Так устроен мирАвтор: Z.S. Перевод: Elara Бета: Helga Оригинал:
http://www.livejournal.com/users/zionsstarfish/109162.html
Пейринг: Гарри/Драко
Рейтинг: PG-13 Жанр: romance/angst Краткое содержание:
Гарри и Драко неожиданно встречаются после того, как давно не виделись.
Рождество, замерзшие руки, апельсины, все дела. Стандартная оговорка:
все принадлежит JKR и ее издателям, никакой прибыли не извлекается, намерения
нарушить копирайт отсутствуют. Архивы: предупреждайте. Разрешение на перевод: получено. |
|
Последний адресат на этот вечер. Драко не знает, сколько уже он стоит у живой изгороди под падающими хлопьями снега, глядя на мерцающий в окнах свет, на тени, движущиеся в доме, и гадая, когда же его посетит мужество вытерпеть это унижение, чтобы можно было выбраться, наконец, из промокших насквозь одежды и ботинок. Весь этот год оказался для него сплошным унижением. Он сменил немало неблагодарных профессий с тех пор, как вернулся в Лондон, от мойщика посуды в "Кабаньей Голове" до чистильщика птичьих клеток в Совятне. Тогда-то, как раз перед тем, как уволиться из Совятни, он и услышал об этой чертовой работе посыльного. Обычно большую часть почты доставляли совы, но в это время года в качестве жеста милосердия (и чтобы создать себе неплохую рекламу в глазах общественности) "Дельфина и Дочери", фирма, созданная в 1673 году и славившаяся своими товарами для дома, предлагала сезонную работу небольшому числу безработных волшебников. Драко был безработным и в донельзя отчаянном положении. Несмотря на то, что он терпеть не мог снисходительное отношение Мадам Дельфины и то, что она получала нескрываемое удовольствие, отдавая приказания Малфою, он считал найденную работу настоящей удачей. Неважно, что это была за работа. Но когда он уже начал думать, что ниже опускаться некуда, этим утром, проверяя адрес на последнем пакете в своем рюкзаке, он прочитал: "Мистеру Гарри Пот…" Он отложил пакет на потом, надеясь, что произойдет какое-нибудь чудо, и на самом деле ему не придется его доставлять. Но сделать это было необходимо, и получить подпись получателя тоже было необходимо, потому что у "Дельфины и Дочерей" такие дурацкие правила, и если подписи не будет, он окажется по уши в дерьме и снова останется без работы. Пальцы Драко теребят
гладкую коричневую упаковочную бумагу. Он опускает на нее взгляд. Адрес
отправителя скрыт, потому что обратные адреса не предназначены для глаз
посыльных. Коричневая упаковка чуть надорвана в том месте, где Драко обошелся
с ней излишне грубо - на мгновение он ясно представляет, как Поттер высказывает
претензии работодателям Драко из-за неудовлетворительного состояния доставленной
посылки, и Драко вынужден смириться с урезанием зарплаты или каким-нибудь
другим жестоким и редким наказанием - и под ней можно разглядеть еще один
слой оберточной бумаги, крикливой праздничной расцветки. Возможно, это как
раз тот, кто сейчас находится в доме Гарри, и тень за занавесками - это
его тень. Дом Гарри небольшой, и все же он выглядит гостеприимно. На втором этаже даже есть балкон. Дорожка, ведущая к крыльцу, расчищена от снега, так что от Драко не потребуется особых усилий, чтобы подойти к двери и позвонить в колокольчик. Под окнами висят маленькие ящики для цветов, сейчас они пусты, но воображение Драко рисует луковицы, спящие внутри в ожидании весны. Это место в точности похоже на то, куда Поттер мог бы стремиться после тяжелого рабочего дня - или чем там он занимается теперь. Драко, по правде говоря, уже не в курсе его дел. Он слишком занят, беспокоясь о том, как набрать денег на плату за квартиру, чтобы не получить уведомление о выселении, и о том, хватит ли оставшихся от его скудного заработка средств на какую-нибудь скромную еду; слишком занят, чтобы следить еще и за делами Гарри Поттера. Драко ежится и крепче сжимает в руках пакет. Он слишком долго возится, скоро Мадам Дельфина отправит за ним поисковую партию, не из-за беспокойства о его безопасности под усиливающимся снегопадом, а чтобы обеспечить целостность посылок и сохранить репутацию среди клиентов (даже если эти посылки придется извлекать из-под