|
Redux Название:
"Redux" |
|
Гарри Поттер распахнул дверь и окунулся в пучину порока.
Гарри опустил руку в карман и в очередной раз дотронулся до скрученного в тугую трубочку пергамента. Отчасти, чтобы убедить себя, что он здесь не просто так. Да, причина была нелепой, но, как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Вдобавок следует признать, что получение валентинки - а пергамент был ничем иным, как валентинкой, - заставило сердце Гарри биться так, как оно не билось с прошлого июля. Кроме того, валентинка показывала, что окружающий мир еще не потерял интерес к Гарри Поттеру. Гарри устроился у стойки и принялся разглядывать ровные ряды бутылок. Когда мадам Розмерта решила уйти на покой, она продала "Три метлы" неприветливому португальскому волшебнику по имени Карлос Фоншека. А тот, в свою очередь, открыл старому бару новый мир: многочисленные полки были заставлены бутылками со всех концов света. Жизни не хватит, чтобы перепробовать все, но сегодня Гарри определенно хотел попытаться. Особенно если эта затея с валентинкой не выгорит. В будни за стойкой обычно находилась дочь Фоншеки, Лолита, и сегодняшний день не был исключением. Она возникла рядом с Гарри со своими неизменными атрибутами - блокнотом и наглой улыбочкой. Гарри очень интересовало, с помощью каких заклинаний она прячет рога и хвост. - Вы только посмотрите на него! - прощебетала Лолита, бросив быстрый взгляд на огромного купидона, украшающего вход в бар. - При полном параде, глаза горят! Свидание? Гарри криво улыбнулся в ответ. - Все может быть. Мне, пожалуйста, - он прищурился, чтобы разглядеть этикетку на бутылке с ярко-голубым содержимым, - Блю Кюрасао. - Ну уж нет, - заявила Лолита, яростно помотав головой. - Вы не будете это пить. Блю Кюрасао хорош только в составе коктейлей, но не сам по себе. У него отвратительный вкус, поверьте мне. - Хорошо, хорошо, - пробормотал Гарри, - предлагайте сами, раз уж вы такой эксперт. - Яблочный сидр, - сказала Лолита и широко улыбнулась. - Яблочный сидр? - Ага, - кивнула девушка, и ее кудряшки согласно подпрыгнули. - Но он же безалкогольный? - Чепуха! Все зависит от рецепта. Этот я делала сама. Гарри вздохнул. - И что же за секретный ингредиент? - Ром, - сказала Лолита и звонко щелкнула по своему блокноту, который, наскучив их беседой, решил подобраться поближе к бумажному сердцу, свисающему с потолка. - Ладно, - уступил Гарри, - давайте сюда этот ваш сидр. - Разумный выбор, - провозгласила Лолита. Гарри не сомневался. Ей всегда удавалось заставить человека заказать именно то, что она считала нужным. Гарри не понимал, почему каждый раз подчинялся ей. Никто не понимал, на самом деле. Это происходило само собой. - И мне то же самое, - раздался голос слева от него. Сердце Гарри совершило безумный скачок, и он обернулся. - Привет, - сказал Драко. Гарри закрыл глаза и снова открыл их. Драко не исчезал. - Э-э-э... Выдавить что-то более вразумительное Гарри не смог. В последний раз он видел Драко в июле. И в тот момент Драко выкрикивал что-то невыносимо оскорбительное и одновременно удивительно похожее на правду. Крики сопровождались звоном разбиваемого стекла. Хотя, возможно, это была керамика - одна из тех китайских ваз династии Цин, которые Драко упорно порывался коллекционировать. - Не обращай внимания, - сказал Драко. - Я тут решил, что следует быть повежливее. - В кои-то веки, - буркнул Гарри. - Вот именно, - сказал Драко и демонстративно отвернулся. Гарри задумчиво уставился на его затылок. Знакомое зрелище: Драко поворачивался спиной всякий раз, когда события принимали нежелательный для него оборот. А жизнь всеми доступными способами доказывала, что никогда не примет оборот, необходимый Драко. Грустно, на самом деле. Даже трагично. И вообще, с какой это стати он столкнулся с Драко именно сегодня вечером? Их разрыв пришелся на июль, и с тех пор Гарри не видел Драко ни разу, даже когда вместе с Гермионой выбирал на Диагон-аллее одежду для ее будущего малыша. Хотя чего тут думать: все было ясно и так, и объяснение могло быть только одно. Гарри вытащил из кармана валентинку и с горечью посмотрел на нее. Если б не было тебя,
Если б не было тебя,
"Три метлы" в Хогсмиде, 14 февраля, 8 часов вечера. Если интересно. И до последнего момента
Гарри действительно было интересно, поскольку мысль о том, что автором
валентинки может быть Драко, не мелькала даже среди самых невероятных соображений.
