представлять просто имя «Гарри Поттер». Да уж, без сомнения, она
отыщет кучу людей, желающих снять комнату, до тех пор, пока не прозвучит имя
владельца дома, которое заставит большинство предполагаемых съемщиков испуганно
отказаться и подыскать что-нибудь другое. А среди желающих останутся такие, кому он сам не
захочет сдавать комнату. Гарри мысленно вздохнул и вышел на улицу, тут же съежившись под проливным
дождем. Зонта, как у многих других, у него не было, но потоки воды с неба мало
его тревожили. Засунув руки в карманы джинсов, он медленно побрел по Косому
переулку. Он почти перестал одеваться как волшебник, все равно желающих
поглазеть на него не становилось меньше. И пусть сейчас он выглядел скорее как
маггл, но из-за этого его никто не донимал. Половина волшебного мира бежала от него как от огня, боясь, чтобы, не дай
бог, не «побеспокоить» великого героя. Другая половина сгорала от нездорового
любопытства, которое сводило Гарри с ума. Казалось, такое отношение к нему
будет длиться вечно, и он сам не знал, что же сильнее действует ему на нервы. И всё же, он пообещал Гермионе, что попробует претворить в жизнь эту идею со
сдачей комнаты внаём. Ей казалось, что компания пойдет ему на пользу. Гермиона
вечно о нём беспокоилась. Ах, если бы это «вечно» сменилось
хотя бы на «часто». Дом, в котором жил Гарри, стоял на краю магглской деревушки в графстве
Сомерсет. Изначально дом принадлежал Сириусу Блэку. Правда, совсем недолго.
Блэка всё же признали невиновным, но он погиб в последнем сражении против
Вольдеморта и его последователей. Гарри унаследовал все имущество Блэка,
поскольку единственным членом семьи в завещании был назван крестник. И даже
если в живых остался кто-то из его родственников, Гарри не сумел отыскать их. Это был пяти-комнатный отдельно стоящий дом с
большим садом. В конце войны он недолго пробыл штабом Ордена Феникса, и
несколько месяцев, пока потрясения в обществе не улеглись, Гарри прожил здесь с
небольшой компанией друзей. Потом все разъехались, подыскав собственное жильё. Оставалась смутная надежда, что хотя бы Рон (последний, кто оставался жить
с ним) не уедет, но и она угасла, когда Рыжий объявил о помолвке с Гермионой.
Гарри прекрасно справился с ролью лучшего друга – поздравил их, помог
организовать свадьбу, устроил мальчишник и позаботился о том, чтобы потом Рон
вовремя добрался домой к предстоящему бракосочетанию.
Одним словом, он старался, как мог, провожая их в новую совместную жизнь. Да и
потом поступил, как полагается настоящему другу в таких обстоятельствах –
отдалился от них и позволил им зажить этой новой жизнью, не посягая на нее и не
вмешиваясь. Теперь Гарри жил в этом доме один. Тихая и зачастую утомительная
действительность. У него было многое из того, к чему так стремятся люди – собственный дом,
деньги, слава, друзья. Но даже сложенные вместе эти ценности, как оказалось, стоили очень и очень немного. Он ведь никогда
не мечтал о славе, такой горькой на вкус, лишенной тепла. За деньги можно
купить лишь вещи. А друзья жили своей жизнью. И вот теперь он собирался пустить в дом черт знает кого. Легкой походкой огибая дом, Гарри задался
вопросом, вдруг будущий постоялец надумает тут что-нибудь изменить. Годы жизни
с Дурслями наложили свой отпечаток, он не любил, когда дом загромождали вещами,
в своё время это означало больше работы по дому – вытирать пыль и мыть. Но
здесь почти всё: мебель, картины и украшения на стенах – покупал Сириус, и
Гарри не мог заставить себя выбросить хоть что-нибудь. Когда в доме жил Рон и остальные, чтобы всем хватило места, пришлось
вынести кое-что из спальни Сириуса и из той комнаты, где тогда жил Ремус Люпин,
вещи уложили в сундуки и отнесли на чердак. Там они до сих пор и лежали – Гарри
никак не мог собраться с силами, чтобы заняться этим. После того, как съехал
Рон, время от времени он поднимался на чердак и, проводя там порой немало
времени, копался в ящиках, просматривая и прикасаясь к вещам крестного, находя
в этом странное внутреннее успокоение. Отчасти он понимал, что в таком
пристрастии таится что-то нездоровое, но если честно, ему было плевать. Порой
только это и заставляло его жить дальше, день за днём. Он боялся признаться
себе, а тем более кому-то ещё, что сейчас как никогда был близок к такому
времяпрепровождению. Только Гермиону не удалось одурачить, так родилась идея сдать комнату. Она
изводила Гарри разговорами об этом уже черт знает сколько месяцев, настойчиво
убеждая, что компания – это хорошо, так у него появятся новые хлопоты и это его
отвлечет. Гарри, со своей стороны, всё чаще обдумывал предложение Гермионы,
признавая, что его попытки казаться радостным и умиротворённым не производили
на друзей особого впечатления. Унизительно было осознавать, что его уныние и чувство одиночества каким-то
образом передалось друзьям. Он не хотел, чтобы они вот так волновались о нём, и
если бы можно было перестать общаться с ними, не вызвав тем самым очередную
волну беспокойства на свой счёт, он бы так и сделал. Только бы покончить с этой
вечной тревогой за него. Но он не мог так поступить. Не говоря уже об обиде, которую этим им
нанесёт, Гарри всегда знал, что он просто слишком слаб. Что-то внутри него
отчаянно тосковало по общению с друзьями, и неважно, что после этих встреч он
чувствовал себя куда хуже. Наверное, Гермиона была права, подумал он, стоя посреди комнаты, которую
собирался сдать внаём, и уставившись взглядом в
никуда. Наверное, когда в этом доме появится ещё один человек, он сможет
сосредоточиться, наконец, на чём-то новом. Пусть даже эта перемена вызовет у
него лишь глухую досаду из-за того, что в его доме живет незнакомец. Лучше чувствовать досаду, чем ничего не чувствовать. – Ты должен мне галлеон, – сообщил Рон Гарри, когда тот переступил через
порог. На веснушчатом лице появилась усмешка. – Ограбление средь бела дня, вот что это такое, – притворно заворчал Гарри.
Запустив руку в карман, он покопался, вытащил золотую монету и бросил Рону. – С
каких это пор Пушки начали выигрывать? Тем более у Гордостей? – Эй, для Пушек настали новые времена. Эпоха возрождения… – Скорее случайное везение! – Не заводитесь! – усмехаясь, предупредила Гермиона, выйдя из кухни. И
легонько пихнула мужа в грудь. – Ты накрываешь на стол. Давай за дело. – Не жизнь, а сущий кошмар, – прокомментировал шепотом Рон Гарри. – И кажется, он тебе по душе, – заметил Гарри, и его друг быстро скрылся в
кухне. Они с Гермионой молча переглянулись, когда Рон
вышел. Между ними секретов было ещё меньше, чем между Роном и Гермионой, и
Гарри это всегда казалось странным. – Я последовал твоему совету, – сказал он ей. – Насчет постояльца? – Она улыбнулась, когда он кивнул в ответ. – Вот и
отлично. Это намного лучше, чем в одиночестве слоняться туда-сюда по дому. – Насчёт этого я вовсе не так уверен, – холодно ответил он. – Посмотрим
еще, как всё обернётся. Если вообще кто-нибудь найдётся, я не удивлюсь, если
желающих не будет. – Не будь таким пессимистом! – Она нежно сжала его руку. – Пошли обедать,
обсудите заодно с Роном квиддич. Ему не терпится с кем-нибудь обговорить игру,
а Фред всю неделю в Амстердаме. – Как, кстати, дела у Фреда? – спросил Гарри. Беспокойство Гарри было искренним – Фреду Уизли тяжело пришлось, когда
Джорджа убили в последней битве против Вольдеморта. Конечно, Рону, да и всей
семье было ничуть не легче, ведь они потеряли на войне Артура и Перси. Но Фред
остался без брата-близнеца, и это на время порядком выбило его из колеи. Это
как лишиться одной ноги, заметил на этот счёт Чарли, – пока не потеряешь,
воспринимаешь как само собой разумеющееся. И Гарри всерьез подозревал, что если
бы не жена Фреда Анжелина и не двое маленьких детей, он вполне мог решиться на
какой-нибудь отчаянный поступок. Так или иначе, самому энергичному из всех
Уизли – Фреду понадобилось много времени, чтобы смириться и прийти в себя. Он и
сейчас продолжал вести дела в магазинах волшебных шуток, и его успехи
заслуживали уважения. Эта торговая сеть растянулась по всей Европе, и он уже
поговаривал о скором открытии филиала в США. Главным инвестором компании был и
оставался Гарри. – Вроде бы ничего, – ответила Гермиона. – Вечно занят,
и никогда нет дома. Удивительно, как это Анжелина не
читает ему морали на сей счет. Ой, да, они снова ждут ребёнка! – Правда? – Да, и ты бы об этом уже знал, если бы ездил в гости к Молли почаще, – мягко пожурила Гермиона. Гарри вымученно улыбнулся. Ездить в гости к Молли, значит видеться с
Джинни, а справляться с ними двоими было… выше его сил. Он так хотел, чтобы
Джинни, наконец, встретила бы кого-нибудь и перестала терзать саму себя и мать
напрасными надеждами. Он нежно любил ее… как сестру. Увы, Джинни так и не
выросла из детской влюбленности в него, это его смущало и ставило в неловкое
положение. Именно это он и сказал Гермиона, добавив: – Послушай, может, ты поговоришь с Молли? Тебя она, наверное, послушает. – Я уже пробовала, – ответила Гермиона извиняющимся тоном. – Она… ну ты же
знаешь, какая она. Пока ты не женишься на ком-нибудь другом – не поверит. – Что весьма маловероятно, – Гарри пожал плечами. Ладно, как есть, так
есть. Некоторые вещи нельзя изменить, он слишком хорошо это знал, и поэтому
просто сменил тему разговора. – Пахнет чем-то вкусным… Только
не говори, что стала одной из тех жутких домохозяек из «Досуга ведьм»! Гермиона захихикала. – Это всё жульничество с моей стороны. Свято верю в эти маленькие пакетики
с разными смесями и приправами, что продают в бакалейных магазинах. Я могу
почистить овощи, порезать и перемешать их, но когда речь заходит о… Обед за кухонным столом прошел в милой непринужденной обстановке. Гарри
вызвался помочь вымыть посуду, а потом Рон утащил его к себе в крохотный
кабинет, чтобы поговорить о своём. Название «рабочий кабинет» служило простой отговоркой, чтобы заполучить в
единоличное владение небольшой уголок в этом доме, где хранились всякие мелочи,
которые Рон собирал, и где он мог позволить себе не заботиться о порядке и не
получить при этом нагоняй от хозяйки дома. Его отец был таким же, только в его
случае это был не кабинет, а садовый сарай; Гарри, помнится, когда ему было
шестнадцать, как-то украдкой заглянул туда, испытывая что-то вроде
благоговейного страха. Молли Уизли застала его там, но только засмеялась и по
секрету поведала Гарри, что у каждого мужчины должен быть такой вот собственный
чулан. Гарри не понял, что она хотела этим сказать, пока однажды Рон не затащил
его в свой кабинет поболтать с глазу на глаз, тогда-то он и увидел собранное
там барахло. Где-то под кучей журналов и книг по квиддичу, программками матчей и всякими
диковинными штуковинами с работы Рона прятались два старых потертых кресла, и,
проведя кое-какие местные раскопки, он даже умудрился обнаружить их. На поиски
бутылки огневиски Огдена и двух стаканов ушло куда
меньше времени, они неизменно находились в нижнем ящике стола. – Ради всего святого, только не говори Гермионе, что у меня здесь, – смакуя
слова, произнес Рон и, прилично плеснув виски в стаканы, протянул один из них
Гарри. – Ты каждый раз это мне говоришь, – заметил Гарри, – уверен, она давно уже
знает. – Ну, да, но официально она не знает, а вот если кто-нибудь ей скажет,
тогда будет знать и официально. И значит, ей придётся сказать мне что-нибудь по
этому поводу. Гарри в изумлении глянул на Рона. – В этом заявлении точно есть логика, но будь я проклят, если смогу ее
понять. Рон закатил глаза. – Сразу видно, что ты не женат. – Если пойти под венец, значит начать вести себя как герой из «Розовой
пантеры», боюсь, я никогда не решусь на такой шаг, – сказал он, наморщив нос. –
Хотя я и так вообще-то не собираюсь. Повисла странная пауза, и Гарри показалось, что Рон смотрит на него с
каким-то неуверенным беспокойством. Трудно было сказать настоящая эта
неуверенность или напускная. Когда-то давно Рон только и делал, что дурачился,
но с тех пор как он стал аврором, многое в привычке вести себя как клоун
оказывалось лишь игрой на публику. Мало, кто знал, каким проницательным и
наблюдательным он был на самом деле. Гарри принадлежал к числу этих немногих,
но оказалось, что даже в компании лучшего друга Рону трудно сбросить привычную
маску. А порой он просто не хотел отказываться от неё. Чтобы ни было у Рона на
уме сегодня, он предпочел промолчать. Быстро сделав глоток виски, он поставил
стакан на стол и поднял с пола какой-то небольшой предмет, похожий на
миниатюрный сундук, вырезанный из дерева. – Вот, я хотел тебе показать. Он протянул вещицу, и Гарри с опаской ее осмотрел. Хоть выглядела она
деревянной, на ощупь оказалась ворсистой, как будто была покрыта шкурой
животного, к тому же от неё исходил малоприятный запах. В целом эта штука
вызывала смесь отвращения и страха. – Что это такое? – Слышал о том, что сотрудники отдела заклинаний уменьшают документы при
хранении? – Защелка Ищи-Свищи? – Гарри, прищурившись, посмотрел на сундучок. – Что ж,
это объясняет форму. – Да, но эта штука еще и мерзкая, – Рон тихо засмеялся, когда Гарри торопливо
поставил миниатюрный сундук на стол. – Да не нервничай так! Неужели ты думаешь,
Гермиона разрешит притащить домой что-нибудь опасное? – Хм, ладно, проехали. В чем же заключается ее мерзость? – Кто-то изменил заклинание так, чтобы его можно было применить и к живым
существам. Гарри уставился на Рона. – Ты, наверное, шутишь. Это опасно? Улыбка соскользнула с лица Рона. – Очень даже. Срабатывает где-то три раза из пяти. Оставшиеся два… Он пальцем
постучал по сундучку. – Приятного мало. Жертве может изрядно достаться. – Жертве? Ты имеешь в виду, кто-то испытывал эту штуку на человеке? – Я о таких случаях ничего не знаю, но думаю, конечный замысел был именно
такой. Теперь Гарри смотрел на сундук с нескрываемым отвращением. – Так это был?.. – Это был кот. И сейчас это, э-э, бывший кот. – Фу! И на черта тебе он? – Ну, например… – в серьезных глазах Рона мелькнул огонёк, – неплохое
пресс-папье, как думаешь? Гарри уставился на Рона не в состоянии поверить. – Тебе не из-за огневиски беспокоится надо. Если
Гермиона обнаружит, что у тебя здесь дохлый кот в
форме сундука с защелкой, боюсь, спать тебе в палатке на лужайке у дома пару
недель как минимум. Рон хихикнул и перевернул жуткий ящик на бок. – Завтра я его заберу и отнесу в Выставочный зал. Я просто подумал, что
тебе может понравиться. – Так и есть. Всегда лучше знать наперед, что еще Упивающиеся
приготовят для меня. В этих словах была только доля шутки. Пусть Вольдеморт и его ближайшее окружение
мертвы, но еще живы были не один и не два темных мага, для которых он оставался
мишенью номер один. Рон клялся, что все это его раньше времени в могилу сведет,
особенно с учетом того, что Гарри отказался от наблюдения, услуг
телохранителей, и других повышенных мер охраны дома. Судя по огорченному виду
Рона, сейчас он думал именно об этом. Гарри поспешно сменил тему. – Так ты нашёл контр-заклинание? – Обычное открывающее заклинание возвращает предмет в первоначальный вид.
Но с этой штукой мы пока еще ничего не придумали, – Рон с мрачным видом допил
виски. – Я хотел бы… – Нет, Рон, – сказал Гарри тихо, но твёрдо. – Я не стану связывать самого
себя по рукам и ногам дополнительными мерами безопасности только из–за вероятности того, что я могу стать жертвой чего-то
подобного. Я отказываюсь жить всю оставшуюся жизнь с оглядкой. Мне с лихвой
хватило и Вольдеморта. – Именно, Гарри, именно! Ты хоть представляешь, что с нами будет, со всеми
твоими друзьями, если тебя вдруг убьет какой-нибудь оставшийся в живых жалкий
ублюдок, и это после того, как ты выжил в войне против этого чудовища? Гарри посмотрел на него. Он очень хорошо представлял, что в таком случае
сделают его друзья – какое-то время они будут оплакивать его, а потом свыкнутся
с мыслью о его смерти и заживут своей привычной жизнью. Трудно ожидать чего-то
другого. Вообще-то, Гарри считал, что для многих из них жизнь была бы проще,
если бы не необходимость вечно тревожиться о Гарри Поттере. Хотя скажи он это
Рону, тот разразится возмущенными тирадами. Поэтому он только пожал плечами. – Вряд ли это случится. Как-никак, за последние два года у них было
предостаточно возможностей. Едва ли можно сказать, что я пытаюсь от них
спрятаться. – Не напоминай мне об этом! – выпалил Рон. – Иногда у меня такое впечатление,
будто ты хочешь, чтобы они тебя преследовали. Он умолк, едва сдерживая злость, но Гарри промолчал в ответ. А что ему было
сказать? Яростно отрицать? Это будет слишком явным притворством и только опять
рассердит Рона. К тому же ему не слишком хотелось, чтобы Рон узнал, как близко
к правде оказалось прозвучавшее обвинение. Порой в отчаянии казалось, что в его жизни осталось так мало смысла, что
проще взять и покончить со всем этим. К счастью, пока такие мысли были не до
конца серьезны. Но глупо отрицать, хотя бы наедине с самим собой, что если
какой-нибудь Упивающийся и в самом деле станет его преследовать, то он вовсе не
убежден, что сможет поручиться за свои ответные действия. Многое изменилось со времен последней битвы. Да, Вольдеморт проиграл это
сражение, но в чём-то победа всё же досталась ему. Ведь погибло столько людей,
не только родные Рона, Сириус и Ремус, но и Дамблдор, Макгонагалл, Хагрид,
Олимпия Максим, старые друзья – Оливер Вуд и Виктор Крум, и это лишь несколько
имен. Вольдеморту удалось сломить Гарри Поттера. Конечно, так сразу заметить
было сложно – вода точила камень исподволь и незаметно. Магический мир
оправился от потрясений и вернулся к жизни, а Гарри так и остался где-то там, в
прошлом, без сил и веры. – Что ты хочешь от меня услышать? – наконец очень тихо спросил он. – Да,
валяй, запирай мой дом на сотни замков и преврати его в подобие Гринготтса? Да,
приставь ко мне человека, который станет следовать за мной по пятам? Это пустая
трата времени и денег. – Твоя жизнь – это пустая трата времени? – спросил Рон, повышая голос. Гарри вздрогнул, но не отступил. – Ты же знаешь, что я не это имел в виду. Рон, я обычный человек, один из
многих. Так ты лишь напрасно займешь людей, которые действительно нужны где-то
в другом месте. Я не Министр Магии, не кто-то особо важный! Я просто… Я просто большое недоразумение. Он поспешно замолк. – Просто кто? – потребовал ответа Рон. Увы, он знал Гарри чересчур хорошо.
– Просто никто? Это неправда, ты никогда не был никем. – И что из того? – с издевкой спросил Гарри. –
Ладно, я Гарри Поттер, тоже мне, подумаешь! Когда-то я выжил при встрече с
Вольдемортом по чистой случайности, и вдруг стал иконой для всего магического
мира. – Ты выжил дважды, – грубо напомнил Рон. – Ты сумел избавиться от него,
дважды. – Скажу еще раз «тоже мне, подумаешь», – Гарри резко побледнел и крепко
сжал губы. – В последней битве я не сделал ничего особенного, просто остался в
живых и нанес смертельный удар в нужный момент. Такое впечатление, будто все
позабыли о том, что мы потеряли очень многих, чтобы у меня появилась такая
возможность. И это не обязательно мог быть я, с той же легкостью это мог
сделать ты, твоя мама, Гермиона или Чжоу Чанг. – Да нет же, никто из нас не сумел бы так
приковать внимание этого чудовища; он совершал те ошибки, которые совершал,
только потому, что ты Гарри Поттер… – Чушь! Резкий стук в дверь раздался как раз вовремя – спор не успел перерасти в
ссору. Гермиона просунула голову в комнату. – Надеюсь, вы двое не спорите, – строго проговорила она. Напряженная обстановка практически сразу разрядилась, ни Рон, ни Гарри не
хотели втягивать в перепалку Гермиону. Это бы ее только расстроило, и им обоим
досталось на орехи. Рон закатил глаза. – Да разве мы могли? – Хмм, – она бросила на них взгляд, полный подозрения, но не стала
продолжать. Вместо этого она с осуждением принялась разглядывать бардак в
комнатушке. – Ты вообще собираешься навести здесь порядок? – Прошу прощения, но это моя комната! – с возмущением заявил Рон, а Гарри
тихо засмеялся. – Такой запах, словно здесь где-то дохлое
животное… На Гарри напала самая настоящая истерика, он торопливо отвернулся и закусил
палец, чтобы не расхохотаться. Рон вскипел: – Не забудь напомнить мне, чтобы я как-нибудь наведался в твой кабинет,
чтобы разнюхать всё вокруг и высказать парочку придирчивых замечаний по
какому-нибудь поводу. – В любое удобное для тебя время, – с важным видом ответила она, – только
при условии, что ты не станешь вести себя как слон в
посудной лавке и не разобьешь что-нибудь. Она наградила мужа легкой самодовольной улыбкой и быстро исчезла, резко захлопнув дверь и оставив невразумительные возмущенные реплики Рона
без ответа. Гарри только мельком глянул на друга и вновь начал смеяться. – Ей-богу! – негодующе воскликнул Рон. – Женщины! Как думаешь, она заметила
стаканы из-под виски? Два дня спустя Гарри получил письмо: Уважаемый мистер Поттер, Спешу сообщить Вам, что я получила подтверждение заинтересованности в
комнате, которую вы планируете сдать внаем, от одного из предполагаемых
клиентов. Я подъеду к Вам с этим молодым человеком после шести вечера, если это
не доставит Вам особых беспокойств. Искренне Ваша, Аурелия Гейблот, младший агент по недвижимости, Вублс & Гиджет Агентство недвижимости, Косой Переулок, 56. Гарри прочитал письмо и покорно вздохнул, сворачивая и пряча его в рукаве
мантии. Оставалось надеяться только на то, что, кем бы ни был этот человек, он
окажется, по крайней мере, порядочным. В тот вечер он едва не опоздал, ввалившись домой
через собственный камин без десяти шесть. Пару минут ушло на то, чтобы привести
все в порядок: он пошвырял продукты на кухне, скинул магглский пиджак и зажег
свет. На дворе был поздний октябрь, вечера становились всё холоднее, поэтому
Гарри оставил огонь живо гореть в камине, а на плиту поставил греться чайник,
здраво рассудив, что по такой погоде вряд ли кто-нибудь откажется от чашки чая
или кофе. И в нервном напряжении принялся мерить шагами кухню. В дверь позвонили ровно в пять минут седьмого. Для магического мира такое
решение казалось немного непривычным, но всё-таки считалось, что если ты по
делу – вежливее будет аппарировать на порог дома, а не сразу в гостиную к
клиенту. Гарри мгновенно огляделся, чтобы проверить, не оставил ли он на виду
что-нибудь, что может смутить гостей, и поторопился открыть дверь. На верхней ступеньке, мило улыбаясь, стояла молодая ведьма. Ее спутник,
запахнувшись в длинную темную мантию, ожидал в стороне у двери, куда почти не
доставал неяркий свет из прихожей. Его одежда на какой-то короткий миг вызвала
у Гарри неприятные воспоминания об одеянии Упивающихся
Смертью. Он с любопытством вгляделся в лицо незнакомца, но в сумерках трудно
было что-то рассмотреть. Мисс Гейблот уже что-то нерешительно говорила. – Добрый вечер, мистер Поттер, надеюсь, мы не очень рано, но молодой
человек торопится найти что-нибудь подходящее, поэтому я подумала… – Всё в порядке, – Гарри отступил на шаг и пустил гостей в дом. Возникшее было воспоминание об Упивающихся померкло, когда в свете прихожей
стало ясно, что это обычная темно-синяя мантия, но тут
же нахлынуло вновь, стоило мужчине скинуть капюшон, и Гарри увидел
серебристо-светлые волосы и красивые правильные черты лица. – Чёрт возьми! – вырвалось у Гарри. Это был Драко Малфой. В последний раз он видел его много лет назад. Самое
четкое воспоминание о бывшем однокласснике осталось со времен судебных
процессов над Упивающимися Смертью в самом начале войны. Малфой и сам
предстал перед судом, но уже после того, как дал показания против своего отца;
и во время слушаний по его делу Дамблдор поручился за него. Его оправдали, но
сам он отказался перейти на их сторону и просто исчез из виду. Гарри как-то особо и не вспоминал о нем до этого самого момента, изредка
только задаваясь вопросом, а выжил ли Малфой в войне. Хоть он и был признан
невиновным, пресса продолжала обвинять его, очерняя без зазрения совести, и
вряд ли хоть что-то могло вернуть ему честное имя. Он вполне мог стать жертвой,
не первой и не последней, линчевателей из «комитетов бдительности»,
превративших ужас войны в настоящий террор. Он изменился. Это было очевидно, хотя Гарри никак не мог сообразить, что же
именно изменилось. Помимо того, что он почти незаметно переменился с годами,
осунулся и стал неприметно одеваться. Что-то иное появилось в манере вести
себя, в выражении лица. Заметное лишь потому, что собственное отражение в
зеркале напоминало о том же. Это по-прежнему был Драко Малфой, но уже совсем не тот Драко Малфой,
которого Гарри Поттер помнил со школы. На мгновение они в изумлении уставились друг на друга, после чего Малфой
решительно повернулся к ведьме. – Ничего не выйдет, - резко отчеканил он. – Вы не сказали мне, что это
Гарри Поттер. О чём Вы только думали? Мисс Гейблот нервно заломила руки. – Я не… Это не было… То есть я просто не знала,
что еще делать… К полному удивлению Гарри она бросила на него умоляющий взгляд, явно
надеясь на его помощь. Секунду назад он сам был готов целиком и полностью
поддержать Малфоя (черт возьми, Драко Малфоя?) Но Гарри, всегда оставаясь
джентльменом, просто не мог не обратить внимания на панику и замешательство
девушки. Он не совсем понимал, в чем именно проблема, но точно мог сказать, что
агент совсем недавно на этой работе и испугана до
смерти тем, что только что совершила какую-то непоправимую ошибку. – Всё в порядке, – спокойно заметил Гарри. – Ты и не должен был знать. Малфой недоверчиво глянул на него. – Не должен был? Ты что, с ума сошел? Кто в этом мире не знает… – Слушай, ты хотел снять комнату, я прав? – перебил Гарри. – Так вот у меня
есть комната, и я сдаю ее внаем. Малфой не отводил сердитого взгляда. – Не говори ерунды. Ты хоть представляешь, что скажут полчища твоих
преданных друзей, фанов и сторонников, если я сниму
комнату в твоём доме? И если тебе сложно вообразить их реакцию, поверь, мне
абсолютно нет. Гарри пристально посмотрел на Малфоя. – Тогда разве тебе не повезло, что никто из них не живет здесь? Я не
собираюсь давать объявлений в «Ежедневном Пророке», так что здесь ты в
безопасности, как ты считаешь? Гарри замер в ожидании, но через минуту стало понятно, что Малфою нечего
возразить в ответ. Поэтому, махнув рукой в сторону лестницы, он произнес: – Хочешь посмотреть? В какой-то момент молоденькой ведьме удалось отвести Гарри в сторону, и она
отчаянно зашептала, что очень сожалеет, она просто не знала, что ей делать, для
этого молодого человека так трудно было подобрать жилье… Лично
Гарри считал, что ее начальник просто подложил ей свинью, раз поручил такое
сложное дело молодой сотруднице и ожидал, что она справится. Ведь в самом-то
деле, не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что Драко Малфой трудный
клиент. Только Гарри совершенно не мог понять, с какой это стати он вообще ищет
себе жилье? Эта комната была самой большой гостевой спальней, в ней даже пару раз
останавливался Дамблдор. Очень мило обставлена и к
тому же со смежной ванной комнатой. Засунув руки в карманы, Гарри пару минут молча следил за Малфоем взглядом и в итоге спросил: – Ну как? Малфой обернулся и посмотрел на него. Его лицо напоминало маску, и по нему
ничего нельзя было прочесть, как тогда – на суде. – Почему ты так дёшево ее сдаешь? Ждал кого-то? Гарри пожал плечами, слегка удивленный вопросом. – Я сдаю ее не ради денег, и вообще-то я никого не ждал. Мисс Гейблот попыталась было чуть слышно запротестовать, но
ни один, ни второй не обратили на неё никакого внимания. Малфой, похоже,
обдумывал ответ Гарри. Казалось, он ему не поверил, хотя это была самая, что ни
на есть, чистая правда. Наконец он произнес: – Я согласен. Гарри кивнул. – Хорошо. Я дам тебе ключи, можешь въезжать, когда пожелаешь. – А прямо сейчас? Слова прозвучали почти как вызов. Гарри вопросительно поднял брови, и Малфой вынул из кармана небольшой
сверток – уменьшенный заклинанием багаж. На секунду Гарри вспомнил про кота
Рона. С Малфоя станется запаковать в багаж еще и домового эльфа – идея
показалась почти забавной. Он еще раз кивнул. – Договорились, – он повернулся к обрадовавшейся ведьме. – У Вас есть с
собой контракты? Появившись из камина в гостиной, Гарри заметил сидевшую
на диване Гермиону, на коленях которой довольно урчал Криволапка. Гермиона
моментально вскочила и подхватила Гарри, пока тот не успел упасть, после чего
стала его отряхивать. – Боже мой, Гарри, это ты! Вот уж не ждала! – Рон дома? – тут же перебил он ее. – Нет, ещё нет… – Вот и хорошо. В сильном волнении он прошелся туда-сюда по комнате, и вдруг резко
остановился прямо перед ошарашенной Гермионой. – У меня появился постоялец. – О! – Гермиона моргнула. – Замечательные новости, разве нет? – Даже и не знаю. Поэтому я и захотел с тобой поговорить. Он не знает, что
я здесь – как раз сейчас он распаковывает свои вещи. Гермиона попыталась уловить основную мысль. – Ты ускользнул из дома, воспользовавшись каминной сетью, и даже не сказал
ему, куда направляешься? Ну… Ладно, это, конечно, твой дом, но я не совсем
понимаю, к чему все это. Гарри возмущенно посмотрел на нее. – Это Драко Малфой. – ЧТО?! – вырвалось у нее. – Да знаю я, знаю! Меня это тоже порядком удивило… – Просто удивило? Мягко сказано. Я думала, он погиб, ну или живет
где-нибудь… в другой стране! Гарри, пожалуйста, скажи мне, что ты не согласился,
– последние слова прозвучали, как мольба. Гарри беспомощно всплеснул руками. – Ну… вообще-то согласился. Мне ничего не
оставалось, агент по недвижимости была в полном отчаянии и я… Гермиона на миг прикрыла глаза, мысленно напоминая себе, что это Гарри
Поттер – человек, который как магнит притягивает к себе поистине невозможные
ситуации. – Только не говори, что решился на всё это, только чтобы вытащить из беды
этого агента. – Ну, не совсем, – он чуть слышно усмехнулся. – Гермиона, это было что-то
невероятное… – Могу себе представить! – Кажется, он изменился. И в сложившейся ситуации ему было ничуть не легче,
чем мне. – Хмм… Гермиона задержала на нем взгляд, пытаясь собраться с мыслями. – Гарри, ты осознаешь, что это может быть очень опасно? Тебе не кажется
странным, что Малфой первым откликнулся на твое объявление? И зачем ему,
кстати, вообще снимать комнату? – Я не знаю, – Гарри нахмурился. – Я об этом тоже подумал, но… Гермиона,
его оправдали на суде. Дамблдор лично за него поручился, и мне неприятна сама
мысль, что он мог ошибаться. Кроме того, я уже говорил, он стал каким-то
другим, это точно. – А именно? – Может, тебе мои слова покажутся глупостью, но такое впечатление, что он
попал в какую-то серьезную передрягу. Гермиона с досадой вздохнула. – Клянусь, Гарри, только тебя можно развести на какую-то жалкую сопливую историю. – Он еще не успел рассказать мне свою историю, и, зная Малфоя, вряд ли
вообще стоит этого ждать, – Гарри вздохнул и провел рукой по волосам, растрепав
их еще больше. – Послушай, мне лучше вернуться, пока он не узнал, что я уходил.
Я просто хотел с тобой поделиться. – Так где лежит завещание, на тот случай, если он вдруг убьет тебя ночью? –поинтересовалась она. – Гарри, прошу тебя, будь осторожен! Он криво усмехнулся и шагнул в камин: – Осторожность – мое второе имя! Дом Феникс! И он исчез. К досаде и обеспокоенности Гермионы примешивалась легкая
веселость, и она вслед за Гарри сунула голову в камин. – Очень надеюсь, что ты в состоянии представить всю ярость Рона, когда я
ему расскажу. Не успело пройти и пяти минут, с момента Гарриного возвращения, как Малфой
в неловком молчании появился на пороге кухни, правда, уже без мантии. Нельзя
сказать, что Гарри чувствовал себя намного свободнее, но надеялся, что его
смущение не бросается в глаза. Он снял с крючка на стене связку ключей. – Вот, – произнес он, отдавая ее Малфою, и показал на дверь, ведущую в сад.