замерзшего насмерть Драко). Нельзя медлить дольше, если он все еще рассчитывает сохранить работу до конца праздников. Он нахлобучивает на голову капюшон, но с его-то везением нельзя особенно надеяться, что это поможет ему сохранить инкогнито. И потом, Поттер всегда мог узнать его еще издали, то ли благодаря присущим только ему манерам, то ли какому-то врожденному чутью. Драко быстро проходит по расчищенной дорожке, и с каждым шагом, который приближает его к тому, чего нельзя избежать, сердце у него стучит все сильнее. Он звонит в колокольчик и ждет, сердце уже лихорадочно колотится о ребра. "Скоро все будет кончено", - с воодушевлением думает он, - "в любом случае". Такого кружащего голову волнения он не испытывал уже многие месяцы. Ожидания конфликта, столкновения. Это совсем не то, что визиты домовладельца в четыре утра или грубость других работников в офисе при распределении посылок. Все по-другому, понимает он, потому что это Поттер, и история возвращает его далеко назад, бередя старые раны и пробуждая вопросы, до сих пор оставшиеся без ответа. Они расстались не врагами. На самом деле, формально они ими так и не стали. В последний раз Драко видел Гарри Поттера в Хогвартс-Экспрессе за считанные дни до того, как разразилась война. Гарри вместе с Хагридом провожал младших учеников, Драко тоже садился в поезд, который должен был отвезти его домой. Чтобы, и об этом знал каждый, получить свою Черную Метку. Гарри махал вслед вагону, полному гриффиндорцев. Последним воспоминанием Драко о Хогвартсе стала полная надежд улыбка Поттера; Драко не сомневался, что она только создавала видимость бессмысленной храбрости. Он все еще думает об этом, когда дверь немного приоткрывается, защищенная мерцанием охранного заклинания. - Да? Сердце Драко готово выпрыгнуть из груди. Он сразу же узнаёт этот голос. Конечно же, это голос Грейнджер. Он слегка поворачивается, чтобы ей был виден этот ненавистный логотип компании на настолько же ненавистной униформе. Но не его лицо. - Посылка для Мистера Гарри Поттера. - Пожалуйста, Ваше удостоверение? Драко знает, что будет дальше. Он вздыхает, поднимая болтающуюся на шее карточку, и подносит ее к границе, прочерченной охранным заклинанием, для идентификации личности. Его фотография на ней моментально способствует этой идентификации. - Малфой? - холодно произносит она чересчур громким голосом, и приглушенный разговор на заднем плане затихает. Драко кажется, что он слышит, как голос Гарри повторяет его имя, а потом дверь внезапно распахивается настежь. - Малфой? Что, черт побери, ты здесь делаешь? В этот раз появляется Уизли, и Драко хмурится. Он зациклился на своих предположениях по поводу обитателей этого дома, забывая о попытках спрятать лицо. Вместо этого он держит пакет прямо перед собой, словно щит, и твердит, как полный идиот: - Посылка для Мистера Гарри Поттера. - Черта с два, - говорит Уизли, в то время как Грейнджер замечает: - Его удостоверение подлинное. - Убирайся из моего дома, пока я сам не вышвырнул тебя отсюда парочкой заклинаний, - предупреждает Уизли, и Драко начинает приходить в отчаяние. Он не может уйти с пакетом, не может уйти без подписи. Испытать на себе действие нескольких не самых слабых проклятий, наверное, единственный способ избежать увольнения, и он запоздало понимает, насколько все плохо, если сохранить работу для него теперь важнее, чем не ударить в грязь лицом перед Уизли и Грейнджер. Еще с большим опозданием он осознает, что Уизли сказал "моего дома". Выходит, это не дом Гарри? - ПОСЫЛКА ДЛЯ МИСТЕРА ГАРРИ ПОТТЕРА! - орет он и тут же съеживается, вспоминая стойкую убежденность Мадам Дельфины в том, что весь персонал, работающий на доставке, должен действовать профессионально и дружелюбно себя вести при любых обстоятельствах. Если она когда-нибудь узнает об этом скандале - а, судя по ледяным взглядам Грейнджер и Уизли, она недолго будет пребывать в неведении - прежде чем его уволят, ему придется пережить служебное расследование, а в том, что это произойдет, можно не сомневаться. - Эй, что здесь происходит? Малфой? Поттер. - Посылка, - повторяет Драко сороковой раз за день, или