Это ни в малейшей степени не походило на Драко. Драко послал бы анонимную
валентинку с той же вероятностью, что и сам Гарри. То есть никогда в жизни. - Вижу, ты все еще носишь очки, - пробормотал Гарри. Драко слегка повернул голову и воззрился на него поверх очков. - А почему нет? Я начал носить их не из-за тебя. Около года назад Драко примерил очки Гарри и был настолько очарован результатом, что немедленно заказал полсотни пар самых разных форм и расцветок. Он утверждал, что в очках выглядит интеллектуалом. Зрение его было в полном порядке, поэтому в оправу были вставлены простые стекла. Гарри проклял тот день, когда сменил круглые "совиные" очки, которые носил в Хогвартсе, на более модные, прямоугольной формы. Его старые очки Драко ни за что не решился бы примерить. То, что оба стали носить очки, сделало неожиданные поцелуи вдвойне неуклюжими. А неожиданные поцелуи составляли существенную часть их жизни. Так, мысли начали принимать опасное направление. Надо бы вернуть их в привычное русло. - Не заводись. Я просто пытаюсь поддерживать разговор, - сказал Гарри. - Не стоит. Если хочешь знать, я тут жду кое-кого, и уйду, как только дождусь. У Гарри вдруг перехватило дыхание, и все поплыло перед глазами. До Гарри доходили слухи о похождениях Драко после разрыва, но по ряду причин он считал, что большей частью эти слухи распускали нарочно - чтобы задеть его самого. Но одно дело слушать сплетни, и совсем другое - слышать, как Драко любезно сообщает, что он здесь не один. Ладно, пока не один. Разумеется, Драко не посылал эту валентинку. Он и не мог: в конце концов, это было бы шагом к примирению. С того места, где сидел Гарри, Драко выглядел каким угодно, но только не склонным к примирению. - Собственно, я тоже жду кое-кого, - заявил Гарри, изобразив губами нечто, что он сам считал небрежной усмешкой. Драко резко обернулся; серые глаза расширились за стеклами очков. - Кого? - Не твое дело, - проговорил Гарри внезапно севшим голосом. И когда он успел забыть, как может смотреть на него Драко? Гарри напоминал себе бабочку, наколотую на булавку. Он отвернулся и притворился, что высматривает Лолиту. Ей давно следовало вернуться. - Да, наверное, - сказал Драко. - Хотя я не вижу ничего страшного в обычном любопытстве. Незачем так расстраиваться. - Я и не расстраиваюсь. Просто я был бы совсем не против, если бы ты выбрал для своего свидания другое место. - То же самое я могу сказать о тебе, - голос Драко звучал утомленно, как будто ему было совершенно все равно, что скажет Гарри. И как будто он знал, что любое произнесенное им слово раскаленной иглой впивается Гарри в сердце, будь даже это слово "картошка" или "метла". Каждый звук этого голоса напоминал Гарри о том, что его владелец, который стонал от наслаждения в объятиях Гарри и раз за разом шептал в темноте его имя, больше Гарри не принадлежит. "Прекрати немедленно," - сказал себе Гарри. Все было кончено. Гарри сам принял решение, имея на то больше причин, чем пальцев на обеих руках. Драко был избалованным, капризным, переменчивым, пресыщенным, обидчивым, эгоистичным, раздражительным, ворчливым, грубым, угрюмым и неприветливым и больше интересовался членом Гарри, чем самим Гарри. В сердце Драко было место только для одного человека. Этим человеком был Драко Малфой. - Вот и хорошо, - сказал Гарри, обращаясь скорее к самому себе, чем к Драко. Но тот уже смотрел не на Гарри, а на пергамент в его руке и раздраженно хмурил брови. - Так это был ты, - сказал он упавшим голосом. - Зачем ты послал мне это? - Послал что? - Вот это, - сказал Драко и, опустив руку в карман, достал оттуда пергамент, который выглядел и был свернут точно так же, как у Гарри. Пришла очередь Гарри возмущаться. - О чем ты говоришь? Ничего я не посылал! Наоборот - получил. - Очень смешно, Поттер. - Слушай, Малфой. Если бы мне вдруг захотелось отправить тебе тупой любовный стишок, я бы доставил его лично. Анонимность - не мой стиль. Гарри развернулся лицом к Драко, позволив себе смотреть на него. Это было ошибкой, но о ней он подумает позже. - Хотя я, кажется,