– Это черный вход. Ты пришел через парадный. В
гостиной есть камин, подключенный к сети, теперь ты тоже можешь им
пользоваться. Малфой спрятал ключи в карман. – Спасибо. Гарри на секунду замер в нерешительности, и, наконец, сказал: – Я лучше тебе всё покажу. Это кухня, что очевидно. В первый раз за всё это время к Малфою на миг вернулось давно знакомое
язвительное настроение: – Что очевидно. – Можешь спокойно брать тарелки, кружки, столовые приборы и всё прочее,
хотя не обещаю, что в холодильнике найдется много съестного. Ну, я, как и любой
холостяк, не привередлив в плане еды. Чаще всего покупаю что-нибудь готовое. Гарри прошел через всю комнату и открыл маленькую дверь сбоку. – Здесь прачечная. Если захочешь, можешь пользоваться, если у тебя нет
каких-то других договоренностей. Он закрыл дверь и, закрыв дверь, повел Малфоя из кухни дальше по коридору. – Столовая… гостиная… кабинет. Гарри чуть помедлил, прежде чем открыть дверь: – Я не думал, что… Лучше я вас познакомлю, на тот случай если он тебя не
помнит. – Кто? – Малфой снова забеспокоился. – Мне показалось, что ты живешь один. – Да один, если ты людей имеешь в виду. Гарри открыл дверь и зашел в кабинет. – Люмос! Комната наполнилась светом, и где-то в углу послышался шорох. – Фоукс? С тихим шелестом крупная птица с ярким оперением перелетела через комнату и
опустилась на плечо Гарри. Поправив крылья, феникс одарил незнакомца острым
взглядом. Малфой отступил на шаг. – Это же феникс Дамблдора. – Да, и когда Дамблдор умер, Фоукс стал жить со мной. Гарри настороженно посмотрел на Малфоя. – Не то чтобы он завещал феникса мне, ты же понимаешь. Фоукс просто появился
здесь после похорон, вот и всё. Гарри до сих пор не мог решить, как воспринимать это, да и сказать ему по
этому поводу особо нечего было. Фоукс решил, что будет жить у Гарри. Точка. – Разве у тебя не было совы? – Хедвиг? Да, она живет у меня в спальне, когда ей нездоровится. – Какие-нибудь еще удивительные соседи по дому, о которых мне стоит знать
заранее? Домашние эльфы, например? – О Господи, конечно, нет, – Гарри по-настоящему удивился. – С какой стати
мне нужен домашний эльф? Малфой бросил на него взгляд из-под ресниц: – Мне помнится, один из них питал к тебе весьма нежные чувства. Вот оно что. Гарри помолчал немного, заботливо поглаживая феникса. – Если ты про Добби, то его убили… во время войны. Он попытался защитить
Дамблдора, когда Упивающиеся ворвались в Хогвартс. Повисла тишина. Гарри не хотел оборачиваться и смотреть, как Малфой
отреагировал на такую новость. Вместо этого он продолжил: – Ну, раз Фоукс не нахохлился, заметив тебя, и не стал тебя клевать, будем
считать, что он не против того, что ты здесь. Пойдем, я покажу тебе все
остальные комнаты. Гарри только успел закончить обход верхнего этажа дома, как где-то внизу
загрохотало в дымоходе, и почти тут же послышались торопливые шаги в гостиной. – Эй, Гарри, ты где? Гарри вздохнул: – Ну, началось… Едва он успел выйти на верхнюю площадку лестницы, как внизу появился Рон. – Я здесь. Гермиона тебе всё рассказала, да? – Это, должно быть, какая-то ошибка… Но тут Рон как-то резко замер на нижней ступеньке, в изумлении уставившись
наверх. Гарри обернулся посмотреть. Рядом с ним с совершенно непроницаемым
выражением лица стоял Малфой. – Как видишь, никаких ошибок, – холодно отозвался он. – И клянусь, если ты сделаешь хоть одно движение, чтобы достать палочку, тебе от
меня достанется не на шутку! Вообще, сомнительно, конечно, что у него бы это получилось, но одной угрозы
хватило. – Гарри! – Знаешь что… – отрывисто бросил Малфой, – я, пожалуй, пойду упаковывать
вещи. – Вот и вперёд! – огрызнулся Рон. – Заткнитесь! Оба! – сердито сказал Гарри. – Рон, в кухню. Я не стану
спорить с тобой на лестнице. Малфой – не будь дураком, ты только что заплатил
мне за месяц вперед, а я не беру деньги обманным путем. – Я тебе говорил, что им это не понравится, – едко отозвался Малфой. – И что с того? Чей это дом, в конце концов? Он силой потянул за собой Рона в кухню. Рыжий даже дар речи почти потерял
от негодования. Увы, только почти. – Да ты невыносим! – разразился Рон, как только Гарри захлопнул за собой
дверь. – Скажи, тебе, что, умереть захотелось?! Это же Драко Малфой! – Ах, так ты тоже это заметил? – спокойно ответил Гарри. – Вот и хорошо. А
то я подумал, может, это у меня галлюцинации. Он поставил на плиту чайник и
начал рыться в поисках чайных пакетиков. – Прекрати ерничать! Черт подери, его же отца казнили! – Да, на основании показаний Драко. Может, ты и не помнишь, но я был на
суде. И на том и на другом, вообще-то. Рон недоверчиво уставился на него. – И ты решил, что всё в порядке? Согласился, значит, чтобы он жил с тобой,
потому что тогда Дамблдор вдруг встал и сказал, что на самом деле Драко Малфой
совсем не такой плохой человек. – Рон, не устаивай истерику! У меня есть комната, которую я сдаю, а ему
нужно снять жилье. Такое случается. – Нет, не случается! Не с нормальными людьми… Гарри улыбнулся другу: – Спасибо на добром слове. – Черт возьми, Гарри, ты же знаешь, что я не это хотел сказать, – Рон с
разочарованием посмотрел на него. – Ну почему ты так наплевательски относишься
к собственной безопасности? То, что его оправдали, еще не делает его
невиновным. – Его допрашивали Веритасерумом. Лучшей гарантии быть не может. – И все равно этого мало. Гарри вздохнул: – Чего ты от меня хочешь? – Выстави его за дверь! – Знаешь, мне всегда казалось, что ты с удовольствием прожил бы мою жизнь
за меня. – Неправда! – в голосе Рона звучали обида и досада. – Я только хочу, чтобы
ты осознал грозящую тебе опасность и позволил мне вмешаться и хоть что-нибудь
исправить! – Рон, ты не сможешь уберечь меня от жизни! У вас с Гермионой своя жизнь и
не стоит надо мной постоянно трястись, – Гарри заставил себя вовремя
остановиться и быстро отвернулся к плите. Он подхватил чайник с кипящей водой и принялся заваривать чай. И только
добавил через плечо: – Позволь мне тебе напомнить, что это была идея Гермионы, а не моя. Я
согласился, только бы она была довольна. – Да уж, и я с ней еще поговорю на эту тему… – Не смей! Не сами слова, но глубина затаившихся в них чувств – отчаяния и злости,
потрясли самого Гарри. Толика горечи пролилась в словах: – Ради всего святого, Рон, хватит уже на эту тему. Повисла тяжелая пауза. Гарри небрежно поставил чайник обратно на конфорку и
принялся судорожно размешивать чай в заварнике. Не поднимая глаз на Рона, он сосредоточился на
движении ложки. Что-то странно знакомое было в его слегка нервных жестах.
Сообразив почти сразу, что каким-то образом умудрился научиться заваривать чай
так же, как это делала тетя Петуния, он спешно отложил ложку в сторону. – Если бы, – тихо начал он, – ты не женился и не уехал, и если бы ты
по-прежнему жил здесь, и ситуация представляла бы опасность и для тебя, вот
тогда бы ты мог… и имел бы право отдавать мне распоряжения. Но ты женился и
уехал, я счастлив за тебя, Рон, но даже статус моего лучшего друга не дает тебе
право вот так заявляться сюда и кричать на меня. Это
мой дом и моя жизнь. А Рон очень сильно изменился, признал Гарри. Еще пару лет назад, Рыжий вряд
ли бы нормально воспринял такие слова и в гневе ушел бы, хлопнув за собой
дверью. А вот сейчас он практически не изменился в лице, только пристально
посмотрел на Гарри, и в его взгляде читалось столько боли и огорчения, что
Гарри предпочел бы не иметь с этим ничего общего. Он
уже собирался сказать… – Послушай, мне жаль, что мы оставили тебя здесь одного… – Ой, да заткнись ты! – оборвал его Гарри. На эту тему он ни с кем не хотел говорить, а уж тем более с Роном, не
здесь, не сейчас, вообще никогда. Он схватил с полки две чашки и с силой поставил их на кухонный стол, затем
на секунду исчез, открыв холодильник в поисках молока, и снова появился из-за
дверцы холодильника. Этих нехитрых привычных действий хватило, чтобы взять себя
в руки. – Я и не хотел, чтобы вы жили тут всю жизнь. Это было бы чертовски
эгоистично с моей стороны, не находишь? Рон нетерпеливо вздохнул: – Ах, если бы ты хоть иногда был чуть более
эгоистичным. – Вот и отлично, сейчас как раз такой момент. Ты не заметил? Гарри быстро налил молоко в кружки. – Хватит уже на тему Малфоя, ладно? – Было бы ладно, если бы не приходилось вновь и вновь думать о том, как
печально эта затея может для тебя кончиться! – Пей свой чай. Честное слово, только полный идиот
решится на что-то серьезное против меня. Думаешь, я не знаю всех до одного
авроров, что ошиваются здесь и пугают моих соседей, а
заодно пытаются наложить очередное охраняющее заклинание на дом? – Да, а ты каждый раз опять их снимаешь! – Рон хмуро глянул на него поверх
кружки. – Они мне мешают, когда я копаюсь в саду,– вежливо ответил Гарри. – С
заклинаниями я еще могу примириться, но пусть твои люди оставят местных жителей
в покое. Они все магглы и не самым лучшим образом реагируют на людей в
остроконечных шляпах с волшебными палочками. – Еще одна головная боль, – раздраженно сказал Рон. – Какого хрена Сириус
вообще решил купить дом посредине магглской деревушки? Мы всегда бросаемся в
глаза магглам, когда навещаем тебя. – Волшебники пялились на него, – холодно ответил
Гарри. – Вечный ярлык «беглец из Азкабана». И я знаю, каково ему было. Лучше
пусть меня окружают люди, думающие, что я чудаковатый отшельник, чем все эти
ведьмы, тычущие в меня пальцами. – В тебе всё больше ожесточения, – заметил Рон. – Я подумал об этом еще
тогда, когда они попытались наградить тебя орденом Мерлина, а ты начал орать на
министра. Но каждый раз, как какой-нибудь журналист пытался поймать тебя на
улице, ты так ловко цеплял на лицо счастливую улыбку и… Гарри заметил выражение лица друга и сглотнул: – Я не ожесточен, – слабо отбиваясь, ответил он. – Ну, я хотя бы пытаюсь. Просто трудно оставаться вежливым и внимательным, когда какой-то
идиот заводит очередную хвалебную речь в мою честь. Они забывают о таких
людях, как Джордж и Перси, о твоем отце. И о Сириусе. Пришлось наорать на министра, чтобы все эти имена внесли на мемориальную
доску в Косом переулке. Черт, воспоминания о тех событиях так и полнились
горечью. И всмотревшись сейчас в лицо Рона, Гарри понял, что лучше бы он вообще
не поднимал эту тему. Господи, еще минута и они будут рыдать над чашками с чаем. – Слушай, контракты уже заключены – подписали и забыли, – быстро проговорил
он. – Я не собираюсь просить Малфоя уехать, так как мне еще успокоить тебя? Эти слова были сигналом к перемирию, и Рону хватило понимания последовать
ему. – Разреши мне хотя бы наложить на дом дополнительные заклинания и
установить сигнал тревоги на случай, если здесь появится кто-нибудь особо неожиданный.
Из-за Малфоя ты становишься еще уязвимее. О нем, знаешь ли, не слишком хорошо
отзываются в обществе. Гарри не очень пришлась по душе эта идея – определение Рона «кто-нибудь
особо неожиданный» куда шире, чем его собственное, но ради примирения с другом
можно заплатить и такую цену. – Договорились. Из кухни раздавалась перебранка, и голоса спорящих
неслись вверх по лестнице к спальне, где Малфой оставил свои вещи. Прямо сейчас он стоял посреди комнаты и раздумывал, стоит ли опять
упаковать багаж. Он малодушно надеялся, что всё-таки
ему не придется этого делать. Уже слишком поздно, а на улице накрапывает дождь,
и найти, где бы остановиться в такой час, будет чертовски
сложно. К тому же он заплатил Поттеру за месяц вперед, а иначе, кто знает, насколько
хватит этой суммы. Черт, да что ж за ерунда такая. Увидев владельца дома, надо было сразу
решительно воспротивиться. Вообще-то он и сам толком не понял, почему дал
уговорить себя снять эту комнату. Хотя комната очень даже ничего. Он осмотрелся. Ладно, надо признать, комната выше всяких похвал. Даже не сравнить с той
прошлой, в которой он жил. Поттер что-то упомянул насчет того, что здесь пару
раз гостил Дамблдор, что ж, Драко вполне мог себе это представить. По правде говоря, и сам дом был очень милым и уютным, полным воздуха и
света, а в обстановке мешались маггловские и волшебные вещи, это было вполне
понятно, зная владельца. И тем более странным представлялось сложившееся у
Малфоя впечатление, что Поттеру здесь не по себе. С чего вдруг ему так
показалось, Драко не знал, но честное слово, Поттер
изменился. И не таких перемен можно было ждать от этой чертовой войны. Похоже
судьба дважды героя войны – не дорога, усыпанная розами. Драко гордился своей наблюдательностью и смекалкой. Если бы не они, вряд ли
после суда он долго бы оставался в живых. К тому моменту, как суд неохотно, но всё же признал его невиновным, он надежно занимал первое
место в списках лиц, вызывающих всенародную ненависть. И слишком многие жаждали
хладнокровно убить его, будучи действительно к этому готовы. Если честно, его
порядком удивило то, что Рон Уизли тут же на месте не проклял его, хотя до
этого чуть было не дошло. И не то чтобы Драко целиком осуждал его за этот порыв
– все-таки отец Драко убил двоих братьев Рона. И как раз сейчас пресловутая наблюдательность трезвонила ему о том, что не
все так ладно в Поттеровском королевстве. И более того, судя по всему, друзья
Поттера знают об этом тоже. Всё, начиная с обстановки его приезда, до того
краткого обмена репликами на лестнице, говорило о каком-то скрытом опасении. Прекрасно, просто прекрасно. Может, всё же стоит уехать. Мысль находиться
рядом, когда Поттер потихоньку сходит с ума, его совершенно не прельщала. С одной стороны, если сейчас он уйдет, то в итоге наверняка опять окажется
в какой-нибудь захудалой маггловской комнатушке. Конечно, тогда и вероятность
привлечь к себе внимание Упивающихся и ярых линчевателей станет намного меньше,
но ведь это дом Гарри Поттера – интересно, будет он здесь в большей или меньшей
опасности? Поттер сам находится в весьма незавидном положении – «мишень номер
один» для Упивающихся. Но, скорее всего этот дом сверх
всякой меры окутан всевозможными охранными заклинаниями, и надо быть отчаянным
храбрецом, чтобы попытаться добраться до Гарри. Хотя с другой стороны, Рон
Уизли уже знает, что он здесь, а это совсем не к добру. Считай, и авроры в
курсе, а хотелось бы этого избежать. А если уж знают авроры, то и «комитеты
бдительности» выяснят это совсем скоро. Попытаются ли они добраться до него здесь
– под крышей дома, принадлежащего Гарри Поттеру? Трудно сказать. Маловероятно,
что Гарри воспримет такие события благосклонно. Но кое у кого из этих комитетов
стимулов для попыток более чем достаточно… Самые ярые
фанатики без сомнения убедят себя в том, что тем самым «спасают» Гарри от него.
Да и надеяться, что в случае чего аврор Уизли поспешит вмешаться, не стоит. Драко вдруг резко опустился на турецкий сундук, что стоял у изножья кровати
и обхватил голову руками. Мысли о том, кого считать врагом на сегодняшний день,
изматывали, но его жизнь зависела именно от того, сумеет ли он остаться на шаг
впереди, предсказать действия всех этих людей. Два раза они (они, судя по
всему, это Упивающиеся Смертью) подбирались к нему слишком близко с явным
намерением вернуть его «в лоно единомышленников». Оба раза он сдал этих людей
аврорам. Просто-напросто дело того не стоило, хотя вызывало некоторый интерес.
Так или иначе, это оказалось разумным решением, поскольку первые на самом деле
были из «комитетов бдительности» и только пытались заманить его в ловушку.
Голова шла кругом от бесконечных стараний разобраться, кто для него кто,
вопросов «почему?» и мыслей о собственной безопасности на день сегодняшний, и
том, что переменится завтра. Иногда он задавался вопросом «А для чего всё это?»
Если бы ему только хватило смелости перестать играть в прятки и сделать шаг
вперед, всё, по крайней мере, было бы кончено. Но собственная гордость не позволит ему этого. Ведь от Малфоя у него-то и
осталась только эта гордость, и черта с два они отберут её у него. – Хочешь чаю? Драко резко вскинул голову. В дверном проеме, с любопытством его разглядывая, стоял Гарри. – У меня еще есть время на чай, перед тем как отсюда уйти? – резко спросил
он. – Не говори глупостей. Я же сказал тебе – это мой дом, и мы подписали
контракты, припоминаешь? – В случае чего вряд ли я решу подать на тебя в суд. Драко поднялся на ноги, замечая, что взгляд Гарри блуждает по комнате. Поттер слегка нахмурился: – Остальные твои вещи уже в шкафу? – Нет, это всё, что есть, – Драко с удивлением почувствовал на языке
привкус горечи собственных слов. Он заставил себя смыть и проглотить этот
привкус, и только потом продолжить. – Остальное уже давным-давно унесло ветром. – Мне уже приходил в голову вопрос, а как вообще получилось, что ты
снимаешь жилье? Святая простота, а чего еще, впрочем, ожидать от этого человека? – Я бы сказал тебе, что это не твое дело, – отрывисто ответил он, поставив
тем самым Поттера на место, – но после казни отца Министерство конфисковало
поместье Малфоев. Как и почти всё наше имущество. Я удивлен, что ты до сих пор
этого не знаешь. – После суда над тобой мне было немного не до того, – ответил Гарри, не
задетый его словами. – Я потерял связь со многими людьми, не только с тобой. Драко хотел сказать в ответ что-то язвительное, но в голову ничего не
пришло. По правде говоря, ему, в общем, было все равно. Что толку цапаться с Поттером? В конце концов, этот человек предложил
ему жилье. Он уступил. – Ну, да… К счастью, Министерство не смогло
предъявить права на деньги, которые я унаследовал от бабушки, так что небольшой
доход у меня всё же есть. На жизнь хватает. И это хорошо, так как у меня нет
работы. К его удивлению, Гарри, казалось, не усомнился в его словах. На миг Драко
показалось, что он готов вот-вот что-то спросить, но в последний момент
передумал. Вместо этого он сказал: – Так ты чай будешь? Чай и непринужденная доброжелательность. Как глупо… Драко попытался
заглушить тот тоненький голосок внутри, что был позорно благодарен за предложенное. – Да, спасибо. Гарри кивнул: – Тогда спускайся в кухню, как надумаешь. Гарри казалось, что они оба будут испытывать неловкость, хотя бы поначалу,
но удивительное дело – этого удалось избежать. В основном он толком и не ощущал
присутствия Малфоя в доме, разве что по вечерам, когда он приходил домой, то
свет уже горел. Когда они случайно сталкивались, сказать друг другу было особо
нечего, хотя атмосфера в доме сохранялась вполне дружелюбной.
Гарри знал, что если не заглянуть к Рону и
Гермионе раз или два в неделю, они обязательно обидятся, и покорно исполнял
свой долг, чтобы друзья могли убедиться, что он по прежнему жив и здоров. А в
остальном, всё шло как всегда. Только однажды где-то в середине ноября нагрянул неожиданный гость. Когда Рон наложил на дом новые заклинания, он дополнительно поставил
магическую ловушку на каминный пролет в гостиной, чтобы избежать появления
нежданных гостей. Гарри как раз готовил себе ужин, когда сигнал тревоги вдруг
известил о том, что кто-то попался в ловушку. На то, чтобы проверить, кто же это пожаловал, ушло пару минут, после чего
Гарри освободил гостя из ловушки. Им оказался Джастин Финч-Флетчли. – У тебя отличные охранные заклинания, – ехидно заметил бывший ученик
Хаффлпафа с курчавыми волосами. Он отряхнулся и шагнул из камина. – Идея Рона, – объяснил Гарри. – Давно не виделись, как у тебя дела? – Ну… в общем неплохо. Джастин, как и многие другие участники Ордена Феникса, жил в этом доме
последние несколько месяцев войны и еще недолго после. – Все хотел тебя навестить, но вот уж не думал, что меня чуть не съест твой
камин. Гарри в ответ улыбнулся, мысленно задаваясь вопросом, что же, черт побери, привело этого человека сюда, спустя столько времени.
Да, за время войны он узнал Джастина гораздо лучше, но они никогда не считали
друг друга близкими друзьями, и после того, как Джастин уехал отсюда, он больше
никогда не возвращался. – Чаю? – спросил Гарри и провел его в кухню. – Если можно, кофе. – Да, конечно. Следующие 15 минут прошли под знаком пустой болтовни со стороны Джастина,
пока Гарри готовил кофе и выискивал в буфете жестянку с печеньем. Потом он
умолк и дружески улыбнулся Гарри. – Ну, расскажи, что ты тут в последнее время замышляешь? Гарри терпеть не мог подобные вопросы, особенно когда они исходили от
людей, с которыми он был не так уж и близок. Вот интересно, а что они надеялись
услышать в ответ? Поэтому он только пожал плечами. – Да всякое разное. Стараюсь не бездельничать. – А я слышал, у тебя в доме гость, – пара ярких карих глаз пристально
следила за ним поверх чашки с кофе. – Вообще-то да, – Гарри старался не смотреть с тоской на остывающий ужин на
плите, за целый день он только сейчас что-то приготовил. Хотя тон, с которым
были сказаны последние слова, вполне отражал всю гамму чувств. – Откуда ты
узнал? – Да так, знаешь… – Нет, не знаю, – Гарри нахмурившись глянул на
Джастина. – Я думал, только Рон и Гермиона в курсе. – У меня свои связи в Министерстве, – отозвался Джастин, пожав плечами. –
Довольно рискованно, ты не считаешь? – Может быть, но не страшнее, чем темной ночью пройтись по Косому переулку.
На меня слишком долго охотятся, так что, боюсь, я упал в цене, – пошутил он. – И всё равно, – настоял Джастин. – Драко Малфой? Гарри, ты хоть
представляешь, сколько людей следит за ним? Лучше не стоять на пути, если вдруг
что-то произойдет. Гарри бесшумно опустил чашку с кофе на стол: – Это предупреждение? – Просто дружеский совет. Возникла напряженная тишина. – Не пойми меня неправильно, – наконец произнес Гарри, – но я предпочитаю,
чтобы другие люди не совали нос в мои дела. Я взрослый человек, знаешь,
внушающий страх убийца Темного Лорда и всё такое. О себе я могу позаботиться
сам. – Мне кажется, ты не понимаешь главного, – холодно проговорил Джастин. Гарри отставил в сторону дипломатичные манеры: – Я все понимаю. Особенно главное. И тебе лучше уйти прямо сейчас. Джастин поставил чашку на стол. Когда он поднял глаза на Гарри, его взгляд
был полон искреннего сожаления: – Без обид, но иногда мне кажется, тебя нужно спасать от тебя самого,
Гарри. – Да уж, и если Рон с Гермионой до сих пор в этом не преуспели, что
заставляет тебя думать, что ты сможешь? – Гарри постарался, чтобы слова
прозвучали добродушно, но точно мог сказать, что Джастин их воспринял не так. Это никуда не годится. Черт, кто дал право всем этим людям заявляться к нему в дом и угрожать? Гарри проследил взглядом, как Джастин исчез в камине и закрыл за собой
доступ к кружаной сети. Потом вернулся на кухню и выбросил в помойку ужин.
Аппетит пропал. – Джастин Финч-Флетчли? Вот так неожиданность. – Он почти напрямую сказал, что если я попаду под перекрестный огонь, он за
это не несет никакой ответственности! – с негодованием воскликнул Гарри. – Ну, я тебя предупреждал, что Малфой не очень-то популярен в обществе, –
чересчур спокойно ответил Рон, это выводило из себя. – Да, но что, черт возьми, творится с этим миром, если люди полагают, что
вправе явиться ко мне домой и говорить подобное? Не для того
я сражался с Вольдемортом и его приспешниками, чтобы в итоге иметь дело с
такими самодовольными и лицемерными тупицами, которым хватает наглости
указывать, как мне жить! Рон в задумчивости потер переносицу. – Так что ты хочешь, чтобы я сделал? Гарри посмотрел на друга. Рон опять рассматривал его с легким оттенком
беспокойства. – Ничего, – тихо произнес он и поднялся, чтобы уйти. – Гарри… – Рон схватил его за рукав. – Гарри, сядь. – Да что тебе беспокоится? – огрызнулся Гарри. – Это ведь Малфой, ты и
слышать не хочешь! – Неправда. Черт тебя побери, сядь! Гарри сел, внутренне негодуя. Рон тихонько вздохнул и чуть наклонился
вперед, уперев локти в колени. – Послушай, – произнес Рон, и вдруг его былую нерешительность как водой
смыло. Теперь перед Гарри сидел полный серьезности аврор.
– Малфоя начали преследовать ровно с того момента, как он вышел из зала суда.
Из-за этого он почти два года провел в министерских «домах безопасности». – Откуда ты знаешь? – спросил Гарри. – Я просмотрел его дело, когда он опять внезапно появился. В то время как
большинство групп, которые охотились за ним, прекратили свое существование
спустя пару лет после окончания войны, одна из них до сих пор действует. И так
как почти все самые известные Упивающиеся были схвачены, эта группа
сосредоточилась на таких людях, как Малфой, считая их перебежчиками, спасавшими
только свою шкуру. Шесть месяцев назад произошел отвратительный случай – они
схватили кого-то из семьи Мигденов. – Это дело рук «комитета бдительности»? – Гарри очень удивился. Он
предполагал, что Кристофер Мигден просто стал жертвой разбойничьего нападения. – Боюсь, что так, – нахмурился Рон. – Пришлось приложить немало усилий,
чтобы скрыть это дело от Пророка. Дело в том, Гарри, что имя Малфоя слишком
запятнано. Упивающиеся Смертью ненавидят его за то,
что он предал отца. Комитеты ненавидят его за то, что он Драко Малфой. Полтора
года назад группа Последователей Тьмы пыталась завербовать его, а он сдал их
аврорам, так что он весьма непопулярен в тех кругах. Еще одни линчеватели,
выдавая себя за Упивающихся, пытались заманить его в ловушку, но он опять же сдал их нам, так что теперь они всё упорнее
ненавидят его. – Рон издал короткий смешок. – Мне даже его жалко, а это уж о
чем-то да говорит. Его слава догоняет твою. – Ладно, всё это, конечно, замечательно, но он живет в моем доме, –
напомнил ему Гарри. – Хоть это и приятно узнать, что не я один в такой опале,
мне не нравится сама мысль, что кто-то пытается его убить, особенно, пока он
мой постоялец. – Понятно, но если честно, не знаю, что еще можно сделать. Я немного усилил
заклинания… – Еще немного и от этих заклинаний меня самого трясти начнет! – И я запер каминную сеть. На дом поставлен сигнал тревоги, – Рон пожал
плечами. – Я упомяну при случае, что у тебя дома возможны неприятности, но не
хочу открыто говорить об этом – могут услышать не те люди. Единственное, что я
могу предложить – это предупредить Малфоя о возможной опасности, если он не
будет осторожен. Хотя, полагаю, он сам прекрасно об этом знает. – А что с Джастином? Рон задумался. – Я могу наведаться к нему, но это лишнее. Он уже, должно быть, понял, что
ты рассказал мне о нем. К тому же, очень сомневаюсь, что именно он охотится за
Малфоем, наверняка, это был просто удобный способ передать предупреждение, так
как он довольно хорошо тебя знает. – Ладно, – вздохнул Гарри. – Спасибо, Рон. Я лучше пойду и не стану
отрывать тебя от работы. Он встал, но Рон опять схватил его за рукав, чтобы задержать. – Гарри… пожалуйста, будь осторожен, хорошо? Гарри в ответ только слабо улыбнулся: – Это и наполняет мою жизнь смыслом, ты не находишь? Жизнь снова стала более насыщенной, и, наверное, поэтому Гарри опять начали
сниться сны. Ночные кошмары, так или иначе, оставались его спутниками почти всю
жизнь, но после того, как он стал жить один, плохие сны сменились бессонницей.
Теперь, живя с Малфоем под одной крышей, он снова мог заснуть, но нельзя
сказать, что перемена принесла с собой успокоение. Давно знакомый парад мертвых
опять маршировал каждую ночь перед глазами и будил его в дрожи и холодном поту
рано утром. Как-то после особо ужасного сна Гарри выбрался из кровати, нашел очки,
накинул домашний халат и спустился вниз промочить горло. К его удивлению из-под
кухонной двери выбивался свет, и он, зайдя в кухню, обнаружил там Малфоя,
который дремал над полупустой чашкой за столом. Он резко очнулся, как только
Гарри вошел в комнату, и на мгновение в крайней панике уставился на него. – Прости, – произнес Гарри, еще никак не придя в себя ото сна. – Что ты
здесь делаешь? – Не спалось, – Малфой незаметно сглотнул и отвел взгляд. – Я тебя
разбудил? – Да нет. Мне тоже не спалось. Гарри направился к буфету и, почувствовав холод каменного пола босыми
ногами, немного поморщился. На секунду глянул на полки, нашел банку с какао и
достал ее. – Хочешь какао? – Э-э… да. Спасибо. Гарри кивнул и не спеша прошелся по кухне, доставая молоко и небольшую
кастрюльку, чтобы его подогреть. Потом опустился на стул за столом, а плита
принялась за свою работу. Чувство того, что он все еще там, во сне, не
проходило, и мгновение спустя он снял очки, пытаясь избавиться от кошмара,
потерев переносицу холодными пальцами. Он не знал, какие из снов он ненавидел
больше – те, что были о Вольдеморте, или те, которые были о том, что совершил
Вольдеморт. – Ты выглядишь так, как я себя чувствую. Гарри вскинул голову, слегка удивленный. Без очков Малфой казался
расплывшимся пятном; он снова надел их, и изображение вновь стало четким. Тот
сказал это без тени улыбки, утверждение прозвучало, как жестокая
правда. – В смысле, дерьмово? Ой, это было бестактно. Но Малфой, похоже, не обиделся. Он в задумчивости
разглядывал Гарри. – Знаешь, никогда не думал, что увижу тебя вот таким. Гарри слабо усмехнулся: – Каким? В халате и одолеваемым бессонницей? – Нет… Живущим в одиночестве в огромном доме
где-то на краю света. Я всегда представлял, что ты живешь в маленьком милом
домике с маленькой милой женушкой с двумя маленькими милыми детками. Но не это,
– Малфой угрюмо смотрел на него. – Что случилось, Поттер? Улыбка исчезла с лица Гарри. – Оказалось, что женитьба – это не для меня, – спустя мгновение выдавил он.
Он поднялся, чтобы снять молоко с конфорки. Повисла пауза, пока он готовил
какао, потом снова сел за стол, протягивая кружку Малфою. – А ты что? – спросил Гарри больше из желания перевести разговор на другую
тему, нежели из искреннего желания узнать. – Разве ты не хотел жениться? – Знаешь, когда большую часть времени проводишь в раздумьях, удастся ли
найти место, где можно в безопасности переждать ночь, вряд ли вспомнишь о
женитьбе. – Малфой отпил какао, погруженный в
размышления. – Вообще-то, я думал, что в итоге именно я окажусь в одиночестве в
огромном доме где-то на краю света. Забыл, что Министерство может по закону
завладеть всем имуществом отца. – Он пожал плечами и снова повернулся к Гарри.
– Так в чем дело, Поттер? Я всегда думал, что ты женишься на сестре Уизли. Она
что, с кем-то другим? Черт, это начинало смущать. – Нет, Джинни по-прежнему одна. – Так в чем проблема? – Она не в моем вкусе, – Гарри очень надеялся, что это его заткнет. Малфой повел бровью: – Ты меня удивляешь. И что, никто больше не нарисовался на горизонте? Гарри окинул его взглядом, обдумывая, что же такого сказать, что заставит
Малфоя замолчать, не прибегая к грубостям. На эту тему он вообще не любил
говорить, чтобы не напоминать себе о том, что его бросили одного, и не один
раз. – Был кое-кто, – ответил он после недолгого размышления. – И? – Он женился, – ответил Гарри, натянуто улыбаясь.