уже сорок первый? Он хочет выбраться отсюда, немедленно, и протягивает Поттеру пакет, про себя умоляя его взять уже эту проклятую штуковину. Он смотрит на Поттера в полной уверенности, что сейчас у него совершенно дикий вид человека на грани помешательства, и со злостью думает о том, до какой же степени он презирает всю сферу услуг, мысленно клянясь, что следующая работа, которую он навлечет на свою голову, вообще не будет включать контактов с людьми. Гарри бросает на Уизли и Грейнджер взгляд, значения которого Драко не в силах разобрать, и, мягко взяв их за плечи, отводит обратно в дом. Они отступают, с жаром бормоча что-то друг дружке, словно ворчливые бурундуки, наверное, уже собираются отправить работодателю Драко сову с официальной жалобой. "Ну и прекрасно", - думает Драко, надеясь, что успеет получить расчет и вернуть эту чертову униформу назад прежде, чем его вышвырнут из "Дельфины и Дочерей". Ему уже все равно, чей это дом, и тайна пакета его тоже не волнует. Все просто замечательно. Единственное, чего он хочет - это поскорее уйти отсюда. Гарри протягивает руки через охранное заклинание, и Драко глубоко вздыхает от облегчения, когда посылка меняет хозяина. Их пальцы на мгновение соприкасаются, и Драко резко вскидывает взгляд на Гарри, прежде чем отвести его в сторону. - У тебя руки замерзли, - говорит Гарри, опуская пакет на пол позади себя. Драко пожимает плечами. Он протягивает Гарри перо и свиток, тот послушно берет их. - Хм, - произносит Гарри. Взгляд Драко прикован к его рукам. "Подписывай, чтоб тебя", - как мантру, твердит он про себя. Гарри вертит в пальцах перо. - Так что, как у тебя дела? Драко делает глубокий вдох и медленно-медленно выдыхает. - Поставьте свою подпись возле галочки, пожалуйста, - говорит он. Гарри хмурится, продолжая вертеть злосчастное перо: - Э... Я сто лет тебя не видел. Что, эээ… Чем ты занимался все это время? Еще немного - и Драко начнет его умолять. Он больше не в состоянии это выносить: испытующие взгляды, догадки, жалость. Он не в состоянии выносить тот факт, что ему не остается ничего, кроме как влачить это жалкое существование - если Гарри вообще когда-нибудь его отпустит - и то, что он вдруг начинает гадать, что было бы с ним теперь, обернись все иначе. - Пожалуйста, - просит он, глядя на Гарри в упор. Он знает, что свет, льющийся из двери, падает ему на лицо, и что Гарри тоже смотрит на него, оценивая и удивляясь неудачно выкрашенным в каштановый цвет волосам, которым пока еще никого не удавалось обмануть, и темным кругам под глазами. Гарри медленно выдыхает. Царапает свое имя на пергаменте и протягивает его обратно вместе с пером. У Драко словно гора падает с плеч. Может, теперь его и не уволят, если он вернется в "Дельфину и Дочери" с полным списком доставленных товаров, может, ему удастся продержаться, по крайней мере, еще несколько дней… Но тут до Драко доходит, что осталась одна небольшая проблема. Гарри не выпускает свиток из рук. - Поттер, - говорит он, пытаясь ухватить свиток под нужным углом, так, чтобы заполучить его обратно, не порвав, потому что ему несдобровать, вернись он обратно с испорченными принадлежностями, которые являются собственностью компании. - Подожди, - говорит Гарри, и Драко поднимает на него взгляд, но не прекращает тянуть. Ему нужно идти, сейчас же. Прежде, чем Мадам Дельфина собственной персоной упадет с неба на своем помеле и уволит его на этом самом месте. Драко, наконец, удается вырвать перо и свиток из рук Поттера, и он сбегает вниз по ступенькам. Прежде, чем он сможет аппарировать, нужно еще добраться до конца дорожки и не сделать какую-нибудь глупость, к примеру - не обернуться. - Малфой, - говорит Гарри, и Драко оборачивается. Снова идет снег, и Гарри стоит босиком у подножия крыльца. Это выглядит настолько неуместно, что Драко просто тупо стоит, пока Гарри идет - хм, скорее хромает - к нему. Под подвернутой штаниной Гарри виднеется белая повязка, и, судя по всему, в такую погоду Гарри не следовало бы расхаживать по улице босиком, чтобы поговорить с кем-то, пусть даже он не видел его очень давно. Он смотрит на Уизли и Грейнджер, которые