догадываюсь: тебе показалось забавным прислать мне что-то в этом роде, а потом
явиться сюда, чтобы поиздеваться над моим безнадежным положением. Драко поджал губы, как всегда, когда начинал сердиться. - О! Так вот кого вы ждали, мистер Поттер! - раздался голос Лолиты. - И давно вы снова вместе? - Мы не вместе, - сказали они в унисон и синхронно отвернулись друг от друга. Лолита пожала плечами, поставила перед ними стаканы и, забрав деньги, удалилась. Гарри разглядывал свой напиток с некоторым подозрением: он был бледно-медового цвета и слишком прозрачен для яблочного сидра. Но запах не оставлял никаких сомнений. Гарри сделал большой глоток, желая прекратить этот никчемный разговор. Он допьет сидр и уйдет; и вечер закончится так же одиноко, как и все вечера с тех пор, как он расстался с Драко. - Ты говорил, что в безнадежном положении. Это правда? - Что? - Гарри поправил очки и прищурился. Сидр был мягким на вкус, но оставлял в горле странное щекочущее ощущение. - Перед тем, как появилась эта девица. Ты обвинил меня в том, что я хочу поиздеваться над твоим безнадежным положением. Все настолько плохо? - Нет, - сказал Гарри. После сидра в желудке разливалась приятная теплота. - Я хотел сказать: это ты думаешь, что у меня все безнадежно - настолько, что, получив анонимную валентинку, я побегу на свидание к незнакомцу. Драко ухмыльнулся. - А разве нет? Ты же здесь в конечном счете? - Да, и ты тоже. И если не ты отправил ее, значит твое положение настолько же безнадежно. Что скажешь? Гарри практически видел происходящую внутри Драко борьбу. Ему ничего не оставалось, кроме признания, что это он прислал злосчастную валентинку. Жестокая шутка, но в стиле Драко. Вся ситуация отчетливо напоминала Гарри их старые добрые стычки в Хогвартсе. И последнее слово, как всегда, останется за ним. Драко сделал глоток и поморщился. - Такое ощущение, что она бухнула туда полкило сахара. Еще один классический прием Драко: сменить тему в нужный момент. Гарри переполняло чувство триумфа. - Теперь все ясно, - сказал он. - В любом случае, спасибо. Надеюсь, тебе было весело. - По-твоему, я смеюсь? Драко повернул голову так резко, что его очки съехали на кончик носа. Он раздраженно поправил их указательным пальцем, и с этого момента все пошло наперекосяк. Сердце Гарри выполнило очередной кульбит и выпустило в его живот стайку бабочек. Бабочки радостно порхали в тепле, оставшемся после сидра, и Гарри быстро сделал еще один глоток, рассчитывая утопить их. Одно движение Драко - и Гарри пропал. Эта дурацкая привычка поправлять съезжающие на кончик носа очки. Когда бы Драко ни делал так, моментально исчезала иллюзия его опытности и пресыщенности, он выглядел таким уязвимым, будто стоял перед Гарри совсем раздетым. Драко опустил руку, поднял стакан, и наваждение рассеялось. - Все это так глупо, - сказал Драко, - надо допивать и идти. - Да уж, - ответил Гарри. Сидр оставлял неприятное послевкусие - горечи и сожалений. - Твое дело сделано. Отличная работа. Драко закатил глаза. - Верь во что хочешь, Поттер. Ты последний, кого я ожидал здесь увидеть. Гарри изо всех сил старался не смотреть, как пальцы Драко осторожно поглаживают стенки стакана. - Но если ты не посылал ее, и я тоже, то кто это сделал? Почему мы сидим здесь с одинаковыми валентинками, пьем яблочный сидр и притворяемся, что... Он замолчал, сообразив,
что следующими словами будут "что нам нет дела друг до друга". Хотя