Изумление, застывшее на лице Малфоя, того стоило. – Ох… – Да, «ох»! – Гарри допил какао, сделав несколько больших глотков. Ему было интересно, догадается ли Малфой, о ком он. Скорее всего, он ведь
совсем не глуп, и не надо быть гением, чтобы выяснить, кто это. Судя по выражению на лице, Малфой определенно догадался: – Он знает? Хороший вопрос. Гарри на миг прикрыл глаза. – Я не знаю, – тихо произнес он, – так что с твоей стороны будет большой
любезностью не говорить ему. Это так, на всякий случай. – Вряд ли у меня появится желание воспользоваться возможностью. – Малфой
допил свое какао. – Да уж, вот этого я не совершенно не ожидал. Думаю, я лучше
пойду спать. – Он встал из-за стола и поставил кружку в раковину. – Спасибо за
какао. – Малфой… – Гарри устало потер лоб. – Рон просил меня предупредить тебя о
том, что ты можешь стать мишенью определенного «комитета бдительности». Тут на
днях ко мне приходил человек… – Ничего нового, – к Малфою вернулось привычное замкнутое выражение. – Ты
хочешь, чтобы я подыскал себе другое место? – Нет, конечно нет! Но ты должен быть начеку. – Я начеку все эти годы. Это тебе надо бы беспокоиться, – взгляд, которым
наградил его Малфой, был полон раздражения. – Доброй ночи. И он ушел. Гарри просидел так еще пару минут, уставившись в пустой дверной проем,
потом тряхнул головой, и поднялся на ноги. Поставил кружку в раковину, выключил
свет и направился обратно вверх по лестнице к себе. Только он забрался под одеяло, как заметил бутылочку на прикроватной
тумбочке. «Черт!» Он опять забыл принять таблетки. Не удивительно, что они не
действуют. Вздохнув, он сел в кровати, открыл бутылку и высыпал на ладонь две
небольших таблетки безобидного вида. Доктор сказал, пройдет неделя или две,
прежде чем появится результат. Гарри пил лекарство уже два месяца, и во многом
чувствовал себя еще хуже, особенно учитывая то, что одним из побочных эффектов
было временное расстройство желудка. Но он всё равно упорно
продолжал его принимать. Еще раз вздохнув, он проглотил таблетки, запив половиной
стакана воды, и снова забрался под одеяло. Ему нужен был этот сон, завтра
предстояли дела. Среди прочего Малфоя крайне озадачивал вопрос, на что же тратит всё свое
время Гарри. Он сам был безработным и отлично знал, что у свободного времени есть отвратительная
привычка тяготить. Из-за этого он и пристрастился шататься по библиотекам и
музеям, в основном по маггловским, поскольку в магических
он сразу бы бросался в глаза. Но всё это до ужаса надоедало. Но Гарри, судя по всему, всегда было чем заняться, но Драко до сих пор так
и не узнал, есть ли у того работа. Так что наблюдение за Гарри превратилось в новое увлечение, и хотя в чем-то
он ненавидел себя за это, но признавал, что с самой первой их встречи он время
от времени был занят тем же, что и сейчас. В основном он объяснял себе это
желанием быть в безопасности, в порыве искренности, правда, сознавая, что это
простое любопытство. Он хотел докопаться, что же в Поттере изменилось. И хотел
понять, что же он порой видел застывшим в глазах Гарри, столь похожее на то,
что отражалось в его
собственных. Гарри исчезал по утрам из дома в неизвестном направлении, и это сводило
Драко с ума. Случалось это не каждый день, но имелась определенная
закономерность – на одной неделе это происходило по понедельникам, вторникам и
средникам, на другой – по четвергам, пятницам и субботам. Да и по воскресеньям
иногда тоже. В конце концов, Драко проиграл внутреннее сражение с самим собой и решил
проследить за Поттером, зная, что потакает крайне неразумному и опасному порыву.
Но он был просто обязан удовлетворить свое любопытство. Это оказалось не так-то просто. В первый день он почти сразу потерял Гарри
из виду, как только тот вышел во внутренний двор и аппарировал. На следующий
день ему, однако, удалось застать Гарри за тем, как он по каминной сети
отправился в «Котелок для зелья» – одно из маленьких кафе в Косом переулке, и
сумел последовать за ним. По прибытии, правда, он опять потерял его, но для
начала и это было неплохо. Назавтра Драко проснулся и вышел из дома даже раньше,
чем Гарри успел позавтракать. Он уже ожидал его в «Котелке для зелья», когда
тот появился, и с легкостью последовал за ним. И теперь у Драко обнаружилось оправдание, чтобы идти по пятам за своим
домовладельцем. То, как беспечно Мальчик Который Выжил
относился к собственной безопасности, ужаснуло Драко. Сам он предусмотрительно
использовал мантию, которая скрывала от лишних взглядов, и Путающее Следы
Заклинание. Гарри же шел по улице так, словно он ничего собой не представлял,
или, может быть, он просто не думал, что еще остались желающие убить его.
Непростительная глупость. Из «Котелка для зелья» Гарри отправился в «Дырявый Котел». От сгоревшего во
время войны здания остался один остов, но выход в маггловский Лондон
по-прежнему существовал и находился в этих укрепленных магическим способом
руинах, которые служили одним из памятников погибшим в войне. Завидев, куда
направляется его «намеченная жертва», Драко почти ожидал, что мемориал и есть
конечная цель, но Гарри едва скользнул взглядом по голым, закопченным от огня
стенам и прошел через выход в Лондон. Драко поспешил за ним. Теперь Гарри шустро пробирался по улице к ближайшей
станции метро, а в этот самый момент его преследователь принялся обыскивать
карманы, надеясь, что ему хватит маггловских денег на билет. Они проехали почти половину Лондона, и Драко дважды едва не терял Гарри в
утренней суматохе. Когда они наконец приехали,
оказалось, что пункт их назначения лежит в восточной части города, где окна
большинства домов и магазинов были забраны тяжелыми решетками, а то и вовсе
заколочены досками. Люди, в основном, молодежь и подростки бесцельно слонялись
по улице. И, как показалось Драко, здесь вряд ли стоило задерживаться без
особой на то причины. Но в центре этой улицы находилось совершенно непохожее на остальные здание.
Оно было выкрашено в кричаще яркие краски, а над дверью красовалась бойкая
вывеска, на которой значилась надпись в стиле граффити: «Нетинебудет». К изумлению Драко, сюда-то и направлялся Гарри. – Что случилось со стеной? – спросил Гарри, стаскивая с себя пальто. Яркие настенные рисунки в игровой комнате потекли и разбухли от воды. Когда
он уходил в субботу, всё было в порядке, кое-где потрескавшиеся, но всё равно в
сносном состоянии. А сейчас, похоже, стену придется полностью перекрашивать. Карен насупилась. – В выходные протекла крыша, и вода попала внутрь. Ты еще не видел комнату
Салли наверху! Ее компьютеру крышка. – Черт, у нее хоть остались файлы где-нибудь на диске? – К счастью, да! Но мы всё еще пытаемся спасти бумажные архивы. – Попробуйте феном, – посоветовал Гарри. – А что с крышей? – Тим принес из дома лестницу, но у него были какие-то дела, – Карен
провела рукой по туго сплетенным волосам и беспокойно посмотрела на Гарри. –
Ну, ты же знаешь, я не очень дружу с высотой, если бы надо было только подняться
на чердак… – Да нет проблем, – заверил он, – где лестница? Десятью минутами позже он уже пытался определить серьезность повреждений на
крыше. Хотя всё оказалось не так печально, как он сначала предположил, но всё
равно – это не просто переложить пару листов шифера обратно. Два или три
оказались сломанными, а нескольких вообще не доставало, такое чувство, будто
кто-то проломил крышу кирпичом, что, учитывая район, было не так уж невероятно.
Гарри помедлил и еще раз оглядел повреждения. Если ремонтировать всё
маггловским способом – это будет стоить денег, и едва ли у приюта они найдутся.
Да и отвертеться привычным «мой двоюродный брат
строитель» в попытке объяснить, откуда он взял новые листы шифера, вряд ли
получится. К тому же, ему еще понадобится эта отговорка, чтобы купить краску
для стен. Он огляделся. Вокруг никого не было, только Карен внизу придерживала
лестницу. – Ну что там, всё плохо? – окликнула она, заметив, что он обернулся. – Ничего такого, что я не смогу починить, – отозвался Гарри и поднялся
ступенькой выше, перегибаясь через карниз, чтобы она не увидела, чем он занят. После чего он вытащил из рукава палочку и ткнул ею в повреждения. «Reparo
шифер!» – прошептал он, и сломанные куски снова соединились. – Ну, вот и всё! – крикнул он и убрал палочку обратно, пробормотав
заклинание, прятавшее ее, пока он работал. – Отрадно, – улыбнулась ему Карен, когда он спустился вниз. – Гарри, я даже
и не знаю, чтобы мы без тебя делали. Он пожал плечами, пытаясь скрыть неловкость от похвалы. Как-никак по меркам
магов он же не сделал ничего особенного. – Просто пара листов шифера, – пробормотал он. – Давай лучше посмотрим, что
со стеной. Я знаю, где можно достать дешевую краску, и ребята могли бы нам
помочь всё перекрасить. Они как раз оценивали ущерб, нанесенный игровой комнате, когда пришли трое
старших ребят-завсегдатаев, которые бывали в приюте почти каждый день. Гарри сразу же их узнал – молчаливый худой Тарик с заносчивым
взглядом, коренастый Амос, побритый наголо, чьи татуировки выделялись даже на
темной коже, и Джером – еще один высокий худощавый парнишка-драчун, готовый
сразиться со всем миром. Местные органы образования считали их самыми
злостными прогульщиками, и полиция охотно звала их безрассудными головорезами, но сам факт того, что в приюте они не
доставляли никаких хлопот и не позволяли другим докучать Салли и Карен, говорил
сам за себя. Гарри и сам не считал их плохими, просто так получилось, что у них
больше проблем, чем у большинства. Поначалу, когда Гарри только начал помогать
в приюте, они порядком расстроили его, посчитав, что у этого белого парня (а
Гарри был одним из немногих белых в приюте) скрытые мотивы. Пожалуй, если говорить строго, так оно и было, но эти мотивы не имели
ничего общего с их предположениями, и неожиданная стычка с Амосом в этой самой
комнате в ту неделю, когда он только здесь появился, заставила того проявить
уважение к Гарри. За время войны против Вольдеморта Гарри он прекрасно научился
иметь дело с такими противниками, как Амос. Ребята не ожидали, что такой
хрупкий, вежливый молодой человек окажется столь жестким и твердым. Сейчас они уже считали его частью команды и порой могли заговорить с ним о
наболевшем, когда не хотели отводить душу в разговоре с
Карен или Салли. Часто эти истории казались тревожащими, если не откровенно
душераздирающими, но Гарри и сам мог «похвастаться» своими историями, и у него
имелись все основания понимать, что эти дети могли жить с ношей куда более
тяжелой, чем кто-либо имел право от них требовать. Обычно им нужен был только
сочувствующий слушатель, ведь дома даже на это им рассчитывать не приходилось. Теперь они встречали его с шумным восторгом обычных уличных подростков, но
типичные шуточки и дружеские подкалывания над ним были пресечены раз и
навсегда. – Слышишь, тут какой-то белый околачивается на улице, – прозвучали первые
слова Джерома, – ты его знаешь? Гарри удивился. – Не думаю, а что, должен? – Он шел за тобой сюда, – перебил Тарик. – Присматривается ко всему с того
самого момента, как ты приехал, но ведет себя так, как будто у него здесь дела,
понимаешь? Слоняется по другой стороне улицы. – Сколько ему лет? – спросила Карен. – Это может быть новенький… Ее прервали раздавшиеся короткие смешки. – Он слишком взрослый, – сказал ей Амос, усмехаясь. – И слишком белый!
Бледный-бледный паренек. Мы его здесь никогда не видели. Гарри почувствовал, как по шее побежали мурашки: – Где он сейчас? – Как я и сказал, – повторил Тарик, – слоняется по улице, явно думает, что
ничем не выделяется. – Мне вызвать полицию? – встревожено спросила Карен. – У нас здесь никогда
не было проблем, но… – Нет, оставь это дело мне, – спокойно ответил ей Гарри. – Если он шел за
мной, то наверняка, я-то ему и нужен. Может быть, я его знаю, но почему тогда…
Ладно, неважно. Я пойду посмотрю. – Тебе наша помощь нужна? – спросил Джерон, в глазах которого
уже заиграли опасные огоньки. Гарри усмехнулся: – Вот что я тебе скажу: если покажется, что у меня проблемы, можешь прийти
и выручить из беды. Хихиканье проводило его до двери. Хватило одного беглого осторожного взгляда с порога, чтобы понять, о ком
говорили ребята. Как только они назвали его «бледным», у Гарри сразу возникло
подозрение, но чтобы ничем не рисковать, Поттер отступил и вышел из здания
через боковую дверь. Он подошел сзади быстро и незаметно, в нем пробудилось
странное чувство гордости оттого, что он еще умел вот так подкрасться, вытащил
из рукава палочку и легонько ткнул ею в бок раньше, чем этот парень что-либо сообразил.
Драко резко подскочил и замер на месте, почувствовав, как ему в ребра
упирается палочка. – Знаешь, кое-кто из моих друзей может превратно воспринять твое
присутствие здесь, – негромко произнес Гарри. Совершенно точно, что он не
шутил. Вот чего он не ожидал после всех этих недель под одной крышей – так
этого. – Всё не так, как тебе кажется, – ответил Драко, помедлив секунду. – Неужели? Мне только кажется, что ты меня преследуешь. Где твоя палочка,
Драко? – В джинсах, – выдавил он. – Передний левый карман. Ты что, собираешься ее
забрать? – Я должен! – огрызнулся Гарри. – Рон на моем месте этим бы не ограничился!
Черт тебя побери, в какие игры ты играешь? – Я… – Драко замолк, и если бы Гарри не знал его слишком хорошо, он бы
подумал, что Малфой смущен. – Ну? – Мне… стало любопытно. Вот и всё. Я просто захотел узнать, куда ты уходишь
каждый день. Гарри уставился на него: – Зачем? Драко пожал плечами. – Мне особо нечем заняться. Как я уже говорил, у меня нет работы. Мне
нечего делать и мне стало скучно. – Мерлин! – после секундной заминки Гарри убрал палочку. – Тебе лучше войти
внутрь. Здесь небезопасно. – Не говори ерунды… – Идиот, это территория магглов! Ребята, сказавшие мне, что ты здесь, уже
собирались разобраться с тобой просто за то, что ты тут околачиваешься. Это
совершенно чужой мир – ты здесь выделяешься, как белая ворона, и поверь мне, в
этой части Лондона, люди прекрасно это замечают. – Гарри пристально посмотрел
на него. – А теперь давай внутрь! Троица ребят увеличилась до банды из десятерых, куда входили, в том числе,
и несколько девчонок, когда Гарри грубо толкнул Драко в открытую дверь. Карен
тоже их ждала, и, посмотрев сначала на Драко, а потом на Гарри, удивленно
приподняла брови. – Твой друг? – вежливо осведомилась она. – Я с ним в школу ходил, – коротко ответил Гарри. – Карен, можно я на
несколько минут займу комнату Салли? Мне надо поговорить с этим идиотом. – Да, пожалуйста, – отозвалась Карен и отошла в
сторону, чтобы они смогли подняться по лестнице. – Тебе точно наша помощь не нужна? – опять спросил Амос, злобно глянув на
Драко. – Нет, всё в порядке. Мы разберемся, – заверил Гарри и подтолкнул Драко к
лестнице. – Вперед, первая дверь налево. Повисла тишина, пока они не оказались в комнате, и Гарри не наложил
Заглушающее заклинание на дверь. Теперь Драко опять заговорил. – Рад видеть, что ты хотя бы палочку с собой носишь. Гарри обернулся и сложил на груди руки, смерив взглядом Драко. – И что ты этим хотел сказать? – Я последовал за тобой сюда практически безо всяких сложностей, –
раздосадовано сказал Драко. – Ты не обременяешь себя даже тем, чтобы просто
скрыть свои передвижения. Слепой мог бы за тобой пойти, всего лишь применив
простейшее Выслеживающее заклинание! Гарри пожал плечами. – И что с того? – Что ты имеешь в виду, говоря «И что с того?», – теперь Драко был
ошеломлен. – Поттер, скажи, тебе умереть захотелось? Ты хоть имеешь
представление, сколько людей мечтают увидеть тебя
мертвым? Они могли бы проследить за тобой до этого самого места, выманить и
похитить. Не одна неделя бы прошла, прежде чем твои драгоценные друзья узнали
бы, что с тобой произошло! – Ну, пускай попробуют, – ответил Гарри, не сводя с Драко пытливого
взгляда. – Ты хочешь сказать, это твой предлог, чтобы за мной последовать?
Надеешься, что я поверю твоей показательной трогательной заботе о моем
благополучии? И это спустя все эти годы? – Нет! – раздраженно оборвал его Драко. – Твое дело, на что спускать свою
жизнь, но… – Так зачем ты сегодня за мной пошел? Драко на миг сердито замолчал. – Я тебе уже сказал, мне было скучно, и я хотел узнать, что ты делаешь весь
день. Я подумал, может быть, у тебя есть работа. – Видишь ли, Малфой, так получилось, что это не работа в строгом понимании.
Я работаю здесь на добровольных началах. Доволен? Малфой молча закипал от злости. – И так уж получилось, – через мгновение еще тише добавил Гарри, – что я,
как и ты, такой же безработный. И я, как и ты, тоже очень легко могу заскучать.
Я решил лучше работать волонтером, чем сходить с ума дома весь день. – Ты безработный? – не веря, произнес Драко. – Именно так. – Гарри Поттер не может найти работу. – Совершенно правильно. – Это самая дикая чушь, которую мне доводилось слышать. – Ладно, может быть, я немного преувеличил, – язвительно сказал Гарри, –
но, принимая во внимание мою биографию, тебе придется меня извинить. Работать
на Министерство, которое взяло бы меня на какую-нибудь непыльную бумажную работенку только потому, что я – это я, мне почему-то не
захотелось. Может называть меня кем угодно, но вести колонку знаменитости в
«Досуге Ведьм» или в «Ежедневном Пророке» я тоже не горел желанием. Мне от
этого не по себе. – Так иди расставлять книжки по полкам в «Флориш и Блотс»! – Я уже пробовал. Они очень внимательно отнеслись к моему заявлению на
работу, но признались, что их будет немного смущать, если я стану ползать по
полу и расставлять книги в их магазине. Положение знаменитости обязывает, как
видишь. Они считали, что люди будут приходить скорее, чтобы поглазеть на меня,
а не покупать книги. То же самое было и в нескольких других местах, где я
пытался устроиться работать. И это оказалось настоящим унижением – все в магическом мире любили его
настолько, что никто не хотел, чтобы он оказался где-нибудь поблизости. Драко всё так же смотрел на него, явно не веря. – Ладно… Но почему ты не пошел в профессиональный
квиддич? Совершенно точно, ты был очень неплох в этом. – Ранение на войне, – терпеливо ответил Гарри. Он осторожно поднял правую
руку, подождав, пока резкий контур шрама не выступит на коже там, где были
повреждены мышцы и сухожилия – Она частично парализована. В обычной жизни все
более-менее нормально, но чтобы ловить снитч – нет. Или чтобы стать аврором, не
то чтобы я намеревался, – он попытался обратить всё в шутку. – И шрам почти
ничем не хуже, чем этот, – Гарри похлопал себя по лбу, где над правой бровью
виднелся шрам в виде молнии. Драко не переставал глядеть на
него с недоуменной досадой. – Хорошо. Значит, ты не можешь найти нормальную работу. Но это не
объясняет, почему ты работаешь здесь. Гарри пожал плечами. – Им нужна была помощь, а у меня было свободное время… – Нет, Поттер, дело не в этом. Это приют для магглов. Если ты так сильно
хотел помогать, почему не пошел в больницу Св. Мунго? – Может быть, потому что не хотел, чтобы моя так называемая слава росла и
дальше, – Гарри начинало это надоедать. – Я не какой-нибудь меценат-даритель из
благородной магической семьи, который пытается завоевать себе хвалебную
репутацию! Кроме того, мне нравится название этого приюта. То, что они здесь
делают, по-настоящему важно. – Ой, дай мне предположить! – к Малфою вернулась привычная презрительная
ухмылка. – Название из «Питера Пена», я прав? В этот самый момент ты просто
обязан сказать мне, что у тебя душевное родство с этими «потерянными
мальчиками», что наведываются сюда. – Слушай, а не пойти ли тебе! Никто не просил тебя идти за мной. – Уизли и Грейнжер знают, что ты сюда ходишь? Настала очередь Гарри злиться. – Гермиона знает. – Но Уизли нет? Спорим, он закатил бы истерику, если бы узнал, что ты
находишься в таком незащищенном месте! – Ты собираешься ему сказать? На минуту-другую они уставились друг на друга. Драко первый отвел взгляд, с
досадой вздохнув и засунув руки в карманы. – Какой же ты всё-таки мерзавец, Малфой! – раздраженно произнес Гарри. – Ну какое тебе дело, как я провожу свое время и как сильно
при этом рискую? – Видишь ли, мне нравится то, в какой безопасности я сейчас живу, – сухо
проговорил Малфой. – А если ты вдруг решишь дать себя убить, я опять окажусь на
улице. Гарри ошеломленно уставился на него: – Так значит, ты хочешь быть уверенным, что меня не убьют, чтобы сохранить
за собой комнату в моем доме? – Он почти засмеялся. Это был самый странный
комплимент, который он слышал в своей жизни, и прекрасно знал, что Драко
откажется считать это комплиментом, даже если наставить на него палочку. –
Отлично! Если ты так настойчиво решил строить из себя моего телохранителя, как
раз сможешь помогать мне здесь. – Эй, постой! Я не говорил, что… – Поздно, – в первый раз за долгие недели Гарри испытал прилив искреннего
развлечения, заметив, что Драко охвачен настоящей паникой. – Считай, что тебя
насильно завербовали. Поможешь мне перекрасить игровую комнату, рядовой. События всей следующей недели как забавляли, так и интриговали Гарри. Драко
устроил жуткий скандал по поводу того, что от него ждут помощи в маггловском
детском приюте, и ни на минуту не прекращал жаловаться в своей столь
отличительной и знакомой манере. Но он так и не ушел, хотя в любой момент преспокойно мог это сделать. Гарри здраво решил не напоминать ему об этом и вместо этого просто передал
Драко краску и кисти, и тому оставалось только смириться. Поттер покорно сносил
замечания в свой адрес о художественных способностях и качестве покраски, но
добродушно парировал находчивые колкости Драко в адрес здешних детей, которые,
в свою очередь, сперва явно подозрительно отнеслись к
светловолосому незнакомцу, а затем неохотно, но сполна оценили его остроумие и
едкий юмор. Никто и не мог предположить, но сочетание колких насмешек и прекрасных
манер ученика частной школы восхищало этих бунтующих подростков, особенно когда
мишенью издевок оказывался Гарри. Наверное, они, как и
всякие хищники, могли с легкостью различить их давнюю междоусобицу. Как бы там
ни было, эти двое вдоволь развлекали всех обитателей приюта всю неделю, а в
пятницу Гарри закончил работу и поспешил домой в необычно приподнятом
настроении. Он припозднился, зайдя по дороге за покупками, и когда он неловко
аппарировал в сад перед входом, обе его руки были заняты пакетами с продуктами.
Неожиданно яркий свет ослепил его, и, увидев, что сад заполонили авроры, Гарри
замер на месте. – Что, черт возьми, здесь происходит? – требовательно спросил Поттер у
первого встретившегося ему человека. Не дождавшись ответа, он повторил вопрос,
на этот раз гораздо громче и злее. Из толпы с мрачным видом появился Рон: – К тебе наведались нежданные гости, пока тебя не было, – сказал он Гарри.
– Сигнализация сработала где-то час назад. По
счастливой случайности твоего соседа по дому тоже здесь не оказалось, но они
прошерстили дом. Фоукс и Хедвиг подняли страшный шум, когда я зашел внутрь. На миг Гарри был так ошеломлен, что не мог вымолвить и слова. Потом он всё
же спросил: – Кто они? – Зайди в дом и посмотри. – Вы поймали их? – Нет, но они оставили визитную карточку. Рон подвел его к главному входу, где на страже стояли два аврора, чьи лица
показались Гарри смутно знакомыми. Авроры отступили, и стала видна часть
оштукатуренной стены рядом с дверью. Кто-то грубо нарисовал на ней Темную метку флуоресцентной зеленой краской
из баллончика и перечеркнул ее крест накрест красным.
Таким же красным кто-то намалевал слова «ДА НЕ БУДЕТ
ПОКОЯ ТЕМ, КТО УПОДОБИЛСЯ ЕГО ВОЛЕ». Внизу стояла подпись «МФ». – Мстители Феникса, – из-за плеча сказал Рон. – Если это и вправду они,
придется возобновить их дело, потому что предположительно Мстителей распустили
два года назад. Но я сомневаюсь, что это они. Скорее всего – кучка детишек,
распаленная отцовскими историями об охоте на
Упивающихся. – Мне от этого должно полегчать? – Гарри был в
ярости. Он протиснулся между толпящимися аврорами и вошел в дом. Небольшим утешением стало то, что по большей части погром ограничился
перевернутой мебелью и вырванными с корнями из горшков растениями. Краску в
баллончиках они припасли для наружной части дома. Гарри от этого легче не было.
Он ворвался в кухню и обнаружил, что обеденный стол из сосны перевернут.
Сердито взмахнув палочкой, он поставил стол на место и с шумом уронил на него
свои покупки. Все дверцы шкафов в кухне были открыты, а в их содержимом
основательно покопались. Дверь в кладовую тоже осталась открытой, и даже не
заглядывая туда, Гарри видел, что многие вещи исчезли. Кто бы здесь не побывал,
они свели дело к банальному грабежу. – Знаешь, там, откуда я родом, если к тебе забираются в дом и крадут вещи –
это считается уголовным преступлением и называется «кража со
взломом», – отрывисто сказал он Рону, шагая обратно по коридору к лестнице. Гермиона стояла на верхней площадке лестницы, на ее лице застыло
страдальческое выражение: – Ох, Гарри… – А здесь они что натворили? – спросил он у нее. – Они украли те немногие вещи, что у меня были, и к тому же прибрали к рукам часть твоих, – раздался очень сдержанный голос Драко, и сам он появился в дверном проеме своей комнаты. – Еще они попробовали свои силы в граффити, но честно, на мой вкус, не слишком удачно. Драко вёл себя куда спокойнее, чем Гарри, который, увидев эмблему Мстителей, едва сдержался. Здесь, над кроватью, оказался еще один рисунок, сделанный всё той же краской. Этой комнате досталось больше других – прикроватный столик и стул безжалостно сломали, матрац вспороли, одежду Драко вышвырнули из шкафа и порвали, скромные туалетные принадлежности раскидали по полу и растоптали. Гарри несколько минут молча разглядывал устроенный бардак, пока не расслышал какие-то приглушенные крики. Он круто развернулся и заторопился в свою комнату, но не успел он выйти, как в открытую дверь, прошелестев, влетела Хедвиг и опустилась к нему на плечо. Такой сердитой он не видел её уже очень давно – сова, не переставая, ухала, щелкала клювом и беспокойно хлопала крыльями. Заглянув к себе в спальню, Гарри увидел, что Фоукс, распушив перья и зло поглядывая, уселся у изножья кровати. Так или иначе, с наступлением Дня Сгорания вид у него был заморенный и грязный, и вообще-то всем своим видом феникс производил впечатление старой перьевой метелки, которую без всякой пощады запихнули в наволочку. Гарри вытянул руку, и Фокус тут же сорвался с места. На мгновение Гарри задержался на пороге, чтобы рассмотреть опустошенные ящики шкафа и стола, разбросанные в беспорядке личные вещи, и попытался совладать с собой. – С вами ничего не случилось? – спросил он птиц, не заботясь о том, что кто-то может посчитать это странностью. В ответ Хедвиг очень нежно ущипнула его за ухо, а Фоукс решительно пригладил топорщившиеся перья. По-видимому, никто из них не пострадал, разве что события этого вечера сильно им досадили. Приободрившись благодаря их участию, Гарри смог вновь вернуться к себе в комнату и оценить нанесенный ущерб. Всё оказалось не так страшно, как он опасался – здесь не оказалось ни лозунгов на стенах, ни сломанной мебели, но не доставало кое-каких вещей, в том числе его метлы, обычно стоявшей прислоненной в углу, все без исключения фотографии были выдернуты из рамок, а их стекла разбиты. Именно это потрясло его сильнее всего - почти все, кто был изображен на этих фотографиях, погибли. Осторожно убрав с плеч Хедвиг и Фоукса, Гарри наклонился, чтобы поднять фотографию родителей, и разбитое стекло посыпалось на пол. – Скорее всего, твою метлу можно отследить, – тихо произнесла Гермиона с порога. – Если они не сломали себе шею, пытаясь взлететь на ней, то, будем считать, им несказанно повезло, – ответил Гарри. Он сам удивился, когда услышал свой голос без тени эмоций. Ведь спокойным он себя как раз не чувствовал. – На этой метле я летал в последнем сражении. С тех пор она стала вести себя весьма бурно и непредсказуемо. – Он обернулся и увидел её лицо. – Что еще? Она измученно смотрела на него, как будто ей предстояло сообщить еще что-то крайне неутешительное. – Гарри… кажется, они еще побывали на чердаке. Люк был открыт, когда мы туда заглянули. В один миг Гарри пронесся мимо нее и побежал по коридору. Дверь на чердак по-прежнему оставалась широко распахнутой, но кто-то всё же свернул веревочную лестницу. Подпрыгнув, Гарри размотал ее, и быстро забрался наверх, в холодное и темное помещение чердака. Он резко обронил короткое заклинание, и свисавшая с балки лампа наполнила комнату светом. Вломившиеся в дом люди, как оказалось теперь, очень старательно отнеслись к делу. Все, абсолютно все коробки, сундуки и свертки, хранившиеся здесь, вскрыли, а их содержимое разбросали. Вся одежда Сириуса, его книги, личные бумаги и множество других вещей, которые после его смерти Гарри упаковал с такой осторожностью и любовью, были раскиданы и валялись теперь на пыльных досках. К имуществу Ремуса Люпина отнеслись с той же грубостью. Хуже того, когда Гарри принялся перебирать груды испорченных вещей, он понял, что и здесь кое-чего не хватало. Среди прочего они украли, по меньшей мере, две рукописные книги Люпина с заклинаниями, старинные карманные часы, которые Ремус всегда носил с собой, запасную палочку Сириуса, все его дневники и магический ковер, незаконно им принадлежавший. То, что чувствовал сейчас Гарри, словами выразить было просто невозможно. Мало того, что какие-то люди обчистили его дом, они копались в коробках, хранивших в себе всё, что осталось от погибших героев войны – от этого кощунства на глаза наворачивались слезы, тогда как предыдущие несчастья не вызывали у него и сотой доли подобных эмоций. Когда он спустился с чердака, тоска и обида переросли в слепую ярость. – Только не говори мне, что эти люди приходили за Драко, – с ощутимой злобой сказал он Рону. – Ни один «комитет бдительности» не совершил бы такое. Они бы не стали марать руки, грабя тех, кто стал для них мишенью. К чести Рона, он не отреагировал на тон Гарри, хотя некоторые его сотоварищи-авроры явно забеспокоились. – Скорее всего, это и не был «комитет бдительности», как таковой, – ответил Рон. – Совершенно ясно, что это не МФ. Их удары всегда точны и аккуратны, единственной их целью всегда оставалось одно – схватить Упивающегося и вздернуть его на виселице. Как я уже говорил, наверняка это кучка детишек, которая наслушалась разговоров на кухне. Гарри в упор посмотрел на него: – Детишки, говоришь? Как будто они могли бы пробраться сквозь всю эту защиту! Рон пожал плечами: – А я не говорил, что все они дети, кто-то наверняка постарше, если не умнее. – Ах, так! И именно это всё искупает, да? – Нет, не искупает! – резко отозвался Рон. – Конечно же, нет! Но я с самого начала тебя предупреждал, что может стрястись нечто подобное, правда? Я просил тебя, я умолял тебя позволить мне надежнее защитить дом, но ты не согласился. Правда в том, что за стенами этого дома достаточно людей, которых возмущает то, что сын Люциуса Малфоя избежал наказания, отделавшись легким шлепком. Может быть, они и не зайдут так далеко, не вломятся в твой дом, но у многих из них есть дети, которые выросли на рассказах о сбежавших Упивающихся. Дети, добавлю, которые выросли с совсем другим отношением к тебе и ко мне. Гарри, настало другое время: тебе придется порядком помучаться, чтобы втолковать этим детям, что существует разница между расправой с человеком, убившим твоего брата, и поджогом дома того, о котором дядя намедни говорил «дрянное ничтожество». – Прекрасно, просто прекрасно. – Гарри отдаленно осознавал, что начинает часто и отрывисто дышать, и это опасно предвещало то, что он на грани истерики. – Рад узнать, что это еще одна прелесть геройского статуса, и я могу рассчитывать на полное ко мне презрение следующего поколения. – Общественное мнение отлично всё нивелирует, правда, Поттер? – холодно заметил Драко, стоя на пороге своей комнаты. Гарри бросил на него мрачный взгляд, но не проронил ни слова. Заметив, что у него трясутся руки, он засунул их карманы джинсов и повернулся к Рону. – Мне плевать, что украли мои вещи, – произнес он, и, несмотря на все усилия, голос его слегка дрогнул. – Но они забрали многое из того, что принадлежало Сириусу, в том числе его дневники. Рон, я хочу, чтобы их мне вернули. Меня не волнует всё остальное, я просто хочу, чтобы мне вернули вещи Сириуса и Ремуса. Никто, кроме меня, не имеет права прикасаться к ним. – Я посмотрю, что мы сможем сделать, – осторожно ответил Рон, но Гарри видел сомнение в глазах друга, и это так рассердило его, что казалось еще немного – и он закричит. В этом не было вины Рона, и Гарри понимал это. Он сам виноват, раз хранил дорогие сердцу предметы в доме и упрямо отказывался от надлежащей защиты. Но сильнее всего Гарри беспокоило то, что его ограбили люди из одного с ним сообщества, люди из магического мира, знающие цену украденным вещам, и знающие, чем эти вещи были для Гарри. Обычный воришка-маггл, наверное, никогда бы и не притронулся к ним. Да и вообще по пальцам можно было пересчитать тех, кто знал, что хранится на чердаке. Это озарение снизошло так неожиданно, что у него даже дух захватило. Если только совсем немногие знали о припрятанных наверху вещах Сириуса и Ремуса, зачем этим так называемым детишкам