вытягивают шеи в их сторону, словно пьяные фламинго, и выкрикивают ужасно полезные замечания, вроде: "Гарри, что, черт возьми, ты делаешь?" и "Ты же умрешь от переохлаждения!", не покидая безопасное тепло дома. Гарри останавливается перед ним, тяжело дыша от потребовавшихся от него усилий. Какая бы травма у него ни была, не похоже, что он уже здоров настолько, чтобы гоняться за посыльными по всей лужайке. Его все еще окружает тепло дома, которого хватает пока, чтобы справиться с дрожью. Снежинки сверкают у него в волосах и на ресницах, льнут к его коже перед тем, как растаять. - Я забыл, - произносит он. В голове у Драко совершенно пусто: - Что забыл? - Забыл про чаевые. - Он протягивает руку, и Драко ничего не остается, кроме как подставить ладонь. На ней вырастает горка звонких монет. По правде говоря, эта горка до неприличия большая, и Драко в состоянии только пялиться на нее. В нем борются чувство собственного достоинства и практичность. Еда, плата за квартиру, и - господи - может быть, даже какие-нибудь ботинки, которые не протекают, на одной чаше весов, а на другой… его гордость. Даже он сам удивлен, когда произносит невыразительно: - Стандартные чаевые составляют десять процентов от стоимости доставки. - Это цитата из свода правил, который каждый работник "Дельфины и Дочерей" должен вызубрить наизусть, его даже немного смущает легкость, с которой удалось ее воспроизвести. Что бы ни было в пакете, оно не стоит больше пятидесяти галеонов; товары дороже обычно намного внушительнее. Гарри обдумывает это: - А что, если клиент решил пренебречь стандартами? - Тогда мотивы клиента могут показаться работнику подозрительными, а так как он под страхом немедленного увольнения обязан сообщать обо всех полученных чаевых, у работодателя могут возникнуть вопросы, касающиеся поведения работника с точки зрения морали. - Он вздыхает. - Пожалуйста, не делай этого. Гарри неуверенно берет назад несколько монет. В ладони Драко их все еще остается пугающе много, шесть галеонов, он никогда не думал, что по собственной воле примет столько от Поттера. И все же - эти деньги заслужены честным путем, и он прячет их в карман куртки, тихо поблагодарив Гарри. Тот снова разглядывает его, и Драко смущенно натягивает капюшон на лоб. - Счастливого Рождества, - нерешительно говорит он, прежде чем повернуться, чтобы уйти. Он уже сошел с дорожки, ничто не может помешать ему аппарировать. Только вот… - Что ты делаешь, - произносит Гарри, - хм, завтра? У тебя есть какие-нибудь планы? Сейчас Гарри уже дрожит, крепко обхватив себя руками, дыхание вырывается у него изо рта прозрачными облачками и тает в темноте. Но его взгляд говорит, что без ответа он не уйдет. - Планы есть, да, - отвечает Драко. В основном они включают попытки высушить ботинки, выспаться и как-нибудь спрятаться от своего домовладельца, но Гарри ведь необязательно знать об этом. И все равно, Драко не уходит. Он понимает, что оставляет Поттеру шанс и, по неясным ему самому причинам, отчаянно надеется, что тот им воспользуется. - Завтра, - решительно произносит Гарри, - приходи в гости. - Зачем? - Затем. - Веский аргумент, Поттер. - Вот и я так думаю. - Чисто гипотетически, разве это не дурной тон - приглашать кого-то в дом, который тебе не принадлежит? - Наверное. Ну, раз так… - Завтра… во сколько? *** Драко добирается до своей квартиры уже за полночь, вымотанный до предела и голодный, как собака. На двери он находит записку с угрозами от домовладельца, а в холодильнике - только баночку солений, стоявшую там еще со дня переезда. Но он испытывает облегчение от того, что до сих пор работает на "Дельфину и Дочерей". Его призвали к ответу из-за одной жалобы от клиента, как ни странно, не от Грейнджер и Уизли, а от восьмидесятивосьмилетней старушки, которой не понравилась дерзость Драко, простившегося с ней обычным "пока". Драко удалось избежать неприятностей, доказав, что пожилую даму не удовлетворило бы ничего, кроме "прощайте, Ваше Величество". Он ложится на матрац, сбросив промокшие ботинки. По крайней мере, его квартира отапливается (время от времени), и, сжавшись в комок под грудой