притворялся только он один. Драко действительно не было до Гарри никакого дела. - Очевидно, тот, кто хотел, чтобы мы оказались в одно и то же время в одном и том же месте, - сухо сказал Драко. - Понятия не имею, кто бы это мог быть. - И я тоже, - согласился Гарри. Он сделал еще глоток. Пара минут - и стакан опустеет, и Гарри пойдет домой, где от души поругается с портретом миссис Блэк, чтобы побыстрее забыть обо всем. - Ненавижу Валентинов день, - вздохнул он. Драко снова поправил
съехавшие очки. Гарри хотелось сорвать их и поцеловать Драко, но было ясно, что
тот только посмеется. - И я, - сказал Драко, - его ненавижу. Самый бесполезный праздник в году. Конечно, это бесполезный праздник для таких людей, как Драко, неспособных думать о ком-то, кроме себя. - Полагаю, Валентинов день тоже нас ненавидит, - пробормотал Гарри. Взгляд Драко приобрел
странное выражение, но через мгновение оно исчезло. Он опустил глаза, продолжая
постукивать кончиками пальцев по стакану. Гарри больше не мог не смотреть на
Драко. Это напоминало наваждение: он замечал каждое движение, каждую смену
настроений, каждую тень, пробегающую по лицу Драко. Давно угасшее влечение -
или Гарри только убедил себя, что оно угасло? - вспыхнуло под действием
алкоголя с новой силой. "Не будь идиотом, - вопила рациональная часть сознания. - Ему всегда было плевать на тебя; ему будет наплевать, упади ты замертво прямо сейчас. Секс - все, что у вас было. Да, это продолжалось шесть лет, но было иллюзией, не тем, чего ты хотел, в чем нуждался. Именно поэтому вы расстались, помнишь?" Гарри помнил. Он помнил войну и как в первый раз застал Драко за разглядыванием порнографических картинок с изображением двух мужчин. Помнил взгляды украдкой через стол на Гриммаулд Плейс: что, любопытно? - ага - на чердаке после ужина - обожемойнеостанавливайсявоттакода... Помнил, как благодаря Драко находил силы вставать с постели, как не переставая думал о Драко и видел перед собой его образ, и количество одежды при этом зависело исключительно от полета фантазии. Помнил постепенное осознание тех чувств, что скрывались за показным равнодушием и враждебностью. Помнил, как влюбился. Он не хотел вспоминать обо всем этом. Какой бы замечательной ни была предполагаемая истинная натура Драко, она проявлялась чересчур редко, чтобы можно было простить его. Гарри хотел любить Драко. Драко вполне хватало того, что Гарри его любит. Гарри опять поймал себя на том, что разглядывает лицо Драко, и отвел глаза. Неловкая пауза затягивалась. В первые несколько раз, когда они ссорились, примирение наступало в считанные дни. Позже им могла потребоваться целая неделя. В этот раз прошло уже больше шести месяцев, но чувства Гарри не изменились ни на йоту. Он так хотел, чтобы Драко вернулся домой, что у него мутилось в глазах. Но если это произойдет, все вернется на круги своя: обиды, обвинения, а после - примирительный секс. Без конца, без цели, без смысла. Гарри помотал головой. Пожалуй, хватит сидра; нужно вставать и уходить. Драко сидел опустив плечи и, склонив голову набок, разглядывал содержимое своего стакана. Блики, играющие на стенках стакана, отражались в его очках и зажигали искры в глазах Драко. Гарри быстро проглотил остатки сидра, забыв о своем решении не делать этого. - Ладно, как бы замечательно здесь ни было, пора идти, - вдруг сказал Драко, выпрямляясь и резко отталкивая почти нетронутый стакан. - Да, я хотел сказать то же самое, - откликнулся Гарри, поднимаясь. В каком-то смысле он чувствовал себя лучше. Оставшись один, он вновь обретет способность мыслить рационально и логически. Присутствие Драко слишком отвлекало. Не оглядываясь, Гарри направился к выходу. Его мантия висела на крючке, украшенном сияющим