вообще понадобилось забираться на чердак? Гарри проделал небольшой разрыв в защите дома и аппарировал из дома еще раньше, прежде чем Рон и остальные сообразили, что же только что произошло. Тогда как главная редакция «Ежедневного Пророка» находилась в Косом переулке, издательство «Вечернего Пророка» обосновалось в Хогсмиде; такое решение приняли после того, как во время войны было уничтожено главное здание «Хогсмидского Гарольда», и северное издательство осталось не у дел. Обычно, дорога в редакцию занимала порядка двух часов, если использовать или каминную сеть или общественные порт-ключи. У Гарри, однако, до сих пор сохранились свои связи в Министерстве Магии, и, прибегнув к магическим зеркалам, он оказался на месте уже через пятнадцать минут. Уже смеркалось, когда он переступил порог «Вечернего Пророка», но издательство никогда не погружалось в сон, и многие сотрудники еще были на рабочих местах. Молодая ведьма, работавшая в приемной, застыла в таком благоговейном трепете, только завидев Гарри Поттера, что безропотно пропустила его в редакцию. Гарри, знакомый с планировкой здания по прошлым посещениям, без труда отыскал редакционный отдел. Джастин Финч-Флетчли как раз сидел за рабочим столом в главном офисе и разговаривал с коллегами, когда к нему подошел Гарри. Удивленный появлением бывшего одноклассника, Джастин уставился на него. – Гарри! Что тебя привело сю… Гарри схватил его за ворот мантии и с силой выдернул из кресла, не слыша изумленных возгласов других журналистов. Одного только взгляда на побледневшее от ярости лицо Поттера и его плотно сжатые губы, хватило, чтобы все они заткнулись. – Гарри! – Джастин тщетно пытался высвободиться. – Что?.. Одной из немногих привычек, сохранившейся со времен войны, было то, что даже в ярости голос Гарри звучал спокойно и уверенно. – Твои друзья сегодня вечером нанесли мне визит, Джастин. – Что? Я не… – Не говори мне, что не понимаешь о чём речь! Припоминаешь, как пару недель назад наведывался ко мне? И так заботливо предупреждал, что мой постоялец не доведет меня до добра? – Я не знаю о чем ты… Гарри так сильно встряхнул Джастина, что его голова с хрустом запрокинулась назад. – Чушь собачья! – только сейчас голос Поттера зазвенел от ярости и боли, пугающе звучный в неожиданно повисшей тишине. – Кучка твоих жалких подонков-мстителей сегодня вечером ворвалась ко мне в дом, и они, не найдя того, за кем пришли, решили перевернуть всё верх дном и ограбить меня! – Я тут ни при чём… Гарри с силой пихнул Джастина к колонне около стола, так, что тот даже застонал от боли. – Не смей говорить, что ты здесь ни при чем! Они забрали вещи, и лишь мои знакомые и друзья знали, где они лежат. Скажи-ка мне, Джастин, кому ты всё разболтал? Ну, как, проникся собственной важностью, осознав, что можешь растрепать им все секреты самого Гарри Поттера? – Я не понимаю… о чём ты, черт побери… говоришь, – прохрипел Джастин. – ЧУШЬ! – Гарри снова схватил его за грудки и резко ударил о колонну. Джастин задохнулся от боли. – Они унесли вещи Сириуса и Рема! Ты ведь помнишь Сириуса и Ремуса, правда, Джастин?! Два волшебника, которые ПОГИБЛИ, СРАЖАЯСЬ С ВОЛЬДЕМОРТОМ! И только, чтобы вот такое вот дерьмо, как ты и твои дружки, могли без зазрений совести разрисовывать граффити их дом и красть их вещи?! Кто-то из-за спины схватил Гарри, оттаскивая его в сторону. Гарри в ярости накинулся на посмевшего удерживать его, но всё напрасно. Рон прекрасно знал всего эти трюки и просто крепко и жестко держал друга, пока вскоре Гарри не вымотался и не устал. К настоящему моменту он был уже слишком измотан собственной яростью и горем. – Давай, друг, пора идти домой, – тихо произнес Рон, когда Гарри ослабел. – Но я не хочу… – Нет, Гарри. Ты доходчиво изложил свою точку зрения, теперь возвращайся домой, а я здесь со всем разберусь. Рон пришел не один, а вместе со старым приятелем по школе Дином Томасом – тоже аврором. Со словами: «Дин, выведи его отсюда, хорошо? Я скоро», – Рон осторожно подтолкнул Гарри ко второму аврору. Когда Рон опять повернулся к Джастину, тот уже успел приободриться и стоял перед ним, опираясь одной рукой о колонну. Лицо его пылало, хотя скорее из-за унижения перед коллегами, ставшими всему свидетелями, а не по причине устроенной Гарри взбучки. От внимания Рона не ускользнуло и то, что никто из редакционных работников так и не помог своему коллеге. – Мстители Феникса, да, Джастин? – спросил Рон у него, когда тот немного пришел в себя. – Тебе лучше надеяться, что старый Руфио Калдикс ни о чем не узнает. Его люди никогда не посмели бы думать о грабеже тех, за кем охотятся, не говоря уже о том, чтобы досаждать самому Поттеру. – Пошёл ты, Уизли! Что ты во всём этом понимаешь? Рон гадко улыбнулся. – Немного, но завтра у меня в кабинете ты меня просветишь. Скажем, в десять часов? И не опаздывай, не хотелось бы посылать за тобой моих людей. За время отсутствия Гарри Драко и Гермиона успели навести порядок. Починили мебель, восстановили все разбитые вещи, а один из оставшихся в доме авроров услужливо уничтожил оскорбительную надпись с наружной стены дома. Ничего из этого Гарри так и не заметил, когда вернулся домой. Он не обратил никакого внимания на людей, которые до сих пор шатались по дому, и прямиком направился вверх по лестнице к себе в комнату, и резко захлопнул за собой дверь, ставя тем самым во всем окончательную точку. Рон с тоской проследил за ним, и пошел в кухню, где его ждали Гермиона и Драко. – Куда он отправился? – сразу же спросила она. – Туда, куда я и предполагал. Прямо в Хогсмид, за Джастином Финч-Флетчли, – устало вздохнул Рон. – Чай есть? Я закоченел, на улице страшный мороз. В ответ на это именно Драко достал пакетики, чашки и принялся заваривать чай. Гермиона с опаской глядела на мужа: – Он наделал шума? – О! Ну, Гарри его слегка поколотил и поднял на уши всю редакцию «Вечернего Пророка». Завтра это всё наверняка появится на первых страницах, и к тому времени, если Джастину хватит мозгов, он будет сидеть у меня в кабинете и выдавать все свои секреты один за другим. – Джастин – последний идиот, – с отвращением произнес Дин, стоя у двери в кухню. – Что за бес в него вселился, раз он решил связаться с этими полоумными новичками мстителями? Драко промолчал, заливая вскипевшую воду в чайник, но очень четко осознал, что все смотрят на него. – Надеюсь, Малфой, ты доволен, – грубо бросил в его адрес Рон. – Пока это не произошло, я думал, что с Гарри всё налаживается. А теперь мы снова там, где и были в самом начале. Драко поднял на него глаза: – Уизли, твоё мнение я принял к сведению, – холодно отозвался он. При столкновении лицом к лицу со старым недругом Драко на этот раз не хватило привычной язвительности. – Сейчас слишком поздно, но завтра утром я уеду… – Только посмей! – огрызнулся Рон. – Если ты думаешь, что можешь вот так бездумно появиться в этом доме, разбить весь нормальный ход жизни Гарри, беззаботно смыться и оставить нас собирать осколки, подумай хорошенько еще раз! Черт тебя дери, ты останешься здесь, пока мы будем разбираться с последствиями. Заголовков на первых страницах газет нам хватит и без слухов о том, что мы выгнали тебя из Гарриного дома. – Кроме того, – примирительно вставила Гермиона, – в том состоянии, в котором Гарри находится сейчас, не думаю, что будет хорошей идеей оставить его одного. Так бы я, конечно, не стала бы просить, но раз уж ты живешь здесь, ты можешь за ним присмотреть? – Ты просишь Драко Малфоя позаботиться о Гарри?! – вдруг воскликнул Дин. Он не мог в это поверить. Драко ощетинился, но сумел удержать язык за зубами. Гермиона не сводила с Дина невозмутимого взгляда. – Ну, конечно, если ты готов вызваться добровольцем вместо него… Дин был пойман врасплох. – Я не могу… моя жена… – Я так и думала, – сухо ответила она и повернулась к Драко, – Ну так что, ты согласен? На миг он задержал на ней взгляд и пожал плечами: – Поскольку, видимо, я никуда не уезжаю, думаю, что да. Следующая неделя началась для Гарри в том же привычном русле, но он замкнулся в себе, как никогда раньше. Заголовки газет, пестрящие подробностями его стычки с Джастином, не сослужили хорошую службу. Один из вечеров спустя несколько дней после ограбления он провел с Гермионой и Роном, после чего вернулся домой в на редкость унылом и гнетущем настроении. Драко, державшийся в тени, внимательно следил за ним большую часть времени и заметил эту разницу. Их легкие, чуть терпкие отношения, полные добродушных подшучиваний, исчезли. Поведение Гарри в приюте стало таким угрюмым, что Карен даже, как ни странно, в один из дней отвела Драко в сторону и напрямик спросила, что не так. Он устоял перед искушением сказать ей, что это не её дело, и вместо этого попытался отделаться, сказав что-то про проблемы в семье. Карен эти слова не впечатлили. – Может быть, я и не знаю Гарри достаточно хорошо, – подчеркнула она. – Но могу распознать «потерянного ребенка», когда его вижу. У Гарри нет семьи. Попробуй еще раз. Драко наградил ее фирменным взглядом Малфоев, раздраженный её настойчивостью. – Просто неудачная неделя. Такое объяснение тебя устроит? Потому что, знаешь, такое иногда случается, и иногда случается, что ничего при этом поделать нельзя. Точно так же ее не впечатлил его пристальный взгляд. – Ага. Только это не объясняет, почему ты носишься с ним как курица с цыпленком. И не надо так на меня смотреть, мистер… Что ты за человек я уже поняла, просто мне интересно, что ты в Гарри хочешь найти. Это зашло слишком далеко. – Можешь вмешиваться в жизнь Гарри, если он тебе позволит, – сердито проговорил Драко. – Но попрошу тебя воздержаться от вмешательства в мою. Ты обо мне ничего не знаешь. Карен хмыкнула: – Как я уже тебе сказала, Сероглазка, «потерянного парнишку» я разглядеть сумею. И у тебя и у него далеко не всё в порядке, и вам давно пора осознать это. Эта неожиданная стычка доставила Драко не самые радостные ощущения. Не добавило этих ощущений и то, что через два часа Гарри умудрился куда-то незаметно ускользнуть, а ведь в это утро он казался еще более замкнутым. Мысленно чертыхаясь, Драко рискнул аппарировать домой прямо с переулка за приютом. Он ворвался в дом и с облегчением обнаружил, что Гарри действительно дома. Его маггловский пиджак висел на перилах лестницы, и, когда Драко заглянул к нему в комнату, Гарри лежал на кровати. – С тобой всё в порядке? – вопрос вышел резче, чем хотелось. Беспокойство уступило место раздражению. Гарри чуть заметно кивнул. – Хочешь чего-нибудь? Тот отрицательно покачал головой. В замешательстве, Драко задумался, что же теперь делать. Может быть, Гарри просто устал; он сам часто не спал и прекрасно знал, что большую часть ночи Поттер обычно слоняется по дому. – Ну, тогда отдыхай, – наконец произнес Драко, и, не дождавшись ответа, тихонько притворил за собой дверь и спустился вниз. Час прошел в бесцельной уборке кухни, и Драко всё же признался себе, что он беспокоится сейчас и беспокоился всю эту неделю. Такая мрачность была совершенно не в Гаррином характере, в нависшей угрюмой тишине таилось отчаяние, которое Драко легко почувствовал, сам прожив в нём год после суда. Печаль, разочарование и что-то еще, чему Драко не мог дать название, привели его в этот дом; и, зная по собственному опыту, что это такое, он боялся того, что происходило теперь с Гарри. Он разглядел что-то похожее в его взгляде, когда только вселился в этот дом. Что-то не поддающееся объяснению, возникшее после окончания войны. Быть может, понимание – недостаточно делать только то, что ты должен делать; понимание, переросшее в безысходность. Привычное, довлеющее над тобой осознание – чтобы ты не делал, этого мало; всё, чего ты хотел – невозможно; вся твоя жизнь – обломки и руины. Разница между ними заключалась, конечно, в том, что Драко понимал – в какой-то мере он заслужил такую судьбу. Но кто-кто, а Гарри Поттер, не должен проходить через это. Несмотря ни на что, он отогнал возникшее было желание связаться с Уизли и высказать свои опасения. Интуитивно он понимал, что Гарри этого бы не захотел, и в данный момент Драко отчетливо знал, что куда важнее то, что хочет сам Поттер, а не Гермиона Уизли для и вместо него. Удержаться от порыва было тяжело, и Драко искренне сомневался, что он сам сможет помочь Гарри, если наступит кризис. Карен определенно была права, у него, как и у Поттера, навалом своих странностей и проблем. Короткий осенний день незаметно превратился в ранний вечер, а Гарри так и не показался из своей комнаты. Насколько знал Драко, тот не ел целый день, поэтому в шесть часов он заварил чай и с кружкой поднялся наверх. Гарри лежал в той самой позе, что и раньше. Немного нахмурившись, Драко поставил кружку на прикроватный столик и потрогал Гарри за плечо. – Поттер, я принес тебе чаю. Никакой реакции. Теперь он легко потряс его за плечо. – Поттер?! Ну, давай же, проснись! Никакой реакции. Вдруг забеспокоившись, Драко присел на край кровати, схватил Гарри за плечи и с силой встряхнул. – Гарри! Черт тебя побери, просыпайся! Тело Поттера оказалось вялым и безжизненным. Только тепло кожи и слабое дыхание убеждали, что он еще жив. Когда Драко отпустил его, Гарри тяжело повалился обратно на подушки, его рука безвольно свесилась вдоль тела. Всё это только доказывало, что к настоящему времени он с той же легкостью мог бы уже быть мертвым. На Драко нахлынула паника. Он неумело завозился с выключателем, пока на прикроватном столике не загорелся свет лампы, и осмотрелся вокруг. Комната оставалась такой же безукоризненно чистой с тех пор, как на прошлой неделе они с Гермионой здесь всё убрали, и ничего не указывало на то, почему же Гарри сейчас находился именно в таком состоянии. Расстроенный этим, Драко дернул на себя ящик столика и заглянул внутрь. Сверху лежала Гаррина палочка, а из других вещей тут, по большей части, находились выглаженные и сложенные носовые платки. Чуть глубже – небольшая пачка старых фотографий, которые опять надо вставить в рамки, и маггловские наручные часы. Еще здесь была маленькая белая пластиковая бутылочка с четко отпечатанной наклейкой. Из любопытства Драко достал ее. Это было не магическое лекарство, в таком случае упаковку сделали бы из более прочного материала – камня или стекла, у этой же был вид предмета промышленного производства, обычно свойственного маггловским товарам. На этикетке значилась надпись «Пароксетина гидрохлорид, 20 мг, в таблетках», ниже приводилась какая-то инструкция, здесь же стояла фамилия неизвестного ему врача. Эта надпись не имела для Драко ни малейшего смысла, но бутылка оказалась пустой. Чувство паники переросло в настоящий страх. Для Драко пустая упаковка из-под таблеток и лежащий без сознания маг рядом не означали ничего хорошего. Понимая, что у него не остается иного выбора, как позвать помощь, он бегом припустился вниз по лестнице. Вывалившийся из камина в гостиной в облаке едкой копоти и дыма Рон Уизли показался Драко как никогда мрачным; пусть он и не был рад его видеть, но угрюмый вид аврора по-настоящему встревожил его. Рон не стал тратить лишних слов: – Где он? – Наверху… Рон помчался вперед, перепрыгивая по две ступеньки за раз, а Драко побрел следом. Когда же он сумел нагнать его, Уизли уже сидел на краю Гарриной кровати и пытался прощупать пульс друга, сначала на запястье, а потом на шее. Аврор нахмурился еще сильнее, когда приподнял веки Гарри и попытался проверить реакцию на свет. – Как долго он в таком состоянии? – отрывисто бросил Рон через плечо. – Я не знаю, – Драко попытался справиться с невольным чувством вины. – Я зашел сюда сразу после обеда и поговорил с ним, но думал, что он хочет отдохнуть, – в последнее время Гарри плохо спит. Но потом, когда я пришел и попробовал разбудить его… – Помоги мне его поднять. Вдвоем они приподняли Гарри с подушки, но он тут же, как тряпичная кукла, привалился плечом к Драко. Рон принялся бить Гарри по щекам: – Гарри, очнись! Ну давай же, брат! Когда это не помогло, Уизли подтянул к себе левую руку Гарри и начал водить большим пальцем по ладони, пытаясь вызвать ответную реакцию и привести друга в сознание. На лестнице послышался топот шагов, и в комнату ворвалась Гермиона, всё еще одетая в испачканную зельями рабочую мантию. – Что случилось? – запыхавшись спросила она. – Похоже, он что-то принял, – коротко отозвался Рон. Он взял с прикроватного столика бутылочку, непонимающе глянул на нее и протянул жене. – Мы не уверены, как долго он в таком состоянии, но возможно, с самого полудня. Она с беспокойством рассмотрела упаковку. – Это маггловское лекарство. – У него замедленный пульс и расширены зрачки. Может, попробуем Заклинание Детоксификации? Гермиона покачала головой: – Нельзя, пока мы не узнаем от чего это лекарство, это может только ухудшить ситуацию. Рон, мне надо связаться с папой, чтобы выяснить, что это за таблетки, мне название не знакомо. Пытайтесь разбудить его, я ненадолго. Она выбежала, захватив с собой лекарство, а Рон и Драко остались в комнате, тщетно стараясь растормошить Гарри. – Как он мог до такого дойти? – требовательно спросил Рон. – Как он мог за такое короткое время так упасть духом? Я видел его только во вторник, и казалось, что с ним всё в порядке. Не великолепно, конечно, но в порядке. – А мне вот не казалось, что «с ним всё в порядке» с того самого вечера, как он вернулся из гостей к вам, – резко возразил Драко. Его возмутили слова Рона, полные подозрения. – У него был чертовски жалкий вид, и с того дня он вряд ли сказал больше пары слов. Может быть, мне стоит спросить у тебя, почему… По выражению лица Рона сразу стало ясно, что Драко попал в точку. У Рыжего тотчас появился затравленный вид. – Вот черт! Не надо было ему говорить. Но я не знал, я думал, это его взбодрит… – Что не надо было ему говорить? – спросил Драко. Рон странно на него посмотрел: – Неважно. – Просто великолепно! Ты не расскажешь мне, что вызвало у Гарри такую реакцию, но ждешь, что я стану помогать собирать разбитые осколки. – Малфой, это не твоего ума дело. – Прошу прощения, Уизли, но я думаю, что это моего ума дело, – резко огрызнулся Драко. – Твоя жена позаботилась, чтобы это стало «моим делом», когда попросила присмотреть за ним. Что ты собираешься делать, если и когда он очнется? Забрать с собой? Или оставить здесь и надеяться на лучшее? На миг ему показалось, что Рон сейчас скажет что-то действительно язвительное, но Уизли вполне держал себя в руках. Он сжал губы в тонкую линию, и вместо того, чтобы ответить, отпустил руку Гарри и поднялся на ноги. Быстро развязав шнурок, он снял левый ботинок и носок Гарри и провел ногтем большого пальца по голой пятке. В первый раз за всё это время в ответ была хоть какая-то реакция, Гарри слабо дернул ступней и чуть пошевелился, издав еле слышный звук протеста. – Вот это уже другое дело! – обрадовано воскликнул Рон. Он снова похлопал Поттера по щекам. – Гарри, ну очнись же! Давай! Что ты принял?! Гарри не ответил, но в ту же минуту вернулась запыхавшаяся Гермиона, всё еще сжимая в руках маленькую бутылочку. – Ну?! – спросил Рон, когда она торопливо вошла в комнату. – Это антидепрессант, – резко выдохнула и присела на краешек кровати, с тревогой глядя на Гарри. – Как он? – Состояние очень нестабильное. – Неудивительно. У этого препарата нет смертельной дозы, но когда его принимает маг – это плохая затея. Не могу поверить, что Гарри так сглупил, раз вообще решил обратиться к врачу-магглу… – Не можешь поверить, говоришь? – Драко бросил на нее взгляд, полный злобной досады. – А к кому ему еще оставалось обратиться? Он же Мальчик Который Выжил – если Поттер пойдет к колдомедику, завтра же «Ежедневный Пророк» будет пестреть заголовками об этом, плевать на врачебную тайну. Гермиона вздохнула. – Чтобы избавиться от действия лекарства, ему надо поспать до утра, но медленно действующее Заклинание Детоксификации тоже поможет. Давайте так и поступим и пусть спит. Не знаю как вы, но я не отказалась бы от чашки чая. И нам надо поговорить. На этой зловещей фразе она вытащила палочку и направила ее на Гарри. За это тревожное время заваренный ранее чай уже давно успел остыть. Драко вылил его в раковину и поставил на плиту чайник с водой. Он порылся в буфете в поисках двух лишних кружек, и через секунду нашел задвинутые далеко вглубь одну с надписью большими буквами «Черный Пес!» и вторую – целиком черную с приклеенными картонными глазами цвета янтаря на боку. Он испытал смутное неудобство, предположив, что кружки принадлежали Сириусу Блэку и Ремусу Люпину, но Гарри здесь не было и, значит, он не огорчится, поэтому Драко вынул их из шкафчика. Гермиона присела за кухонный стол, но Рон беспокойно ходил туда-сюда. Увидев кружки, он остановился и нахмурился. – Не стоило доставать… – Или эти, или банки из-под джема, – перебил Драко. – Выбирай. Вот о чем он не собирался рассказывать Уизли, так это о том, что только вчера он обнаружил в мусорном ведре осколки разбитой посуды. У Гарри оставалась куча кружек и чашек, даже после налета, но сейчас буфет был практически пуст. Тем более что, судя по несчастному виду Гермионы, она уже сама обо всем догадалась. Он налил чай. Как только эти две кружки наполнились горячим питьем, янтарные глаза на первой заморгали, а вторая затявкала, как игривый щенок. – Верх показательности, – пробормотал он и передал кружки на стол. – Ну, вот. Ты хотела поговорить. Говори. Гермиона поставила пустую пластиковую бутылку из-под таблеток на стол. – Это… это был антидепрессант, – произнесла она. – Кроме всего прочего, это лекарство устраняет проблемы с бессонницей. Эта упаковка рассчитана на три месяца, а таблетки были прописаны чуть более двух месяцев назад. Обычно на то чтобы препарат начал действовать, уходит где-то неделю. – Яснее ясного, что это лекарство не подействовало, – едко заметил Драко. Она бросила на него короткий взгляд. – Да, вместо этого Гарри, вероятно, стало еще хуже. Маги отличаются от магглов в этом плане и часто очень плохо реагируют на маггловские медицинские препараты, но Гарри, конечно, этого не знал. – Он что, за один раз принял месячную норму этой дряни? – нетерпеливо спросил Рон. Гермиона замерла в нерешительности. – Может быть, он просто понемногу увеличивал дозу приема, видя, что лекарство не помогает, – предположила она. – Несмотря на все внешние признаки, он не обязательно принял такую большую дозу лекарства намеренно. Может быть, она просто нарастала и нарастала, пока вот так всё не закончилось, – но слова Гермионы прозвучали не очень уверенно. – Малфой, скажи, несколько последних недель, Гарри, случайно не вел себя странно, или, может быть, ему было плохо? – Нет, – чуть нехотя ответил Драко. – До ограбления он казался довольно бодрым, ну а после всё очень резко началось катиться под гору. – Просто, раз он обратился к врачу, должно быть, он чувствовал себя в самом деле скверно, – настаивала она. – Я знаю, Гарри никогда не обратится за помощью, разве что, если это – последняя надежда. В голосе Драко опять послышалась нотка раздражения. – Единственное, что я хочу понять – почему он не рассказал вам о своем самочувствии?! Вы-то его так называемые друзья! Рон издал какой-то странный звук, потом неожиданно развернулся и вышел из кухни. Гермиона с грустью проследила за ним взглядом, но не попыталась остановить. – Гарри не рассказывает нам о таких вещах, – спустя мгновение тихо проговорила она. – Он не хочет создавать лишних хлопот и досаждать другим, кроме того, он панически боится хоть как-то нам навязаться. Чтобы мы с Роном ни говорили по этому поводу – всё без толку, а если я пытаюсь заговорить с ним о том, как неважно он выглядит, он или меняет тему разговора, или начинает возражать. У меня несколько месяцев ушло только на то, чтобы уговорить его взять постояльца, он всё время избегал этих разговоров. Драко, не веря, уставился на нее: – Это была твоя идея? Гермиона кивнула. – Я думала, так у Гарри появится хоть какая-нибудь компания, и ему будет на что отвлечься в то время, когда он не пропадает в этом жутком приюте, выслушивая горести чужих людей. Он так часто хандрит. – Просто гениально! – Драко старался изо всех сил придумать, как толком выразить свою реакцию на слова Гермионы, но напрасно, поэтому сменил тему. – О чем вы двое сообщили ему в тот вечер, когда он гостил у вас, что это так его расстроило? Он вернулся куда как в худшем состоянии. Она вздрогнула. – Я и понятия не имела… Ну, то есть, я предполагала, что он может не очень хорошо это воспринять, но, с другой стороны, была такая же вероятность, что он обрадуется… С Гарри никогда не знаешь, как всё получится… но уходя, он казался довольно счастливым. – Кто-кто, а ты-то должна знать, что за этим счастливым видом может скрываться! – сердито проговорил Драко. – Может быть, я и не знаю его хорошо, но даже я вижу, что он всегда всё держит в себе! Но что же, черт побери, вы ему сказали? Гермиона опустила взгляд вниз на свои руки, бережно обнимая ладонями тихо рычащую кружку. – Я жду ребенка. Когда-нибудь ему всё равно пришлось бы узнать, вряд ли бы у меня получилось долго это скрывать от него. – Вот дерьмо! – Драко резко пустился на стул, вдруг почувствовав себя таким уставшим. Теперь он легко мог представить, что же на самом деле произошло. Спохватившись однако, что его ответ на последние слова Гермионы мог показаться… немного странным, Драко резко повернулся к ней: – Грейнжер, ты знаешь, что Поттер – гей? – Господи, он что, тебе сказал? – она изумленно взглянула на него. – Да, сказал. Но ты знала до этого, да? – Конечно… – А Уизли? Гермиона с угрюмым видом посмотрела на Драко. – Малфой, я вижу, куда ты клонишь, я прекрасно знаю, что Гарри был влюблен в Рона. Я знала об этом давным-давно, задолго до того, как мы поженились, но у нас с Гарри на сей счет не возникало никаких вопросов, он знал, что Рон не испытываешь тех же чувств к нему. Драко повел бровью. Для него прозвучавшие слова показались немного странными, но он смолчал. – Повторяю вопрос, а Уизли знает? Повисла пауза, и Гермиона отвела взгляд. – Да, знает, – ее голос казался необычно напряженным. – Но они между собой никогда об этом не говорили. – Гарри думает, что Уизли не имеет понятия. Она издала злой смешок. – Нет, это просто смехотворно и глупо с их стороны – притворяться, вместо того, чтобы все выяснить, как взрослые люди. Боже упаси, если у них только наметится разговор про чувства! Они полагают, что если сделать вид, что ничего такого не происходит, то они смогут остаться приятелями, не предав «настоящую мужскую дружбу», не растеряв чувства гордости и собственного достоинства. Даже если такое притворство убьет одного из них! – Думаешь, то, что произошло сегодня, из-за этого? – из слов Драко никак не исчезал оттенок холодной язвительности, но он особо и не старался этого избежать. Он не собирается сидеть здесь и выслушивать, что депрессию Гарри банально спихивают на безответные чувства к Рону Уизли. – Нет, – огрызнулась Гермиона, защищаясь. – Но думаю, что это частичная причина. Рон вновь появился на пороге кухни. К нему вернулось самообладание и по его взгляду опять практически ничего нельзя было прочесть. – Он всё еще спит, – доложил он, опершись о косяк двери. – Но сейчас у него уже более-менее нормальный вид. Драко никак на это не отреагировал, задумчиво продолжая переводить взгляд с Грейнжер на Уизли и обратно. – Что мы будем делать? – спросил он. – Мы? – холодно отозвался Рон. – Последнее, что я от тебя слышал – это запрет покидать этот дом, так что да, думаю «мы», ты так не считаешь? – Вдруг заговорила совесть, Малфой? – У меня хоть есть чему заговаривать, в отличие от… – Не начинайте, – устало сказала Гермиона, – ни один, ни второй. И к вашему сведению, я без понятия, что делать. Я попробую поговорить с Гарри, когда он проснется, но не думаю, что это что-то сильно изменит. Рон задумчиво потер переносицу. – Если бы мы говорили о ком-то другом, я бы вспомнил про больницу св. Мунго, но Гарри – не тот случай. Как уже упомянул Малфой, раньше, чем успеешь сказать «Нокс!», это всё появится на первых страницах «Пророка». К тому же, можно еще надеяться, что он согласиться поговорить с нами. Я бы, конечно, не стал биться об заклад, но и принуждать я его не буду. Нам повезет, если он вообще захочет обсуждать это с кем-то из нас. – В таком случае, – вставил Драко, вставая, – у меня есть предложение. – Продолжай, – настороженно смерив его взглядом, произнес Рон. – Уже поздно. Идите домой. Сегодня ночью я присмотрю за ним, а к завтрашнему дню вам придется что-нибудь придумать. В тот момент, как он произнес это, он понял, что слова прозвучали очень дружелюбно, слишком дружелюбно; Гермиона разглядывала Драко с самым настоящим подозрением. – Не хочу показаться грубой, Малфой, но что за внезапная забота о Гаррином благополучии? «Потому что в данный момент, менее всего он хотел бы видеть вас обоих», – подумал он. Несомненно, эта же идея не посетила столь выдающийся, по общему мнению, ум Гермионы, хотя Рон подозрительно затих. Драко мельком взглянул на него и задумался, что же скрывается сейчас за этим вежливым выражением. За последние несколько лет он проникся невольным уважением к этому рыжеволосому аврору и изо всех сил старался никогда не оказываться в ситуации, которая дала бы основания Уизли допросить его. Ради всего святого, вот этот аврор лично сразился с мадам Лестранж, когда она уже во второй раз безумствовала в свите Вольдеморта – и одолел без труда. А ведь когда Темный Лорд освободил её и ее мужа из Азкабана, она уже превратилась в бешеную психопатку. – Мне кажется, будет лучше, если все правильные слова Гарри сейчас скажет человек не слишком ему близкий, – наконец ответил Малфой, тщательно подбирая слова. – Так это меньше огорчит и заденет за живое обе стороны. Повисла пауза. Гермиону несильно, но возмутило заявление Драко. А Рон, прислонившись к дверному косяку, задумчиво его разглядывал. – Думаешь, у него на уме есть что-то, чем он не захочет делиться с нами? Драко посмотрел ему прямо в глаза. – Думаю, есть много вещей, которые он не хочет обсуждать с вами. Но, тем не менее, со мной он, может быть, поговорит. Я ему не друг, и мне он сможет сказать всё, что ему вздумается. Рон фыркнул. – Как бы не так! Он чересчур вежливый, в этом-то его и проблема. – По-моему, ты забываешь, с кем говоришь, – язвительно подчеркнул Драко. – Нет причин, чтобы со мной он обходился так же любезно. – И все-таки он вежлив. Хотел бы я знать, почему. – Проснувшееся гриффиндорское чувство ответственности, не иначе, – ответил Драко. Он не собирался обсуждать с Роном свои отношения с Гарри, если «отношения» – подходящее для этого слово. – В любом случае, сомневаюсь, что его будет заботить вежливость, когда он наконец-то проснется. Вот еще одна причина, по которой вам двоим стоит держаться подальше, когда это произойдет. Никому не нужен разлад в вашей «замечательной тройке» только оттого, что Гарри не хватит дипломатичности после этого… происшествия. – Думаю, нам не составит труда не обращать внимания на любые необдуманные слова Гарри, когда он за себя не отвечает, – напрямик сказала Гермиона. Драко потихоньку терял самообладание. – Может быть вам и не составит труда, но не думаю что, то же получится у Гарри, – резко возразил он. – Кроме того, ему совершенно не нужно, чтобы ты, Грейнжер, носилась с ним как курица-несушка… – И откуда это ты вдруг знаешь, что нужно Гарри? – проговорил Рон. Но вопрос показался Драко не столь едким, как он того ожидал, скорее в словах сквозила странная нотка любопытства. Уизли изучал его с неожиданным интересом. Малфой ответил ему, бросив ядовитый взгляд, раздосадованный тем, что даже толика информации о нем самом стала известна не кому-то там, а Рону Уизли. – Тебя это не касается, Уизли. И, пожалуйста, может быть, вы, наконец, свалите отсюда? Он получил удовольствие, заметив, что Гермиона побагровела от ярости, а Рон всё продолжал пялиться с этим вежливым ничего не значащим видом, что всерьез начинало беспокоить. Потом тот кивнул и повернулся к жене. – Пойдем, думаю нам пора. Она в изумлении глазела на мужа. – Но Рон! Гарри… – С ним всё будет в порядке. Малфой прав, лучше, если нас не будет здесь, когда он проснется. Гермиона выглядела еще более ошеломленной. – Повтори, будь добр, потому что, клянусь, я слышала, как ты сказал «Малфой прав…» Рон крепко взял ее за руку и потянул за собой в коридор. – Домой, дорогая, сейчас же. Кружаную муку, не спорь. Она бормотала что-то всю дорогу к камину в гостиной, и в последний миг бросила на Драко невообразимо мрачный взгляд, прежде чем исчезнуть в дымоходе. Рон посмотрел, как она исчезла и… И вдруг Драко обнаружил, что стоит припертый к стене рядом с камином, а локоть Уизли до боли упирается ему в горло. Всё произошло так мгновенно, что он даже не успел вытащить свою палочку или как-то защититься; скорость движений Рона была поразительной. Карие глаза Рона полыхали огнем, но голос оставался таким же спокойным. – Я верю тебе, Малфой. Если хоть что-то случится с Гарри, повторяю: «хоть что-то», клянусь, моим коллегам по работе придется постараться, чтобы опознать то, что от тебя останется. Я ясно выразил свою мысль? Мадам Лестранж разметало по всей ширине улицы в Хогсмиде после стычки с Роном Уизли, и после этого ходили упорные слухи, что