одеял, он, наконец, начинает согреваться. Драко подумывает, что неплохо бы немного поспать. Он чувствует себя не слишком хорошо уже многие месяцы - то ли из-за недоедания, то ли из-за стресса, то ли из-за постоянной беготни - и его магия, похоже, тоже страдает. Телу требуется отдых. Но есть еще Гарри. *** Драко стоит перед домом Поттера, нет, домом Уизли, и снова смотрит на освещенные окна, гадая, какой черт его попутал поймать Гарри на слове. Еще слишком рано, чтобы вставать, сейчас ведь утро Рождества. Ботинки у него по-прежнему сырые, несмотря на несколько попыток высушить их заклинаниями, а рукам холодно даже в перчатках. Прошлой ночью он вспомнил, что не может просто заявиться в чей-то дом с пустыми руками, нет, нужно что-нибудь принести с собой. Даже если это дом Грейнджер и Уизли. Не совсем уверенный в том, какие правила существуют для тех, у кого не особенно много денег, он заставил себя вылезти из постели и без особой надежды отправился за покупками. Он обнаружил, что все еще помнит места, где лучше всего покупать вещи, которые производят впечатление: кондитерские, специализирующиеся на марципановых конфетах причудливых форм; лавки, в которых выдувают непомерно дорогое стекло или продают ткани богатейших расцветок. Но теперь необходимость заставила его узнать и другое. Например, где найти лучшие распродажи; или - что в конце дня торговцы отдают скоропортящиеся продукты почти даром. Драко решил, что Уизли и Грейнджер трудно будет отыскать недостатки в чем-то съедобном, а значит, недолговечном, поэтому он зашел на рынок как раз перед закрытием и купил четыре небольших апельсина, завернутых в тонкую бумагу, сладкий сорт, без косточек. Один он съел на завтрак этим утром, остальные три покоились сейчас в его замерзших ладонях. И снова реальность поставила Драко перед фактом: он не может торчать здесь вечно. Драко гонит прочь мысли о том, чтобы развернуться и дизаппарировать домой. По крайней мере, это хоть какое-то разнообразие, небольшой всплеск на ровной глади его существования. Прежде, чем ему удается отговорить себя, он проходит по дорожке к входной двери. Снег уже почти скрыл его вчерашние следы, но еще можно разобрать призрачные отпечатки подошв на ступеньках. Следы Гарри тоже здесь. "Дежа вю", - думает он, скривившись, только знает, что и правда был здесь раньше. Он звонит в колокольчик. *** Драко недолго оставался в поезде. У него был верный "Нимбус-2000"; золото, которое он понемногу таскал из своего тайника в течение месяца, чтобы не вызвать подозрений; и кое-какие запасы еды, уменьшенные таким образом, чтобы их можно было спрятать под мантией; и когда поезд отошел от станции, Драко взломал окно в туалете и улетел. Всю войну он скрывался. Почти все деньги ушли на оплату жилья и еду, пока он переезжал с места на место, нигде не задерживаясь надолго. Конечно, в его плане был один большой недостаток: нельзя было скрываться вечно. Но он присущ всем планам побега. Драко знал о том, что происходит на войне, в основном - благодаря местным колдовским газетам. Но с каждым днем в них стремительно росли списки пострадавших, и в конце концов он перестал их читать. Он помнит, как узнал, что Гарри Поттер победил Темного Лорда. Драко собирал свои вещи, готовясь к очередному переезду, когда выглянул в окно и увидел сотни белых сов на горизонте, их крылья часто мелькали, каждая несла новость, которую все жаждали услышать. Вольдеморт мертв. *** - Если ты объяснишь, что случилось с твоими волосами, - сказал Гарри, открывая ему дверь, - я расскажу про свою ногу. - С чего ты взял, что овчинка стоит выделки? Он роняет апельсины в ладони Гарри и сбрасывает с ног ботинки, оставляя их валяться мокрой кучей на паре кроссовок, скорее всего - принадлежащих Уизли. - Тебе же любопытно, правда? Ладно, ему и в самом деле любопытно. Гарри ведет его через тошнотворно праздничный холл в кухню, где пахнет яблоками, корицей и хвоей. В доме стоит тишина. Драко хочет спросить, где Уизли и Грейнджер, но медлит, стараясь насладиться безмятежностью момента. Он садится на одну из табуреток, и Гарри подталкивает к нему кружку с обжигающе горячим