сердцем. Гарри надел ее и накинул капюшон: снаружи было ветрено. Стараясь не смотреть на Драко, Гарри направился к дверям. И очень удивился, увидев, что Драко успел его опередить. Сначала он хотел подождать, пока Драко уйдет, но внезапно ощутил прилив беспомощной ярости: Драко уходил вот так, не попрощавшись, словно Гарри был пустым местом, не стоящим внимания. И он быстро выскочил вслед за ним наружу, в холодную февральскую ночь. Землю покрывал снег, которого еще не было, когда Гарри входил в бар. Красивые крупные снежинки кружились в морозном воздухе. Ветер, плотно затянув небо снеговыми тучами, успокоился и завывал где-то вдалеке, за Запретным лесом. О нем напоминал только тихонько покачивающийся на столбе одинокий фонарь. Было еще рано, и на снегу в антиаппарационной зоне темнело всего несколько следов. Антиаппарационная зона вокруг "Трех метел" появилась после принятия Министерством магии специального закона: слишком много волшебников расщеплялось, аппарируя домой после бурной ночи. Такие зоны должны были напоминать им, что аппарация требует предельной концентрации. Ни слова, правда, не говорилось об эффективности этой меры: никто, пройдя лишних двадцать шагов, не трезвел, зато все поголовно принимались ругать правительство. Снег лез в глаза, и Гарри прищурился: Драко уходил все дальше. - Ты не хочешь попрощаться? - крикнул Гарри, вложив в интонацию больше гнева, чем собирался. Драко остановился и, обернувшись, посмотрел на приближающегося Гарри. - Нет, - ответил он. Гарри был уже в полуметре от него, слишком близко. Он остановился. - Почему нет? Снежинки садились на оправу очков Драко и замирали на секунду, прежде чем растаять. - Потому что не хочу, - ответил Драко. - Мерлин, ничего не изменилось, - пробормотал Гарри. - Я недостоин даже элементарной вежливости. - Да, - сказал Драко, - ничего не изменилось. Ты по-прежнему придаешь отрицательный смысл всему, что я говорю, потому что не можешь преодолеть свои представления обо мне. Гарри моргнул. - Извини? - Ты слышал меня, - устало произнес Драко. - Я просто сказал, что не хочу с тобой прощаться. По-твоему, это грубость. Я не могу... Он остановился и сделал глубокий вдох. - Знаешь, что? Забудь. Я не хочу заново начинать этот разговор. Он пристально разглядывал следы своих ботинок на снегу. А Гарри во все глаза уставился на него. - Кажется, я неправильно тебя понял. Мог бы поклясться, что ты... - Да, черт возьми! Ты неправильно меня понял! - воскликнул Драко, подняв голову, чтобы взглянуть Гарри в глаза. - Ты постоянно так делаешь: когда я серьезен, думаешь, что я издеваюсь, а когда шучу, ты принимаешь все за чистую монету. Он сунул руки в карманы и сделал шаг по направлению к Гарри. - Ты смотришь на меня и видишь то, что хочешь, а не то, что есть на самом деле. "С какой радости я должен любить тебя?!" - кричал Драко ему в лицо той не слишком отдаленной июльской ночью. Его взгляд казался безразличным, но в глубине глаз скакали смеющиеся чертики. "Разумеется, я люблю тебя, придурок. Иначе торчал бы я здесь до трех ночи и слушал весь этот пафосный бред, который ты несешь." - Ты репетировал? - спросил Гарри. Это было первое, о чем он
подумал - Драко говорил как по писаному. Больше в голову ничего не приходило:
слишком уж близко стоял Драко - только руку протяни и... - Да, репетировал. Каждый день, - пробормотал Драко. - А ты ведешь себя просто отвратительно. Ладно, будь по-твоему. Прощай, Поттер. В его дыхании смешивались слабый запах рома и аромат яблок. Сердце Гарри забилось еще чаще, он подался вперед и схватил Драко за руку, чтобы удержать его. Вероятно, он нарушал все возможные правила хорошего тона, но ему было все равно. - Мне казалось, ты не хотел прощаться. - Я передумал. Ты неандерталец, Поттер. Если тебе этого недостаточно, твои друзья ненавидят меня, мои - тебя, и все они ненавидят друг друга. Ты был прав, между нами нет ничего общего, и абсолютно неважно, как сильно я... - Драко прикусил губу. - Вот так. А теперь отпусти мою руку, будь так... Гарри поцеловал его. Он знал, что это глупо, что это ни к чему не приведет. Но сегодняшний вечер был первым за много месяцев, когда он не чувствовал себя последней занозой в заднице человечества. Его очки стукнулись об очки Драко, он сорвал их, и те, и другие, и швырнул в снег. Воздух между ними наполнял аромат Лолитиного яблочного сидра, и лицо Драко пылало. - Долго же ты собирался, - выдохнул он. Гарри наклонился и прижался лбом ко лбу Драко. - Мог бы и помочь. Руки Драко стальной хваткой сжимали бедра Гарри. - Ни за что. Это ты бросил меня, - он придвинулся ближе, и Гарри почувствовал, как возбужденный член Драко прижимается к его бедру. - Еще я за тобой не бегал. - Ненавижу тебя, - простонал Гарри. - Идем домой. Дом, разумеется, был на Гриммаулд Плейс. Дом Гарри, потому что он принадлежал ему, и дом Драко, потому что некогда им владело семейство Блэк. Портрет миссис Блэк обрушил на них лавину проклятий, но Гарри ничего не слышал. Они начали трахаться, не успев толком раздеться, наверстывая упущенное время и наполняя затхлый воздух комнат стонами и сдавленными возгласами. В те редкие мгновения, когда Гарри позволял себе думать об их примирении - всегда отвлеченно, конечно, - он представлял неторопливые томные прикосновения, жар и страсть, полумрак и неяркий свет луны. В действительности все происходило безумно быстро, будто у них совсем не было времени - как в годы войны - и при включенном свете. И когда Драко кончил, простыни под ладонями Гарри оставались холодными. И это было лучше, много лучше любой фантазии. *** В час закрытия зал "Трех метел" представлял удивительную картину: у стойки бара сидели две женщины. Одна могла похвастаться аккуратно уложенными смоляными кудрями, а барный стул был для нее чересчур высок: ее ноги беспомощно болтались в воздухе. Волосы другой вызывали в памяти образ дикобраза после неудачной химической завивки, зато каблучки ее туфель прочно упирались в пол. Но самым удивительным в этих женщинах было не их внешнее несходство, а то, что первую звали Панси Паркинсон, а вторую - Гермиона Грейнджер. И они не пытались выцарапать друг другу глаза, а, наоборот, улыбались в настолько несвойственной им манере, что будь наши герои в тот момент не так заняты в другом месте, они были бы повергнуты в шок. Не исключено даже, что и в ужас. Уж Драко-то в любом случае. - Закрываемся, уважаемый, закрываемся! - кричала барменша посетителю, который, пошатываясь, топтался на пороге. После него в баре оставался стойкий запах перегара, лужица огневиски на стойке и шарф в шотландскую клетку на вешалке. - Я мужчина! - хрипло возопил джентльмен, резко повернулся и грозно потряс кулаком в воздухе. - Мир принадлежит мужчинам! В его глазах горел тот внутренний огонь, который вырывается наружу только у очень пьяных и совершенно безумных. - Слышишь, ты, женщина?! - Ничего не слышу, мы уже
закрылись, - пропела Лолита. Она захлопнула дверь, развернулась и закатила
глаза. Гермиона усмехнулась. - Мир действительно принадлежит мужчинам. - Но за веревочки-то дергаем мы, женщины, - фыркнула Панси. - Вот уж не думала, что твое утверждение распространяется и на геев тоже, - задумчиво сказала Гермиона. - Полагаю, геи и сами не подозревают об этом, - ответила Панси с мрачной усмешкой. Лицо Гермионы вдруг стало серьезным. - А что мы будем делать в следующий раз, когда они поссорятся? Взмах палочкой над стойкой - и лужица огневиски испарилась.
И, подмигнув, добавила: - Яблочного сидра? The
End |