некоторые части её тела так и не удалось найти. Авроры всегда старались не убивать преследуемых, но если до этого доходило, заканчивалось всё неизменно грязно. – Я понял, – прохрипел Драко, и хватка на горле ослабла. Он потер шею и с обиженным видом проследил за тем, как Рон подошел к камину и, как бы между прочим, сыпнул горсть кружаной муки в пламя. – Сообщи мне завтра, как он, – произнес он, бросив взгляд на Драко, спокойно шагнул в камин и исчез. Ближе к самой полуночи Гарри проснулся, Драко как раз сидел на стуле рядом с кроватью и тихо читал при магическом свете; честно признаться, он так и не поладил с маггловскими приборами в доме Гарри. Как только Поттер зашевелился, Малфой поднял глаза от книги, бесшумно закрыл ее и отложил на кровать. – Как ты себя чувствуешь? Несколько секунд Гарри тупо смотрел на него. – Нормально, – наконец выдавил он. – Хочешь чего-нибудь попить? Поттер задумался, затем кивнул. Драко исчез из комнаты где-то на десять минут, после чего вернулся обратно с двумя большими кружками чая. – Подозреваю, мне полагается прочесть тебе лекцию относительно того, что теперь тебе надо как можно больше пить, чтобы вывести из организма эту маггловскую дрянь, но давай обойдемся без поучений, – заметил Драко, ставя кружку на стол. Эти слова обескуражили Гарри. – Ты о чем? Драко замер и удивленно поднял брови. – Ну, привет, Гарри! Ты вообще понимаешь, что двенадцать часов провалялся без сознания, а? – Правда, что ли? – Хм-м… – Драко вытащил из кармана пустую пластиковую бутылочку и легко бросил ее на кровать рядом с Гарри. Потом снова опустился на стул и вопросительно посмотрел на Поттера. – Ну что, припоминаешь теперь? Гарри медленно поднял упаковку от лекарства и присмотрелся к ней. – А-а. Это. Я принимал его, только не знаю, зачем. Оно всё равно не действовало. Ему потребовалось необыкновенно много времени, чтобы просто приподнять руку и потереть глаза. – Это потому что маггловские препараты очень плохо сказываются на здоровье магов, – холодно высказался Драко. – Сколько таблеток ты принял? – Э-э… Я точно не уверен… – и Гарри в самом деле не был уверен; он помнил, как его захлестнуло отчаяние, когда он открыл бутылочку с лекарством, но четких воспоминаний о том, сколько же таблеток высыпалось на ладонь, не осталось. – Попробуй ответ «все за один раз». Тишина. – Я этого не помню, – наконец произнес Гарри. Дерьмо, вот дерьмо… – Ты помнишь, как я с тобой разговаривал? Он молча покачал головой. – А как мы с Уизли пытались разбудить тебя несколько часов назад? – Нет, – еще одна пауза. – Он думает, что я пытался покончить с собой? – Да, что-то вроде того, – Драко сложил руки на груди и беспристрастно взглянул на него. – Признаюсь, эта же мысль настойчиво вертелась и у меня в голове. – Ты и сейчас так считаешь? – Я не знаю. Допускаю, что в этот раз всё произошло случайно, но еще я думаю, что ты был недалек от этой идеи. Я прав? Гарри взглянул на него. Ну и как, черт возьми, ответить на этот вопрос? Ответь «да» – и станешь похож на сумасшедшего, погрязшего в жалости к самому себе. Ответь «нет» – и Малфой тебе не поверит. – А ты как думаешь? – вместо этого спросил он. – Я тебе уже ответил. Пей свой чай. Гарри медленно, убийственно медленно приподнялся на локтях и поднес кружку ко рту. Руки дрожали, и скорее даже не из-за последействия лекарства. Рон думает, что он пытался убить себя, и что хуже всего, он и сам не так уверен, что не эта мысль была на уме, когда в обед принял эти таблетки. – Я не хотел, чтобы это произошло, – пробормотал Гарри и вдруг ужаснулся, ощутив, как сильно щиплет в глазах. – Да, я думаю, что не хотел, – настроение Драко оставалось по-прежнему неуловимым. – Если бы ты и вправду решил покончить с собой – есть гораздо более надежные способы, чем пригоршня маггловского лекарства. Хотя ты, идиот, всё равно мог отравиться им. Тебе разве никто не говорил, что медикаменты магглов не действуют на магов? – Я не знаю, – тихо ответил Гарри. – Может быть. Я не помню. – Так запомни на будущее. Существуют отличные зелья, лечащие депрессию – почему ты их не попробовал? Вспышка злости захлестнула Гарри на миг. – Видишь ли, я не слишком хорошо готовлю зелья, поэтому мне пришлось бы обратиться к колдомедику. С таким же успехом я мог бы просто-напросто заявиться в редакцию «Пророка» и сделать официальное заявление по поводу состояния моего психического здоровья! Гнев растворился так же быстро, как и появился, оставив вместо себя только пустоту и холод. – Кроме того, принимая во внимание мою биографию, признайся я колдомедику, что у меня депрессия и мелькают мысли о суициде, мне еще, может быть, и с волшебной палочкой пришлось распрощаться, пока они не убедились бы, что я не представляю опасности. Он поставил полупустую кружку на стол и скользнул обратно под одеяло. Ему хотелось только одного – опять погрузиться в это забытье. Думать о том, что он натворил, или почти натворил и почему, отчаянно не хотелось. – Что заставило тебя так резко вернуться домой и принять эти таблетки? – спросил Драко тихо, но настойчиво. Гарри пожал плечами. – Не знаю, – спустя миг он добавил. – Честно, я хреново себя чувствовал. Но я всегда хреново себя чувствую. – Так хреново, что решил покончить с собой? – Нет… да… нет. Нет. – До того, как эти идиоты вломились в твой дом, ты выглядел не так плохо. Даже до того, как ты побывал в гостях у Грейнжер и Уизли, ты всё еще не смотрелся настолько паршиво. – Заткнись, – прошептал Гарри. В глазах опять защипало, и он сердито заморгал, пытаясь избавиться от жжения. – Тебе-то что? – Должно быть, это больно, когда все твои друзья вдруг разом уходят и бросают тебя одного. Гарри изо всех сил зажмурил глаза. – Не так больно, как когда убили Сириуса и Ремуса, – выдавил он. Но это была ложь. Сириус, Ремус, Дамблдор, родители… Они всегда оставались на расстоянии вытянутой руки. Мертвые никогда не покидали его. Это живые люди поворачивались к нему спиной, так или иначе, покидая его в полнейшем одиночестве; даже когда ему еще не исполнилось одиннадцать, он не чувствовал себя таким покинутым. – Должно быть, стало еще больнее, когда Рон Уизли отвергнул тебя. Что-то горько сжалось в груди. – Он не отвергал меня, он даже никогда не… – Чушь! Он с самого начал всё знал, и не говори «нет». Он и его любимая женушка в очередной раз ткнули тебя носом в это, правда ведь? Могу себе представить! «У нас будет ребеночек, разве ты не рад?!» – Заткнись, – это что-то, больно давившее внутри, грозило вырваться наружу. – Он мой лучший друг. Они оба мои лучшие друзья. – Знаешь, я весьма скептически отношусь к понятию «друзья», – напрямик сказал Драко. – У них есть странная привычка – никогда не быть рядом в тот момент, когда они нужнее всего на свете. Что-то внутри треснуло и разбилось, и из глаз потекли слезы, как Гарри не пытался остановить их. Совсем рядом с ним под тяжестью прогнулась кровать, и кто-то уверенно и решительно приподнял его с подушки и подтянул к себе. Поттер попытался сопротивляться. – Оставь меня в покое… – Даже не надейся. Еще секунду или две он продолжал вырываться из этой крепкой хватки рук, но сил бороться уже не осталось и, наконец, Гарри обессилено сполз вниз и уронил голову на плечо Драко. Слезы текли по лицу, и их было уже не остановить. – Почему тебе не всё равно, Малфой? – пробормотал он. Шепот на ухо был очень тихий и неожиданно лишенный привычной язвительности. – Мне не всё равно, потому что ты совершил правильный поступок, а мир магов в ответ только оттолкнул тебя. Точно, как и меня. – Это и есть причина? – А чего еще ты хочешь? – Не знаю, – вяло произнес Гарри. Тишина. Потом шепот стал еще теплее и мягче. – Ты дал мне крышу над головой. Ты отнесся ко мне по-человечески. Не должен был, но отнесся. Самое меньшее, что я могу в ответ – сделать все возможное, чтобы ты не совершил с собой того, что чуть не сделал я не так давно. Ты этого не заслуживаешь, Гарри Поттер. Гарри хотел было спросить, что же Драко имел в виду, но сил уже не осталось. Вместо этого он только произнес: – Я счастлив за них… Действительно счастлив. Просто… Я хотел… – Я знаю. – Правда? – Да. Не очень-то благородно, да, гриффиндорец, ненавидеть тех, кого любишь? Поверь мне, об этом я знаю достаточно. Лечь спать в одежде кажется хорошей идеей только в тот момент, когда ты слишком устал, чтобы подняться с кровати и раздеться. Потому что на следующее утро она вся потная, воняет, душит и вообще вытягивает из тебя жизнь. Вот это и обнаружил Поттер, проснувшись, когда слабые полосы света уже начали пробиваться сквозь шторы, а магическая лампа на прикроватном столике всё так же горела с вечера. Гарри оказался укрыт теплым пледом, что оказалось весьма кстати, ведь на дворе стоял поздний ноябрь, и без центрального отопления в доме было очень холодно. А еще он обнаружил, что под пледом рядом с ним еще один человек. Что оказалось весьма неожиданным. Гарри никогда раньше не видел спящего Драко Малфоя. Годы изоляции в родном же магическом мире наложили на лицо Драко свои отпечатки, которые казались незаметными, когда Малфой бодрствовал и следил за собой. Сейчас между светлыми бровями залегла тонкая морщина, придававшая ему тревожный вид. Гарри задумался, а как часто Малфой вообще позволял себе заснуть так глубоко, как сейчас, и в итоге решил, что не слишком. Спать, когда одна твоя рука сжимает волшебную палочку, похоже, стало для него привычкой. Рон сказал, что имя Малфоя слишком запятнано, должно быть, Драко и сам не знал, откуда ждать следующего удара. И хоть он сочувствовал положению Малфою, да, но всё же, с другой стороны, не мог винить и общество магов. Все они жили в тени Вольдеморта и его Упивающихся долгие годы, война оказалась невероятно жестокой. Гарри сомневался, что осталась хоть одна семья, которая не потеряла бы кого-то в этом кошмаре, и уже в самом конце те похороны, на которых он присутствовал, проходили с минимальными почестями. К лучшему ли, к худшему ли, когда-то Драко Малфой был Упивающимся, и пусть Темная метка у него на руке поблекла и оставила одну лишь тень, как и шрам на лбу Гарри, но эта метка всегда будет частью его самого. Вдруг серые глаза распахнулись и уставились прямо на Гарри. Он оказался с Малфоем нос к носу. – Чего смотришь, Поттер? – хрипло произнес он. – Извини, – но Гарри не пошевелился. – Почему ты остался? – А почему ты не вышвырнул меня за дверь? Справедливый вопрос. Гарри перевернулся на спину. Воротник рубашки тут же начал давить на горло, и он безуспешно попытался расстегнуть верхнюю пуговицу, пока Драко не отпихнул его руки и сам занялся несчастной пуговицей, милосердно расстегнув только одну-единственную. Что-то изменилось в отношении между ними, но что именно, Гарри еще не был готов узнать. Это у Драко обычно получалось высказываться складно и ладно; и, если он того захочет, Малфой сам заведет разговор на эту тему, и Гарри, может быть, даже его поддержит, но сейчас ручаться он всё же не стал бы. – Как ты себя чувствуешь? Гарри задумался над ответом. – Не знаю, – может быть, ему стоило бы сказать что-нибудь по поводу собственной ночной истерики, но нужные слова не приходили на ум. Привычное «Спасибо за участие», – совершенно неподходящие слова в таком случае, и где-то на краю сознания промелькнула мысль, что вряд ли Драко нормально их воспримет. – Какое-то легкое чувство оцепенения. – Не удивительно. Повисла долгая, полная раздумий пауза, но тишина не была неуютной. Гарри пытался припомнить, сегодня ли ему нужно быть в приюте, когда вдруг Малфой произнес: – Расскажи мне что-нибудь. Гарри перевел на того испуганный взгляд: – Что именно? – Как ты убил Лорда Вольдеморта? Не такого вопроса он ждал. Почему-то люди обычно не спрашивали, как он победил Вольдеморта. Они боялись просто произнести его имя вслух, не говоря уже о том, чтобы расспрашивать о его гибели, так же, как это было и во времена детства Гарри. Даже самые шустрые репортеры не пытались сделать из смерти Темного Лорда сенсационную историю. Гарри облизал губы. – Дамблдор сконструировал заклинание… – вообще-то они с Дамблдором сообща его придумали, но вряд ли эти детали имели значение. – Поддерживать его должны были восемь человек. Он всех их научил этому – на тот случай, если кто-то из этих восьми отколется слишком рано. Четверо из этих восьми – сам Дамблдор, Артур Уизли, Падма Патил и Флер Делакур. – Это заклинание его убило? – Нет, – вот это и расстраивало Гарри больше всего. – Его создали только для отвлечения внимания. Заклинание на самом деле ничего не делало, а лишь производило впечатление. Это заставило Вольдеморта сосредоточить все свои усилия именно на нем, а не на отдельно взятом человеке. – И этим отдельно взятым человеком был, конечно, он, Гарри Поттер. Он и еще Дамблдор, но Вольдеморт всё же сумел до него добраться. Убийство Темного Лорда нельзя было назвать искусным и мастерским, никакой Авада Кедавра, в конце всего – всего лишь жестокое заклинание расчленения вдобавок ко всей ненависти, которая его питала. – Так как ты убил его? Гарри было интересно, оценит ли Драко всю иронию случившегося: – Я застрелил его. Из обычного маггловского револьвера – Смит и Вессон .357. – «Грязный Гарри», так прозвал его Дин Томас задолго до того. Он несколько месяцев тренировался, учась стрелять не промахиваясь. – Пять выстрелов в грудь… И он еще пытался проклясть меня, когда я послал последнюю пулю в голову. – Гарри рассеянно уставился в потолок. – Даже тогда я всё еще сомневался в том, умрет ли он. И даже тогда, когда Вольдеморт с ненавистью смотрел на него в последний раз, Гарри испытывал в душе сожаление. Не из-за Вольдеморта, нет, но из-за Тома Риддла – мальчика, которого бросили родители и который вырос в сиротском приюте. У них было много общего, и, если бы не случай, Гарри вполне мог пойти по его стопам. У Тома Риддла не было своего Хагрида, который спас бы его, ни Дамблдора, ни семьи Уизли, ни Сириуса и Ремуса. Никто не сказал ему, что наследие Салазара Слизерина – это не обязательно жестокость и смерть. – Маггловский револьвер, – задумчиво пробормотал Драко и неожиданно издал едкий смешок. – Подходящий способ! Он наверняка бы вызвал у него ненависть и отвращение. Гарри ничего не ответил. Бессмысленным будет говорить, что у него это тоже вызывало отвращение. Ночью, во сне, ему являлись разные кошмары, смерть Вольдеморта не была самым ужасным из них, но приближалась к этому. Забрать у человека жизнь, у любого человека, – это невыносимо и страшно. Он оказался лицом к лицу с хладнокровным убийцей совершенно уязвимый еще в самом раннем детстве; а память о застывшем и полном удивления взгляде Седрика Диггори останется с ним навсегда. Проводя время в тренировках по стрельбе, Гарри каждый раз страдал, как только его взгляд падал на револьвер, но он не боялся того, что другие увидят, насколько его всё это тревожит. Шутка Дина по данному поводу была первой и последней. – Кажется странным, что Вольдеморт так боялся смерти, – произнес он в тишине, которая угрожала перерасти в неловкость, – правда? – Думаешь? – Драко взглянул на него. – А ты разве не боишься умереть? Гарри покачал головой: – В этом страхе нет смысла – когда-нибудь это всё равно произойдет, и ничего не поделаешь. Кроме того, Дамблдор полагал, что если посмотреть под правильным углом, то смерть будет выглядеть началом нового увлекательного приключения. – Да, Дамблдор, мог, конечно, так считать, – Малфой разглядывал Гарри пару секунд. – Знаешь, Вольдеморт не смерти страшился. Он боялся потерять контроль, передать всю власть в другие руки. Господство и влияние значили для него всё. Поттер чуть повернул голову, чтобы лучше присмотреться к Драко. – Почему ты ушел из Упивающихся? Тишина. – Почему ты сдал своего отца аврорам? Пристальный взгляд серых глаз ни на миг не дрогнул, как будто Малфой пытался решить, достоин ли Гарри услышать ответ. Наконец он сказал: – Я ушел от Вольдеморта из-за этой его жажды властвовать над всем, он не довольствовался одной лишь преданностью и искренней службой ему; он ждал от своих последователей всецелой покорности, готовности отдать ему всё… всё до последней мысли. Я не мог жить так и, в отличие от отца, не мог притворяться. Я хотел большего, чем эти двое готовы были позволить мне, я хотел… – Драко замолчал, старательно обдумывая слова. – Я наблюдал за действиями Вольдеморта, и мне не нравилось то, что я видел. Я искренне верил в то, что мир чистокровных магов станет лучшим миром – новый порядок силы и власти элиты. Моя мама научила меня представлять этот мир прекрасным, блистательным, в котором я по праву займу положенное место… Но в планах Лорда не существовало такого мира. Его поступки несли в себе уродство и мерзость, и они никак не согласовывались с моими идеалами. Мне не удавалось представить, как эти мечты о лучшей, высшей расе магов могут сочетаться с тем, что творит Вольдеморт. Он набирал к себе на службу сильных, влиятельных людей, таких, как мой отец, и относился к ним, как к слугам. Он заставлял их бороться и драться между собой за место у его ног, а сам надсмехался над этими попытками. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять – да, Вольдеморт обладает властью, но он не готов ею делиться. На услужении у него стояла не чистокровная элита, а любой, кто исполнял его прихоти и принимался за грязную работу. Я представлял нашу расу сильной и могущественной, но под властью Вольдеморта единственное, что оставалось – это страх. – Всё изменилось, когда он восстал из мертвых, ты знаешь об этом, Поттер? Тем летом в поезде на обратном пути я бахвалился перед тобой, но когда вернулся домой, моя мать сидела на ступеньках лестницы, а слуги носились по поместью в приготовлениях… Я спросил, кто приезжает, а она ответила лишь: «Он». Мама никогда не произносила его имени, в этом не было нужды, – вот тогда я и понял, что она напугана. И этот страх до самого последнего дня так и не покинул её. Драко, как и Гарри чуть раньше, перевернулся на спину и уставился в потолок. Потом сбивчиво добавил: – Иногда выпадали особо неудачные визиты. Гарри мог себе это представить. Как-то совершенно случайно ему с Роном довелось присутствовать на Темном Совете, и оставшиеся после него впечатления ужасали, как никакие другие. Как их тогда не поймали, он до сих пор не мог понять. Спустя какое-то время Малфой продолжил: – Как ты, наверное, знаешь, моя мама совершила самоубийство, и я решил – хватит. Я винил во всём отца – он мог бы лучше защищать её, не поощрять визиты Лорда к нам так часто… Прислушаться к ней, в конце концов, когда мама молила о том, чтобы он не подпускал Вольдеморта так близко. Но для моего отца Лорд значил больше, чем она. И снова повисла тишина. – Он даже пропустил её похороны. Я никогда не прощу ему этого. Так что, я собрал все возможные бумаги и документы в качестве доказательств и сдался на милость Шизоглаза Муди. Остальное ты знаешь. Но Гарри был уверен, что за этими словами Малфоя скрывалось нечто большее. Но не меньше он был уверен, что от Драко на эту тему он больше ничего не услышит; сегодня, по крайней мере. И опять наступило долгое, но дружеское молчание. Гарри считал, что они будут испытывать неловкость, лежа вот так, в одной кровати, но как ни странно, чувство неудобства не возникало. Похоже, они уже переросли это. Потом Драко медленно поднялся и сел, потирая руками лицо. – Можно я одолжу твою сову и отправлю записку? Я обещал Уизли сообщить, если посреди ночи вдруг убью тебя. – Наверное, мне тоже стоит что-нибудь ему написать, – Гарри неуклюже приподнялся на локтях, потом тоже сел. – Пожалуй, я встану… и приму душ. Мысль показалась не сильно заманчивой, но Драко в ответ только закивал. – Нам надо поторопиться, если мы хотим попасть в Косой переулок раньше, чем толпы людей там станут совсем невыносимыми. – Мы собираемся в Косой переулок? – Естественно. Где ещё ты сможешь достать необходимые ингредиенты для зелья? Гарри вдруг подумалось, что до него что-то туго доходит: – Ингредиенты для зелья? Драко вздохнул. – Послушай, Поттер, если ты не хочешь обращаться к колдомедику за зельем против депрессии, значит, нам самим придется приготовить его, правда? И еще мне нужно будет зайти в «Флориш и Блотс», если только у твоего крестного в библиотеке не осталась книга «Зелья для разума, тела и души». Сначала они отправились в магазин «Флориш и Блотс». Учитывая всеобщий интерес, подогреваемый статьей о стычке Гарри с Джастином Финч-Флетчли, Драко уговорил Поттера надеть мантию, чтобы тот не так сильно, как обычно, бросался в глаза. Самому Драко, пока они шли по улице, маскироваться помогала мантия с капюшоном, прятавшая его заметные светлые волосы. А как только они оказались внутри лавки, Малфой проворно затащил за собой Поттера вверх по лестнице, и они укрылись за книжными полками. – Мы ищем книги по медицинским зельям, – прошептал он Поттеру и пробежал пальцами по корешкам книг на полке. – Профессор Снейп перед войной как раз написал очень полезную работу в этой области, так что просмотри его работы, а я попробую поискать среди более старых авторов. Ошеломленный самой идеей о том, что Снейп мог написать книгу по медицинским зельям, Гарри тем не менее послушался Драко. Выяснилось, что задача, однако, не столь легкая, как показалось сначала. Магазинчик «Флориш и Блотс», как и всякий другой в магическом мире, отличался эксцентричностью. Хоть книги, на первый взгляд, и размещались на полках по группам на какую-то тему, но внутри этой группы книги стояли не в алфавитном порядке и не шли друг за другом по авторам, а располагались, как им вздумается – или скорее, как вздумается работникам магазина, – может быть, по году издания, а может быть, согласно популярным на данный момент темам и теориям… Гарри как раз ползал на коленях, разглядывая книги на самой нижней полке у пола, когда перед самым его носом возникла пара черных ботинок. Он медленно посмотрел вверх. Черные ботинки. Черная, наглухо запахнутая мантия. Черная жилетка, черная рубашка и черный галстук… темные глаза, нос крюком, землистого цвета кожа, черные прилизанные волосы, чуть тронутые сединой. И столь знакомый взгляд, полный неодобрения. – Мистер Поттер, – хорошо знакомый, глубокий и зловещий голос прозвучал почти мягко. Гарри слабо улыбнулся и, завозившись, встал во весь рост, чувствуя себя снова двенадцатилетним мальчишкой. – Директор. Тот в ответ на произнесенное из уст Поттера обращение повел бровями. – Должно быть, там внизу есть что-то на редкость выдающееся, раз заставило Гарри Поттера опуститься на колени. Ой! У Снейпа действительно настоящий и вредный талант отыскивать Гаррины больные места и с удовольствием запускать туда свои когти. – Вообще-то, сэр, я искал ваше собрание сочинений… – и, принимая во внимание, что это была абсолютная правда, примечательно, как дерзко прозвучал его ответ. – Неужели, – от одного этого слова повеяло холодом. Затем взгляд Снейпа переместился куда-то за Гарри и остановился на Драко, который старательно кутался в мантию и стоял на расстоянии нескольких полок от них. – Вот это да! И мистер Малфой здесь. Как… необычно. На этой самой фразе, Драко, уткнувшись носом в книгу, зашагал к Гарри. – Гарри, думаю это то, что мы ищем… О! – Он взглянул на Снейпа, тут же смущенный и обеспокоенный. – Доброе утро, профессор. – Драко, – сухо поприветствовал Снейп. Потянувшись и забрав из рук книгу, он принялся изучать название на корешке. – «Зелья, успокаивающие душу»? Вы намереваетесь готовить зелье из этой книги, мистер Малфой? Драко напрягся, но усилием воли сохранил спокойствие. – В настоящее время, да. Зелье-антидепрессант. Может быть, вы порекомендуете подходящий рецепт, сэр? Повисла пауза, пока Снейп с загадочным видом рассматривал их двоих, задержав пристальный взгляд на Гарри. Затем он повернулся и несколько мгновений разглядывал книги на полках рядом с собой. После чего вытащил небольшую толстую книжку в кожаном переплете и протянул её Драко. – Здесь вы должны найти всё, что может вам понадобиться, – невозмутимо прокомментировал Снейп. – В книге указаны пять разных рецептов, какие-то зелья более сильные, а какие-то более слабые. Внимательно прочитайте все инструкции. Если слабые зелья окажутся недейственными, попробуйте приготовить что-то посильнее. А если вдруг столкнетесь с какими-то трудностями, можете написать мне в Хогвартс за дополнительными советами. – Благодарю вас… Снейп отмахнулся: – Доброго дня, молодые люди, – и, быстро покинув их, он направился в сторону лестницы. Гарри посмотрел на Драко. – Ну… такого я не ожидал. – Зато встреча оказалась полезной. Я совсем забыл про эту книгу, – Драко передал ее Поттеру, чуть заметно расслабившись. – На, держи. Лучше ты заплати. Если я подойду к кассе, они могут просто вышвырнуть меня из магазина. – Пускай только попробуют, – проворчал Гарри, но, тем не менее, сам заплатил за книгу. Покинув «Флориш и Блотс», они сразу же почувствовали на себе взгляды десятков пар глаз, и Гарри испытал тот же гнев, что захлестнул его в день ограбления; но никто из прохожих не сказал им ни слова, и они беспрепятственно свернули на узкую кривую улочку. Пришлось обойти три аптеки, прежде чем они купили все ингредиенты, которые могли бы понадобиться. Один из лавочников оказался бесполезным особенно потому, что тут же тупо уставился на Драко. Гарри попытался было одернуть продавца, впрочем, это почти ничего не дало. К тому времени, как они купили всё необходимое и вышли из последней аптеки, ни один, ни второй уже не могли оставить без внимания пристальные взгляды толпы. Трудно было сказать, проявляет эта толпа недружелюбие или же просто любопытство, но в любом случае обстановка становилась всё более напряженной. – Думаю, нам стоит пойти в ближайший пункт общественной Каминной сети и отправиться оттуда домой, – напряженно пробормотал Драко. Аппарировать, увы, было никак нельзя, учитывая состояние Гарри и вчерашнее происшествие. – Или же вы можете заглянуть ко мне в офис на чашку чая, – предложил кто-то из-за спины. Гарри молниеносно повернулся: – Рон! Рыжеволосый аврор опирался о дверной косяк аптекарской лавки. Он улыбался, но при этом с беспокойством разглядывал Гарри. – Я вас искал, – произнес он, – впрочем, найти, где вы, не составило труда, – и посмотрел на кого-то из прохожих, тот поспешил убраться восвояси. Рон опять перевел взгляд на них, теперь пристально изучая Малфоя. – Ты вызываешь всеобщий интерес, – заметил Рон. – Без этого никак, – холодно отозвался Драко. – Хм-м… – Рон обратился к Гарри. – Уделите мне двадцать минут? – Конечно. Прогулка по улице к зданию Министерства оказалась не очень приятной. После долгого молчания Рон произнес: – Не думал, что ты так быстро поправишься. Как ты? – Нормально, – Гарри сильно смутился. – Рон, послушай, я не хотел… Это произошло по ошибке. – Если ты так говоришь, я тебе верю. Но ни фига себе ошибка, Гарри. – Я не очень хорошо себя чувствовал в тот момент, когда принял таблетки. Но это была случайность, вот и всё. – Но почему ты вообще решил принимать это лекарство? Гарри ощутил укол злости. – Если ты сам не знаешь ответа на этот вопрос, какой смысл мне тебе говорить?! – и тут поспешил извиниться за собственную резкость: – Прости, я не хотел… – Прекрати извиняться! – довольно сердито проговорил Рон. – В конце концов, ты прав, я должен был понять, что происходит… вообще-то я это понимал, но так сложно помочь тебе, когда ты мне не разрешаешь! «Лучше бы я остался дома», – подумалось Гарри. Он и так неважно себя чувствовал, а тут еще ругань с Роном вдобавок ко всему. – Я не хочу, чтобы кто-то чувствовал себя обязанным помогать мне… Рон выплюнул бранное слово, которому явно научился у Чарли, и Гарри в изумлении уставился на него. Даже Малфой, казалось, был впечатлен. – Твою мать, Гарри! Это никакая не обязанность! Когда, наконец, до тебя дойдет то, что мне нравится твое присутствие в моей жизни?! Скольких мы похоронили за время этой проклятой войны?! Нет, не трудись отвечать; если хочешь, я сам назову всех: имена, даты, места захоронения, причины гибели. Я скажу тебе всё это, потому что многие из них по ночам приходят ко мне в гости, и если мне снятся кошмары о них, то тебе уж наверняка! – Рон сердито вздохнул и поторопился продолжить: – Послушай меня, я не хочу хоронить еще и тебя, случайно или нет. Не раньше, чем тебе стукнет сотня, и у моих правнуков появится замечательная возможность власть поизводить тебя. Гарри не успел ничего сказать, они как раз подошли к Министерству, что, в общем, было и к лучшему, ведь он не знал, что ответить Рону. Вместо этого он, подавленный, последовал за аврором в холодный сумрак здания, и дальше вдоль по длинным внушительным коридорам, оббитым дубом, в Отдел магического правопорядка, где в настоящее время и работали авроры. В результате войны гражданские суды потеряли всякую власть и силу. Второе пришествие Вольдеморта и его ужасающие действия вывели на первый план систему военно-полевых судов, но, несмотря на это, Администрация магических законов всё же не обладала той решительной властью, как можно было бы предположить. Вследствие этого Отдел магического правопорядка в своём прежнем составе был распущен, тем самым, расширив полномочия авроров. Теперь Рон и другие авроры обладали куда большей властью; и Гарри так и не мог решить, как относится к такому положению вещей. К чести Уизли надо, впрочем, добавить, что и сам Рон во многом сомневался – да, сейчас все авроры были честны и порядочны, но где гарантия, что так будет всегда? Гарри знал многих из проходивших мимо мужчин и женщин, пока они шли по коридорам в офис Рона. Теперешним партнером Рона по работе был надежный и верный Дим Томас. Первоначально с ними работал еще Симус Финниган, но, как и в случае Гарри, военные ранения не позволили ему остаться на этой работе; теперь Симус трудился в качестве официального представителя «Огден», сети магических пивоваренных и винокуренных заводов. В настоящий момент Дина нигде не было видно, и Гарри поинтересовался, где он. – Проводит какой-то допрос, – коротко отозвался Рон и провел их внутрь собственного кабинета, после чего плотно закрыл за собой дверь. – Вот о чём я и хотел поговорить с вами. Присаживайтесь, оба. Поттеру это не понравилось, но, тем не менее, он занял стул рядом со столом, целиком заваленным разными документами. Спустя мгновение с тревожным чувством Драко присел на подоконник. Судя по виду, Гарри в точности мог сказать – Малфою не доставляло особой радости находиться в этом кабинете, что, принимая во внимание его биографию, было совсем неудивительно. Рон в привычной для него манере тяжело плюхнулся в кресло у главного стола и скрестил на груди руки. – На прошлой неделе я пообщался с Джастином Финч-Флетчли, – сказал он Гарри. – И у нас состоялась довольно длительная и полная всяких изворотливых заявлений беседа о его друзьях из «комитета бдительности». Спустя какое-то время он всё-таки назвал мне несколько имен, которые я и решил проверить. Не стану утомлять вас подробностями, потому что вы прекрасно можете представить, каково это оказалось, – изогнув брови, Рон взглянул на Гарри, и тот, казалось, уже со всем смирился. – Но, тем не менее, это всё принесло кое-какое неожиданное преимущество – удалось нагнать страха перед лицом Бога на пару почтенных семейств, которые и понятия не имели, чем занимаются их дражайшие отпрыски во время воскресных походов в Хогсмид. И еще более по существу – удалось нагнать страха на этих самых «дражайших отпрысков» перед лицом Снейпа, потому как наш уважаемый директор тоже не имел понятия, чем забавлялись эти детишки, в то время как они должны были пить сливочное пиво в «Трех метлах». Драко негромко усмехнулся, а уголки губ Рона тронула легчайшая улыбка. – Так или иначе, сегодня утром в руках у меня, образно говоря, оказалось еще одно преимущество – в виде редактора «Ежемесячного Мага». Она утверждает, что не имеет ни малейшего понятия, как в издательстве оказались эти вещи, но она сразу же распознала, что вероятнее всего они принадлежат Гарри Поттеру, особенно после той шокирующей статьи в «Ежедневном Пророке». Ну, и так как она добропорядочная законопослушная ведьма, и репутация ее журнала не должна ни в коем случае пострадать… и так далее и тому подобное. Короче, она принесла с собой сверток, полный вещей, так что мне нужно, чтобы ты на них посмотрел. Рон повел Драко и Гарри в комнату для допросов, где как раз сейчас Дин Томас терпеливо добивался официального заявления от средних лет ведьмы в сиреневой мантии. Самопишущее перо время от времени замирало, когда женщина вдавалась в какие-то совершенно ненужные детали, в результате чего аврор выглядел более чем сердитым. Дин поприветствовал Гарри слабой усмешкой и картинно закатил глаза, наградив Драко холодным взглядом, после чего твердо приказал ведьме вернуться к главной теме. – Вот сюда, – тихо произнес Рон, и указал на длинный стол у стены. – Ты можешь подтвердить, что эти вещи принадлежат тебе? На столе лежали восемь больших в кожаном переплете книг. С коротким вздохом Гарри осторожно открыл их, одну за другой, и невероятно обрадовался, когда убедился, что ни одна их них не пострадала. Четкий, похожий на паутину почерк Сириуса Блэка покрывал листы пергамента, повествуя обо всем – начиная от фамильного дерева до описания лет, проведенных в Азкабане и