глинтвейном. Стоит только взять ее в руки, и холод отступает, Драко больше не чувствует себя таким продрогшим. - Не хочу быть неблагодарным - хотя мне говорили, что к этому у меня талант - но зачем ты это делаешь? Только не говори, что из жалости. - Не из жалости. Я не хотел провести Рождество в одиночестве. - И поэтому пригласил первого, кто очутился у тебя на пороге? Интересная тактика, возможно, ее назовут в твою честь. Гарри фыркает. - Вообще-то мне было интересно, что с тобой произошло. Последний раз, когда я тебя видел… на самом деле, я не видел конкретно тебя. Просто, когда Хогвартс-Экспресс отправлялся со станции, я заметил кого-то, летящего на метле, и понял, что это ты. В полете я узнаю тебя где угодно. Драко моргает. Он-то думал, что проделал все чисто, и свидетелей его побега не осталось. Гарри пожимает плечами: - Я все думал, где ты. Что ты делаешь. На что это похоже. - На что похоже - что? - Быть свободным. Драко смеется: - Ты все не так понял, Поттер. Это не было свободой. Свобода подразумевает возможность делать собственный выбор, а я давно этого лишился. Это было… ярким примером трусости. Отчаяния, ведущего к безрассудству. - А что теперь? Во взгляде Гарри читается только серьезность. - Ничего особенно приятного. Но это моя жизнь. Гарри улыбается и отводит взгляд. - Я раньше искал тебя, знаешь. На поле битвы, во время сражений. Старая привычка, наверное. - Его улыбка тает. - Я помню, как благодарен был, когда тебя там не оказывалось. Драко не уверен насчет того, что это может значить. Он пьет глинтвейн, так жадно глотая, что ошпаривает язык и не чувствует вкуса. - А что Грейнджер и Уизли? Я хочу сказать… ведь это их дом, да? Гарри кивает. - Они вернутся. Они сейчас в гостях у родителей Рона, а потом поедут к родителям Гермионы. - Я не об этом. Ты сказал, что не хочешь быть один. Вчера вечером ты был не один. - Утром все по-другому, - говорит Гарри. - Когда открываешь глаза… на войне я… ладно, скажем так, я не слишком люблю утро. И мне не нравится просыпаться в пустом доме. Похоже, Гарри сказал больше, чем намеревался, потому что он вдруг вскакивает со стула и начинает кружить по кухне, хотя это явно причиняет ему боль. Драко чувствует потребность сменить тему, чтобы Поттер сел, в конце концов, на место и прекратил морщиться от боли. - Ты обещал, что расскажешь про ногу, - говорит он. Поттер прекращает ковылять вокруг. - Ты был прав, когда сказал, что овчинка не стоит выделки. Рон и Гермиона пригласили меня провести с ними Рождественские каникулы. В первый же день я поскользнулся на крыльце и растянул лодыжку. У меня теперь довольно внушительный синяк на… э, неважно. Драко фыркает. - И это все? - Все. Как ни печально. Теперь Драко мысленно без конца проигрывает эту сцену: Поттер летит со ступенек, размахивая растопыренными руками и ногами. Он хихикает. - В этом нет ничего смешного, - протестует Гарри. Драко ухмыляется. - Есть, есть, мне
со стороны виднее. - Это не такая захватывающая история, как твой эффектный полет со ступенек, - пытается отвертеться Драко. Мысленно он дает себе хорошего пинка за то, что согласился на это, и подумывает, не сочинить ли быстро что-нибудь по поводу новомодных тенденций. Но пожимает плечами. - Мне нужно было измениться. Он поднимает глаза, видит, что Гарри изучает его, и отводит взгляд в сторону. - Мне нравится, - говорит Гарри, не настаивая на подробностях. О, Драко по одному его виду может догадаться, что он умирает от желания расспросить его. Он хочет знать обо всем. Где Драко скрывался во время войны, чем он занимался. Почему он работает на "Дельфину и Дочерей". Почему все его способы провести Рождество сводятся к: 1) торчанию здесь с Поттером, как ни невероятна, казалось бы, такая ситуация; или 2) ко сну. И дело вовсе не в том, что Гарри не может подобрать слов, потому что он всегда был прямолинеен, никакого такта. Но все же он ни о чем не спрашивает. Вместо этого он произносит: - Пойдем. В гостиной наверху теплее. *** Сидеть здесь негде, только на полу или на белом диване. Драко не понимает логику людей, приобретающих такие диваны. Конечно, выглядят они красиво (в Имении