первых годах войны, вплоть до последнего дня жизни. – Это дневники Сириуса… Да, они все здесь. Но что насчет остального? Ведь пропали еще две книги Ремуса с заклинаниями. Я не хотел бы, чтобы они осели в чужих руках. На заднем фоне ведьма продолжала щебетать: «… никогда в жизни их не видела, но, конечно, как член «журналистской братии» я давно привыкла к анонимным источникам…» – Вот эти дневники были проданы мадам Палимперсет, – шепотом объяснил Рон, – и теперь Дин пытается выяснить личности продавцов, но полагаю, книги с заклинаниями показались ворам более интересными, и они за них уцепились мертвой хваткой. Теперь мы уже знаем, большая часть этой банды – подростки, так что сегодня утром я передал Снейпу пару слов. Он собирается провести обыск в Хогвартсе и выяснить, не припрятаны ли книги где-то в школе. Если это так, то, без сомнения, он их найдет. Этому Гарри верил целиком и полностью. В таких делах Снейп был жесток и непреклонен. – А что с другими вещами? – спросил Поттер. – Пока никаких новостей, – ответил Рон, – но думаю, они постараются избавиться от них как можно быстрее. Теперь, когда найдена часть похищенного, у нас есть основания на получение ордера на обыск в домах подозреваемых. Я предупредил тех, кто перепродает секонд–хэнд, что в самое ближайшее время, возможно, всплывет кое-что – волшебная палочка и метла, если это уже не произошло. Мне особенно интересно узнать, что случилось с магическим ковром, потому что совсем недавно на черном рынке пошли слухи насчет продажи летающего ковра. Но если мы его отыщем, ты же понимаешь, что нам придется его конфисковать. Слова Рона были полны искреннего сожаления, и Гарри в ответ на миг слабо улыбнулся. Именно этот ковер пару разу сильно помог им на войне улизнуть из рук врага. – Ничего не поделаешь, – сказал Гарри. – Похоже, мне надо радоваться, что хоть половину украденного вернули. – Всё обернулось лучше, чем я ожидал – довольно произнес Рон. Он вывел Гарри и Драко из комнаты, изо всех сил стараясь заслонить обоих от заинтересованного взгляда ведьмы, и повел обратно к себе в кабинет. – Могу я забрать домой дневники? – поинтересовался Поттер. – Боюсь, что нет. Пока нет. Эти дневники – вещественное доказательство. – Но ты же не собираешься хранить их в Главном зале улик, правда? – неожиданно спросил Драко. Уизли повел бровью. – Да, я уже об этом подумал, – загадочно ответил Рон. – Они будут лежать в надежном сейфе в Гринготтсе. Гарри озадаченно перевел взгляд с Малфоя на Уизли. – Вы это о чём? Рон скривился. – Министр вдруг стал проявлять повышенный интерес к работе авроров, – начал он…. – Читай: «Министр считает, что авроры стали уж слишком самостоятельными, и потому хочет обладать большим на них влиянием», – цинично перебил его Малфой. – Он заявляет, что собирается создать особую команду с целью выяснить, как построена работа Отдела авроров, – продолжил Рон, стараясь скрыть свое недовольство. – Во время очередного визита он решительно совал свой нос в каждый пыльный угол и закуток в этом офисе. Министр особенно озабочен тем, что мы держим в хранилищах, и горит желанием знать, как же мы управляемся с их содержимым. Гарри уставился на Рона. Складские помещения авроров были попросту огромными, там хранились конфискованные предметы и вещественные доказательства за все четыре или пять столетий. – Ну, так вручи ему в руки фонарик, да пускай сам разбирается. Ну а пока он будет занят «делом», мы сможем выбрать еще одного Министра, который займется настоящей работой! Честное слово… Почему же раз за разом эту должность занимает очередной осел? Как будто он не знает, что сразу после окончания войны в Отделе авроров провели самый тщательный досмотр, это изложено в отчете на двести страниц, прочитанном на Совете магического законодательства. Рыжий усмехнулся. – Да, но этот отчет составляли еще при прежнем составе правительства, и разве ты не знаешь, что оно было крайне некомпетентным? – Для меня – что те, что эти, – проворчал Гарри. – Но заметь, по крайней мере, в этом правительстве никто не сотрудничает с Вольдемортом в отличие от Фаджа. Уже хоть что-то. Но когда вся эта заваруха с Министром началась? – Раньше на неделе, – сказал Рон. – Скандальные подробности на первой странице Пророка вот уже два дня. – О, я перестал читать газеты в последнее время. И у Гарри на то были обоснованные причины; но Уизли предпочел промолчать. – Как бы там ни было, мне такой живой интерес к содержимому хранилищ не по душе. На мой взгляд, опасаться стоит не самого Министра, но некоторых из его так называемых советников, так что я не стану хранить твои вещи здесь… на всякий случай. – Спасибо. – Да никаких проблем. Я сообщу, если появится еще какая-нибудь информация, – Рон проводил их в главный офис, где находился пункт общественной Каминной сети. – О, кстати, Гарри, Чарли вернулся домой, так что мы устраиваем завтра вечером ужин в Норе. Ты придешь? Гарри засомневался. Если честно, сейчас сил на то, чтобы общаться со всем семейством Уизли, у него не было; особенно с Джинни или с Гермионой, если уж на то пошло –последняя непременно станет трястись над ними из-за случившегося вчера. Рон заметил его выражение и смирился с этим молчаливым ответом. – Впрочем, я так и думал, но спросить не мешало. Ну, Чарли пробудет здесь еще две недели, может быть, позже мы что-нибудь еще придумаем. – Да, так будет лучше всего, – с благодарностью произнес Гарри. – Откуда ты узнал про скандал с хранилищем? – спросил Гарри у Драко, выкладывая покупки на кухонный стол. – «Пророк» действительно пестрит подробностями уже который день, – рассеянно отозвался Малфой. – Уизли ничего не сообщил прессе, но кое-кто из ближайшего окружения Министра разразился высокопарными заявлениями о просто немыслимо огромных хранилищах и о том, каких денег стоит Министерству их содержание. Что само по себе, конечно, не так уж и страшно, но вот тон этого заявления показался мне не совсем здоровым. Газеты всё еще на кофейном столике, если тебе интересно. А мне пока нужно хорошо подготовиться, прежде чем мы начнем готовить зелье. Так что следующие пару часов Гарри провел, пролистывая газеты за последнюю неделю. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, почему Драко и Рон проявили такое беспокойство. Некоторые реплики из уст официальных представителей Министерства встревожили и его, особенно предположения, что, возможно, стоит провести осмотр этих самых хранилищ на предмет продажи части содержимого. Учитывая, что большая часть предметов там была вещественными доказательствами применения Темной магии, от самой этой идеи волосы вставали дыбом На взгляд Гарри – это было типичным проявлением министерского умопомешательства; но поскольку он всегда оставался начеку, как на войне, то поспешил на всякий случай запомнить пару министерских фамилий. Новый темный сговор в Министерстве был ни к чему. Драко вмешался в его ход размышлений перед самым обедом. – Тебя беспокоят возможные побочные эффекты зелья на твою сексуальную жизнь? – судя по рассеянному тону, Малфой спрашивал вполне искренне. – На какую жизнь? – вздохнул Гарри. Драко взглянул на него поверх книги. – Если ты пытаешься добиться сочувствия, то это напрасная затея. Давай начнём… Остаток дня прошел в подготовке компонентов зелья и сборке оборудования. Гарри раскопал свой старый школьный котел, а в дальнем углу сада в одной из теплиц Ремуса они выискали две ступки и пестики. Пара очищающих заклинаний и всё стало, как новое. Драко, опередивший ненамного саму Гермиону по результатам экзамена по Зельям, оказался таким же строгим наставником, как и сам Снейп, но для Гарри сам физический процесс чистки, нарезки и смешивания компонентов оказался на удивление успокаивающим. Он был под впечатлением от спокойной доходчивой манеры Драко объяснять всё по ходу, о чём он ему и сказал. – Ты слишком добр ко мне, – услышал Поттер в ответ. Сейчас почти всё внимание Малфоя было приковано к осторожному просеиванию порошка имбиря в котел. – Ты думал над тем, чтобы подать заявку на место преподавателя по Зельеварению в Хогвартс? У них серьезные трудности с поиском постоянного учителя последние… – Мне сложно представить, что совет попечителей загорится желанием заиметь в качестве преподавателя бывшего Упивающегося Смертью, – огрызнулся Драко. – Особенно, если это сын самого Люциуса Малфоя! – Я думаю тебе да и всему миру давно пора покончить с этим дурацким ярлыком «Упивающийся», – задумчиво произнес Гарри, растирая жало муховёртки. – Тотчас же, как только ты и весь мир покончите с дурацким ярлыком «Мальчик-Который-Выжил», – едко ответил Малфой. Гарри уставился взглядом на половину заполненную ступку, проклиная себя за такие глупые слова. – Извини. Драко закатил глаза: – Кончай извиняться. У тебя столько же права иметь своё мнение, сколько у меня огрызнуться на тебя из-за этого. Ты уже растер жала? Осторожно, сейчас зелье вспенится. Дальше разговор до самого вечера сосредоточился на совершенно нейтральных темах, после чего они оставили котел кипеть на медленном огне в течение четырех часов, а сами приготовили суп. Неважный аппетит и витавшие в воздухе запахи ингредиентов зелья никак не способствовали приятному ужину, прилетевшая с «Вечерним Пророком» Хедвиг еще больше его расстроила. Поттер развернул газету и едва не поперхнулся кусочком хлеба, когда увидел заголовок: «МАЛЬЧИКА-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ ВИДЕЛИ ВМЕСТЕ С МАЛФОЕМ – УПИВАЮЩИМСЯ СМЕРТЬЮ В КОСОМ ПЕРЕУЛКЕ». – Иск за клевету я подам позже, – сухо прокомментировал Драко, когда увидел надпись. И с учетом последнего, тем лучше было, что зелье против депрессии как раз приготовилось к тому времени, когда пора было отправляться спать. Драко процедил его в большой стеклянный графин и пристально присмотрелся на свет к ярко-розовому цвету. – Выглядит так, как надо, – прокомментировал он и принюхался к запаху у горлышка графина. – И пахнет так, как надо. Ну что ж, есть только один способ проверить, подействует оно или нет. Малфой отыскал два невысоких стакана и налил в каждый ровно столько, сколько нужно. После чего с торжественным видом протянул один из них Гарри: – До дна! – Я не думал, что ты тоже станешь его принимать, – заметил Гарри, но последовал примеру Драко и залпом выпил содержимое. – О! Вообще-то на вкус не так уж и ужасно, напоминает имбирный эль… – Да, лучше большинства зелий из тех, что я знаю, – согласился Малфой. – Действие не проявится сразу, но, будем надеяться, через пару дней ты перестанешь чувствовать себя так, словно хочется сброситься с метлы каждый раз, когда случается что-то не очень приятное. Еще оно должно решить проблемы со сном, но на это понадобится чуть больше времени. – А что насчет тебя? – спросил Гарри. Драко взглянул ему в глаза, немного удивленный вопросом, и неожиданно грустно улыбнулся. – Всё то же самое и насчет меня. Гарри вдруг подумалось, что еще никогда он не видел, чтобы Драко улыбался так искренне, но прекрасно знал, что упоминать вслух об этом не стоит. Вместо этого он плотно закупорил графин, пока Драко надписывал этикетку, после чего спрятал зелье, поставив бутылку на холодный пол кладовой. – Я, пожалуй, уже иду спать, – произнес он, вернувшись в кухню. – Это только мне так кажется, или, в самом деле, этот день был чересчур долгим? Трудно было казать, почему эта ночь выдалась хуже, чем обычно, но Гарри снился кошмар за кошмаром, пока, наконец, еще до рассвета его не разбудил Драко. При неярком свечении палочки, Малфой выглядел ненамного лучше, чем чувствовал себя Гарри. – Боже мой, Гарри, я думал от твоего крика дом рухнет… – Прости, – всё еще дрожа, он неловко упал обратно на подушку. Пижама промокла от пота. – Я обычно использую заглушающее заклинание, но сегодня я, наверное, забыл. Возникла крошечная заминка. – У тебя такие кошмары часто бывают? Поттер пожал плечами. – Время от времени. Они накатывают периодами. Драко, казалось, был потрясен и присел на край кровати. – Я не думал, что кому-то могут сниться такие же ужасающие сны, что и мне. Теперь совершенно ясно, что я ошибался. – И тебе тоже? – Гарри просто принял это на веру; сейчас он находился не в том состоянии, чтобы выспрашивать подробности, к тому же он вовсе не был уверен, что это вообще ему нужно. – Некоторые из них хуже, чем остальные. Странно, но сейчас родители мне снятся даже чаще, чем в детстве. – Слава богу, ко мне родители во снах не приходят, – Драко обнял себя руками, вздрагивая. – Эй, залезай под одеяло, ты замерз, – Гарри откинул покрывало с другой стороны кровати. Потом заметил выражение лица Драко и фыркнул от смеха. – Да не бойся, я на тебя не наброшусь! Даже если бы и был в настроении, что-то мне подсказывает, что это не самая лучшая идея в настоящий момент, правда? – Жаль, я уже и забыл, когда мне в последний раз делали пристойное предложение, – задумчиво пробормотал Драко, – или даже хоть отдаленно похожее на пристойное, – но, тем не менее, забрался под одеяло. – Мне кажется, я – не сильно заманчивое предложение, – заметил Гарри. Ночь на дворе была холодная, и он старательно зарылся в одеяла, как собравшийся в зимнюю спячку еж. Он только начал засыпать, как Драко неожиданно спросил: – Это почему? – Э-э… Ну, не учитывая обычно паршивое настроение и кошмары? Недостаточно опыта, – пробормотал Гарри. Как однажды заметил Рон во время одной долгой засады, легче всего из Поттера вытянуть искреннее признание – это дать ему слегка задремать. – В моей жизни у меня было всего два любовника, и один из них оказался… – он замолк, чтобы зевнуть, – … суккубом. Что далеко не одно и то же. Драко и сам уже начинал засыпать, но на последних словах его глаза широко распахнулись. – Ты стараешься меня завести? – Хм-м? – Гарри? Но Гарри уже спал. Если кто-нибудь сказал Гарри, когда тот был подростком, что настанет такой
день, когда он две ночи подряд проведет в той же постели, что и Драко Малфой,
он доброжелательно посоветовал бы тому человеку обратиться за помощью в
психиатрическое отделение больницы св. Мунго. А вместо этого на следующее утро он проснулся с одной-единственной мыслью –
что, оказывается, очень, очень приятно просыпаться в таком тепле и уюте. На то
чтобы, наконец, понять, что источник этого тепла и уюта – это тесно прижавшееся
к спине тело другого человека, ушло еще какое-то время. И даже после этого
факты в голове не связались воедино. Гарри был всего лишь обычным человеком;
да, пусть большую часть жизни он провел в целибате, но всё же просыпался он вот
таким образом не только в своих сокровенных фантазиях. Вскоре после этого он проснулся еще раз и сообразил, наконец, что уютно
прижимается к нему не кто иной, как Драко Малфой, и что наверняка Драко не отдает себе полный отчет в том, что делает. Еще
пять минут ушло на то, чтобы решить, как же выкрутиться из этой ситуации и не
вызвать при этом обоюдной неловкости. Он всё же ухитрился незаметно выскользнуть из-под руки Малфоя, который
небрежно обнимал его… И провел следующую четверть часа
в душе, пытаясь уговорить свои глупые гормоны угомониться. Не так уж приятно
начинать декабрьский день с холодного душа. Пока Гарри одевался, Драко даже не пошевелился в кровати, и, испытывая
непонятный глупый страх, Поттер выскочил побыстрее за
дверь, пока Малфой не успел проснуться и не стал задавать вопросы. Когда он
появился в кухне, Гарри уже вовсю готовил такой сытный
завтрак, какой он вряд ли хоть раз ел в своей жизни, да и сегодня, впрочем,
тоже вряд ли станет есть. Он слегка застенчиво проследил за Малфой взглядом и
пробормотал приветствия. Драко был настроен куда решительнее: – Скажи-ка, из-за чего это ты ни свет, ни заря в воскресенье жаришь на
кухне сосиски, да так, что они у тебя уже все пригорели? – Э-э, я… – Даже ближе к делу, из-за чего ты вдруг решил, что просто обязан как
какой-то воришка выскользнуть из кровати как можно раньше? Застигнутый врасплох, Гарри не нашелся, что ответить. Он открыл
было рот, но молча закрыл его, пока Драко с горечью смотрел на него. Его
проницательный взгляд не скрывал таившейся обиды. – Черт тебя побери, Поттер! На тот случай, если ты
вдруг забыл, спать в одной кровати этой ночью было целиком твоей идеей, так в
чем теперь твои трудности? – Я не был уверен, то есть… Я не знал, – бессвязно пролопотал он и замер на
полуслове, потом глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. – Знаешь, у
меня нет никаких трудностей, но я не был уверен, что и у тебя тоже. – Слушай, если у меня появится какие-то трудности, ты об этом узнаешь,
понял?! – Драко не успокаивался. – Прошлой ночью я мог
уйти, но не ушел. И у меня создалось очень ясное впечатление, что ты хотел,
чтобы я остался! – Я хотел, но… Гарри прервала неожиданно стремительно влетевшая в
кухню Хедвиг и сбросившая письмо на голову Драко. По привычке он схватил письмо
сам, но удивление тут же сменилось беспокойством, как
только Поттер заметил ярко-красный не похожий на другие конверт. – О, черт! Это вопилка! – Гарри схватил со стола нож и тут же протянул его
Малфою: – Быстрее! Открой его, пока не взорвалось! Чертыхаясь, Драко разрезал конверт ножом, и тут же уронил и нож и письмо,
пытаясь посильнее заткнуть пальцами уши. Ворвавшийся в кухню крик заставил
загромыхать буфет, скинул лопаточку для еды со стола на пол, а деревянный стол
и стулья запрыгали по комнате. «ДРАКО МАЛФОЙ, жалкое отродье и позор для всего
магического мира! Да как ТЫ только смеешь появляться на людях! Как ТЫ смеешь
навязываться Гарри Поттеру и так нагло пользоваться его добродушием?! Пусть
лестью ты и добился своего, но тебе не обмануть всех нас! ПОГАНАЯ МРАЗЬ,
Азкабан для таких, как ТЫ, – слишком мягкое наказание!
Если бы приличия значили для тебя хоть что-то – ты
давно перерезал бы себе глотку и избавил нас всех от отвращения только видеть
твое ЖАЛКОЕ ЛИЦО. Предупреждаю тебя, МАЛФОЙ, я тебя раскусила, и если только ты
не оставишь Гарри в покое, ТЫ пожалеешь, что вообще родился!» Повисла тишина, в ушах всё еще звенело, и письмо сгорело дотла, а Поттер и
Малфой в глубоком потрясении уставились на горку пепла
на полу. Спустя мгновение Драко тяжело сглотнул и вытащил пальцы из ушей. – От кого это письмо, черт побери, было? – выдавил
он. Гарри все еще не мог отвести взгляда от каменного пола, запачканного
угольной пылью. – От Джинни Уизли, – произнес он, после чего вдруг отвернулся и, взмахнув
палочкой, погасил огонь в конфорке на плите. Потом снова обернулся к Малфою и с
мрачным видом проговорил: – Ты извини, я на минуту. Поттер исчез в гостиной и плотно запахнул за собой дверь. Когда спустя
двадцать минут он вновь вошел в кухню, Драко, ужасно бледный, сидел за кухонным
столом и потягивал чай. – Ты заварил целый чайник? – спросил Гарри, и, когда Драко кивнул, он налил
себе кружку, и сел за стол напротив Малфоя. – Ты в порядке? – Да, конечно, – отрывисто бросил Малфой, но видно было, что его до сих пор
трясет. – Оскорбленную Уизли обуял праведный гнев – и
разверзлась бездна, – Драко натянуто улыбнулся Гарри. – По крайней мере, я
полагаю, что всё из-за этого, нет? – Да, что-то вроде того, – признался Гарри. – Правда, до сих пор я не был
уверен насчет «оскорбленная». Мне так и не удалось убедить её и её мать, что из
нас не получится «идеальная пара». Так что я не знал, что она считает себя
оскорбленной. – А-а! Теперь ясно, почему вчера ты отказался принять приглашение Уизли.
Она вообще знает, что тебя не интересуют девушки? – Теперь знает. Драко вдруг тревожно уставился на него: – Что ты ей сказал? Гарри в ответ только пожал плечами, не спеша
отхлебывая чай. Секунду спустя в коридоре послышались шаги, и на пороге возник
измотанный и растрепанный Рон. Он сразу направился к плите. – Чай еще остался? – На одну чашку там должно хватить. – Спасибо, – Рыжий отыскал кружку и налил себе
чаю. После чего совершил налет на содержимое сковородки, что стояла там же на
плите, и присел за стол, принимаясь за успевшие остыть сосиски. И пристально
присмотрелся и к Гарри и к Малфою. – Угощайся, – неприветливо предложил Гарри. – Спасибо, я уже, – Рон доел сосиски и облизал пальцы. – Дома творится
полнейший бардак! Жена, мама и невестки носятся в бешенстве. Джинни заперлась в
своей комнате, и, похоже, собирается разбить там всё к чертовой матери. Фред и
Чарли сходят с ума от смеха, а Билл хочет выяснить, сможет ли он свести тебя со
своим другом в Египте. Счастливое воскресное утро, Гарри. Гарри хватило вежливости выглядеть немного смущенным. – Прости, что расстроил твою маму. Рон закатил глаза. – Уверен, она это переживет… через лет сто
или двести, – на его веснушчатом лице заиграла задорная ухмылка. – Думаю, она и не могла
себе представить, что когда-нибудь ее драгоценный Гарри ворвется на порог её
дома и станет орать на Джинни: «Повзрослей, наконец, и пойми, что я гей!» Драко посмотрел на Гарри: – Скажи, что ты этого не сделал. – Еще как сделал, - Рон обернулся и с задумчивым видом уставился на
сковородку. – Если вы не собираетесь доедать, можно я? Не думаю, что мне теперь
светит нормально позавтракать дома, – он наморщил нос. – Кстати, что за
странный запах здесь? – Скорее всего, это зелье, которое мы варили почти весь вчерашний день, –
ответил Драко. – Но на вкус он вовсе не такое ужасное, как кажется по запаху, – добавил
Гарри, вставая из-за стола. – Если ты собираешься это всё доедать, дай я хотя бы подогрею. – Зелье? – Рон переводил взгляд с одного на второго. – Что за зелье? – Против депрессии, – Гарри с помощью палочки зажег конфорку и поставил
сковородку на огонь. – В самом деле? – Рон усмехнулся. – Судя по тому, как резво ты обставил
свое появление у нас сегодняшним утром, это зелье действует! А что вообще
заставило тебя ни с того ни с сего заявиться? Что там
Джинни наделала? – Она отправила Драко вопилку, в которой проорала, что ему лучше всего
перерезать себе глотку, – со всей вежливостью ответил Гарри. Выражение лица Рона сменилось так молниеносно, что это показалось почти
забавным. – Ты шутишь! – Нет. – Прошу прощения… – и Рон исчез так же быстро, как и появился в доме Гарри.
Гарри вздохнул и в который
раз снял с плиты сковороду. – Не надо было ему рассказывать, – резко произнес Драко. – Меньше всего мне
хочется, чтобы из-за этого была шумиха… – Драко, заткнись, пожалуйста! И послушай меня, хорошо? – Гарри сложил на
груди руки и смерил взглядом Малфоя. – С какой это стати я должен спускать
Джинни с рук то, что она присылает тебе, да кому угодно, письмо, в котором
советует покончить с собой? Кто дал ей право говорить тебе такое? А если бы ты
к тому же был в том расположении духа, что и я последнее время, ты бы еще и
решил, что стоит её послушаться! – И я на все сто уверен, люди бы просто с ума сошли от горя, если бы это
случилось! – Я – да, – честно ответил Гарри. – Я бы огорчился из-за этого даже в том
случае, если бы ты и не появился в этом доме вовсе. Думаю, что не я один такой,
пусть и кажется, что это совсем не так. Драко, чтобы тебе ни пришло в голову
сотворить со своей жизнью, мы же ведь были когда-то одноклассниками, а слишком
многие из них погибли у меня на глазах во время войны. Даже Рон не желал бы
твоей смерти, или ты так и не понял, что может значить эта его последняя
реакция на слова Джинни? Казалось, что Малфой пытается совладать с каким-то внутренним чувством,
может быть, это была злость или что-то еще. – Я был Упивающимся Смертью… – И ты отрекся от них, тебя судили и оправдали, – вмешался Гарри. – Ты дал
показания против других Упивающихся и не принимал участия в войне. Ты поступил
правильно, об этом ты помнишь? Той ночью я слушал тебя! И как бы бестактно это не
прозвучало вчера, но я и в самом деле думаю, что тебе стоит забыть о ярлыке
«Упивающийся» и начать жить дальше. Потому что пока ты сам не простишь себя и
не перестанешь постоянно думать об этом, другие тоже не простят тебя. Гарри тяжело вздохнул и добавил извиняющимся тоном: – И для чтения наставлений в морали и поучений еще слишком раннее утро,
извини. – Знаешь, всё то же самое относится и к тебе, –
сказал ему Драко, собравшись, наконец, с духом. – И тебе стоит забыть кое о чем
и жить дальше. Гарри отвернулся, уныло буравя взглядом остывший завтрак. – Я знаю, я пытаюсь. – Правда? – Малфой наградил его задумчивым взглядом. – Ладно… Так почему ты сегодня утром сбежал из спальни? Поттер неохотно улыбнулся. Настойчивость Драко приводила в восхищение. – Потому что я не был уверен, что наяву ты так же рад будешь, что я рядом,
как во сне! Драко сдержал привычную ухмылку. – То есть не из-за томительных навязчивых идей, в главной роли которых –
Рыжий? – Я давным-давно приучил себя не фантазировать о Роне, – доброжелательно
заверил его Гарри. – К тому же неосуществимые фантазии – прямой путь к безумию.
– Рад слышать. Не думаю, что в этой кровати хватит места для троих. Гарри улыбнулся в ответ, но сказал: – Не пойми меня неправильно, но… я действительно уверен в том, что сказал
вчера. Я, в самом деле, считаю, что пока нам не стоит что-то менять в
отношениях. Я сейчас веду себя немного странно, и ты… – Я тоже веду себя не вполне нормально, просто лучше это скрываю, – перебил
его Драко. – Не надо обманываться – там, где ты сегодня, я был позавчера.
Единственная разница в том, что моя попытка была намеренной, а люди,
остановившие меня, куда менее понимающими, – на лице Драко появилась тень
слабой улыбки, когда он заметил ответную реакцию Гарри, после чего закатал
рукава свитера. От запястий до локтевых сгибов виднелись шрамы,
серебристо-белые, выделяясь на бледной коже. – Сестра Уизли не знает и толики
правды, – произнес Драко. – Знаешь, на то, чтобы вместе с тобой принимать это
зелье, у меня есть вполне веская причина. Поттер сглотнул. – Я и не думал… Когда?.. Малфой пожал плечами. – В то время, когда я жил в министерских «домах безопасности». Хоть
полагалось, что никто не должен знать, где я нахожусь, всё равно произошло
несколько попыток нападения. В первый раз убили аврора, можешь представить,
какой популярности мне это прибавило среди её коллег. Честно сказать – вот
тогда мне было хуже всего, хотя потом пару раз приходилось не намного легче, –
пересиливая себя, он добавил: – Знаешь, после суда надо мной я ни с кем так
близко не сходился, как сейчас. Я старался никого не подпускать к себе … – Так нельзя, – тихо, но твердо сказал ему Гарри. – Я тоже пытался
держаться от людей подальше, но так ничего не выйдет. Как бы то ни было, надо
начинать жить нормальной жизнью, иначе люди так до конца жизни и будут
поднимать шум и крик при виде тебя. Тебя оправдали. Перестань же жить как
виновный в преступлении. – Проще сказать, чем сделать. Там, за порогом, найдется достаточно людей,
которые всерьез хотят моей смерти. – Ну и что? По словам Рона, я всегда номер один в списке мишеней наемных
убийц, но будь я проклят, если стану из-за этого прятаться дома за
зарешеченными окнами. На мгновение они пристально посмотрели друг на друга; и на лице Драко
заиграла легкая улыбка. – Думаю, наш спор закончился вничью, – произнес Малфой, и Гарри
ухмыльнулся. – Да, пожалуй, – он поставил сковороду на конфорку. – Слишком много
волнений для одного утра, я уже совсем измотался. Как ты смотришь на то, чтобы
подняться в спальню и поспать еще пару часов? Драко кивнул: – Идея здравая, к тому же сегодня воскресенье, – после этих слов ему в
голову сразу же пришла мысль: – И ты сможешь рассказать мне про
суккуба. Гарри вытаращил глаза: – Ни за что в жизни! С того дня прошло две недели, и первое, что пришло теперь в голову
проснувшемуся Гарри: «Это определенно входит в привычку». Почти каждое утро
последние десять дней он просыпался и обнаруживал, что за спиной под одним с
ним покрывалом спит Драко. Не то чтобы он жаловался, но каждый вечер они
неизменно укладывались в разных комнатах, как будто это дополнительное расстояние
удерживало их от чего-то большего, чем просто сон в
одной кровати. Ни Гарри, ни Драко еще не были готовы сделать следующий шаг. И все-таки
спящий рядом человек дарил тепло, и это доставляло удовольствие. Гарри позволил
себе насладиться этим уютом еще несколько минут, потом зазвенел будильник,
теперь надо было вылезать из постели и плестись душ. – Ненавижу твой будильник, – пробурчал Драко откуда-то из вороха одеял, а
Гарри опасливо высунул из-под покрывала ступню, чтобы всё же убедиться, что в
комнате не сильно холодно. Поттер улыбнулся. – Ну, это же ты у нас не хочешь иметь ничего общего с так называемой
«неотъемлемой частью» Косого Переулка в дневные часы. Единственный способ
избежать толпы – вставать пораньше. В ответ раздался недовольный возглас: – Это я-то собирался в Косой переулок? – Именно. Покупки к Рождеству, если ты успел забыть. Мне целой тысяче Уизли
надо подарки приобрести. – Мы просто должны были предвидеть, что наступит после падения Вольдеморта,
– Драко неохотно выпутался из одеяла, взъерошенный и сердитый. – Нашествие мира
Уизли. Новая господствующая раса рыжих… – «Яркое завтра – оранжевое завтра», – хихикнул Гарри. – Что? – Не обращай внимания, старая реклама у магглов. – Как скажешь, – Драко зевнул. – Знаешь, в следующем году будет уже тысяча
и один Уизли, даже твои банковские сбережения такого не выдержат. – Тысяча и два, если быть точным. Фред и Анжелина
тоже ждут пополнения в семействе, – Гарри ухмыльнулся, заметив реакцию Малфоя.
– Черт… в комнате уже теплее, похоже, не станет… – он решительно откинул одеяло
и пулей выскочил из кровати. – Бр-р! Ну и холод,
наверное, и Рождество со снегом будет... Поттер шустро нырнул в ванную комнату, оставив Малфоя одного, чтобы тот
встал, когда ему захочется. Несмотря на ранний час, к тому времени, когда они оказались в Косом
переулке, его уже вовсю наводнили покупатели. Гарри
почти физически ощущал, как Драко пытается взять себя в руки, пока они с
вызовом пробирались сквозь толпу. Как и в прошлый раз люди бросали на них
пристальные взгляды, многие смотрели явно недружелюбно; но большая часть магов сейчас была занята более насущной проблемой –
покупка подарков к наступающему Рождеству. И самой большой заботой в настоящий
момент для Поттера и Малфоя было другое – как протиснуться в тесные магазинчики
и разминуться с толпами людей, когда у каждого в руках теснились огромные
свертки и набитые до отказа сумки. – Меня так и подмывает купить это Рону – он точно в ярость придет! –
заметил Гарри, когда они очутились во «Флориш и Блоттс», и показал Драко на книгу в отделе биографий – «Моя память и я»
Гилдероя Локхарта. Теперь после войны о нем опять начали поговаривать, казалось, Локхарт стал
чуть более вменяемым, хоть и ненамного, чем в те времена, когда Гарри было двенадцать.
– Дорогая штучка, – книга стоила почти два галеона, и Поттер поставил ее
обратно на полку. – Ну что, пойдем? Давай где-нибудь перекусим… – Если только отыщем свободные места в кафе, – ответил Драко. – Бедлам
полнейший, теперь что, никто по будням не работает? Они осторожно выбрались из магазинчика и на мгновение задержались на
ступеньках, с радостью вдыхая свежий уличный воздух. Почти во всех лавках
согревающие чары работали чересчур старательно, и из-за слишком большого
наплыва покупателей дышать внутри помещений было практически нечем. Поттер
дождался, пока в потоке на улице появится хоть какой-то просвет, и сошел с
крыльца магазина. – ГАРРИ ПОТТЕР! Гарри вскинул голову, изумленный зычным криком. Вокруг него завертелись
люди, поворачивая с любопытством головы, но улица была так запружена, что он не
видел… – Гарри, шевелись, ну же! – это прокричал Драко, и ни
с того ни с сего налетел на него, со всей силой оттолкнув на другую сторону
переулка. БА-БАХ! Крики, визг, и люди в толпе бросились врассыпную, волей-неволей заскакивая в первые же попавшиеся лавки. Поттер вдруг беспрепятственно
увидел почти весь переулок и человека в черной мантии, стоящего у входа в
торговый центр «Хикори – самое лучшее мыло для вас». Не задумываясь ни на миг,
Гарри уже вытащил палочку, но тут мелькнула вспышка, и рядом раздался второй
оглушающий выстрел… Драко задохнулся от боли и рухнул на колени на замерзшую мостовую. Гарри
среагировал моментально, как на войне – один взмах палочкой, и из нее метнулись
длинные белые нити в сторону нападавшего. Но он… или она как раз успел
аппарировать. Волшебные нити спутались вокруг выставленного на улице прилавка
со сладостями и исчезли. Гарри тотчас же забыл про нападавшего и опустился
на колени рядом с Малфоем. – Драко! Драко, как ты?! Ты ранен?! – Моя рука… – Драко изо всех сил стискивал зубы, хватаясь за плечо. – Дай мне посмотреть. – Не думаю, что это было какое-то заклинание, – в голосе Малфоя звучало
удивление и даже замешательство. Гарри не стал задавать лишних вопросов и терять время. Он распахнул плащ
Драко и дернул вверх рукав темно-синей мантии, под ней была надета серая с
длинными рукавами рубашка, которая уже успела пропитаться кровью. В ткани зияла
небольшая дырка. Он не стал терять ни минуты и тут же
разорвал рукав рубашки. Из раны текла кровь, Гарри сильно обхватил руку Драко
повыше и попытался пережать вену. Неожиданно раздалось несколько хлопков, и Гарри ощутил чье-то присутствие у
себя за спиной. – Что тут, черт побери, стряслось? – Рон оценил
ситуацию одним взглядом, и быстро раздал своим людям указания разобраться с еще
возможной оставшейся угрозой, а сам присел рядом с Гарри. – Из-за чего рана?
Гарри, найди чем перевязать. – По звуку было похоже на выстрел, – произнес Гарри. Он уже торопливо
отрывал подкладку своей мантии. – Выходное отверстие есть? Рон кончиками пальцев ощупал руку Драко. – Похоже, что нет. – Тогда пуля всё еще внутри. Ты можешь с помощью палочки призвать её? – Хорошо, но будь наготове – как только она выйдет из раны, кровь начнет
течь намного сильнее. Вокруг вновь собиралась толпа, несмотря на все усилия авроров убедить людей
держаться подальше, но Рон и Гарри не обращали на это никакого внимания. Рон
отпустил руку Малфоя и вытащил палочку, нацеливая её на рану. – Accio! Пуля выскочила из раны в потоке крови, Гарри схватил Драко за руку,
сдавливая плечо изо всех сил. Рон разорвал подкладку мантии на длинные куски. – Не лучшая ткань для перевязки, – пробормотал он. – Ну уж, прости великодушно! Буду помнить на будущее
– носить только хлопок, – огрызнулся Гарри. – Просто в следующий раз в таких целях рви нижнее белье! – Свое рви, извращенец, я не собираюсь раздеваться по такой погоде… Они ухмыльнулись друг другу, совсем как в старые времена на войне, когда
устраивали перебранки из-за того, чем пожертвовать, чтобы при надобности
перебинтовать раны друг друга. Пока Рон и Гарри были заняты делом, над ними
вдруг нависла чья-то тень; это подошел Дин Томас. – Увы, никаких сведений о том, кем мог быть нападающий, – сообщил он Рону,
– но вот это мы нашли у входа в Хикори. – Он протянул волшебную палочку, на
которую до этого зацепил найденный револьвер. Гарри мельком взглянул на палочку, отвел взгляд и только потом спохватился.
– Рон, это ведь…?! Уизли рассмотрел оружие, и, судя по появившемуся на его лице выражению, он
явно сдерживал готовые вырваться проклятья. – Осторожно заверни его и отнеси в главное управление, – мрачно отдал он
указания Дину. – И не спускай с него взгляда. – Что это было? – сбивчиво спросил Драко. Его кожа стала казаться
полупрозрачной из-за потери крови, а глаза потускнели от пережитого шока. – Сейчас это неважно, – ответил ему Рон. – Тебя надо доставить в больницу Св. Мунго, пока не началось заражение крови. Гарри? Гарри завязал последний узел на временной повязке и ответил: – Хорошо. Они встали, помогая Малфою приподняться. Его качало, но он всё же мог стоять без посторонней помощи. Гарри вдруг
переключился на всё нарастающий шум и шепотки в куче зевак, и кто-то рядом
отчетливо и громко произнес: «Жаль, что они промахнулись». – Спасибо уж! – резко бросил он в толпу, беспристрастно её разглядывая.
Почти все маги отводили взгляды. – На тот случай, если вы не заметили – пуля
предназначалась мне. Или может быть, вы именно это и имели в виду? Никто не ответил, кое-кто тут же поспешил исчезнуть из вида. Когда Гарри
повернулся, Рон серьезно смотрел на него, но сказал только лишь: – Ну, пошли? Гарри ненавидел св. Мунго. Не саму больницу, конечно, ведь она служила благим целям; но запах
антисептиков, суетливых медсестер, мнящих себя центром вселенной, старомодные
заклинания и приглушенное ощущение того, что каждую минуту в стенах этого
здания кто-то умирает долгой мучительной смертью. Гарри доводилось бывать и в
больницах магглов, те тоже были ему не по душе, но в сравнении с ними, клиники
магов, казалось, и вовсе застыли в тридцатых годах. За время войны он и сам был пациентом этой больницы два раза. Наверное, это
и тревожило его больше всего, поскольку почти все воспоминания о пребывании
здесь были связаны с подсчетом потерь в том или ином сражении, когда в палатах
не оставалось пустых мест, а лекарств отчаянно не хватало. Здесь умер Сириус,
когда выбившийся из сил неопытный колдомедик лихорадочно пытался сдержать
проклятье, разносившее смертельный вирус по внутренним органам. Блэк скончался на руках у крестника, а два дня спустя Гарри
столкнулся с тем же, когда умирал Ремус Люпин, с единственной разницей – это
происходило в не в этом здании, а в противоположном крыле больницы, в
изоляционном блоке, предназначенном для оборотней и других опасных «существ». Но не одному Гарри приходилось сейчас туго. Рон так крепко сжимал челюсти,
что почти слышался скрип зубов; а Драко не находил себе места на кушетке.
Колдомедик, осматривающий рану, попутно раздавал поучения таким тоном, что
стало понятно – если он не заткнется в самое ближайшее время, то совершенно
точно схлопочет от одного из троих. Но, наконец, он вызвал медсестру, чтобы та смазала рану темно-зеленым
дымящимся зельем, и назначил тонизирующее средство для восполнения потери
крови. После чего рану перебинтовали, на руку надели поддерживающую повязку и
сказали Драко, что он может отправляться домой
отдыхать. Драко в свою очередь всё это время разглядывал медсестру с огромным
подозрением. Неловкость ситуации заставила его вернуться к типичному прежнему
поведению: – Хотелось бы знать, а собираетесь ли вы вообще лечить эту рану? – едко поинтересовался
он. – Нет, сэр, – живо отозвалась медсестра. – Эта рана маггловского
происхождения, лечить ее с помощью магии слишком опасно. Она должна закрыться
сама по себе, без вмешательства. С этими словами она гордо удалилась, пока Малфой не сумел придумать
подходящее возражение. – Ну вот, разве ты теперь не рад, что после недавнего происшествия, мы не
отправили тебя сюда? – с горечью спросил он у Поттера, после чего свесил ноги с
кушетки и встал в полный рост. Вопрос прозвучал на редкость ядовито, с учетом
того, как изменились их отношения в последнее время. Гарри бросил на Рона
предупреждающий взгляд, чтобы тот не огрызнулся в ответ. – Очень рад, – мягко ответил он, и поддержал Драко, когда тот покачнулся. –
К тому же, ты и не хотел оставаться здесь надолго, правда? Дома будет лучше. Малфой ворчливо пробормотал что-то насчет того, что ему «нигде не будет
лучше», что «лучше» – понятие относительное, а «дом» – это состояние души,
которое не посещало его уже целую кучу лет. Он продолжал жаловаться в том же
духе всю дорогу до пункта Каминной сети, и весьма грубо и невежливо реагировал
на любые предложения помощи. – А чего ты ожидал? – спросил Гарри у доведенного
до предела Рона, когда они вернулись домой. Малфоя они устроили на диване в гостиной, а сами ушли на кухню, где сейчас
Поттер и заваривал чай. – Ему больно, он получил пулю вместо меня, а вся благодарность в ответ –
лишь слова, что «стрелявший всё запорол». И он все еще продолжает оставаться
Драко Малфоем, не самым легким в общении человеком. Рон смерил его задумчивым взглядом: – В отличие от меня, у тебя хватает терпения на него. – Ну, он же ведь спас мою жизнь сегодня, – подчеркнул Гарри. – И уже во
второй раз, меньше, чем за месяц. Я обязан ему многим, и терпение – это самое
малое. – Ты уверен, что именно ты был мишенью? – Он прокричал моё имя, прежде чем стрелять. Отличное доказательство, разве
нет? Уизли нахмурился. – Упивающиеся уже давно ничего серьезного против
тебя не предпринимали. Хотел бы я знать, почему именно сейчас? – Наверное, это связано с нашими с Малфоем отношениями, – предположил
Гарри. – Хотя с какой стати это должно волновать Упивающихся,
не могу даже вообразить, если стрелял, конечно, один из них. Что
беспокоит меня куда больше, так это оружие. – Может быть, это всё-таки не тот же револьвер, – ответил Рон без особого
убеждения. – Если стрелял действительно Упивающийся, то я, например, очень сомневаюсь,
что они отправились бы в маггловский магазин за оружием, вряд ли они бы знали,
что именно нужно покупать. – В Лютном переулке есть дельцы, которые за отдельную плату достанут
револьвер. – Может быть, но именно это оружие я знаю чересчур хорошо, – ответил Гарри
и постарался сдержать дрожь; он так надеялся больше никогда не увидеть его. – Я
думал, он должен находиться в вашем хранилище с вещественными доказательствами.
– Должен был, – ответ Уизли прозвучал сердито, но это раздражение, похоже,
не относилось к собеседнику. – Я тоже думал, что хорошенько упрятал его там.
Черт побери! Как только я узнаю, каким образом такое
произошло… – он не закончил предложение, но в этом и не было нужды. – На твой взгляд, это как-то связано с Министерской шумихой? – Если так, скандал разразится тот еще. Вот черт! Я лучше вернусь на работу
и начну со всем разбираться, – со вздохом произнес Рон
и поспешил надеть мантию. – Держи меня в курсе, – попросил Гарри, с заботой вглядываясь в усталое
лицо друга. – И спасибо за все, что ты сделал сегодня. Рон криво улыбнулся: – Не за что. Для чего еще нужны друзья? Кроме того, все эти волнения вокруг
твоей персоны – гарантия моей занятости. Уизли вышел в гостиную, и еще пару минут оттуда доносились приглушенные
голоса, после чего в доме повисла тишина. Когда Гарри сам вошел в комнату,
Драко уже остался один, он с угрюмым видом лежал на диване. – Чай, – произнес Поттер, поставил кружку на столике рядом и присел рядом с
Малфоем. – Ты точно ничего не хочешь? Драко уставился на него. – Да я в порядке! Хватит трястись надо мной! – Договорились, – Гарри спрятал усмешку за чашкой с чаем. – Что сказал Рон
только что? Малфой нахмурился больше прежнего. – Уизли – козел. Я сделал это не ради него! – Рад это слышать. – Гарри поставил кружку на стол, и прежде чем Драко
сумел сообразить, наклонился и легонько поцеловал того в щеку. – Спасибо тебе. Малфой из принципа что-то пробурчал, но заметно смягчился. Он расслабился,
и теперь уже не выглядел обессиленным и несчастным – просто обессиленным. – Этот револьвер… Поттер вздохнул. – Есть вероятность, что это то же оружие, из
которого я застрелил Вольдеморта. И поэтому сразу напрашивается вопрос – как
нападающий смог его заполучить? – В этом мире вполне хватает людей, у которых идеи Вольдеморта по-прежнему
вызывают симпатию, – устало проговорил Драко. – Их теперь, пожалуй, даже
больше, чем в первые послевоенные годы, когда
воспоминания оставались свежи. Такие вещи как идеи, настроения, предрассудки не
исчезают бесследно. Царивший террор просто ослабил их хватку. Смерть
Вольдеморта породила брешь, которая так и просится быть заполненной. Крики
протестов всегда будут услышаны. Люди устали благодарить героев, они жаждут
нового. – Никто из нас не настаивал на благодарностях. По большей части мы просто
хотели спокойствия и безопасности. Малфой слабо усмехнулся: – Спокойствие и безопасность – крайне скучные вещи, Гарри. Люди требуют
зрелищ, а иначе, почему ты думаешь, брат Уизли может безбедно жить, продавая
сладости, которые превращают человека в гигантскую канарейку? Поттер в ответ улыбнулся, но улыбка быстро исчезла. – Ты думаешь, в Министерстве опять есть Упивающиеся
Смертью? – Я не думаю, что еще остались настоящие
Упивающиеся. Я имею в виду тех, кто принимал Темную Метку в ходе кампании
Вольдеморта. Тот человек, что подстрелил меня, – в лучшем случае подражатель.
Тот, кто и понятия не имеет о том, чем на самом деле была служба Темному Лорду.
Наверняка он любит распаляться бессмысленными речами о превосходстве
чистокровных магов, о том, как всех их предали, но бьюсь об заклад, сам он во
время войны держался тише воды ниже травы. – Такие люди все равно остаются опасными, – возразил Гарри, – и если бы
только из-за лжи, которую распространяют. Кто-то такой в Министерстве… – … вполне может оказаться настоящей проблемой. И боюсь, это не
единственная опасность, которая нас ждет. Как кто-то сказал, «общество получает
правителя, которого оно заслуживает», и, на мой взгляд, пикеты тех идиотов, что
собираются перед Министерством с самого первого послевоенного дня, только
подтверждают это высказывание. Гарри допил свой чай, смутно расстроенный этими словами, но так и не сумел
придумать достойное возражение. Наконец он пошевелился и засобирался вставать: – Пойду, упакую подарки… Драко внимательно посмотрел на него, нимало не сбитый с толку сменой темы
разговора. – Гарри, послушай меня, ты же ведь понимаешь, что ни в чем из случившегося
нет твоей вины? Поттер пожал плечами. – Я понимаю, но, кажется, такие вещи то и дело
происходят вокруг меня, а другие люди попадают под перекрестный огонь. Малфой фыркнул: – Значит, сегодня был твой день. Другой день запросто может стать моим,
когда кто-нибудь решит выбрать мишенью меня. Хватит тащить на своих плечах всю
ношу этого мира. Поверь мне, если бы не существовало тебя, мир подыскал бы себе
другую подходящую кандидатуру. – Наверное, ты прав. – Гарри криво улыбнулся. – Я схожу за упаковочной
бумагой. Протянешь мне руку помощи с подготовкой подарков? Драко повел бровью: – Учитывая, что сейчас я могу двигать только одной рукой, я откажусь от
этой великой чести. На следующее утро «Ежедневный пророк» посвятил случившемуся целый газетный
разворот, особо уделяя внимание тому, как Гарри едва удалось избежать смерти, а
также быстрой работе авроров. О чем они не упомянули, конечно, так это об
участии Драко во всем произошедшем. Гарри провел прекрасное утро, придумывая
язвительное письмо к редактору газеты, и Малфою стоило больших трудов убедить
его не отсылать конверт. – В этом нет ни малейшего смысла, – произнес Драко, когда Гарри принялся было спорить. – Они всё равно не напечатают его. Ты
добьешься только того, что газетчики ополчатся на тебя, и в следующий раз,
когда статья о тебе появится на первой странице, они примутся критиковать тебя,
а не скорбеть над творящимся беззаконием. Тебе ведь это совсем не нужно. Вместе с газетой Хедвиг принесла два письма. Одно было от
Рона – записка подтверждала, что револьвер
действительно тот самый, из которого Гарри убил Вольдеморта. Никаких следов
человека, завладевшего теперь оружием, авроры так и не нашли, и пока у Рона не
существовало никаких предположений, как же нападавшему
удалось заполучить его. «Мужайся и жди реакции, когда я сделаю официальное
заявление», – так подавленно звучала последняя строчка письма. «Ясное дело, что
первыми, кто ткнет в нас пальцем, – будут сами авроры, так что внутреннего
расследования не избежать. Кое-кто уже и так стоит у меня над душой.
Министерство требует «действий». В другом конверте было очень мило написанное письмо от Гермионы с
приглашением на Рождественский ужин. «Мы проведем это Рождество дома», –
написала она, – «а Молли и Джинни отправятся на праздники к Чарли в Румынию.
Фред с детьми и Анжелиной собираются навестить её родителей, но Билл приедет к
нам, и мы надеемся собрать всех друзей и устроить скромную вечеринку. Пообещай
мне, что придешь». Внизу листа корявым почерком Рона было приписано: «P.S. И захвати Его милость с собой, конечно». Наступило рождественское утро, и Драко сообразил, что кто-то в очередной
раз вытягивает его из теплой постели, на этот раз, чтобы заняться чем-то
совершенно невообразимым, – а точнее, подготовкой Рождественского обеда в
приюте для тех детей, кого не ждет праздник дома. Интересно, что бы подумали его прославленные предки, если увидели, как он умело расправляется с индейкой и накрывает на стол для
подростков-магглов? Но, решил он, если уж они так и не пришли к однозначному
выводу еще на прошлой неделе, когда он развешивал в приюте гирлянды и мишуру,
то, наверное, и не стоит беспокоиться из-за их мнения. Еще более невообразимым оказалось то, что Карен и
Салли, ответственные за дела в приюте, купили ему подарок. Это была обычная
коробка шоколадных конфет, но сам факт того, что они вообще побеспокоились о
нем, одинаково ошеломлял и радовал. Слова на карточке, прицепленной к подарку,
немного смутили: «Спасибо, что позаботился о нашем втором потерянном мальчике».
Драко не переставал задаваться вопросом, как они
пришли к такому умозаключению, ведь сам наивно полагал, что они не в курсе
природы их отношений с Гарри. И вместе с тем по привычке, мыслями возвращаясь к
давно забытому Драко Малфою, обдумывал, как лучше
разубедить их в написанном. Но тут он поспешил к Поттеру, который
разнимал дерущихся за еду, и эта мысль ушла сама по себе. Позже они вместе прикончили коробку конфет, слушая праздничное радиовещание
на WWN, а затем настало время собираться в гости к
Рону и Гермионе. Это оказалось непростым делом. Если честно, Драко не
хотел идти. Он видел приглашение Гермионы и был на все сто уверен, что никто из
компании друзей Гриффиндорской тройки не захочет провести с ним и минуты в этот
праздничный день. Но когда он попытался объяснить это Гарри, слова прозвучали
совсем не так, как он того хотел, и теперь Драко к тому же чувствовал
необъяснимую вину за расстроенный вид Гарри. Так что после обеда он надел лучшие джинсы, свитер, а сверху довольно милую
синюю зимнюю мантию – подарок на Рождество от Гарри. Он гордился собой, что
сумел в ответ подобрать для того подходящий, не очень дорогой подарок –
«Историю квиддича» авторства Флитте, намного более объемную и толковую книгу,
чем недавнее издание «Квиддич сквозь века». Подарок он купил из вторых рук, но
в этом не было ничего странного, ведь последнее издание книги всё равно увидело
свет пятьдесят лет назад. Драко считал, что ему очень повезло – найти том в
таком хорошем состоянии. Гарри пришел в восторг. Намного труднее было решить, что купить Уизли. Он ни в коей мере не
чувствовал себя с ними в таких отношениях, чтобы без проблем обмениваться
подарками. С другой стороны, светские приличия и умение вести себя вбивали в
него с такого раннего возраста, что появиться на пороге хозяев вечеринки с
пустыми руками – значило серьезно нарушить эти приличия. В конце концов, он
выбрал бутылку вина для Рона
и упаковку вручную изготовленных конфет «Престиж» из «Сладкого королевства» для
Гермионы, и очень надеялся, что подарки подойдут. Они аппарировали к дому Уизли, и с каждой минутой Драко нервничал всё
больше и больше. Гарри, похоже, почувствовал это, перед самой дверью он
задержался и ободряюще улыбнулся ему. – Перестань волноваться! Всё будет хорошо. – А если нет? – пробормотал Драко. Гарри пожал плечами: – Тогда мы уйдем. И, заметив выражение лица Малфоя, добавил: – Я серьезно! Я не потерплю грубости от людей, пусть даже они мои друзья.
Кроме того, если ты считаешь, что Рон и Гермиона потерпят невежливое обращение
с гостями – ты совершенно их не знаешь. С этими словами он позвонил в колокольчик. Всё оказалось не так плохо, как Драко того боялся. Конечно, как только они
с Гарри зашли, в доме повисла гробовая тишина, но надо отдать должное остальным
гостям – они пришли в себя довольно быстро, не вызвав всеобщего смущения.
Удивительно, но в самой неприятной ситуации на помощь пришел Рон. Симус Финниган как нарочно громко прошипел: – Это же Драко Малфой! Какого черта он здесь забыл? Ответ Рона прозвучал крайне вежливо: – Может быть, дело в том, что это я его пригласил? Кроме Симуса и его невесты Нуалы, в гости пришли Дин Томас с женой Рози,
старший брат Рона Билл, какой-то болтливый молодой человек, оказавшийся
Деннисом Криви (в свое время он сменил Поттера на
посту капитана команды по квиддичу и теперь играл профессионально), и Невилл
Лонгботтом. Несколько лет, проведенных вдали от любопытствующих глаз, сыграли своё, и
Драко поспешил занять укромное место рядом с рождественской елкой. Здесь он
спокойно мог насладиться игрой света на елочных украшениях, пока Гарри был
предоставлен друзьям и всеобщему празднику. Так что, когда к Драко вдруг
подошел никто иной, как Невилл, и поинтересовался «как
дела» – это стало настоящей неожиданностью. Прошедшие годы отнеслись к этому неуклюжему гриффиндорскому мальчишке со
всей благосклонностью. У него по-прежнему был взъерошенный вид, да и одет ненамного лучше, чем сам Драко; но ведь Лонгботтомы, хоть
всегда и являлись старым и уважаемым семейством волшебников, все же никогда не
были богаты. Как и раньше, Невилл производил впечатление «не от мира сего», но
в целом вид слегка эксцентричного профессора совсем не казался отталкивающим. Когда-то давно Малфой много времени посвящал насмешкам над Лонгботтомом,
потому теперь и оказался совершенно не готов к дружескому участию. Драко
отделался каким-то неопределенным ответом и в ответ вежливо поинтересовался
успехами Невилла в карьере. – О, да я же преподаю Гербологию в Хогвартсе! – живо отозвался Лонгботтом,
как будто в том, что он станет преемником профессор Спраут, никогда не
возникало сомнений. Наверное, действительно не возникало. Драко не мог
знать наверняка; его никогда не волновал вопрос – в каких школьных предметах
преуспел Лонгботтом. По правде говоря, всё, что он припоминал, – это
расплавленные котлы и гневные выговора профессора Снейпа. – Это замечательно, – ответил Драко, пытаясь придумать, что еще спросить. –
Как ты ладишь с директором? – Хуже не бывает, – искренне признался Невилл. – Он все еще пугает меня до
смерти. Но почти все время я все равно провожу в теплицах, поэтому если он
решает ко мне нагрянуть, я всегда забочусь о том, чтобы между нами ненароком
оказалась Ядовитая Tentacula… А у тебя много дел? – Справляюсь, – ответил Малфой, думая о покраске стен и рождественском
обеде в приюте. Невилл кивнул, но не стал расспрашивать дальше. Он вообще казался
нелюбопытным, и это успокаивало. – Гарри хорошо выглядит, – заметил он. – По крайней мере, лучше, чем в
прошлый раз, когда я его видел. Тогда он был совсем подавленным – несколько
плохих месяцев, я слышал. Ужасно, так вломились к нему в дом. – Да, не самое лучшее, что могло случиться и с ним и со мной, – согласился
Драко. – Ах, да, ты же тогда уже снимал у него комнату, точно. Ну, надеюсь, ты не
голодаешь. Гермиона всегда причитает, что у Гарри вечно пустой холодильник! Драко подавил вспышку злости, что Грейнжер себе думает – вот так
выбалтывать подробности жизни Гарри? – Время от времени я посылаю ему коробки с овощами, но, наверное, он все
равно их не ест. Зная Поттера, Драко почти наверняка мог сказать, что тот переправляет всю
эту еду в приют, чтобы накормить там детей. Малфой очень надеялся, что
Лонгботтом не использует никаких необычных магических питательных веществ при выращивании этих овощей, которые могли бы вызвать
весьма досадные побочные эффекты. Им только того и не хватало, чтобы резвые
подростки-магглы отрастили себе ослиные уши и принялись парить в воздухе. К его радости из кухни вдруг появилась раскрасневшаяся
после битвы с плитой Гермиона и объявила, что обед готов. Принимая во внимание, что в гостях оказалось так много мужчин и так мало
женщин, идея устроить прием за большим круглым столом выглядела не самой
лучшей. За столом Драко усадили между Невиллом и Биллом Уизли, хотя, к счастью,
брат Рона оказался на редкость приветливым. – Я думаю, это гусь, – заметил Билл, присаживаясь, – или скорее несколько
гусей, с учетом, сколько нас тут собралось. До Драко с опозданием дошло, что это он про обед. – Вот и хорошо, не думаю, что смог бы одолеть еще одну индейку. – Уже где-то отобедал? – пошутил Невилл. И тут же случайно уронил салфетку,
нагнулся поднять ее и скинул на пол заодно нож и подставку для еды. Все
рассмеялись, а он добродушно заулыбался. Рози Томас, сидевшая
рядом с ним, по-дружески пихнула его локтем в бок и с помощью палочки мигом
вернула все на место. – Нет, просто чертовски сумасшедшее утро, я
помогал Гарри накрывать столы в приюте, – рассеянно ответил Драко, когда возня
за столом немного улеглась. И только заметив выражение лица Билла, понял, что не стоило ему этого
говорить. Судя по всему, одна только Гермиона знала о том, что Поттер
добровольно работает в приюте. Малфой поспешил сменить тему разговора: – М-м, скажи, ты все так же работаешь в
Гринготтсе? – Боюсь, что так. Драко напряг мозги, пытаясь припомнить, мелькало ли что-нибудь интересное в
финансовой колонке «Ежедневного Пророка», за что он мог бы уцепиться и
увильнуть в сторону. – Суматошное время года, – нескладно добавил он. – Слабо сказано! – живо отреагировал Билл и углубился в рассказ о каком-то
маклере, орудующем на Волшебной бирже. К счастью, этот разговор затянулся на
время всего первого блюда (французский луковый суп), и в кои-то веки Драко был
благодарен отцу за то, что унаследовал толику его проницательности. Забавно, он всегда считал, что Билл обычный работник в банке, но, похоже,
его влияние в Гринготтсе в последнее время весьма возросло. Уизли явно входят в
большой мир. Может быть, мысль о господствующей расе рыжих была
и не такой уж невероятной. – Так что там насчет приюта? – спросил Билл, резко сменив тему разговора. – Что? Вот черт. Определенно, надо больше внимания уделять разговорам за столом и
меньше своей тарелке с таким аппетитным кусочком гуся и овощами. Из Гермионы
вышел отличный повар, чтобы там ни говорил Гарри. – Ты упомянул что-то про подготовку обеда в приюте. В глазах Билла Драко совершенно точно заметил хитрый огонек, к тому же к
ним очень внимательно прислушивался Невилл. – О… Мне, наверное, не стоит об этом рассказывать.
– Да нет же, продолжай. Мне так нравятся истории про нашего
Чудо-мальчика. – Мне кажется, в последнее время этих историй было более чем достаточно, –
холодно заметил Драко. – Упивающиеся Смертью, – Билл скривился. Потом
понял, что сказал, и покраснел. – Извини… Малфой пожал плечами, немного удивленный тем, что
Уизли вообще счел нужным извиниться. – Неважно. Я ушел от Упивающихся еще до того, как
война развернулась вовсю. Беседа с другой стороны стола продолжала течь, но все
же начала сдавать обороты, ведь остальные, естественно, не могли к ним не
прислушаться. «Интересно, – подумал Драко, – удастся ли мне свернуть с этой
темы, пока здесь не случилась катастрофа?» – Что-то «Пророк» давно уже не критиковал Снейпа, – сказал он, обращаясь к
Невиллу, – как директору это удается? Логнботтом, удивительное дело, понял намек. Пожалуй, постоянное общество
подростков, пошло на пользу его сообразительности. – Думаю, они боятся его, – радостно ответил Невилл. Он сделал какой-то
широкий жест и едва не смахнул со стола соусник. – В «Досуге ведьм» пытались
написать о нем статью пару лет назад, ты помнишь, Деннис? И интервью состояло
сплошь из ответов «да» и «нет». Снейп нагнал ужаса на бедную журналистку. А
когда она спросила о любимом зелье, он заставил ее дословно законспектировать
рецепт приготовления какого-то ужасно сложного состава, излечивающего
болезненные повреждения кожи. Невеста Симуса даже позеленела после этих слов. – Брат Денниса Колин в то время работал у них штатным фотографом, –
продолжил Невилл. – Он рассказывал, как Снейп настоял на том, чтобы его
фотографировали исключительно в подземелье, ну а с тем светом, что там,
неудивительно, что ни одна фотография так и не получилась. Скорее всего, именно
этого Снейп и добивался. – Он ни капельки не изменился, да? – прокомментировал Билл, ухмыляясь. – А он все еще преподает Зелья или, наконец, ослабил хватку теперь, став
директором? – поинтересовалась Рози. – Снейп перестал вести Зелья несколько лет назад, и его место занял этот
американский малый, Макс Тиддльхаммер, – ответил Невилл. Он сделал паузу,
подхватив с тарелки морковку, и принялся рассказывать дальше. – Жаль, что мы
его упустили, но он все равно хотел попутешествовать, и, кроме того, в Бобатоне
ему предложили больше денег… Так или иначе, последние
три преподавателя работали только по одному году каждый. А вот у последней,
между прочим, еще и ребенок родится как раз на Пасху, так
что замену искать уже поздно. Поэтому весенний и летний семестр опять будет
преподавать Снейп, наверное. – Меня не волнует, что он говорит! – вклинилась Гермиона. – Он уже староват
для того, чтобы и вести занятия и управлять школой. – Ты так и собираешься ему сказать? – спросил Рон, приподнимая брови. – Успокойся, – возразила она, легко стукнув мужа по руке суповой ложкой. –
Я просто говорю… – Я знаю, – скривился он, потирая руку, – ты часто просто говоришь… Гарри поспешил поинтересоваться у Гермионы подробностями на работе, и та
часть стола утратила интерес к беседе между Невиллом и Драко. – Ты же сдал Т.Р.И.Т.О.Н. по Зельям, да? – тихо спросил Невилл у Малфоя. –
Ты думал над тем, чтобы преподавать в школе? Драко вовремя спохватился, пока грубый ответ не вырвался сам собой. Он так
и знал, глупо с его стороны было вспоминать про Снейпа, Зелья и преподавание. – Нет, не думал, – коротко ответил он. – Вряд ли я сгожусь в качестве
примера для детей. Невилл выглядел удивленным. – Почему? Снейп был в таком же положении, когда его взял на работу
Дамблдор, и посмотри на него теперь! – Мое положение не такое же. Несмотря на все старания, ответ прозвучал едко, и Лонгботтом чуть
вздрогнул. – Ну, я не понимаю, почему нет, – тихо ответил Невилл и отвернулся
поговорить с Рози. Драко вдруг потерял аппетит и интерес к обеду. Ну, зачем он согласился
прийти? Все же понимали, что это ошибка. Ах да, он пришел, потому что Поттер
того захотел, а у него, видно, случилось временное помутнение рассудка, раз он
купился на эти дурацкие уговоры. Но тут он поднял глаза и заметил, как счастлив Гарри в кругу друзей.
Почему-то от этого вида ему стало еще хуже – как бы ему самому не приходилось
худо, он не хотел портить вечер Гарри. И он даже не мог толком понять, откуда
вдруг появилась такая мысль, ведь Гарри и без него наслаждался бы вечером
ничуть ни меньше… или нет? Гермиона поднялась из-за стола и принялась собирать тарелки. – Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста, пока я буду раскладывать пудинг. Просьба явно адресовалась Рону, но, чувствуя себя неуютно за столом, Малфой
вызвался помочь первым. Он заметил, как Гермиона в удивлении приподняла брови, и не она одна; но
Грейнжер просто поблагодарила. Драко собрал оставшиеся на столе тарелки и
столовые приборы, пока Гермиона колдовала на кухне над пудингом. – Тебе оказалось мало накрыть столы в приюте? –
мягко пожурил его Гарри, отдавая свою тарелку. – Очень смешно, Поттер, – раздраженно
бросил Драко, и ни с того ни с сего опустил тому за шиворот холодную ложку,
вызвав тем самым возмущенные и все же добродушные протесты. По какой-то необъяснимой причине эта крохотная сценка приподняла ему
настроение, и когда Драко понес в кухню посуду, на душе было намного легче. Лучшего Рождества было не припомнить за последние несколько лет. Ни чувства
пустоты, ни ощущения холода, когда возвращаешься домой после праздничного
вечера. Несмотря на явные опасения Драко и пару неприятных моментов, вечер в
целом удался. Особенно запомнились два момента. Первый – когда Гермиона бросила Малфою
крупный мягкий сверток из-под елки. Внутри оказался фирменный свитер Уизли
синего цвета с большой буквой «Д» спереди. Его связала Гермиона, но,
естественно, по схеме Молли. Выражение лица Драко при этом было поистине
бесценным. Ну а второй момент – когда Рон притащил в комнату здоровый кожаный чемодан
и с шумом уронил его прямо перед Гарри. – Подарок-бонус, – заметил он и махнул Гарри, чтобы тот открыл его. Внутри оказались украденные вещи, и среди прочего книги заклинаний Ремуса
Люпина, его карманные часы и запасная волшебная палочка Сириуса. Сверху лежала
метла Гарри. Оно тотчас же вытянул правую руку и скомандовал: «Вверх!». Потрепанная
«Молния» – та самая метла, которую Сириус подарил 13-летнему Гарри, взметнулась
вверх прямо в руку, где и замерла, чуть дрожа. Забавно, но Гарри так дорожил
этой метлой. Конечно, у него были и другие метлы – более новые и быстрые
модели, но только эта так запала в душу. Именно она мчала Поттера в последней
битве против Вольдеморта. – Где ты всё это нашел? – услышал Гарри, как Драко тихо обратился к Рону. – Часы и палочку передал мне один делец из Косого переулка. Я, в принципе,
именно этого и ожидал. Остальное Снейп нашел в Хогвартсе… – А магический ковер ты разыскал? – спросил Гарри, посмотрев на Уизли. – Его тоже нашли в школе, – вставил Дин. – Вообще то, Снейп сказал, что
именно ковер вывел его на виновных учеников. Одного лишь заинтригованного взгляда Поттера хватило, что выведать всю
историю целиком. – Их схватили, когда они пытались взлететь на нем с крыши Астрономической
Башни, – произнес Невилл. – Поймал их не я, но уже на следующий день Снейп
оповестил всех преподавателей. Нам пришлось организовать обыск, один факультет
за другим, – он усмехнулся. – Как мне рассказали, они с трудом даже с места
сдвинули этот ковер… – Знаешь, неудивительно, у этого ковра норов, как
у дракона, заболевшего желудочным гриппом, – заметил Рон. – Во всяком случае, они знали, что команды
надо отдавать на арабском, но вот в словах не были уверены, так что ковер
просто взмыл в воздух и стал удаляться от них всё дальше и дальше. – Да уж, этот ковер еще своевольнее, чем «Молния», а это о многом говорит. Метла с этими словами смешно подпрыгнула, как будто знала, о чем разговор.