Малфоев была комната с мебелью с белой обивкой, естественно, Драко никогда не позволяли на нее садиться), но ужасно непрактичны. Следовательно, остаётся только предположить, что Грейнджер и Уизли не планируют иметь детей, и ещё - что они будут далеки от восторга, если обнаружат, что он испачкал их диван. Поддавшись мелочному чувству, он забирается на него, поджав под себя ноги, и тем самым портит обивку - так, что ее вряд ли уже можно будет восстановить. В углу стоит ель, под которой разбросано несколько подарков. В блестящей поверхности елочных игрушек Драко видит свое отражение, искаженное и кривое. Он хмурится и отводит взгляд. Гарри устраивает ногу на подушке, украдкой поглядывая на Драко. - Давай, спрашивай - прежде чем сломаешь что-нибудь. Ещё. - У меня что, на лбу всё написано? - говорит Гарри. - И потом, я же сказал тебе, это растяжение. - У тебя всегда всё на лбу написано. - Ну, ладно, - говорит он. - Давно тебе так плохо? - В смысле? - Твоя магия почти иссякла, - тихо отвечает Гарри. - Я заметил это вчера, когда ты аппарировал. Плюс ко всему - ты паршиво выглядишь. Драко встаёт и быстро отходит подальше. - С каких это пор ты разгуливаешь по улицам, ставя людям диагнозы? - Я не ставлю диагнозы, - говорит он. - Не могу. Пока, по крайней мере. - И что это должно означать? - Как только эти слова срываются с его губ, Драко уже догадывается, каким будет ответ. - Ты, должно быть, сейчас в учениках у Бет Лин в клинике Святого Мунго. - Ты можешь сказать это, только взглянув на меня? - Она лучше всех. Чего еще можно ожидать от великого Гарри Поттера? Гарри наконец-то наловчился не краснеть больше, чем положено. - Так ты собираешься отвечать на мой вопрос или нет? - Это не входило в мои планы. - Он касается одной из елочных игрушек. Бледно голубая, в виде шпиля, в его пальцах она кажется невероятно хрупкой. В ее зеркальной поверхности отражается Гарри, он тянется за одним из принесенных Драко апельсинов и разворачивает оберточную бумагу. Ногти впиваются в тонкую, податливую кожицу, и резкий цитрусовый аромат наполняет воздух. Гарри очищает апельсин, сдирая кожуру длинными полосками, и Драко чувствует, как его собственная кожа откликается на это. На мгновение он наивно верит в невозможное, представляя, как эти пахнущие апельсинами пальцы перебирают пряди его волос, путешествуют по всему его телу, оставляя за собой ароматные следы. Он чувствует… Он чувствует, и это уже само по себе нечто новое. - Спроси меня о чем-нибудь еще, - предлагает он. Ему не хочется разговаривать об усталости, напряжении, недоедании, особенно сейчас, когда ничего этого он не ощущает. - Ладно, - соглашается Гарри. - Что ты делаешь завтра? *** Их графики совпадут только через неделю, но Драко кажется, что достаточно уже одного того, что ему теперь есть, чего ждать, чтобы продержаться оставшиеся дни. Драко доставляет новые горы пакетов, терпит массу выразительной ругани от клиентов, которые клянутся, что заказывали товары заранее, и их можно было успеть доставить к Рождеству; он выдавливает из себя кучу веселых улыбок и пожеланий счастья, пока уже не начинает казаться, что он сейчас взорвется и в бешенстве начнет крушить все вокруг. Но взрыва не происходит, и Драко уверен, что благодарить за это надо не столько его самообладание, сколько хрупкое тепло, окутывающее его с самого Рождества. У Гарри есть свои обязательства: он проводит время с Уизли и Грейнджер; дает лодыжке возможность восстановиться; готовится к наводящим, по общему мнению, ужас, тестам Бет Лин по анатомии и физиологии, и посылает Драко "остатки еды, которые все равно оказались бы в мусорном ведре или на поясе Рона". Драко не хочет и на секунду задумываться о животе Уизли, и практичная сторона его натуры не позволяет ему отказаться от хорошей еды. Поэтому он ест, работает, спит и видит сны, в которых его разворачивают и очищают до самой сердцевины. *** Гарри встречает его улыбкой и чашкой горячего какао. Драко сбрасывает ботинки и замечает, что Уизли мудро поставил кроссовки подальше в угол. В доме тихо, Гарри ведет его в гостиную. - А где Уизли и Грейнджер? - На какой-то вечеринке. Я не в курсе. Гермиона полдня одевалась, а Рон… ну, по крайней мере, он пошел в чистой одежде. - Почему ты не с ними? - У меня по-прежнему болит лодыжка. Драко приподнимает бровь, глядя, как ловко он поднимается по лестнице: - Неужели. Гарри оглядывается через плечо и слегка краснеет: - По правде говоря,