Гарри успокаивающе потрепал ее по древку. – С магическими коврами нужно разговаривать так, словно это верблюды –
немногие в Британии знают об этом. Я хочу отметить, что в своем роде он был
очень удобным. Не такой маневренный, как метла, но ковер можно скатать и
повесить через плечо или же завернуть в него другие
вещи и нести, как котомку. К тому же на нем вполне могут уместиться двое
взрослых людей без всякой потери скорости полета, а о большинстве метел такого
сказать нельзя. – Поправка – на нем могут уместиться двое взрослых, только если они очень
близкие друзья, – напомнил Рон, и Гарри рассмеялся. – Так какова же судьба этого ковра? – поинтересовался Поттер. Дин хмыкнул и бросил на Рона
проницательный взгляд. Уизли постарался выглядеть невозмутимым. Гарри приподнял бровь: – Ты же сказал, что тебе придется конфисковать его. – Ну, я и конфисковал… вроде того. – Рон, что ты с ним сделал? – Мне было жалко оставлять ковер в ведомственном хранилище, особенно
принимая во внимание, сколько людей не устает совать туда нос в последнее
время… – Рон… – Этот ковер лежит на полу в его кабинете, – доверительно сказал Дин Гарри.
– Рон! – это была уже изумленная донельзя Гермиона. – Да он выглядит, как совершенно обычный половик, – запротестовал Рон. –
Никто не узнает, а он нам может еще пригодится… – Ну, конечно! – фыркнул Билл. – Человеку просто позарез нужен летающий
ковер в повседневной жизни! – Никогда не знаешь, чего ожидать… Вполне может
быть, что и позарез. Гарри смеялся до упада. Он не забыл тот последний дикий полет. Ковер
сбросил их с Роном еще в воздухе над Домом Феникса, так
что они скатились по крыше на землю и заработали каждый по паре ушибов. Кроме
того ковер затаил для них еще одну шуточку – когда Поттер и Уизли, наконец,
вошли в дом, ковер смирно лежал перед камином, излучая то самодовольство, на
какое способен только настоящий живой турецкий ковер. – Не смей тогда мне жаловаться, если в один прекрасный день твой ковер
решить улететь… вместе с твоим рабочим столом сверху! – предупредил Билл. Так что и вправду это был хороший Рождественский вечер, и когда подошло
время возвращаться домой, Гарри по-прежнему пребывал в отличном настроении,
ступая вслед за Малфоем в камин. Трудно сказать, что бы подумал Поттер, услышь он разговор, последовавший за
его уходом. Рон закрыл за Гарри и Драко доступ к каминной сети и повернулся к остальным
гостям. В комнате повисла тишина, пронизанная любопытством и ожиданием. И тут
подал голос Билл: – Я здесь один такой, или я что-то пропустил? Рон не обратил на него никакого внимания и пытливо поглядел на Гермиону. Она глубоко вздохнула, и спустя миг облегченно выдохнула: – Он выглядит намного лучше, правда ведь? – Кто? – обескуражено спросил Симус. – Гарри, – ответила она, не сводя взгляда с Рона. – Малфой тоже, между прочим, – произнес Рон, засовывая руки в карманы. –
Сначала казалось странным то, как он старательно избегает открытых конфликтов,
когда он только поселился у Гарри… Но теперь он ведет
себя более… по-малфоевски, что ли, если подбирать подходящее выражение. – Не знаю, – с сомнением проговорил Невилл. – За целый вечер он не сказал
мне ничего язвительного, что крайне необычно. Рон усмехнулся. – Это не только действие зелья, – сказала Гермиона. – Я спросила Драко,
когда он помогал мне с посудой. Вообще-то они сделали перерыв в приеме на
неделю-другую, потому что если принимать его слишком
долго, могут появиться кое-какие побочные эффекты. – Что за зелье? – изумленно спросил Симус. – Кто-нибудь потрудится объяснить, что вообще здесь происходит? – произнес
Деннис Криви. – Простите, – извинился Рон. – Мы просто обеспокоены – за этот год с Гарри
стряслось несколько серьезных неприятностей, так что он совсем было сдался, когда эти идиоты пробрались к нему в дом.
Ситуация сложилась довольно… тревожная, но Малфой пообещал присмотреть за ним,
если вы можете себе такое представить. Рон грустно усмехнулся жене. – И если он станет для Гарри «второй половинкой», думаю, нам стоит начать
называть его Драко, – добавил он. – Не может быть! – Симус, казалось, был искренне шокирован. – Да вы меня,
верно, разыгрываете! Гарри гей?! Но я всегда думал, что он и Джинни… Рон и Билл одновременно хмыкнули: – Это отдельная история, – смеясь, произнес Билл. – Да уж, на то, что мама и Джинни не встречают с нами это Рождество, есть
своя причина, – добавил Рон. – Хватит! – сердито одернула его Гермиона. – Гарри не очень хорошо обошелся
с Джинни и… – Не очень хорошо, говоришь? А как, по-твоему, он должен был с ней
обойтись? Куда уж ситуации становится прозрачнее, чтобы Джинни, наконец,
осознала – Гарри ею не заинтересован? Даже если бы ему нравились девушки,
Джинни давно пора было понять, что надежд у неё никаких, – сердито проговорил
Рон. – И, заметь, Гарри надо было действовать еще решительнее давным-давно, но
как только подумаю, что, сколько мы ни пытались
намекнуть Джинни и маме… – Прошу прощения, но можно мы вернемся к основной теме разговора на
мгновение? – перебила их Рози Томас. – О каком зелье вы говорите? И почему
Гарри его принимает? – Это зелье-антидепрессант, – объяснил Рон. – Гарри не пошел к колдомедику,
мучаясь от депрессии, потому что боялся, что информация просочится в прессу.
Так что вместо этого Малфой помог ему приготовить зелье. У Симуса глаза чуть на лоб не полезли. – Малфой потчует Гарри домашним зельем, а вы просто сидите здесь и
спускаете ему это с рук? Как вы могли ему позволить?! – гневно спросил он. – Проснись и пой, Симус, – дружелюбно отозвался Дин. – Это новый улучшенный
вариант Малфоя. Он даже пулю вместо Гарри получил пару недель назад. – Я о таком ничего не слышал и в Пророке не читал, – возразил Симус. – А чего ты ожидал, спрашивается? – с издевкой
произнес Дин. – В наши дни «Пророк» – это просто кучка предвзятых писак. Ты только почитай, как на днях они осветили матч
«Стресморских Сорок»! – К тому же они нанимают таких придурков, как
Джастин Финч-Флетчли, – добавил Рон. – А помимо всего прочего, Драко и сам принимает зелье, – подчеркнула
Гермиона, – так что это не может быть опасным. – А у него из-за чего вдруг депрессия? – пробормотал Симус. – Да так, подумаешь, – тихо отозвался Невилл, – совершенные пустяки. Его
просто очернили, опорочили и дружно решили линчевать. Из-за чего он сбежал из
города и в итоге сдал собственного отца Шизоглазу Хмури. Вообще-то, такое могло
случиться с каждым из нас. Все в миг уставились на Невилла. – Придержи коней, Нев! – шутливо произнес Рон. – Если уж ты записался в группу поддержки Малфоя, мне остается только взять
помпоны и присоединится, – рассудительно заявил Лонгботтом. – Так далеко я бы не зашел… – Хватит заливать-то, – задорно проговорил Билл. – Я до конца так и не
понимал, что здесь происходит. Но теперь я, кажется, начинаю думать, что ты
всячески поощряешь Малфоя. Рон покраснел. Симус застонал: – Умоляю, умоляю, скажите мне кто-нибудь, что вы не поощряете Малфоя
на решительные действия в направлении Поттера! Ради всего святого, если вам так
приспичило найти для Гарри кого-нибудь, наверняка же
есть куча более подходящих кандидатов! – Мы открыты для твоих предложений, – сухо заметила Гермиона. Повисла пауза, и все с весельем глядели на бедного Симуса, пока он
лихорадочно пытался придумать замену Малфою. – Кроме того, я не устраиваю личную жизнь Гарри с Малфоем, – твердо
сказал Рон. – Гарри устраивает свою жизнь сам. Просто в данных обстоятельствах,
я думаю, нам стоит попытаться… оказать им поддержку. Деннис промычал что-то неприличное. – Кто ты такой и что ты сделал с настоящим Роном Уизли? – Прекрати! – возмущенно запротестовал Рон. – Я не говорил, что полюбил
Малфоя всем сердцем. Но Гарри мой друг и ради него я хотя бы должен попытаться
терпеть эту заразу Малфоя! Билл задумчиво разглядывал брата, и только показалось, что он сейчас скажет
что-то важное, как он передумал и лишь глубже уселся в кресло. – Чтоб мне провалиться! Малфой в стане семьи, – лишь произнес он. –
Подожди, пока я поделюсь новостью с Фредом! Гермиона захихикала. Нуала, невеста Симуса, тронула жениха за локоть и нарушила молчание: – Думаю, стоит пригласить Драко Малфоя на нашу свадьбу, – уверенно
произнесла она. – Хочешь чашку горячего шоколада? – спросил Малфой, когда они вышли из
каминной сети в гостиную. Драко бросил сверток со свитером на диван и скинул
мантию. – Не откажусь. Малфой кивнул и скрылся в кухне, Гарри не спеша снял зимнюю мантию и зажег
крохотные лампочки на рождественской елке. На миг он задумался, не включить ли
верхний свет, но решил, что не стоит. Комнату освещали только елочные огоньки,
мерцающий свет создавал уютную атмосферу. Гарри присел на диван и задумчиво
уставился на разноцветные фонарики. Драко появился в комнате пару мгновений спустя, в руках у него были две
кружки, над которыми клубился пар. – Держи, – тихо произнес он и протянул Гарри чашку. А сам отодвинул сверток
ближе к краю и присел рядом. – И что мне с ним делать? – лениво спросил Драко.
Он отставил кружку и вытащил из упаковки свитер. – Как что? Носить, конечно, – с удовольствием ответил Гарри. – Ты, должно быть, шутишь. Если только там, где меня никто в этом свитере
не увидит, понял? – Драко свернул свитер и отложил в сторону. – Тебе вот, как я
заметил, свитер не подарили. – Нет, но у меня и с прошлых лет чудовищные по размерам запасы. Так что не
волнуйся, выживу и без очередного в подарок. – Я могу тебе свой отдать. Не хочу, чтобы ты чувствовал себе обделенным. – Нет, не нужно. К тому же на твоем не те буквы. – Отговорки, отговорки. В уютной тишине они не торопясь пили горячий шоколад. После, отставив
пустую кружку, Драко глубоко вздохнул. Он внимательно посмотрел на Гарри: – Могу я задать тебе личный вопрос? Гарри поднял брови: – Конечно. – Как ты себя чувствуешь? Повисла пауза. Наконец, Гарри осторожно спросил: – Что ты имеешь в виду? – Ну, ты же знаешь… Сезон чествования депрессии, неделя без зелья, целый
вечер в кругу ужасных женатых парочек… Так как ты себя
чувствуешь? Гарри помолчал немного, обдумывая ответ. – Признаюсь, я всё же со страхом ждал сегодняшнего вечера, – наконец произнес
он, – особенно, когда на прошлой неделе ты сказал, что нам стоит на некоторое
время прекратить прием зелья. Но в целом, всё хорошо. И вечер сегодня прошел
замечательно. В прошлом году… в прошлом году мне было тяжело. Я обожаю
проводить время с Роном и Гермионой, но, когда возвращаюсь, мой дом кажется
таким пустым. Мне так не хватает компании здесь, особенно на Рождество,
особенно Сириуса и Ремуса. Сириус любил этот дом, но после освобождения ему
довелось провести здесь только один-единственный рождественский праздник. – В Рождество я скучаю по маме, – признался Драко. Чуть помедлил, но все же добавил: – Как раз под Рождество я пытался покончить
с собой. Знаешь, мало радости видеть, как другие
веселятся и устраивают вечеринки, когда сам ты падаешь в бездну. – Я всё думаю о первом Рождестве после войны, – сказал Гарри. – Было такое
чувство, что все собрались на одну огромную вечеринку, но с другой стороны во
всём таилось столько скрытого отчаяния – ведь каждый потерял так много. Семья
Рона – пустые места за столом, мучительные зияющие дыры. Всё было совсем не так
без Артура, Джорджа и Перси. Не представляю, как Молли справилась. Думаю,
меньше всего, на самом деле, нам хотелось праздновать, когда еще месяц назад мы
хоронили погибших. Без сомнения, куда более правильным решением было бы просто
несколько лет не замечать Рождества, и вот вопрос: «Почему же мы
чувствовали себя обязанными праздновать?» – Я не знаю, – произнес Драко. – Не могу найти ответ на него. На несколько минут опять стало тихо. Затем Гарри бросил взгляд на Драко, и
его губы изогнулись в улыбке. – Похоже, я только что всё же умудрился перебить праздничное настроение. Драко улыбнулся в ответ: – Я как-нибудь это переживу, – Драко потянулся и встал с дивана. – Не знаю,
как ты, но я иду спать. – Я тоже, – Гарри допил шоколад и поставил кружку на кофейный столик рядом
с чашкой Малфоя. – Ты выключишь фонарики на елке? Гарри бросил взгляд на рождественское дерево. – Нет, не буду, они не опасны, так что я оставлю так. На пути к лестнице он заглянул в кабинет. Фоукс и Хедвиг устроились на
ночлег на своих жердочках, спрятав клюв под крыло, так что Гарри осталось
только тихонько притворить дверь. Малфой уже заходил к себе в комнату, когда Гарри поднялся по лестнице. Он
помедлил, но затем всё же заглянул к Драко. – Ты спишь со мной сегодня? Драко удивленно оглянулся на Поттера и наградил его странной улыбкой. – Ты делаешь мне предложение? Э-э? Сбитый с толку, Гарри смущенно посмотрел на Драко, и только миг спустя до
него, наконец, дошло, что он сказал нечто необычное… по его собственным меркам,
по крайней мере. «Я делаю ему предложение?», – задумался он, удивляясь
сам себе. «А может быть, и пора…» – Может быть, – осторожно ответил он. «Гарри Поттер, какой же ты
все-таки романтик…» – промелькнула мысль. – Хорошо, – Драко кивнул и выключил свет на прикроватном столике. – Все-таки, сегодня же Рождество, – подчеркнул Гарри и направился к
себе в комнату. Чувствовал он себя сейчас, честное слово, полным идиотом. К счастью, Драко отреагировал на его слова смешком: – Гарри, если ты собираешься озвучивать такое предложение только раз в год,
тогда я хотя бы рассчитываю, что оно того стоит! – Ты прекратишь его теребить или нет? – Не могу. Он как удавка. – Ну, это можно исправить. Давай я… – Малфой шлепнул Гарри по рукам и сам
занялся галстуком, развязывая узел. – Признаться, это просто выше моего
понимания, как тебе, такому неуклюжему, вообще удалось стать ловцом. – Быть ловцом – не значит уметь завязывать замысловатые узлы, – проворчал
Гарри, но покорно поднял подбородок повыше, позволив Малфою перевязать галстук
заново. – Или разрешать другим связывать меня этими узлами, как
рождественской индейке ножки перед выпечкой. – Вы еще не управились? – раздался голос Гермионы, появившейся на пороге
спальни. – О, боже мой, Гарри ты снова перевязываешь галстук? Право же,
ты ничем не лучше Рона. Я пригрозила заколдовать его пальцы, если он не оставит
свой несчастный галстук в покое. – А что, неплохая идея, – Драко закончил, наконец, возиться с узлом
галстука из серого шелка. – Ну вот. Не смей его трогать, иначе пожалеешь. – Только потому, что тебе самому повезло обойтись без, еще не значит… –
Гарри бросил на Драко сердитый взгляд, но всё же
покинул комнату вслед за Малфоем и Гермионой. – Никто не заставлял тебя быть дружкой жениха, – напомнила ему Гермиона,
спускать по узкой гостиничной лестнице. На шестом месяце беременности она
старалась двигаться со всей возможной осторожностью. – И если вы с Роном не
прекратите жаловаться насчет мантий… – С мантиями всё в порядке, – спокойно перебил ее Драко. – Не понимаю, в
чем вообще проблема. Дружкам жениха полагались черные мантии, отороченные серебряной тканью,
поверх традиционных темно-серых костюмов – брюки в тонкую полоску,
серебристо-серые жилеты, рубашки со стоящим белым воротничком и галстуки. На
долю галстуков как раз и пришлись почти все нарекания, хотя темно-серому
цилиндру тоже изрядно на словах досталось от Поттера. Гарри сокрушался, что из-за шляпы у него топорщатся волосы; Драко сдержался
и не стал упоминать, что и без цилиндра это привычное их состояние. – Это не мантии, это… – шепотом пробормотал Гарри, но так тихо,
чтобы и Малфой и Гермиона могли сделать вид, что они ничего не слышали. На следующей лестничной площадке они встретили Рона, который
в нетерпении ожидал их. В одной руке он держал цилиндр, а второй беспокойно
постукивал по перилам, наверняка, чтобы отвлечься и не начать вновь сражаться с
собственным галстуком. Несмотря на то, что все цвета его одежды были
нейтральные, на фоне черного, серебристо-серого и белого рыжие волосы и
веснушки выделялись особенно сильно. – Ну же, пошли, наконец, – раздраженно проговорил Уизли. – Этот воротничок
вот-вот мне ухо отрежет. Задушу Симуса за то, что заставил напялить
нас такие костюмы. – Одежду подбирала Нуала, а не Симус, – резко ответила Гермиона. – Тогда задушу её, – последовал жестокий ответ. – Никогда еще не чувствовал
себя таким придурком… – Что, даже хуже чем на Святочном Балу на четвертом курсе? – спросил Драко.
Он вежливо улыбнулся, увидев реакцию Рона. – Я сберегу воспоминания о той твоей
мантии до конца жизни, – театрально добавил Малфой. Гарри пихнул его в бок: – Прекрати! – Ты портишь мне всё веселье, – пробормотал Драко. – Еще пока нет, но запросто могу. Они втроем направилась в ресторан при отеле, где уже начали собираться
гости. – Ну вот, – мрачно произнес Рон. – Нам лучше пойти поискать Дина и Симуса.
– Дин исполнял на свадьбе роль шафера. – Драко, ты позаботишься, чтобы Гермиона
благополучно добралась до церкви? – Я и сама прекрасно туда дойду, – сварливо отозвалась она. – Прошлой ночью стоял мороз и тротуар теперь скользкий, – ответил Уизли. –
Драко? – Да, да, конечно, будет необходимость – понесу на руках, – вздохнув,
ответил Малфой. – А почему бы нам туда не аппарировать? – Потому, что пока Гермиона ждет ребенка, она не может аппарировать, –
напомнил ему Гарри. – Ах, да. Какой я глупый, вечно забываю. А поскольку Гермиона ждала близнецов, забыть о том, что она беременна, было
практически невозможно. Мантия, которая сегодня была на ней, очень элегантная и
отлично скроенная, увы, ничуть не скрывала выразительный живот. Драко не обратил никакого
внимания на испепеляющие взгляды Рона и Гермионы, но постарался принять
раскаявшийся вид, когда Гарри укоризненно посмотрел на него. Однако
предостерегающий блеск зеленых глаз наводил на мысль, что ему не удалось
одурачить Поттера. – Веди себя прилично, – строго произнес Гарри. – Или что? Ты выгонишь меня из церкви? Драко. Повисла напряженная пауза, пока эти двое испепеляли друг друга взглядами и
вели безмолвную битву. Малфою нравилась сама мысль, что он первым
снисходительно уступил в этом молчаливом споре; жизнь, в конце концов, куда
более интересна и забавна, когда они с Гарри в хороших отношениях, он первым
готов был это признать. Но всё равно, это было отступление, и он это знал. – Ну, хорошо-хорошо. Буду пай-мальчиком, – страдальчески вздыхая, произнес
Драко. – У тебя это так хорошо получается, – Поттер в последний раз одернул свою
мантию и со смиренным вздохом надел цилиндр. – Пошли, Рон. Уизли что-то проворчал, но тоже надел головной убор и последовал за Гарри. Не забывая о данном обещании, Драко повернулся к Гермионе и любезно
поинтересовался, не хочет ли она чашечку чая, прежде чем они выберутся на улицу
к церкви. Гермиона скривилась и отказалась. – Лучше не надо. В церкви нет туалетов. Малфой поморщился. Эта информация была явно лишней. – Ну, тебе лучше знать. Гермиона с усмешкой поглядела на него: – Никаких отцовских инстинктов, да, Драко? Она вспоминала пробный визит Гарри и Малфоя в Нору в феврале, когда Джинни
и Гарри наконец заключили перемирие. В доме гостили
Фред и Анжелина с тремя детьми, и малышня уже готова была повиснуть на дяде
Гарри от счастья, но его новый друг Драко Малфой заставил детей замереть в
настороженном молчании. И что еще забавнее, Драко вел себя с ними так же
скованно. Он с легкостью справлялся с подростками, но малыши ведь – это совсем
другое дело. Малфой брезгливо дернулся: – Конечно никаких, спасибо, что спросила. Оставляю задачу продолжения рода
магов на совести более к тому склонных. Гермиона не удержалась и мягко пожурила: – Тогда остается надеяться, что Гарри не заскучает. Драко пристально посмотрел на нее: – Если что, пускай заводит, только содержать он их будет в теплице. Эта реплика развеселила Гермиону на всю оставшуюся дорогу к церкви. Церковь св. Морага в Хогсмиде представляла собой традиционное небольшое
сооружение из серого камня. Она ничем бы не выделялась и в обычной маггловской
деревушке, за исключением разве что нескольких витражных окон из цветного
стекла, которые перемещались время от времени и
сливались в одно, распевая церковные гимны. У входа внутрь Драко взял у Рона сборник гимнов и план
церемонии и подвел Гермиону к церковной скамье, где уже сидела Лаванда Браун.
Правильно расценив ее испуганный взгляд, который она едва успела скрыть, Малфой
с облегчением пошел к другой скамье. Он с удовольствием расположился в
одиночестве, но тут совершенно неожиданно над ним нависла тень. Этой тенью оказался профессор Снейп, великолепно смотрящийся в черной
бархатной мантии. – Вы позволите? – произнес он. Красивый низкий голос и загадочный взгляд черных глаз, как всегда. – Конечно, – Драко подвинулся на скамье, освобождая место для директора. –
Я не ожидал вас здесь увидеть, профессор. – Я присутствую на свадебных торжествах и похоронах всех бывших членов
Ордена Феникса, – невозмутимо ответил Снейп, занимая свое место. – Полагаю, вы
здесь вместе с мистером Поттером? – Он дружка жениха, – произнес Малфой и, только сказав, понял, что Снейп
наверняка это уже знает. Ведь он проходил мимо Гарри у входа в церковь. – Неужели? – Снейп повел бровью, глядя на бывшего ученика. – У меня
создалось впечатление, что Поттер в неплохом настроении. Стоит ли из этого
сделать вывод, что зелье-антидепрессант помогло? – Да, благодарю вас, – миг спустя Малфой честно добавил, – Вообще-то, оно
помогло нам обоим. Мы принимаем его через день, но собираемся сделать перерыв и
посмотреть, сможем ли обойтись без него. – Полагаю, что если мистеру Поттеру будет на что отвлечь свое внимание, он
справится и без зелья. Душевное и физическое бездействие – вот главный враг
тех, кто склонен к меланхолии. Мистер Поттер относится к числу людей, которым
жизненно необходимо какое-нибудь занятие. А как насчет вас? – Да, я легко могу заскучать, – признал Драко. – Сейчас, когда я живу с
Гарри, скука не такая насущная проблема, но подыскать себе столько дел, чтобы
суметь заполнить ими весь день, – вот это труднее. К тому же я в стесненном
положении, а найти занятие для ума и без того сложно. – Малфой криво улыбнулся.
– В этом у нас с Гарри мало общего, он скорее из тех, кто склонен делать, а не
думать. – Прекрасно это помню, – сухо отозвался профессор Снейп. Помолчав, он
продолжил: – Полагаю, Невилл Лонгботтом упомянул о том, что в самом скором
времени освободится место преподавателя Зельеварения. Мне не удалось найти
замену на летний семестр, и, судя по всему, я вынужден буду преподавать сам –
это для меня чересчур напряженный график. Вы более чем подготовлены, чтобы
занять это место. К тому же, в свое время вы проявляли преподавательские
способности, если только не были вовлечены во время уроков в кровопролитные
сражения с мистером Поттером. Мне кажется, согласие занять в Хогвартсе место
преподавателя Зелий послужит как вашим целям, так и моим. Драко замер в безмолвии. Одно дело отмахнуться от спонтанных предложений
Гарри и Невилла – это не составляло труда, и совсем другое – прямое
бесстрастное приглашение из уст профессора Снейпа. – Мистер Лонгботтом проинформировал меня, что Вы проявили некоторую
заинтересованность во время того разговора на Рождество, – продолжил Снейп,
когда стало понятно, что Драко не собирается отвечать. – Едва ли родители учеников и совет попечителей были бы рады, узнай они,
что вы взяли меня на работу, – очень тихо ответил Малфой. – В настоящий момент они стоят перед фактом того, что их дети могут вообще
недосчитаться курса Зельеварения в расписании занятий, если я не подыщу
подходящую замену в течение трех следующих недель, – возразил Снейп. – Я не
склонен себя переоценивать, мистер Малфой. Когда вы были младше, пожалуй, я мог
бы одновременно вести Зелья во всех классах и управлять школой. Но сейчас
это не представляется мне осуществимым, а попытка может привести к серьезному
разладу в нормальном течении школьной жизни. Столкнувшись с этим, совет
попечителей, полагаю, прислушается к моим рекомендациям. Драко не знал, что сказать, и,
пока он раздумывал над ответом, в церкви появился священник – все прихожане
почти одновременно поднялись в полный рост. – Мы продолжим этот разговор после, – произнес Снейп тоном, который и не предполагал
возражений. – Выше голову, – тихо проговорил Гарри. Драко занял место на диване в коридоре рядом с залом, где велись все
торжества, и, похоже, совершенно замкнулся в себе. Гарри показалось, что Малфой
погружен в какие-то раздумья, так что он повертел у того перед носом
шампанским. – Ну же, один бокал не помешает, правда? – Или даже два, – Малфой забрал бокал из рук Гарри и подождал, пока Поттер
сядет рядом. Они чокнулись и неспешно принялись смаковать. – Неплохо, – заметил
Драко. – Не то чтобы я хорошо помнил, какое на вкус действительно дорогое
шампанское, но это совсем даже ничего. – По-моему, отец Нуалы занимается импортом вин, – ответил Гарри. – Повезло Финнигану, – несерьезно произнес Малфой. – С тобой все в порядке? – спросил Поттер, задумчиво разглядывая Драко. –
Прости, я почти весь день провел на другой половине зала. За свадебным завтраком Поттера, конечно же, усадили за главный стол. Драко, наоборот, оказался в окружении родственников и друзей
невесты, и никто из них не имел ни малейшего понятия, как обращаться с бывшим
Упивающимся Смертью. Фактически, с двумя бывшими Упивающимися
Смертью, поскольку Снейп сидел за тем же столом, что и Малфой. Вопрос Поттера позабавил Драко: – Гарри, на светском рауте я прекрасно могу о себе позаботиться. – Я знаю, но вряд ли у тебя нашлось много общего с тетушками невесты. – Не нашлось, но еще у меня была возможность пообщаться со Снейпом, так что я справился. По крайней мере, я не застрял на целый
день с одной из подружек невесты, – в этих словах послышалась легкая озорная
насмешка. Гарри поморщился: – Чем меньше об этом будет упомянуто, тем лучше. Как Снейп? – В прекрасной форме, – ответил Малфой, вертя в руках бокал. – Драко? – Гарри знал этот взгляд. Для всех остальных выражение лица Драко,
быть может, и казалось совершенно непроницаемым, но Гарри читал его, как
открытую книгу. У Малфоя явно было что-то на уме. – Он хочет, чтобы я преподавал Зелья, – выпалил Драко. – Правда? – Гарри был не слишком удивлен. Он слышал предложение Невилла в
рождественский вечер, и решил тогда, что возвращение к этой теме только вопрос
времени. – Это ведь замечательно, разве нет? – А разве да? – Малфой сделал глоток шампанского. Он отвел взгляд и не
смотрел на Гарри. – Если я соглашусь, а я не дал еще окончательного ответа, то
должен буду приступить к работе в течение трех этих недель. – О-о, – вот этого Гарри не ожидал. Три недели казались ему очень
малым сроком, чтобы принять решение, даже если это и не он должен его
принимать. – И мне придется жить в Хогвартсе. – Само собой. Все учителя живут там – во время школьного года, по крайней
мере. – Ты меня не слушаешь, – в голосе Драко зазвучали сердитые нотки, и Гарри
подумал, что шампанское все же было не самой лучшей его идеей. – Я буду
вынужден жить в Хогвартсе целыми месяцами. Не в
Сомерсет. Это на другом краю страны, без доступа к Каминной сети и без
возможности аппарировать. Теперь Драко не отводил от него настойчивого
взгляда, и вдруг на Гарри снизошло озарение. Драко колебался с ответом, потому
что согласие означало расставание с ним на долгое время. Вслед за озарением пришло и неожиданное ощущение тепла, и всё внутри
странно сжалось. Позже, Гарри в голову придет мысль, что именно этот момент был решающим
в их отношениях. Да, они проводили большую часть дня и ночи вместе, но только
сейчас каждый из них впервые признался, пусть и не прямо, что их отношения
переросли определение «взаимная поддержка» и даже «дружба с заведомой выгодой».
Может быть, всё начиналось именно так, но сейчас это стало чем-то большим – они
проводили время вместе, потому что были счастливы в обществе друг друга, потому
что чувство между ними оказалось глубже, чем дружба. Они были связаны друг с
другом. Они были нужны друг другу. И Драко только что признал это. Он всё равно, что произнес: «Я не хочу
расставаться с тобой». И на это существовал только один ответ… правда, чтобы озвучить его, Гарри
понадобилась лишняя пара секунд, потому что в горле застрял какой-то глупый
комок. – Тогда мне остается только купить дом Хогсмиде, правда? В кои-то веки Драко оказался застигнут врасплох. Ошеломленный, он уставился
на Гарри. – Вы оба готовы идти домой? Гарри и Драко подскочили на месте, как ошпаренные.
Гарри ругнулся, расплескав остатки шампанского по всей мантии. – Рон, черт тебя дери! Ты что, не мог предупредить, перед тем как вот так втихую подкрадываться?! – Какие тебе еще предупреждения требовались? – озадаченно спросил Уизли. –
По-моему с того места, где вы сидите, надо очень постараться, чтобы меня не
заметить. – Я знаю, но… Черт, да ладно! Гарри поднялся с дивана, сосредоточив все внимание на Малфое, который тоже
встал рядом с ним. Сбитый с толку Рон переводил взгляд с одного на другого, слегка приподняв
от удивления брови. – Интересно бы знать, отчего это ты так глаза пучишь, а у него вид,
словно он только что увидел, как Министр в юбке на
столе танцует. При этих словах к Рону подошла Гермиона и слегка
пихнула мужа в бок: – Не задавай вопросы, ответы на которые ты не хочешь услышать, – строго
сказала она. – Слушаюсь, мадам! – Рон закатил глаза. – Пойдем, пока у порталов не
началось столпотворение. Я уже попросил служащих гостиницы отправить наши сумки
заранее. – Знаете, если хотите, можете переночевать у нас дома, – тихо предложила
Гермиона, пока они шли вниз по ночной улице. – Вам тогда не надо будет лишний
раз пользоваться Каминной сетью. – Это очень мило с твоей стороны, – вежливо произнес Драко, прежде чем
Гарри успел ответить сам, – но думаю, нам стоит вернуться к себе домой. Нам
есть о чем поговорить. Он бросил на Гарри многозначительный взгляд, который Гермиона, конечно же,
не пропустила. Не пропустила она и ответный взгляд Гарри, но, несмотря на всё
свое любопытство, она не стала расспрашивать. В конец концов, она знала Гарри
достаточно хорошо, чтобы быть уверенной – в свое время он сам всё наверняка
расскажет. Всю дорогу Драко молчал. Уже дома Гарри принялся за привычное
– поставил чайник на плиту и достал пакетики с чаем. Малфой неуверенно следил
за этими действиями. – Гарри, ты говорил всерьез? – Что говорил? Гарри положил два пакетика в чайник для заварки и убрал чайницу обратно в
буфет. – Ты знаешь, о чем я. – О том, чтобы купить дом в Хогсмиде? – Гарри повернулся к нему лицом. –
Да, я говорил всерьез. Конечно, всерьез, глупый ты! – Но… – Драко замер на полуслове. – Или ты этого не хотел бы? – Нет! Нет. Просто… я не думал, что… – Что я захочу быть рядом с тобой? Конечно же, я хочу! – Гарри
окинул взглядом Драко, замечая его смущение, потом сделал шаг навстречу и
развел руки в стороны. – Подойди сюда на секунду. Объятие было неловким сначала; такое не часто случалось. Но потом они оба
расслабились, и вдруг Драко изо всех сил обнял Гарри, как будто только сейчас
понял что-то очень важное. – Конечно, я хочу быть поблизости все то время,
пока ты работаешь, – произнес Гарри, уткнувшись лицом в шею Драко. – Или ты
думал, что я захочу расставаться с тобой на все те три или четыре
месяца, что идут занятия в школе? – Я не знаю, что я думал. Я не хотел предполагать заранее… – Так начни сейчас. Я знаю, у тебя хорошо
получается, будь на то желание! – хихикая проговорил Гарри. – Ладно, договорились, – Драко немного отклонился назад и посмотрел Гарри в
глаза. – Раз уж у меня, наконец, будет работа – ты хочешь, чтобы в будущем мы
делили все затраты на двоих? Гарри был в восхищении. Он оторвался от Драко, открыл один из ящиков
кухонного шкафа и вытащил большой коричневый конверт. Распечатав его, он вынул
стопку листков пергамента – контракт, который он подписал с агентством, когда
Драко только въехал в этот дом. Он бросил бумаги на каменный пол и направил на пергамент палочку: Locarnum inflammore! Контракт сгорел дотла. Гарри вновь повернулся к Драко: – Это ответ на твой вопрос? – Да, на один из них. – Вот как? А какой второй? Драко повел бровью: – Ты когда-нибудь собираешься рассказать мне про
суккуба? The end |