нет. - Ты не забыл, что сейчас середина зимы? - произносит Драко. Не говоря уже о том, что на Гарри только штаны и футболка, и он опять босиком. - Иди сюда, - зовет Гарри. Драко скептически приподнимает бровь, но раз Гарри не свалился и не посинел от холода, он тоже встает и следует за ним. Согревающее заклинание щекочет кожу, когда он перешагивает через порог, и Гарри ухмыляется. Они облокачиваются на перила, плечом к плечу, но все же не касаясь друг друга, и смотрят на раскинувшийся внизу пейзаж. Ночь ясна и прекрасна, весь мир внизу сверкает и искрится, словно нечто драгоценное. Желание сказать что-нибудь приходит и тут же исчезает. Драко уверен, что это синдром окончания года, потребность говорить о том, что случилось, путаница сожалений, мыслей: "а что, если бы…" и "что могло бы быть…"; и жажда строить радужные планы на следующий год. Сезонный контракт Драко расторгнут, и заработанные деньги положены на его счет в Гринготтсе, поэтому все его глобальные планы включают поиск новой работы. Он думает, что неплохо было бы иметь в жизни какую-нибудь стабильность. Что же до сожалений… Он поеживается, и его пальцы ненароком касаются открытой руки Гарри. Тот глубоко вздыхает: - У тебя руки ледяные. Драко хочет засунуть руки в карманы, но Гарри берет их в свои. Медленно, робко он засовывает руки Драко к себе под футболку, прижимая их к животу. Оба вздрагивают от внезапного соприкосновения: Гарри от холода, а Драко от, о Господи, этой неимоверной близости и глубины взгляда Гарри, и от неожиданного тепла, разлившегося по телу. Гарри не отпускает его, и Драко продолжает греть руки о его теплую-теплую кожу. Очень медленно, миллиметр за миллиметром, он продвигает их вверх, к груди, и дыхание Гарри становится сбивчивым, по телу пробегают мурашки, и его охватывает дрожь, словно он не может решить, какие ощущения испытывать в первую очередь. Гарри отпускает руки Драко, чтобы обнять его за талию, и закрывает глаза. Драко наклоняется к самому его уху и шепчет: - Согрей меня. *** Драко никогда раньше не задумывался об этом, но неспешные поцелуи с Гарри под аккомпанемент осторожных взглядов и прикосновений на балконе дома, который не принадлежит ни одному из них - это едва ли не самое лучшее, что может быть на свете. Ресницы Гарри слегка касаются его щеки, губы замирают. - Ты потерял мою футболку, - шепчет Гарри. - Не потерял. Она здесь. Здесь… внизу. На снегу. Гарри хихикает. Драко переполняет нега. Хотя он знает, что это счастье мимолетно, потому что так уж устроен мир, он решительно намерен наслаждаться им, пока оно здесь, в его руках. - Знаешь, что говорят? - произносит Гарри. - О кануне Нового Года? Драко отрицательно мотает головой. - Как встретишь Новый Год, так его и проведешь. Гарри пристально смотрит на него, дольше, чем того требует вежливость, дольше, чем необходимо, но все равно Драко не сразу улавливает смысл этих слов. Он моргает, краска заливает его щеки, потом он хихикает, и Гарри улыбается. - Бежать лучше прямо сейчас, Малфой. - В голосе Гарри слышится странная смесь нежности и вызова. - Осталось всего несколько секунд. Драко понимает, что расплывается в улыбке. - Итак, - говорит он. - Что ты делаешь завтра? *** Уже далеко за полночь, когда Драко слышит характерное потрескивание - кто-то аппарирует на дорожку. Но он не смотрит туда, потому что ему - да и Гарри тоже - и так есть чем заняться, их отвлекают руки, языки и все остальное. Он улыбается, касаясь губами губ Гарри, когда слышит, как Уизли шаркает внизу, не имея понятия, что происходит. - Что за черт? Гарри теперь выбрасывает свою одежду из окон? Постойте-ка, держу пари, это имеет какое-то отношение к Малфою! Ну, дайте мне только добраться до него… - Э… Рон? - Теперь слышен голос Грейнджер. - Не смотри вверх. Что бы ты ни делал, не смо… - АААААААААААААААА!!!! The End |